Дневники Люцифера

      Лениво плетусь в сад, слушая болтовню Ости, не понимая, зачем мне урок по изучению энергии.       Не каждого, но своё окружение, да и многих других учеников я считаю за считанные секунды, даже если они будут в километре от меня.       Ости разжимает свои объятья, освобождая уже затекшую руку, и становится в один из рядов перед Геральдом.       Демон стоял, сцепив руки за спиной, и выжидающе наблюдал за опоздавшими, спускающимися с крыши.       Неизменная компания в лице Мими, Ади и, как там зовут этого ангелочка? Семи, да Семи. За ними серые крылья непризнанного, что вечно таскается хвостиком за Уокер.       «Кстати, где она? Забыли позвать?»       Яркое пятно красного привлекает моё внимание.       Непризнанная, собственной персоной лениво приближается к друзьям.       Пшеничные волосы лёгкими волнами лежат на спине, путаясь в основании крыльев. Алое полупрозрачное платье струится, точно её тело ласкают языки адского пламени. Блестящие узоры играют на солнце, переливаясь, приковывая взгляд. Упругая, налитая грудь, идеальная талия — песочные часы, длинные ноги и виноватый, с лёгким испугом изумрудный взгляд.       «Блять»       Прилив крови к вискам, трение в штанах и, чёрт возьми, потемнение в глазах. Глубоко вдыхаю и выдыхаю, убирая руки в карманы, пытаюсь избавиться от накрывшего волной возбуждения.        — Вы снова этим занимались? — голос Геральда прогремел неожиданно и грозно, прекратив мои размышления о том, как бы я сорвал полупрозрачное — сука, полупрозрачное, да куда она так вырядилась? — платье Непризнанной и взял бы прямо во дворе школы, наслаждаясь её стонами.       — Ты новенькая, но уже успела себя хорошо зарекомендовать, — голос учителя вынуждает прислушаться, и сам не понимаю почему, но я концентрирую всё своё внимание на Непризнанной. — Уверен, ты не плохая девочка, — о да, ещё одна святая в рядах ангелов. — И всё же будь осторожна. Демоны и даже некоторые ангелы будут подбивать тебя на разные поступки. Не все из них будут лучшими для тебя, — Геральд, посмотри на неё, она же самая святая из святых, на что вообще её можно подбить?! — Хоть школа и находится на небесах, это не Рай, ты поняла? — продолжает учитель.       — Да, — короткий ответ виновато слетает с пухлых губ Непризнанной, а меня пробивает током от её бархатного голоса.       Что же ты такое, Уокер?       Геральд продолжает урок, и я, наверное, впервые слушаю его так внимательно, старательно прогоняя мысли о чертовой НЕПРИЗНАННОЙ.       Её изумрудные глаза нагло пробираются в сознание, стоит её только увидеть, а голос ещё часами звенит в ушах.       Мы разбиваемся на пары, перед глазами появляется Ости, и я лениво опускаю руку ей на плечо. Её энергию я прекрасно знаю во всех аспектах, позах и цветах. Неотрывно слежу за Уокер.       К ней подходит Мими, сплетает пальчики и смотрит в изумрудные глаза, а меня пробирает странное чувство.       Эти изумрудные глаза, они будут мне сниться. Уже снятся. Ибо другого объяснения, почему мой разум тонет в еловых лесах, я не нахожу.       — Меняйтесь, — голос Геральда разносится громом по двору.       Ости всё время изучения энергии обнимала меня за талию, и сейчас мне приходится почти в наглую избавляться от её объятий.       Не то, совершенно не то, что мне нужно.       Отчего-то прикосновения демоницы стали мне... Противны?! Сама мысль, что меня кто-то будет касаться, пробивает неприятной дрожью.       «С каких это пор я сторонюсь чьих-то прикосновений?»       Тёмная макушка замирает перед глазами, я опускаю взгляд, встречаясь с перепуганными карими глазами ангелочка. Девчушка немного дрожит, я также кладу руку ей на плечо и пускаю в неё немного муската, совсем капельку, лишь бы она так не тряслась от страха. Неимоверно жалкое зрелище. Её страх оседает на губах неприятным вкусом.       Рыжая макушка Ади мелькает, загораживая мне обзор на Непризнанную. Демон дурачится, а она сквозь смех надувает губки, делая провальную попытку обидеться.       До чего же она смешная. Маленькая, очень хрупкая, ранимая, но с боевым характером, острым язычком и ещё молочными, но крепкими зубками.       