***
Энергия Вики пляшет дикие нервозные танцы, пока та общается с отцом. «Успокойся, прошу тебя.» Пинаю лежащий под ногами камень, жалея, что не взял с собой сигареты, вслушиваясь в разговор. Уокер отлично держится, не подаёт вида, что это она, и хоть за это я ей благодарен. Не дай Сатана, она себя хоть как-то выдаст перед отцом, и проблем тогда не оберешься. Придется стереть его память, от чего мистер Уокер ещё долго будет приходить в себя, и, в принципе, вмешательство в его разум понесет непоправимые последствия, а маленькую Непризнанную жёстко наказать. Допустит ошибку, и я отшлепаю её так, что она забудет, что такое сидеть. А потом уже вылетит из школы, приняв порошок забвения, который я лично разбавлю, перебарщивая с дозой, и волью ей в глотку. Надеюсь, она у неё глубокая. Твою мать. О чём ты, блять, думаешь?! Кидаю короткий взгляд удивления и прохожу в калитку по призыву Вики, тихо рассмеявшись её находчивости. — Здравствуйте, — протягиваю руку её отцу, отмечая сходство семьи Уокер. — Рад знакомству, — отвечает отец Вики. Я-то как рад. Твою мать Люцифер! Что ты делаешь? Почему твоё тело пробирает невидимая дрожь, а чувство загнанного зверя и нити неуверенности расползаются по венам, точно тебя оценивают?! Знакомлюсь с её отцом. Не хватает семейного ужина и расспросов о том, чем я занимаюсь, какое будущее дам Вики и как планирую обеспечить семью. «Обеспечить семью». Беззвучно усмехаюсь своим мыслям, продолжая вести диалог с главой семейства Уокер. — Особенная? — спрашиваю я, не понимая, как это вообще пришло в мою голову. Особенная — не то слово, которым можно охарактеризовать Уокер. Она уникальная, неповторимая, исключительная. Таких, как она, больше нет, и я только сейчас не отталкиваю эту мысль в сторону, полностью ей проникаясь.***
Уокер сидит на бордюре, рыдает, а я не знаю, куда себя деть. Щемящее чувство в груди давит на меня, и я так хочу разнести всё к чертям, только бы не видеть её слёз. Обнять её, прижать к груди и не отпускать. Окутать теплом своих крыльев, гладить по шелковым волосам. — Хочешь покажу своё любимое место? — бросаю я, удивляясь такому порыву, и опускаю взгляд на заплаканную Непризнанную. Она поднимает на меня свои изумруды, интенсивно кивает головой, точно маленькому ребенку предложили сладость в качестве извинений, в попытке загладить вину. Вина. Может это именно то, что я чувствую? Надо бы больше узнать об этом чувстве. Хочу исправить её положение в школе. С какого перепуга в душе не ебу, но хочу. Фенцио определенно её валит, только я не понимаю, причем тут младшая Уокер?! Или это некая месть Серафиму Ребекке за то, что та лишила его власти, и буду я не Дьявол, если позволю этому ангелу протянуть руки к Уокер и вышвырнуть из школы из личных побуждений. О, я определенно нарушу все планы старого ангела. Протягиваю руку к Вики, она кладёт мне в ладонь тонкие изящные пальчики, и я помогаю ей подняться, призывая водоворот.***
Жгучий мороз обуревает, завладевает и просто нещадно сносит своим ледяным порывом, стоит нам коснуться ногами земли. Уокер скользит, намереваясь упасть в пропасть, но я подхватываю её. «Не так быстро!» Призываю тепло в теле и сажусь на самый край, краем глаза замечая, как Вики сжимается от холода. Молочная кожа покрывается мурашками, крылья дрожат. Умилительная картина. — Непризнанная, когда ты научишься использовать всю ту силу, которую обрела после бессмертия? — усмехаюсь, раскидывая крылья за спиной. — Представь, как твоя кровь нагревается от макушки до кончиков пальцев на ногах. Наблюдаю за её смятением и недоверием к моим словам, а потом резкой сменой эмоций на удивление и радость. Она аккуратно садится рядом, поправляя юбку ментолового платья. Волосы её развиваются порывами ветра, перья трепещут, а подол так и норовит подняться в воздух и закрыть от меня Непризнанную. — Боишься высоты? — спрашиваю я в попытке обуздать играющие