Изысканная трапеза (Fine Dining)

На следующее утро Кроули проснулся в собственной постели, и того факта, что он забыл вовремя протрезветь, чтобы избежать похмелья, было достаточно, чтобы полностью отвлечь его от случившегося прошлой ночью разговора. Поэтому, когда Азирафаэль позвонил ему в начале дня и спросил, не хочет ли Кроули пойти в «Ритц» на поздний ланч, Кроули ничего не заподозрил. Для Азирафаэля было вполне нормальным звонить по телефону, чтобы договориться об их маленьких встречах (ангелу очень нравилось называть их свиданиями, но Кроули считал, что человеческое слово совершенно не вмещает в себя значение шеститысячелетних отношений), поэтому, конечно, Кроули был счастлив принять приглашение. Беседа текла так же легко, как и всегда, и они только что заказали белый шоколад и кокосовый мусс на десерт (или, по крайней мере, Азирафаэль заказал), как Азирафаэль негромко и деликатно кашлянул. Кроули с любопытством взглянул на него. — У тебя была возможность подумать о нашем вчерашнем разговоре, мой дорогой? — Вчерашнем разговоре? — переспросил Кроули, ломая себе голову. Азирафаэль приподнял бровь и очень кокетливо ткнул носком ботинка в икру Кроули, и мозг Кроули закоротило, когда воспоминание вернулось к нему ярко и полноцветно. — Ну как? — застенчиво спросил Азирафаэль. — Разве ты еще не думал об этом? — Я... Нгк... я... Да, немного, — выдавил Кроули, надеясь скрыть от ангела тот очевидный факт, что дополнительные размышления были им сделаны за последние четыре секунды. Азирафаэль снова пошевелился, и Кроули резко отвернулся в сторону другого столика, чтобы не сойти с ума. Молодая женщина слева от него, сидевшая рядом с матерью, переменилась в лице, наткнувшись на его отчаянно-устрашающий взгляд, и теперь выглядела встревоженной. — Что ж, это прекрасно, — сказал Азирафаэль. — И что ты... У тебя были какие-нибудь мысли о том, когда мы могли бы?.. Извини, я не хочу на тебя давить, просто... Ну, я немного взволнован, по правде говоря. — Взволнован? — выдавил Кроули сдавленным голосом. — Ну да, конечно, — пожал плечами Азирафаэль, как будто это было очевидно. — Я думал об этом все сегодняшнее утро. — Хм-м-м, — серьезно сказал Кроули, стараясь не думать о том, как и что Азирафаэль думает об этом, и решительно скрестил ноги под столом. Азирафаэль, которого в наши дни, конечно, можно было бы назвать значительно большим, чем просто «немного» ублюдком, снова потерся носком ботинка о его икру. — Вообще-то я так и думал, — сказал Азирафаэль, и Кроули воспользовался паузой для искренней и страстной молитвы кому-нибудь, чтобы Азирафаэль не начал обсуждать что-то откровенное в их любимом ресторане. — Секс очень похож на все это, не так ли? — Например на что?— вежливо спросил Кроули, воздерживаясь от того, чтобы добавить: «Ты полный псих». — Вот на это! — Азирафаэль восторженно замахал руками. Молодая женщина слева от него от удивления уронила вилку. — На все, что происходит в ресторане. Прекрасная еда, знаешь ли. Настоящее пиршество, если ты понимаешь, о чем я. Приятное и избыточное. — Что ты имеешь в виду? — спросил Кроули все еще слегка сдавленным голосом. — Ну, это ведь совсем не обязательно, правда? — сказал Азирафаэль, снова понизив голос. — Обедать вне дома. Или ужинать. Я имею в виду, что это очень приятно, конечно. Но никому это не нужно на самом деле. Не потребность, а удовольствие. Однако в подходящей компании... — Он подмигнул Кроули, и этот жест в полной мере можно было классифицировать как греховный. — В подходящей компании это превращается в возвышенное наслаждение, не правда ли? — Да, — сказал Кроули и был безумно благодарен, когда появился официант с десертом