Пальцы сильно сдавили шею мирно спящей женщины, лишая её доступа к кислороду. Слабая хватка становилась всё сильнее, с каждой секундой приближая свою жертву к неминуемой участи. Карие глаза широко распахнулись, взгляд упёрся прямо в лицо душителя. Пухленькие губы разомкнулись в безуспешной попытке захватить хоть каплю необходимого воздуха. Брюнетка в ужасе дёрнулась, сжимая в ладонях простынь, но тяжёлый вес лишал возможности двигаться. Мужской силуэт нависал сверху, ногами сильно сжимая её бёдра, блокируя любую попытку вырваться. Тонкие пальчики одной руки вцепились мужчине в руку, пока второй женщина махала в хаотичном порядке, безуспешно пытаясь нанести увечья убийце. С каждой долей секунды шанс на спасение угасал, как тлеющая свеча.
Её пульс участился, а сердце отколачивало чечётку. Пышные ресницы задрожали, глаза наполнились влагой, выпуская наружу одинокую слезу. А ведь она так отчаянно надеялась, что ошибалась в своих предположениях. Обычно голубые глаза потемнели и приобрели ультрамариновый оттенок, в ярости сжимая точёную шею ещё сильнее. С этой мёртвой хваткой Реджине было не справиться. Её кожа побледнела, предвещая конец, и сама смерть готовилась заключить в объятия. Силы покинули тело, и руки упали, раскидываясь по белоснежной простыни. Она покорно сдалась в лапы зверя: веки медленно закрылись, и девушка потеряла сознание, проваливаясь в небытие, а мужчина продолжал сдавливать шею, впечатывая своим весом хрупкое тело в постель.
Реджина вскрикнула, резко принимая сидячее положение, и сделала глубокий вдох, захлёбываясь воздухом. Рукой растирая шею, Миллс всё ещё чувствовала его пальцы на своей коже, которые сдавливали горло, и ей казалось, что она не может дышать. Карие глаза широко распахнулись, кромешная тьма не позволяла ничего рассмотреть. Она прерывисто дышала, всё ещё балансируя на грани между сном и реальностью. Вспышка света на прикроватной тумбочке заставила подпрыгнуть на месте. Мужские руки обхватили дрожащее тело, и Миллс инстинктивно заколотила кулаками в грудь, вырываясь из объятий. Кадры из сна преследовали сознание, создавая ощущение опасности наяву.
— Реджина, — сильнее прижимал к себе, уворачиваясь от ударов. — Эй, тише, это я, я, Робин, — провёл по обнажённой коже, пальцами перебирая позвонки.
— Отпусти меня! — вырвался охрипший крик.
— Реджина! — прикрикнул мужчина, хорошенько встряхнув женщину за плечи.
Тело содрогнулось, и её будто вырвали в реальность. Словно она попала в жуткую комнату ужасов, а сейчас, шагнув на свет, выбралась наружу.
— Робин… — тяжело дыша, вмиг утихомирилась брюнетка и возвела взгляд в голубые глаза. — Мне надо… я… — дрыгала ногами, пытаясь скинуть одеяло, а руками отталкивала мужчину. — Я кое-что вспомнила… Мне надо позвонить.
— Три часа ночи, Миллс, — укоризненно произнёс Робин. — Вряд ли кто-то обрадуется твоему голосу в трубке, — поймал дрожащее тело, вновь притягивая к себе.
Реджина пресекла попытку мужчины обнять её и натянула на себя одеяло. Она буквально вжала в себя этот плотный кусок ткани, в защитной реакции мысленно создав преграду между их телами. Робин непонимающе смотрел на женщину, такую сейчас хрупкую, как хрусталь, и такую напуганную, словно загнанный в угол зверёк. Тяжёлое дыхание коснулось его лица, когда карие глаза, перестав моргать, заглянули в голубые. Его вопросительный взгляд требовал ответа, и впервые мужчина не знал, что делать с женщиной. Он не мог предугадать, какой его шаг окажется верным, а какой напугает её ещё сильнее.