мысли в своей голове. — Нет, — коротко отзывается, упираясь ладошками в лёд. — Повезло, — усмехаюсь я, отгоняя игривый порыв сознания прочь. — Из всех мест на планете ты выбрал вершину горы с температурой минус двадцать. Что с тобой не так? Я молча смотрю в горизонт, разглядывая белёсые острые вершины и как закатное солнце раскидывает свои лучи, утопая в толще снега. — Давай сыграем в игру, — не вопрос и не утверждение, просто проговариваю, оборачиваясь на Непризнанную. «О Шепфа, мне выльется боком эта задумка!» — Опять твои дьявольские штучки? — возмущается она, в который раз поправляя подол воздушной юбки. — Возможно, — в ожидании смотрю на неё. Ну же, Уокер, соглашайся. — Ты можешь задать три любых вопроса. Я отвечу на них, — твоя любопытность не может упустить такой возможности. — Но раз я демон, то не буду до конца с тобой честен. Ты должна угадать, на какой вопрос я отвечу правду. Идёт? И от куда в моей голове взялся этот порыв откровенности. — А если угадаю? — блеск любопытства проскальзывает в глазах Непризнанной, и я ловлю эту ниточку. — Подарю тебе кое-что. На память. Ну и что я ей, блять, подарю? Себя? Она сощурила глаза, пристально смотря на меня. Отличная идея! — Ла-адно, — протягивает, развернувшись ко мне корпусом. — Чем тебе нравится это место? — Серьезно? — не сдерживая удивления, выпаливаю я. — Из всех возможных вопросов ты задаешь мне именно этот? — Мне кажется, это многое расскажет о тебе. Отворачиваюсь, снова рассматривая горизонт, пытаясь понять мотивы Непризнанной по изучению моей личности. Хотя, что тут понимать?! Я сам хочу открыться ей. С какого только, блять, перепуга? — Здесь я чувствую свою ничтожность, — углубляюсь в свои ощущения от первого прихода в это место, — кажусь себе маленькой вошью в сравнение с этими горами, этой пустотой, — воспоминания нахлынывают на меня, точно это было вчера, а не с три сотни лет назад. — И всё это без магии — стоит себе такое величественное и молчит о своём величии. И в сравнении с Адом, здесь так холодно… Так ужасно холодно… — усмехаюсь. — Это место полная противоположность мне, — поворачиваюсь к Непризнанной, изучаю реакцию. — Вот почему мне нравиться здесь. Уокер растерялась от моей откровенности и молча смотрела на меня, хлопая длинными ресницами. Приближаюсь к ней, вдыхаю её запах и шепчу на самое ухо: — Следующий вопрос, Непризнанная. — Почему ты меня так не любишь? — выпаливает Уокер, и я вздергиваю бровь от удивления. — Не люблю? Шепфа, и как я должен на это ответить? — Задираешь постоянно, вызвериваешься… — мнется в неловкости. — Вызвериваюсь? — я рассмеялся. — Потому что я не люблю таких, как ты. Слабых девушек, случайно получивших крылья и думающих, что они особенные, — протягиваю последнее слово, делая на нём акцент, в какой-то надежде, что она поймет отсылку к разговору с её отцом. Ты особенная, Вики. — Ты игнорируешь все правила, ищешь приключения на свою задницу… И ради чего? — искренне не понимаю её поведения, — Я не люблю слабость, а ты сплошное её проявление. Она сжала пальчики в кулаки и отвернулась, слишком громко сглатывая ком обиды, застрявший в горле. — Ты спросила — я ответил. Принимай ответы достойно, — ну что же ты такая восприимчивая, маленькая моя? Опять это блядское — МОЯ! — А ты не будь таким высокомерным, — в обиде выплевывает она, почти беззвучно всхлипывая вздернутым носиком. — Следующий вопрос, — слишком серьезно. — Что у тебя с Ости? — Ости? — причем тут вообще она, Уокер. — Почему ты о ней спросила? — в непонимании спрашиваю я. — Простое любопытство и наблюдательность, — пожимает плечами, а мои губы трогает улыбка. — У нас с Ости ничего нет, — растягиваю губы в ухмылке. — А ты что-то к ней чувствуешь? — Это уже другой вопрос, — сдерживаю смешок, от такого поистине невинного, глупого вопроса. — Забудь тогда, — ну да, конечно, вот так взял и забыл твою наблюдательность и заинтересованность. — Вопросы