Азирафаэля. Через несколько секунд он, правда, пожалел и об этом, так как Азирафаэль с энтузиазмом приветствовал смену блюд, снова пошевелился (черт возьми! снова!) и принялся с аппетитом есть. На этот раз Кроули яростно уставился на потолок, чтобы дать женщине за столиком слева немного передохнуть. — О, это просто восхитительно, Кроули, — говорил Азирафаэль, совершенно без надобности промокая рот салфеткой. Кроули старался смотреть в сторону. — Во всех смыслах. Тебе не кажется, что это самая подходящая маленькая метафора? По-моему, все это довольно хорошо… э-э-э... суммируется. — Вполне, — ответил Кроули. -— Я хотел спросить тебя еще кое о чем, — невозмутимо продолжал Азирафаэль. — Хм... как бы это лучше сказать? Когда ты… — Он похлопал себя ладонью по бедру, видимо, в поисках вдохновения. И тут Кроули сделал ошибку, встретившись с ним взглядом, потому что Азирафаэль снова вызывающе подмигнул ему, прежде чем продолжить заговорщическим тоном: — Когда ты… хм… ужинаешь... вне дома... какими столовыми приборами ты предпочитаешь пользоваться? — Прошу прощения? — со всей возможной приветливостью уточнил Кроули, изо всех сил стараясь, чтобы в зале ничего не вспыхнуло от его напряжения. Азирафаэль бросил на него укоризненный взгляд, как будто Кроули вел себя очень глупо. — Когда ты, скажем так, доставляешь себе удовольствие… когда ты ешь, Кроули. Ты предпочитаешь делать это... ножом? При этих словах Азирафаэль бросил выразительный взгляд на свою промежность, и Кроули подумал, не выйти ли ему из ресторана через ближайшее окно. — Или ложкой? — Еще одна приподнятая бровь. — Или же, хм, скажем, вилкой? — А что, черт возьми, может означать вилка в подобной ситуации? — прошипел Кроули сквозь стиснутые зубы. — О, все, что немного выходит за рамки традиционных моделей, — сказал Азирафаэль, снова промокая рот, как будто он вовсе не обсуждал только что гениталии за обеденным столом. — Кто-нибудь, дай мне силы, — пробормотал Кроули. — Я думал, мы еще вчера установили, что я... — он злобно оглядел столовую, словно опасаясь, что кто-то может подслушать. У женщины слева от него хватило здравого смысла смотреть в другую сторону. — Я еще ни разу не обедал вне дома. Азирафаил снова хмыкнул. — Я знаю это, дорогой мой, но как насчет того, какие, хм, столовые приборы ты предпочитаешь, когда обедаешь в одиночестве? — Один я тоже никогда не обедал, — прошипел Кроули, не зная, куда девать глаза. Азирафаэль принялся вертеть в руках крошечную серебряную ложечку. — Ты... Ты и правда никогда не?.. — Нет, — отрезал Кроули, стиснув зубы. — То есть до тех пор, пока это означает то, что я думаю. Пожалуйста, не пытайся ничего прояснить, пока мы здесь, ради Сатаны. — Ладно, ладно, не буду, — сказал Азирафаэль, съедая еще одну ложечку десерта. — Боже мой, Кроули. Ты действительно меня удивляешь. Никогда? — Нет, — ответил Кроули. — А почему? — В голосе Азирафаэля прозвучал неподдельный интерес. Кроули окинул его долгим взглядом, недоумевая, почему он влюбился по уши в такого идиота. С другой стороны, Азирафаэлю, вероятно, было и на самом деле трудно понять такое. Он же существо чистой ангельской любви, любви ко всему миру и себе как части этого мира, и его самоудовлетворение, которое так волновало Кроули, было, ну, частью его самого. Его ангельской сути. У демонов все иначе, и место всепоглощающей любви занимает такое же всепоглощающее отвращение к большей части мира, включая самого себя. Очень демоническое чувство, знаете ли. Что, разумеется, существенно затрудняло возможность для любого демона побаловать себя. Азирафаэль был большим любителем себя побаловать, и Кроули не видел в этом ничего странного. Азирафаэль безусловно