— Ты задушил меня, — сказала Реджина. — Во сне ты задушил меня.
Всего лишь глупый сон.
Реджина опустила взгляд, позволяя напряжённым мышцам тела расслабиться, а Робин облегчённо выдохнул.
— Иди ко мне, — обнял женщину и провёл ладонью по мягким, взъерошенным волосам, когда её голова склонилась на его грудь. — Успокойся, детка, это просто сон.
Уснуть Реджина так и не смогла. Стрелки часов невыносимо медленно ползли вперёд, приближая утро. Лёжа на груди мужчины, она перебирала мысли, ощущая его ровное дыхание и слушая размеренный сердечный ритм. Что принесёт ей этот новый день? Ещё одну невинную жертву, новые умозаключения, подозрения и вопросы, ответы на которые, кажется, так близко, но в то же время так далеко.
Аккуратно убрав руку Робина, Реджина покинула тёплую постель и натянула на себя мужскую футболку. В доме царила мёртвая тишина, и лишь спустившись на первый этаж, Миллс услышала лай собаки во дворе, но и та затихла, едва ли успев раскрыть зубастую пасть.
Тусклый свет загорелся на кухне, и Реджина наполнила стакан холодной водой. Кристально-чистая, прозрачная жидкость смочила губы и пересохшее горло. Острый слух уловил шорох позади, Миллс поставила стакан на столешницу и бросила взгляд на магнитную подставку для ножей. По счастливой случайности или по очешуенному везению она оказалась на расстоянии вытянутой руки. Одно резкое движение, и острое лезвие прижалось к горлу незваного гостя. Мужчина, впечатанный в холодильник, принял своё поражение, возведя руки вверх.
— Тебе сломанного носа, видимо, мало, да? — прорычала женщина, коленом упираясь в пах. — За добавкой пришёл?
— Эй, полегче, красавица, — обнажил зубки Скарлет. — Хотя… если ты любишь пожёстче, я не против.
— Трахнешь меня на кухонном столе, пока твой начальник спит наверху? — прожигала взглядом, прижимая лезвие к горлу, до побеления в костяшках стискивая в ладони рукоятку кухонного ножа.
— Боже, с удовольствием, — ухмылялся Уилл, будто к его горлу не был приставлен нож. — Запрыгивай на стол и раздвигай ножки, крошка.
— Я бы с радостью, — съязвила Миллс. — Да боюсь разочароваться, мистера Локсли тебе, дружок, не переплюнуть, — стёрла улыбку с его лица.
— А вот сейчас обидно было, между прочим, — возмутился Уилл.
— Кто ты такой? — неожиданный вопрос застал мужчину врасплох.
— В смысле, кто я такой? — уже серьезный тон читался в его голосе.
— Не прикидывайся дурачком. Я сейчас уберу нож, и если ты распустишь руки — воткну его тебе в печень. Понял? — Уилл легонько кивнул головой, Реджина убрала нож от горла мужчины и вернула его на место. — Удивляюсь, как Локсли тебя ещё не спалил, — ловя взгляд, она упёрлась бёдрами в столешницу и сложила руки на груди.
— Да о чём ты вообще? — в голосе просочились нотки волнения, но он продолжал неумело играть свою роль.
— Ты прекрасно понимаешь, о чём я. Ты знаешь, кто я, или, по крайней мере, догадываешься. А теперь прекрати включать идиота и скажи мне, откуда ты.
— Интерпол, — тихо произнёс мужчина, исподлобья бросая взгляд на женщину.
— Какого… — громко возмутилась Реджина. — Какого хрена? — в разы тише выразила она своё недовольство. — У Голда договорённость с вашим начальством, что вы не суёте нос в это дело и не мешаете нам работать!
— Я такой же сотрудник, как и ты, Реджина, мне дали задание — я его выполняю. А о какой договорённости ты мне тут заливаешь, я понятия не имею.