Голос учителя вновь призывает сменить пару, и я целенаправленно двигаюсь к Уокер. Не знаю, в какой момент мной завладело желание считать её энергию, изучить её полностью. Каждый сантиметр тела, каждый уголок её души и вкус её энергии, но желание это высверливает мне мозг. Этакая назойливая «идея» и простое банальное — хочу.       До дрожи в крыльях, до покалывания в пальцах, до скрипа зубов хочу изучить её всю.       Подхожу к Уокер, она поспешно поднимает на меня взгляд. Глазки распахиваются в немом изумлении — или это страх? — и наливаются всеми оттенками зелени.       Протягиваю к ней руки, беру за талию и резко, даже грубо притягиваю к себе. И лучше бы я этого, блять, не делал.       Приторный запах сладкой ванили бьёт по мне волной.       Я отворачиваю голову, смотрю затуманенным взглядом куда-то в сторону, только бы не смотреть в изумрудные глаза, не заострять внимание на ощущениях от тепла её тела. Не провести рукой по алой ткани и не запустить пальцы в мягкие перья.       Я концентрируюсь на потоке своей энергии, пуская тонкую полупрозрачную нить в непонятном мне чувстве. Это что, блять, - страх поглотить Непризнанную в силе и мощи своей энергии?!       От приторности ванили тошно становится, но острый вкус, отпечатанный на языке, перебивает все ощущения, призывает разум неотрывно вдыхать этот запах. Он бьёт по рецепторам самым сильным наркотиком, и я расслабляюсь в этих ощущениях.       Нежный, сладкий, восхитительный он заполняет всё пространство вокруг нас. И я хочу раствориться в нём, отключить все эмоции и чувства, отдать себя на растерзание остро-сладким ощущениям.       По спине пробегают мурашки, возвращая моё внимание к реальности. Отталкиваю от себя Непризнанную, точно получил жгучую пощёчину, и поспешно отхожу от неё, заглушая всё желание коснуться её ещё раз.

***

      Тишина адской библиотеки нарушается лишь тихим шуршанием страниц, моим дыханием и трепетом крыльев.       Приглушенный свет, запах вечности, бесконечной мудрости. Все это окунает в невероятное блаженство, точно сладкая ваниль заполняет меня своим ароматом.       Твою мать, блять.       За гранью Небытия, — гласит демонический язык эредар на форзаце, и я открываю первую попавшуюся в руки книгу, что ещё не читал.       Проваливаюсь без остатка в чтение замысловатых символов, на котором произносится большинство заклинаний, вчитываясь в увлекательный рассказ о потусторонних и параллельных мирах.       — Привет, — сладкий голос мелодично прокатывается по лабиринтам стеллажей с книгами, призывая бушующие огненные волны в теле.       Потеряв всю концентрацию, поднимаю голову, окидывая взглядом назойливую Непризнанную, тянусь энергией к остроте ванили, подмечая откровенный наряд, и опускаю взгляд обратно в книгу, прогоняя прочь похотливые мысли.       Это чертовка всегда так откровенно одевается? Или специально пытается свести меня с ума и не только меня. Вспомнить только взгляд Дино в её сторону, а как истекает слюной серокрылый!       Корсет имитирует серебристые крылья, стягивает тонкую талию и поддерживает упругую грудь. Бледная кожа впитывает темноту ада и жёлтый отблеск свечей.       Прозрачная юбка приятного коричневого оттенка просвечивает бельё, и я вообще не понимаю, зачем Непризнанная её надела. Для приличия? Нет тут, блять, никакого приличия.       Эта чертовка сводит с ума своей откровенностью. Я откладываю книгу в сторону, протягиваю руки и, сцепив пальцы на идеальных бедрах, тяну Уокер на себя. Теряя равновесие, она падает ко мне на колени, хватаясь пальчиками за плечи и тихо вскрикивая.       Прикладываю палец к её губам, совершенно не желая отвлекаться на её стоны. Отодвигаю в сторону подол юбки, и спасибо тебе, кто бы ты там ни был, за создание этого прозрачного «шедевра», что так податливо открывает мне доступ к ягодицам Непризнанной.       Покрываю её кожу поцелуями, чуть сжимая пальцы на горле, глажу упругие ягодицы, соскальзывая рукой к пояснице, наклоняя Уокер назад, вынуждая ее прогнуть спину.       Она запрокидывает голову и, сука, так сладко стонет, когда я оставляю след своих губ на её груди.       Впивается пальцами в мои плечи, очень сильно сжимает рубашку, придвигается бедрами ближе, и эта ваниль.       Сука! Всю библиотеку, весь факультет, весь Ад заполняет сладкая ваниль.       