заслуживал маленьких поблажек, а вот насчет себя в нечто аналогичное Кроули было довольно трудно поверить. Он не мог заслужить ничего подобного. Только не он. Он всегда считал все это, ну, немного отталкивающим и неправильным. Сами подумайте, любовь к себе. Тьфу. Не имея возможности выразить все это словами в переполненном ресторане, Кроули пробормотал: — Ну... я... я чувствую себя немного неловко, понимаешь? То есть мне бы не хотелось... ужинать в одиночестве. — Знаешь, тебе не стоит смущаться по этому поводу, — искренне сказал Азирафаэль. — Дело не в смущении, — прошипел Кроули. — Просто… Я просто... я бы предпочел ужинать… не один. — Ты бы предпочел поужинать в компании? — мудро заметил Азирафаэль. — С кем-нибудь другим? — Да, — безнадежно ответил Кроули. — Ну, разумеется, не... не с кем-нибудь. Азирафаэль указал на себя таким демонстративным и показательным жестом, как будто переквалифицировался из фокусника в исполнителя пантомимы, и шепнул одними губами: — Со мной? Кроули на мгновение в отчаянии закрыл глаза и пожалел обо всех решениях, которые привели его сюда. — Да. С тобой. — Ну вот и отлично, вот и разобрались, — сказал Азирафаэль, снова принимаясь за десерт. — Какая жалость, однако, Кроули. Мне очень жаль, что приходится повторять, но ты упустил нечто важное. В любом случае, если ты и не обедаешь в одиночестве, то какие столовые приборы предпочитаешь использовать в повседневной жизни? Базовая комплектация? Кроули показалось, что один из официантов бросил на них странный взгляд, и он тихо вырезал самое маленькое из демонических проклятий на его затылке. Стало немного легче. — Я... я переключаю его. Он и на самом деле делал это. Иногда по несколько раз на дню, а иногда придерживался одного и того же формата в течение нескольких десятилетий, но ему нравилось разнообразие.. — Как интересно, — сказал Азирафаэль. — В зависимости от того, как ты себя чувствуешь, или от чего-то другого? Кроули поколебался, но все же признался: — Честно говоря, это больше зависит от того, что на мне надето. — Ах! — восхитился Азирафаэль. — Очень мудро. Я полагаю, что иногда, э-э, выпуклости в определенных местах не являются подходящими зрелищем, в других же обстоятельствах они могут быть предпочтительнее? — Вполне, — выдавил Кроули и затем, чтобы быть вежливым, небрежно спросил: — - А что ты предпочитаешь? — Нож, большую часть времени, — весело ответил Азирафаэль. — Я, конечно, экспериментировал и не жалуюсь и на ложку. Ни в малейшей степени! Поистине превосходный предмет. Просто небольшое личное предпочтение, я полагаю. — О, хорошо, — еле слышно произнес Кроули. Азирафаэль сделал еще несколько бессмысленных замечаний о ножах, прежде чем Кроули счел разумным наклониться к нему и заметить: — Азирафаэль, я знаю, что ты мало похож на члена банды, но ты мог бы быть немного осторожнее, обсуждая ношение ножа в лондонском ресторане? — Ах, да, ты прав, — беспечно ответил Азирафаэль. Еще один аккуратный глоток десерта, и Кроули изо всех сил старался не думать о том, какое тайное сексуальное значение это может иметь. Как он может так долго есть? — Там было что-то еще, я знаю, там было... Ах да. — Он слегка помахал ложкой в воздухе, словно ища вдохновения. Кроули заранее опасался следующей части расширенной метафоры. — Если бы мы обедали вне дома, ты бы предпочел есть с собственной тарелки или... или чтобы мы могли брать пробы друг у друга? Кроули не испугался этой метафоры так сильно, как она того заслуживала — просто потому, что окончательно запутался. — Ты совершенно потерял меня, ангел. — Хорошо, я скажу по-другому. Ты бы предпочел, чтобы я положил немного еды на твою тарелку, или ты бы