— В чём вы подозреваете Локсли? — уже спокойно поинтересовалась Миллс, а Уилл мялся, не торопясь отвечать. — Да ладно тебе, — развела руками, бросая укоризненный взгляд на упорствующего Скарлета.
— Незаконный ввоз в страну наркотических средств и запрещённых медицинских препаратов.
— И всё? — вздёрнула брови вверх.
— А тебе мало? — усмехнулся, удивляясь женскому спокойствию к насущной проблеме.
— У нас списочек поболее наберётся, — взялась за стакан воды.
— Может, это… — почесал затылок. — Поделимся друг с другом полезной информацией?
— Не суй свой нос в моё дело, — сполоснула стакан под мощной струёй воды и отправила хрупкое стекло в сушилку. — И прекрати пялиться, Скарлет, — поймала его взгляд, блуждающий ниже краёв надетой на ней футболки.
В один широкий шаг Уилл сократил расстояние, разделявшее его с брюнеткой, и впечатался в её тело, прижимая к столешнице.
— Это и моё дело тоже, Миллс, — смотрел в глаза, пока руки сжали тонкую талию, сминая футболку.
— Это дело в юрисдикции фбр, — Реджина дёрнулась, а Уилл перехватил её руки и возвёл их за спину, сжимая крепкой хваткой.
— Тише-тише, — прошептал он, обдавая ушко дыханием. — Ты сильная, не спорю, но я мужчина, Миллс, и я физически сильнее, — она поморщилась от болезненного прикосновения к пораненным наручниками запястьям, пока свободная рука Скарлета смело забралась под футболку.
— Может, стоит на досуге поведать твоему начальству, какие моральные уроды работают у него в отделе? — Реджина дёрнулась, безуспешно пытаясь выбраться из созданного мужчиной плена. — Пусти!
— Не рыпайся, красавица, — сильнее вдавил тело в столешницу, прожигая взглядом карие глаза. — Раскрытие этого дела сулит мне повышение, и поверь мне, если я ничего не найду на Локсли, и он окажется в ладах с законом, я посажу его за то, чего он не совершал. А если ты будешь мне мешать, я соберу на тебя информацию и передам её Локсли. Теперь я точно знаю, кто ты и откуда. Будешь плохой девочкой — я так и сделаю, — коснулся плоского живота, одним прикосновением вызывая у женщины отвращение. — А будешь хорошей…
— О, я буду очень плохой девочкой, Скарлет, — перебив мужчину, сжала ноги, не позволяя его пальцам проникнуть туда, где быть ему не следует. — Я никогда не была хорошей девочкой, и ты точно не тот, ради которого стоит начать меняться. Если ты сейчас же не уберёшь от меня лапы, я закричу. Локсли разорвёт тебя на части, думаешь, мне будет жаль тебя? — с вызовом заглянула в его похотливые глаза. — Ни капли! Ты представления не имеешь, на что я способна, и на что я пойду ради того, что имеет для меня большое значение.
— Блефуешь! — усмехнулся Уилл. — Твой «парень» сядет за убийство сотрудника Интерпола.
— Поверь мне, не сядет. Локсли сядет только за то, за что я посажу его. И будь уверен, я не дам тебе обвинить его в том, чего он не совершал.
Реджина ударила лбом в лицо мужчины, заставляя его неконтролируемо громко простонать. Уилл отпрянул назад, хватаясь за лицо. Острая боль в области переносицы вынудила зажмуриться, зашипеть и вскипеть от злости. Для Скарлета женщины — слабый пол, созданный для мужских утех и развлечений. А одна из них уже дважды надрала ему задницу, задевая его эго.
— Сучка! — прорычал мужчина.
Реджина, воспользовавшись моментом, юркнула в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. Босые ноги быстро перебирали ступени, а руки цеплялись за перила. Иногда Миллс перегибала палку в своей прямолинейности, сама же создавая себе проблемы, но она из тех женщин, которым нечего терять. В ней живёт душа Королевы. Ей отлично знакомы все тёмные стороны своей личности, и она гармонично вплетает их в ткань своей свободы. В детстве она не знала материнской ласки и заботы, ей приходилось отстаивать себя и всё, во что она верит. С малых лет она буквально выгрызала право быть собою. Право жить так, как ей хочется. Нет людей, более нацеленных на успех, чем те, кому нечего терять, и Реджина была одной из них.
