Изнанка твоего разума

      Книга оказалась действительно интересной. Устало прикрыв глаза, Гермиона бережно отложила потрепанный том в сторону и посмотрела на Нотта. Он, в отличие от нее, казалось, так и не нашел для себя подходящего занятия. — На мне нет мишени, если ты ищешь именно ее, - нельзя сказать, что его реакция на внимание Гермионы была неожиданной, скорее - просто неприятной. — Довольно грубо, ты не находишь? — Усталые синие глаза смотрели в упор. Нотт, нет, Тео, явно не собирался ничего скрывать. Гермиона поморщилась: было все-таки что-то необычное в этом его взгляде. Какая-то неприкрытая честность, и, быть может, вызов? — Думаю, тебе не помешает встряска. Он всегда уходит так надолго? — По ощущениям, Малфой отсутствовал уже несколько часов. Сколько времени нужно, чтобы запытать кого-то до смерти, или чем там еще занимались Пожиратели в свободное время? — Нет, но сейчас все иначе. Понятия не имею, что задумал Лорд, но он становится злее. Сложно не заметить, знаешь ли… Но я привык. — Сколько вы уже здесь? — Гермиона не могла врать себе: с чувством безопасности к ней вернулось извечное гриффиндорское любопытство — И как давно ты хотела задать этот вопрос, а, Грейнджер? — Нотт невесело усмехнулся и почти незаметно поморщился, прикоснувшись к Метке целителя, скрытой темным рукавом. — Я не покидал этот дом со дня убийства Дамблдора. Иронично, не так ли? — Значит, мы оба пленники Малфоя. Не тянет он на благородного рыцаря из слезливых романов, если честно. — Конечно, шутка получилась так себе, но тягостное ожидание утомляло. — Я потрясен: самая умная ведьма своего поколения развлекает себя низкопробным чтивом по вечерам, — Нотт усмехнулся и вновь вцепился в собственную руку. — И нет, Малфой скорее Ланселот, чем Артур. Хотя я категорически отказываюсь выступать в роли Гвиневры. — И кого ты видишь Артуром в этой метафоре? — бессмертное произведение Мэлори* относилось к любовным романам разве что в извращенной литературной вселенной самого Нотта, но Гермиона не могла не отрицать: первый раз в жизни знакомый ей мужчина, пусть и слизеринец, был более чем в состоянии поддержать разговор о чем-то не связанном с квиддичем и Темным Лордом. Удивительно, на самом деле, насколько похожими оказались их книжные вкусы. Это немного пугало, но и интриговало тоже. — Уж точно не своего законного мужа. Эй, откуда испуганные глаза, Грейнджер? Тоже веришь всем этим сказочкам про злобные ритуалы помолвок у чистокровных? — Хочешь сказать, вас двоих не ждут в высокой башне прекрасные девы, ожидая подвигов и головы дракона? Нотт неожиданно расхохотался, и Гермиона не смогла удержаться и рассмеялась тоже. Таким, раскрасневшимися, странно юным и по-настоящему живым Нотт почти нравился ей. — Голова дракона, Мерлин! Не могу поверить, что Драко пропускает такое… Прости, что разочарую, но, когда мир летит с обрыва в пропасть, никого не интересуют замшелые пережитки старины. И нет, никто из нас не женат и не помолвлен. Сначала родители пытались отмазаться от судов, потом делали политику, потом… — Дай угадаю, потом вернулся Лорд и все полетело к чертям. — Примерно так. Я всегда говорил: ты слишком умная для гриффиндорки. — Комплимент от слизеринца? Я польщена. Можно еще вопрос? — Нотт поморщился, но все же кивнул. — Чье это платье? Только не говори, что вы заказали его на случай появления гостей. Прости, но этот дом не слишком похож на обиталище слизеринских принцесс. — А вот об этом я предпочту умолчать. — Лицо Нотта застыло и он устало прикрыл глаза, будто отгораживаясь от собственных воспоминаний. Гермиона прикрыла глаза: все их диалоги казались танцем на тонком льду. Они оба присматривались друг к другу, старательно обходя по-настоящему важные темы и замирали вот так, стоило одному из них оступиться и задеть струну недоверия, все еще витающего в этой странной гостиной. — Будь