предпочел положить немного еды на мою? — Я бы предпочел, чтобы мы ушли отсюда. И как можно скорее, — сдавленным голосом произнес Кроули, до которого наконец дошло. — О, — разочарованно протянул Азирафаэль. — Но я еще не закончил мусс. — Ты же ел его целую вечность! — взмолился Кроули. — Ну, в этом-то и прелесть ужина вне дома, — самодовольно заметил Азирафаэль. — Смысл не в том, чтобы торопиться со всем этим. Смысл в том, чтобы не торопясь насладиться каждым моментом. — Пожалуйста, ангел, — сказал Кроули почти отчаянно и слегка опустил очки, чтобы Азирафаэль мог видеть, что он говорит серьезно. — Давай уйдем отсюда. Пожалуйста. Азирафаэль все еще выглядел немного огорченным, но все же положил ложку и кивнул в знак согласия. Официант, которого Кроули едва успел проклясть, появился чуть быстрее, чем это было бы естественно, Кроули значительно переплатил по счету, и они поспешно вышли. «Бентли», разумеется, ждал снаружи, и Кроули молча рухнул за руль. Азирафаэль сел рядом с ним и, казалось, был полон решимости возобновить разговор. — Пожалуйста, дай мне минутку, — сказал Кроули, глубоко вздохнув и откинувшись на спинку кресла. Азирафаэль тут же встревожился. — С тобой все в порядке, Кроули? Я ведь не расстроил тебя, правда? — Нет, — честно ответил Кроули. — Я просто не смог бы пережить еще одного обсуждения с тобой уклончивых сексуальных метафор в общественном месте. Я бы не выдержал. — Ты смущен, — сказал Азирафаэль, и голос его был полон нежности. Кроули сердито зарычал в ответ и завел машину. Он боялся, что это послужило достаточным подтверждением. Не прошло и тридцати секунд их поездки, как Азирафаэль положил ему на колено очень теплую руку. Кроули загнал бы их прямо на встречную полосу, если бы «Бентли» не имел на этот счет собственного мнения и не вернул бы их обратно в безопасное место по собственной воле. — Ангел! Что ты делаешь? — Извини, — сказал Азирафаэль, слегка задыхаясь от внезапного поворота. — О боже мой! Я просто хотел спросить... — Пожалуйста, не надо, — выдавил Кроули. — Потому что я развоплощу нас обоих, если ты будешь отвлекать меня подобным образом. — Я тебя сильно отвлекаю, да? — спросил Азирафаэль, и в голосе его явственно слышалось самодовольство. Кроули почувствовал, как его уши раскалились докрасна, то ли от стыда/смущения/возбуждения, которые он сейчас испытывал, то ли от какой-то расстроенной демонической энергии, пытающейся просочиться из них, он не знал. — Да, — признался он, стиснув зубы. — Это все мне? — поддразнил Азирафаэль и снова положил руку на бедро Кроули, быстро сжимая пальцы, всего лишь на долю секунды. В этом прикосновении было что-то собственническое. Кроули на мгновение закрыл глаза, и "Бентли" снова вильнул в сторону. — Да, черт бы тебя побрал… Смех Азирафаэля был немного задыхающимся. — Ну, мой дорогой. Я очень польщен. Кроули пробормотал себе под нос еще одно демоническое проклятие и прижал ногу к полу, пытаясь просто ускорить и без того стремительное бегство прочь от проблем. В свое оправдание он сказал, что в прошлом это ему удавалось. К счастью (хотя и к огорчению Кроули), Азирафаэль не стал дальше продвигаться в машине, хотя, возможно, это было связано с тем, что он изо всех сил пытался сохранить равновесие, потому что стиль вождения Кроули в этот раз был куда более экстремальным, чем обычно. Кроули даже не заметил, как добрался до книжного магазина, но Азирафаэль быстро запихнул их обоих внутрь и оставил Кроули в задней комнате, а сам пошел готовить чай. Кроули снял темные очки и сидел в каком-то оцепенении, пока Азирафаэль не вернулся за ним и не сунул ему в руки горячую кружку. — Итак, — заговорщически произнес Азирафаэль. — Мы