Тяжёлое дыхание высоко вздымало женскую грудь, и прежде, чем вернуться в постель, нужно было привести его в норму, чтобы избежать ненужных вопросов и нелепых объяснений. Реджина остановилась у входа в спальню, ладонью упираясь в дверной косяк. Она настолько погрузилась в собственные мысли, сосредоточившись на неопределённых чувствах, что потеряла бдительность и не услышала приближающихся шагов. Сильная хватка сжала тонкий стан, отрывая от земли, и Миллс взвизгнула от неожиданности, замахала руками и задрыгала в воздухе ногами.
— Робин! — неконтролируемый крик произвольно вырвался с уст, и в следующую секунду широкая ладонь зажала ей рот.
Уилл втиснулся в дверной проём, сжимая извивающееся в его руках тело. Она мычала в его ладонь, проклиная себя за потерю бдительности. Мужчина швырнул женщину на не застланную постель, и голый матрац встретил горячее тело холодным прикосновением. Скарлет моментально навис сверху, вдавливая тело в пружинную поверхность, и сковал её движения, Реджина закричала, но её голос вновь заглушила ладонь, зажавшая ей рот.
— Ты не на того нарвалась, милочка, — бешеным взглядом прожигал карие, отражавшие страх глаза.
— А ты не с той женщиной связался, парень, — схватив мужчину, Робин отшвырнул его на пол. — Я ведь предупреждал тебя! — удар кулака пришёлся в челюсть. — Просил не трогать её! — следующий не заставил себя ждать. — На словах ты, видимо, не понимаешь! — схватил за грудки брызжущего слюной с кровью мужчину и оторвал его от пола, поднимая на ноги.
Робин вышвырнул Скарлета за пределы комнаты, и тот, заплетаясь в собственных ногах, плечом впечатался в стену. Уилл замахнулся, отражая удар, но в следующую же секунду проиграл бой. Робин наносил удары, не давая опомниться, и кубарём спустил мужчину с лестницы. Пока будущий труп катился вниз по ступеням, Локсли вальяжно спускался следом. Достигнув крайней ступеньки, покалеченное тело расстелилось по паркету. Глухой стон сорвался с губ, а попытка подняться не увенчалась успехом. Робин, перешагнув через, как он думал раньше, друга, скрылся за дверями своего рабочего кабинета, а Реджина нависла над почти бездыханным телом Уилла.
— Предупреждали же тебя, идиота, — как-то сочувствующе протянула она, бегло осматривая мужчину на предмет смертельных ран.
— Помоги… — прохрипел Скарлет.
Робин подкрался незаметно и присел к пронизывающему болью телу, приставляя ко лбу мужчины пистолет. Локсли взвёл затвор и опустил палец на спусковой крючок. У Реджины в этот момент перехватило дыхание. Она понятия не имела, способен ли Робин на убийство, но сейчас его намерения совершенно точно не были шуткой или попыткой запугать.
— Робин… — Реджина присела на корточки возле мужчин. — Оставь его, — сжала тонкие пальцы вокруг запястья Робина. Было страшно к нему притронуться, но всё же она решилась. — Прошу, Робин, — смотрела в голубые, пылающие яростью глаза, не зная, чего ожидать. — Он того не стоит. Отпусти его… пожалуйста, — её ласковый голос лился так плавно, словно убаюкивал. — Ты выше этого, Робин. Прошу, не уподобляйся ему.
— Чтобы я тебя здесь больше не видел, — прорычал Локсли Уиллу в лицо, отводя пистолет.
Реджина выдохнула, одобрительно улыбаясь Робину, сама не веря в то, что получилось уберечь мужчину от совершения рокового действия. Он прислушался к ней, что тоже было удивительно, и Миллс осознала, какое сильное влияние имеет на него.