любезна, сходи в подвал и принеси сундучок с зельями: думаю, они нам понадобятся. Лестница в подземелья была темной: полированное дерево и незаметная роспись дубовыми листьями на перилах. Дом был полон загадок, как и его жители. Хотела ли Гермиона разбираться в них сейчас, посреди войны? Скорее да, чем нет. Лаборатория оказалась слева, прямо над входом в подвал. Аккуратные полки, педантично подписанные фиалы с зельями, какие-то ящики и три котла, сложенные в углу. Создавалось впечатление, что это место оборудовал талантливый зельевар, но им почти не пользовались. Гермиона поморщилась будь у нее такая лаборатория, она ни за что не оставляла бы ее надолго. Интересно, что сказали бы слизеринцы, узнав, что главной страстью идеальной гриффиндорки после всех этих лет оставались Зелья. Конечно, она старательно училась всей доступной ей, вчерашней школьнице, магии, но мечта «закупорить смерть», так никуда и не делась. Сундучок обнаружился под столом. Открыв его, Гермиона поморщилась: Костерост, Кроветворное, Заживляющее. Знакомый набор. Почти такой же остался в глубинах ее безразмерной сумочки. Набор воина. Набор смерти. Гермиона принюхалась: качество зелий оставляло желать лучшего. Конечно, в отсутствие других, сгодились бы и эти, но… Она могла лучше. И она сделает лучше, если, конечно, ее невольные охранники позволят ей заниматься любимым делом. — Спасибо, — кивнул Нотт, стоило ей показаться в дверях гостиной. За те несколько минут, что она провела в подвале, он успел расчистить обеденный стол, достать откуда-то бинты и теперь сидел на полу у камина, равнодушно уставившись в огонь. — Откуда ты знаешь, что уже пора? — поинтересовалась Гермиона, устраиваясь рядом с ним. — Чувствую. Думаешь, связь с легилиментом, это только плюшки во время секса и вывернутый наизнанку мозг? Кроме того, я целитель. Это не просто слова. Думаешь, почему я не могу покинуть дом? — Не хочешь лечить Пожирателей? — Гермиона нерешительно прикоснулась к его руке и чуть не упала, встретившись с ним взглядом. Синие глаза оставались нечитаемыми, а в неожиданно широких зрачках плескалось темное пламя. Она хорошо помнила все, что читала о целителях. Диплом колледжа Святого Мунго не делал мага врачом. Клятву медика, скопированную у магглов, можно было обмануть. Ритуал — никогда. Магия такого порядка позволяла чувствовать пациента, но не только. Истинный целитель никому не отказывал в помощи. Никогда. — Не хочу лечить их жертв, продлевая агонию. Отказаться не смогу: откат прилетит. — Нотт неожиданно сжал ее пальцы и она в который раз поразилась его скрытой силе. — Вижу, тебе понравилась лаборатория. Можешь взять на себя варку: я никогда не был особо хорош в зельях. Гермиона кивнула: конечно, Нотт не был полным профаном, подобно Рону, да и ходячей катастрофой, как Невилл, тоже. Но профессор Снейп никогда не выделял его на занятиях: впрочем, средние способности Теодор Нотт компенсировал усердием. — А почему Драко не варит? — Имя слизеринца все еще отзывалось горечью, но Гермиона знала, она привыкнет. — Потому что он, как раз, дилетант. Все его выдающиеся успехи на уроках — результат муштры декана и незаурядного применения собственных способностей. Ты знала, что он частенько заглядывал тебе в голову, копируя манеру резки и все прочее? — Но это же обман! — Многое становилось понятным: их с Малфоем зелья всегда были не только близки к идеальным, но странно похожи. Даже ошибки они делали в тех же местах. — Нет уж, Грейнджер, это всего лишь слизеринская хитрость. Кроме того, он говорил, что ты проецируешь мысли довольно громко, думая о зельях. Даже амулеты сбоят. Гермиона задумалась: конечно, было неприятно осознавать, что кто-то копался в ее голове, но разве сейчас это важно? Оценки? Знания? Быть может, Малфой прав, и она действительно громко думает. Все изменилось в один миг: тихое, комфортное