можем продолжить наш разговор? Кроули рвано вздохнул, издав то ли всхлип, то ли стон. Азирафаэль, похоже, воспринял это как согласие, потому что продолжил: — То, что я пытался сказать в ресторане... хотел бы ты, чтобы мы, хм, делали это проникающим способом? Или предпочел бы для начала обойтись поверхностными? Кроули ничего не ответил и смутно пожалел, что они не погибли в какой-нибудь жуткой автомобильной аварии по дороге сюда. — А если ты все же предпочитаешь что-то подобное первому предположению, — неустрашимо продолжал Азирафаэль. — То предпочитаешь ли ты быть проникающим или проницаемым? Ну то есть предпочитаешь ли ты совершить проникновение сам — или уступить эту честь мне? — Нгк, — сказал Кроули. — Ну же, дорогой, ты должен сообщить мне о своих предпочтениях, — мягко сказал Азирафаэль. — Иначе откуда мне знать? — Я не уверен, что вообще имею их. Предпочтения, — честно признался Кроули. — Ну, если ты предпочитаешь пока не вступать в эту конкретную область, то это абсолютно нормально, там много чего и другого есть… — Я этого не говорил, — сказал Кроули и закрыл лицо руками. — О, — многозначительно произнес Азирафаэль. — И все-таки… что бы ты предпочел? Разум Кроули проклял его двумя чрезвычайно короткими и яркими фантазиями. В одной из них Азирафаэль навис над ним, обнаженный, с раздвинутыми ногами и дрожащими от напряжения руками, восхитительно раскрасневшись лицом, и очень осторожно опускался на член Кроули. В другом были теплые, ловкие пальцы внутри Кроули, а затем Азирафаэль встретился с Кроули взглядом. И в глазах его было столько любви, что Кроули сгорел на месте, демон он или нет, а затем Азирафаэль толкнулся вперед, горячий и твердый внутри него. — НГК!.. — произнес Кроули весьма красноречиво. — Ты. Я… я хотел бы, чтобы проникновение делал ты. — О, превосходно, — сказал Азирафаэль, и Кроули почувствовал легкое облегчение оттого, что это не был неверный ответ. Мгновение спустя за этим последовало недоверие. — Не могу поверить, что ты пытался упомянуть об этом в ресторане, пытаясь использовать в качестве сравнения еду на тарелках! — Признаюсь, не самая лучшая моя метафора, — Азирафаэль слегка смутился. — Я не очень хорошо продумал аналогии и аллюзии. Уверен, что есть способ… — Пожалуйста, не надо, — торопливо прервал его Кроули. — Так или иначе, — беззаботно продолжил Азирафаэль, — чтобы подвести итог: у тебя нет предпочтений в отношении гениталий и ты заинтересован в проникающем сексе как принимающая сторона? Кроули серьезно прикинул, сможет ли он утопиться в чашке чая, которую дал ему Азирафаэль. — Ну, если у тебя действительно нет предпочтений... — промурлыкал Азирафаэль. — Я полагаю, что для первого раза женская модель была бы проще, как отправная точка. Она, по крайней мере, естественно предназначена для такого рода вещей. Не то чтобы я утверждал, будто альтернативный вариант не очень хорошо подходит, но все же! И для новичка, я полагаю, с нею все пройдет гораздо проще. — Женская модель, — пробормотал Кроули. — Да! — Азирафаэль был полон энтузиазма и готов перейти к уроку анатомии. — Половые губы, разумеется, они как устрица... — Он изящно сложил ладони чашечкой. — И... — Нет, нет, нет, — быстро сказал Кроули. — Не надо, я знаю, о чем идет речь, не беспокойся. — О, хорошо. А у тебя есть какие-нибудь предпочтения относительно того, что бы я... э-э-э... использовал? Есть много вариантов с пальцами или с другими, ну, предметами, даже если… — Прекрати, — выпалил Кроули. — С мужской моделью все будет в порядке. Ты говорил, что предпочитаешь ее, вот и прекрасно, давай сделаем это, просто мужская и женская модели, отлично сработает, они же для этого и… И давай