Робин притянул женщину в объятия, и её напряженное тело расслабилось в мужских, готовых убить за неё руках. Она чувствовала себя с ним в полной безопасности, даже несмотря на всю ту опасность, которая исходила от самого Локсли. Она — единственный человек на этой планете, которому он никогда не сможет причинить вреда. Она единственная, за которую он переступит допустимую черту и наплюёт на все принципы и морали.
— Ты в порядке? — поинтересовался Робин, а в качестве ответа получил положительный кивок головы.
***
Реджина, откинувшись на спинку стула, наблюдала, как Джонс, сидя напротив неё, жадно употребляет свой вредный завтрак, купленный в буфете через квартал, а Эмма, стоя у окна, потягивает кофе из картонного стаканчика.
— Сегодня мне приснился сон, — издалека начала Миллс, привлекая внимание коллег. — И я кое-что вспомнила, — два взгляда сосредоточенно уставились на неё. — В студенческие года у меня была подруга. Кэтрин. У неё была интрижка с преподавателем. Поначалу она светилась от счастья, но потом… — Миллс вздохнула, вдаваясь в воспоминания. — Кэтрин рассказывала, что в постели он сжимал ей горло, потом отпускал и снова сжимал. И так на протяжении почти часа. Ничего не напоминает? — перевела взгляд с Джонса на Свон и обратно.
— Ну, постельные игры с удушьем, что тут такого? — пожал плечами Киллиан, прожёвывая остатки пончика.
— Это были не игры, Киллиан, — брюнетка подалась вперёд, локтями упираясь в стол. — Он начал душить её не во время секса, а уже после, когда она спала. Кэтрин рассказывала, что проснулась от того, что не может дышать. Она думала, он задушит её. Говорила, он смотрел на неё ледяным взглядом, когда сжимал шею, будто это и вовсе был не он. А в один момент просто отстранился от неё и выглядел так, будто приходит в себя. Он даже извинялся и клялся, что такого больше не повторится.
— Повторилось? — заворожённо слушая Реджину, спросила Эмма.
— И второй, и третий раз, — подтвердила Миллс. — Больше Кэтрин ничего мне не рассказала, но после последней их ночи ходила сама не своя, а через пару недель отчислилась, и с тех пор я её не видела. Профессор завёл отношения с другой студенткой, и я рассказала об его интрижке с Кэтрин. Не знаю, о чём я думала, — предугадывая вопрос, ответила она. — Просто не хотела, чтобы пострадал кто-то ещё. Профессора попросили написать заявление по собственному.
— Думаешь, наш душитель и твой профессор — один и тот же тип? — предположил Джонс.
— Профессору сейчас около пятидесяти лет, — взглядом остудила пылкую фантазию Джонса. — У него был сын…
— Куда ты клонишь?
— Сама не знаю, — поднялась с места, пропуская пальцы сквозь волосы, и прошлась по кабинету под пристальными взглядами коллег. — Я просто цепляюсь за любую догадку, пусть и столь нелепую.
— Обычно именно нелепые догадки оказываются самыми правдивыми, — заключила Эмма, натягивая кожанку. — Я проверю. Как зовут твою подругу?
— Кэтрин Нолан. А ты Локсли проверила?
— Узнала так аккуратно, насколько могла. На момент первого убийства Локсли не было в городе, насчёт остальных ничего сказать не могу, — пожала плечами Свон, извиняясь за недостаток информации.
Три дня спустя.
Реджина вошла в свою съёмную квартиру, маленькую, однокомнатную, где кухня плавно перетекала в спальню. Квартиру, которую могла себе позволить оплатить проститутка, и в которой Миллс никогда бы не стала жить по собственной инициативе.
Связка ключей звонко клацнула, падая на тумбочку у входа, туфли небрежно упали с ног. Реджина прямым ходом прошла к постели и упала на неё спиной, не снимая одежды. Она была морально вымотана, физически измотана, и, казалось, ничего уже не могло сделать ситуацию ещё хуже. Взгляд упёрся в белый потолок, перед глазами стояла картина, представшая взору этим утром, а в голове прокручивались одни и те же слова.