Покрываю её шею жадными поцелуями, скольжу рукой по спине, запуская пальцы в основание крыльев, теряя разум от протяжного стона Непризнанной на самое ухо. Провожу пальцами по влажной ткани белья, продолжая перебирать мягкие перья её крыльев, наслаждаясь сладкими стонами, прерванным дыханием и тем, как Непризнанная подаётся бедрами на встречу моим пальцам.       Отодвигая насквозь мокрую ткань её трусиков, касаюсь клитора и двигаюсь меж губ, продолжая целовать её шею. Мелкая дрожь пробирает тело Уокер, и я улыбаюсь сквозь поцелуй. Заглядываю в затуманенные вожделением изумрудные глаза, а она кусает нижнюю губу, и я взрываюсь.       Как? Как можно так сексуально кусать губы и так закатывать глаза?       Накрываю её губы жадным поцелуем, в нетерпении прочувствовать все её вкусы, проникаю пальцами внутрь, заглушая громкий стон своим языком.       — Какого хрена ты делаешь? — резкая смена пространства.       Передо мной недовольная Уокер стоит и смотрит в ожидании, а я осматриваюсь по сторонам.       Все та же библиотека, все та же маленькая полуголая Уокер, книга, что я читал, валяется на полу.       Подрываюсь с места, хватаю её за запястье и тяну на себя.        — Что ты себе позволяешь?       Непризнанная высокомерно поднимает голову, скрывая свой страх и дрожь в теле, смотря мне прямо в глаза.       — Привлекаю твоё внимание.       — На кой черт? — с шипением проговариваю.       Не понимаю, в какой момент всё закрутилось и как я мог допустить такой потери себя в фантазии, но возвращение в реальность мне нравится гораздо меньше, и злость от этого разливается по телу, сжигая все моё нутро.       — Хочу поговорить, нельзя? — тихо бормочет Непризнанная, и я разжимаю пальцы.       Поспешно возвращаюсь в кресло, расслабленно развалившись в нём, и с интересом смотрю на Уокер.       — И о чём со мной хочет поговорить Непризнанная? — на последнем слове делаю акцент пренебрежения, довольствуясь тем, как неловкость и лёгкая обида окутывают её тело.       — Не знаю. О тебе, — вскидывает бровь вверх, выжидая моей реакции.       — Обо мне? — прочистил горло, поправил рубашку, лишь на секунду отвёл взгляд в сторону.       В моей фантазии ты только что насаживалась на мои пальцы, не скрывая громких стонов, а сейчас ты хочешь поговорить. Обо мне.       Улыбнулся в попытке скрыть странное чувство, что завладело моим разумом.        — Так тебя интересует моя персона?         Шепфа, что я несу?       Какой же я идиот. Теснота в штанах, кипящая кровь и сладкие стоны, что всё ещё звенят в ушах, отключают разум.       Взываю к присущему мне самолюбию, и насмешка срывается с губ от преобладающих и неизвестных мне чувств. Эмоции на лице Непризнанной сменяются одна за другой.       — Не в этом дело, — пожимает плечами, — просто такие самовлюблённые типы, как ты, любят говорить о себе.       Смело, Уокер, очень смело.       Неосознанно качаю головой, нервно поправляя рубашку. Разжигающееся пламя бурлит внутри, и я готов размазать эту суку, но почему-то сдерживаю себя. Её смелость переходит все границы, и этим она вызывает новый прилив интереса.       Непризнанная с чистой ангельской энергией, сбивающая с ног своей ванильностью. Непризнанная, чёрт бы её.       — Похоже, ты ещё не осознала место в нашей цепочке. Ты даже не низший демон и не ангел, чтобы так со мной говорить, — прилив злости застилает разум, и в отражении изумрудных глаз я вижу, как разливается огонь в моих. Её наглости нет границ, а на моих губах растягивается улыбка. — На этот раз твоя дерзость сошла тебе с рук. В следующий — всё будет по другому, — о, будь уверена, я найду применение твоему острому на слова язычку и покажу, чем можно заткнуть твой рот.       Цепляю с полки первую попавшуюся книгу и опускаю взгляд в неё, пытаюсь сконцентрироваться на демонических символах, отгоняя от себя новую волну фантазии, что демонстрирует в голове картинки, как я затыкаю Непризнанной рот.       — Ты все ещё здесь? — безразлично проговариваю я, демонстрируя, что наш недо-диалог исчерпал у меня весь интерес.       Непризнанная фыркает в раздражении и обиженно разворачивается. Поспешно отдаляется от меня, забирая с собой приторный запах ванили.       «Что ты за напасть такая, Уокер?»