молчание лопнуло, будто натянутая струна, Нотт отпустил, наконец, ее руку и громко выругался, поднимая с ковра аппарировавшего будто из зоны боевых действий друга. Гермиона подскочила к столу и поморщилась: в комнате запахло горелым мясом. Малфой казался застывшим: впалые щеки, сжатые веки и знакомая темная мантия, теперь залитая кровью. На его лице застыла гримаса боли, и, пока Теодор, отстраненный и сосредоточенный, творил Диагностические чары, он все повторял: — Тео, Тео, Тео… — Я подхвачу Чары, а ты верни его мозг на место! — Неожиданно для себя твердо произнесла Гермиона. Она не разбиралась в целительстве и проклятьях, но одно помнила точно: легилимент уровня мастера не мог излечиться, находясь в измененном состоянии сознания. — Раны поверхностные, следов темной магии ты не нашел, я же вижу… Нотт нерешительно кивнул, отложил палочку и склонился к лицу Малфоя, обхватив его за плечи. На комнату вновь опустилась тень, но Гермиона была готова. Она не знала, что именно делает Теодор, но, видимо, это сработало. Малфой задышал ровнее и она смогла, наконец, разглядеть порезы на его руках. Тонкие, но глубокие. Ей было знакомо заклинание, оставляющее их. Хмыкнув, она достала из сундучка бадьян. Гермиона не смотрела на еле слышно тикающие в углу часы, но, по ее ощущениям, на этот раз им понадобилось больше времени. Спустя примерно пятнадцать минут Малфой будто содрогнулся всем телом и, пошатываясь, сел. — Кровь не моя, — выдохнул он и рванул ворот мантии, открывая бледные ключицы. — Тео, снимай… Нотт осторожно и бережно спустил с чужих плеч плотную ткань, Гермиона подавила порыв отвернуться. Ложной скромности не было места во время войны, но ей было тяжело расставаться со старыми привычками. Малфой еле заметно поморщился, взяв палочку в руки, но быстро собрался, бормоча Очищающие. Пятна крови, так неуместно смотрящиеся на его груди, исчезали, оставляя взглядам скульптурный торс, покрытый сетью шрамов. — Сектусемпра? — Прошептала Гермиона, вспоминая… Чертов Снейп и его чертовы заклинания! Она никогда не злилась на Гарри так, как в тот вечер. — Поверь, это детская шалость по сравнению с развлечениями моих… партнеров, — Малфой украдкой взглянул на метку и криво усмехнулся, будто хвастаясь идеальными зубами. — Кажется, сегодня ты за медиведьму, Грейнджер. Потрешь мне спинку? — Пошляк, — Нотт лишь усмехнулся и внимательно посмотрел на нее. Гермиона опустила глаза: неужели они и вправду были способны шутить после такого? И если да, то не потому ли, что просто привыкли к этой особой форме безумия, сопровождавшей все без исключения войны в мировой истории? И что делать ей, здесь и сейчас, когда эти двое, понимая друг друга без слов, показывали ей свой мир? — Повернись и покажи рану, умник. И не смей лезть мне в голову, пока я ее обрабатываю! — Боишься, я выучу парочку новых ругательств? — вновь пошутил Малфой, неловко развернувшись. Гермиона ахнула: если его грудь была покрыта тонкими, почти незаметными шрамами, то на спине, судя по всему, играл в крестики-нолики кто-то вроде Грейбека. Толстые, грубые рубцы пересекали лопатки и позвоночник, расчерчивая безупречную когда-то кожу страшным рисунком былой боли. Кровь, сочащаяся из глубокой раны на шее, окрашивала этот жуткий рисунок уродливыми красными цветами, будто сотканными из чужих стонов. — Что это? — прошептала она, пораженная. — Плеть ГринДеВальда, — процедил Нотт, сжав губы. — Я могу сам, если тебе неприятно. — Нет, я в порядке. Просто это было неожиданно, — Гермиона глубоко вдохнула и, зачерпнув вязкую субстанцию из маленькой баночки, прикоснулась к изуродованной Темной магией спине. Малфой вздрогнул и неожиданно произнес: — По крайней мере, теперь ты понимаешь, почему меня не ждут девицы в башне. И не стоит так удивляться, Гермиона. Я знаю, о чем вы говорили. Мастер-легилимент, если ты не забыла.