больше не будем об этом говорить, пожалуйста… — Как скажешь, дорогой, — чопорно ответил Азирафаэль. — Звучит неплохо. Пусть и немного традиционно, но очень даже неплохо, по крайней мере, для нашего первого раза. Кроули пробормотал себе под нос очередную непристойность и замолчал. А потом до него дошел смысл последних слов Азирафаэля. — А... что? — Хм-м-м? — Азирафаэль обеспокоенно вертел в руках чашку с чаем. — Ты сказал «для первого раза»... «неплохо для первого раза»… Н-нашего. — Нет. Хм-м-м. Я имел в виду твой. Твой первый раз. — Ты уже думаешь сделать это снова, — недоверчиво сказал Кроули. — Ты... ты уже думаешь о повторном… акте? — Ну... Да. — Азирафаэль выглядел немного смущенным, лицо его наконец слегка порозовело. Он поставил чашку с чаем на стол. — Если ты, конечно, будешь не против. Я имею в виду, что возможности практически безграничны. И мне бы очень хотелось показать тебе все варианты, так сказать, товар лицом. — Ты так уверен, что все пройдет хорошо? Что тебе... понравится? Кроули надеялся, что ему удалось сохранить хотя бы лицо и не выглядеть таким уязвимым и жалким, каким он себя чувствовал. Судя по мягкой улыбке Азирафаэль, надежда была напрасной. — Мой дорогой, — сказал Азирафаэль и, наклонившись вперед, осторожно коснулся щеки Кроули. Кроули беспомощно качнулся навстречу ласке. — Да, я уверен в этом. Не могу представить, чтобы проведенное с тобой время (в любом качестве проведенное!) доставило мне что-то, кроме радости и удовольствия. Разумеется, если ты не получишь такого же наслаждения, то я не буду настаивать и уж тем более давить. Но ты так прекрасен... я просто не могу не планировать заранее, не мечтать. Мне очень жаль, если это кажется слишком дерзким. Кроули показалось, что он падает. Долго-долго в свободном падении... — Я н-не... — выдавил он наконец. — Красивый и хороший? — закончил за него Азирафаэль. — Ты да. Поверь мне, это так. По крайней мере, для меня, мой дорогой. Иди сюда. Кроули беззащитно потянулся к Азирафаэлю и с некоторым опозданием понял, что ему действительно придется подойти, а для этого надо собрать себя в кучку и встать с дивана. Азирафаэль, к счастью, опередил его: поднявшись из кресла, подошел и сел рядом, позволив Кроули прислониться и обняв его теплой рукой с легким счастливым вздохом. Этого вздоха оказалось достаточно, чтобы Кроули захотелось заплакать. — С тобой все в порядке? — ласково спросил Азирафаэль. — Да, — ответил Кроули слегка приглушенным голосом. Азирафаэль осторожно погладил его по плечу, и Кроули позволил себе еще немного поблаженствовать, растворяясь в тепле ангельской безопасности. Хотя для такого поведения и было еще слишком рано. Обычно нечто подобное если и происходило, то рано утром (когда Кроули был сильно пьян), иначе он просто не позволял себе опускаться до такого уровня сентиментального идиотизма. — Прелестно, — пробормотал Азирафаэль и провел пальцами по волосам Кроули. — Ты такой красивый... Кроули буркнул что-то неопределенное, однако определенно выражающее несогласие, что, в свою очередь, было опять опротестовано Азирафаэлем. — Ничего подобного, мой дорогой. Я бы не сказал этого, если бы не был твердо уверен. Кроули немного расслабился. — Ты точно в порядке? — тихо спросил Азирафаэль. — Извини. Я не ожидал, что ты так остро отреагируешь. — Это... много, — признался Кроули, все еще пряча лицо. — Для меня… Но... Но я... Да, я в порядке. До тех пор, пока ты... пока ты не слишком надеешься. Мне очень жаль, что я... могу не оправдать. Я слишком жалкий. Извини. — Никогда не называй себя жалким, мой дорогой, — мягко пожурил его Азирафаэль. — И не волнуйся. Все будет в порядке, я позабочусь об этом, обещаю.