— Реджина, у меня две новости, плохая и хорошая, — грустно и с сочувствием сказала Свон. Миллс смотрела в её зелёные глаза, не ожидая удара под дых. — С какой начать?
— С любой, — бросила брюнетка, присаживаясь за стол.
— Плохая: наш душитель нашёл Кэтрин, — на одном дыхании выпалила Свон, и карие глаза резко возвели на неё взгляд, не верящий, шокированный и испуганный.
Хотелось спросить, кто её учил так подавать информацию, и хотелось сказать, что нельзя так рубить с плеча. Вишнёвые губы разомкнулись и застыли, не в силах издать ни звука. Собственное дыхание отдавалось шумом в ушах, а стук сердца звонко колотил по вискам.
— Хорошая: она ещё жива. Видимо, он напал спонтанно, не подготовившись, и просто не мог знать, что она ожидает гостей. Это её и спасло, — Эмма нервничала, будто была виновата в произошедшем. — Кэтрин в больнице, в себя не приходила, врачи пока не дают никаких прогнозов.
— Он придёт за ней, — отмерла Реджина. — Поставьте тройную охрану у её палаты. Каждого врача знать в лицо, посторонних не впускать. И хорошо, если там будет кто-то из наших, кто разбирается в медицине, пусть возьмёт под контроль все лекарства, которые ей дают.
— Прости, Реджина… — почти шёпотом сказала блондинка. — Если бы я… вчера… — Миллс непонимающе смотрела на Свон с видом побитого щенка. — Я нашла её адрес ещё вчера вечером, но решила, что уже слишком поздно для визита, и… отложила его до утра. Если бы я вчера пришла к ней, может, это бы спасло её…
— Эй, Свон, — поднялась с места брюнетка и подошла к Эмме, заключая её руки в свои. — Ты не виновата. Ты не могла знать, — уверенно говорила Миллс, а на душе скребли кошки, разрывая всё на части. — Если кого и стоит винить, так это меня. Я поставила Кэтрин под удар. Одного понять не могу, как он узнал? Знали только ты, я и… — замерла, смотря в зелёные глаза подруги. — Киллиан…
— Нет. Нет, Реджина… — замотала головой Свон. — Он не мог. Кто угодно, только не Джонс. Мы говорим об убийствах, да ещё таких изощрённых. Киллиан и мухи не обидит, — разошлась Эмма, вставая на сторону друга.
— Ты права, — согласилась Реджина.
Игнорируя все запреты Голда, Реджина лично выехала осмотреть дом Кэтрин. Люди в защитных костюмах искали отпечатки пальцев, мельтеша перед глазами, а Миллс, сложив руки в карманы пальто и стоя неподвижно, смотрела на смятую простыню, небрежно раскиданные подушки и верёвку, которой убийца привязал руки Кэтрин к изголовью кровати. Воображение нарисовало жуткие картинки, и Реджине стало до того тошно, что хотелось кричать. Голову сдавило, будто стянуло обручем, в глазах потемнело, и женщина едва ли устояла на ватных ногах. Она стремительно, держась за стены, двинулась на выход. Шагнув навстречу ветру, Реджина полной грудью вдохнула прохладный воздух, опускаясь на ступени возле дома. Миллс чувствовала себя настолько паршиво, что желала оказаться на месте Кэтрин.
Ладонь поглаживала плоский живот, делясь приятным теплом, а губы оторвались от губ и принялись жадно изучать шею.
— Робин… Робин! — прикрикнула женщина, надавив мужчине на плечи в попытках отстранить его от себя. — Остановись, пожалуйста, — её вежливая просьба была проигнорирована мужчиной, и он спустился дорожкой поцелуев в декольте. — Локсли, хватит, остановись! — крикнула она.