кончились. — Точно… — протягиваю, с какой-то досадой. — И на какой вопрос я ответил честно? — Чем тебе нравится это место. — Верно. Но это было легко, — очень легко, ибо я на все вопросы ответил тебе чистую правду. — В чем тогда загвоздка? Ни в чем. Ты отвлеклась от рыданий, я от вечной маски самовлюбленного мудака. Подарок! Чёрт, и почему я об этом не подумал? Поцеловать тебя что-ли?! Я улыбнулся. — Так ты готова к подарку? — чувство робости и неловкости завладевает мной похуже мороза. Ладошки от чего-то потеют, по телу пробегает дрожь, и я судорожно оттягиваю момент. — Теперь не уверена. Ну давай же, Уокер. Смелей. Дай мне разрешение. Разрешение, блять! С каких пор я жду зеленый свет своим действиям?! — Как хочешь, — пожимаю плечами и с досадой в груди поднимаюсь, но Вики поспешно возвращает меня, взмахивая руками. Зеленый свет пойман, стремительно возвращаюсь в прежнее положение, касаюсь её подбородка и разворачиваю к себе, накрывая пухлые губы своими. Губы её с нежным, почти цветочным ароматом, яркие и блестящие. Со вкусом моей любимой клубники. Её поцелуй — мой детский порыв сбежать в сад, отыскать самую большую, спелую ягоду и замереть в предвкушении. Стоит, наверное, рискнуть и попробовать съесть несколько спелых ягодок прямо с куста. И я рискую. Головой своей рискую, крыльями, дьявольской сущностью и троном, ожидающего моего восхождения. Её поцелуй — самая спелая ягода клубники, и я продам душу дьяволу за ещё один такой поцелуй. — Что ты… — Замолчи-и-и, — тихо шепчу в её губы со всей нежностью, следя за реакцией. Непризнанная обвивает мою шею руками, не закрывая изумрудных удивлённых глаз, спрашивает разрешение, и я углубляю поцелуй, притягивая её ближе к себе. По телу пробегает волна дрожи, взрыв остро-сладкой ванили одолевает меня, сбивая с ног, и если бы я стоял, то упал бы в самый Ад. Весь мир потерял свои очертания, смазался, скрылся. Перестал существовать. Сердце перестало стучать, а потом в миг забилось с неимоверной скоростью. Время остановилось. Жар в крови усилился и пропал в одно мгновение, забирая всё дьявольское тепло моей крови. Но я не замечал ни мороза, что жалил кожу, ни порывистого ветра, что опоясывал колючими снежинками. В груди было очень тепло. Я чувствовал только её. Остроту ванили с примесью лесных ягод. Тепло её тела, шелковистую молочную кожу и вкус её губ. И это, блять, истинное чистое чувство. Требовательно целую её, в попытке насладиться смесью вкусов и чувств, что заполняют меня, окутывая с головы до ног. Голова кругом, по телу табун мурашек, в животе всё стягивает в узел. Только сейчас я улавливаю всё желание и силу, с которой меня к ней тянуло. Мне было её мало. Всегда было мало. Мало её взгляда, её смеха, запаха, голоса. Точно она — само искушение, запретное желание, мелькнувшее перед глазами и скрывшееся в глубинах лабиринта. Стоит лишь на миг увидеть её, и ты, как завороженный или околдованный, идёшь по коридорам лабиринта, углубляясь всё дальше. Без страха и сомнений, что это — оно, то, что тебе так необходимо в жизни. Сжимаю её волосы на затылке, сдерживаю рык, готовый сорваться прямо ей в губы. Животное желание обуревает мной. Медленно отстраняюсь, в попытке сохранить самообладание и не взять её здесь и сейчас. Внизу живота заныло, грудь сдавило от тоски по её близости. Точно одним уколом я стал от нее зависим. Ни один наркотик мира не вызывает такой привязанности, как вкус острой ванили. Отстраняюсь, сдерживая порыв снова прижать её к себе, оставляя зияющую пустоту между нами и у себя в груди. — Рад, что тебе понравился мой подарок, — пытаюсь увести свои мысли, выбить почву под своими ногами. Хочу окунуться в сугроб, пробить головой толстый слой льда и остудить разум. А потом в Ад. На самое дно девятого круга. В самый центр ледяного озера. Заточить там свою душу и никогда, никогда больше не вестись на бездумные порывы моего хочу!