Робин поднял голову, кидая на лицо женщины обеспокоенный взор. Одинокая слеза спустилась вниз по щеке брюнетки, и Локсли резко принял сидячее положение.
— Реджина, что? — встревожился мужчина. — Я что-то сделал не так? Обидел тебя? — ошарашено смотрел на женщину, учащённо дыша. — Не молчи, милая, умоляю, ты меня пугаешь. Что случилось?
— Ты здесь не при чём, — сменила лежачее положение на сидячее и устремила взгляд в голубые глаза. — Просто… я идиотка, Робин, — пелена слёз застлала глаза, мокрые дорожки стекали по лицу, падая на шею. — Из-за меня пострадал человек, и если она умрёт… я никогда себе этого не прощу.
Крепкие объятия сжали её, и она разрыдалась, сильнее вжимаясь в мужское тело. Робин бережно прижимал к себе женщину, поглаживая по спине и оставляя мимолётные поцелуи на макушке. Женские слёзы наполняли влагой его футболку, а его сердце сжималось от боли за женщину, чувства к которой были слишком противоречивы. Он знал сильную Реджину, дерзкую Реджину, смелую и открытую к неизведанному Реджину, но впервые видел в ней слабую, хрупкую и нуждающуюся в поддержке девочку. В груди щемило всё сильнее и сильнее, и всё, чего ему сейчас хотелось, — забрать её боль себе.
Миллс чувствовала колоссальной силы поддержку: сильное мужское плечо, в котором она прежде не ощущала нужды и не видела смысла, сейчас казалось жизненно необходимым.
— Миллс, — ответила на звонок, не отрывая взгляда от потолка.
— Как тебе мой сюрприз? — с довольными нотами голос прозвучал прямо в ухо.
— Ты больной ублюдок! — прорычала Реджина, присаживаясь на постели. — Я найду тебя и остановлю!
— У тебя был шанс, но уже поздно. Я ведь правда хотел остановиться…
— Не лги хотя бы самому себе. Для тебя убийство, как наркотик. Ты долбанный наркоман, которому необходимо подпитывать свою больную фантазию. Я не дам тебе уйти! Ты облажался. Слишком поспешно напал. Действуя спонтанно, не подготовился, как следует, не осмотрелся. И не убил её, — тише предыдущего добавила Реджина и умолкла на несколько секунд, вкушая замешательство мужчины. — Ты облажался, и я найду тебя.
— Ты не знаешь, кто я, — Реджина уловила напряжённые нотки в его голосе и улыбнулась уголками губ. — И никогда не узнаешь. А вот я кое-что о тебе узнал. Прямо сейчас держу в руках одну забавную вещицу, — он выдержал паузу, играясь на нервах женщины. — Твой дневник, — победно заявил, и Миллс метнула взгляд на прикроватную тумбочку, которая оказалась пустой. — Я прочёл его. От корки до корки, — её сердце колотилось о рёбра, и Миллс не могла до конца осознать своего состояния. Она была зла и раздражена, но ещё одно чувство втискивалось, словно третий лишний, — страх. — О, Реджина, как откровенно. На этих страницах всё: маленькая Реджина скучает по папочке, потерянная и одинокая; сексуальная Реджина выражает свои глубокие и тёмные желания; строптивая Реджина, яростная и непонятая, бунтует против мира мужчин. О, Реджина Миллс, как хорошо я знаю тебя теперь, — он с удовольствием растягивал слова, а Реджина, глотая слёзы, зажала рот ладонью, чтобы не выдать своего сбившегося дыхания. — А ты не знаешь обо мне ничего.
— Я знаю, что у твоего отца была кличка душитель, — как можно увереннее заявила она, надеясь, что не ошибается. — Он говорил, что получил прозвище из-за того, что в постели заставляет женщин задыхаться от удовольствия. Отчасти, это так и есть. Он душил их во сне. Сжимал шею девушке, отпускал, потом снова сжимал, — умолкла, слушая в трубке тяжёлое дыхание. — Я знаю, что твой отец преподавал в академии фбр, и я найду тебя, чего бы мне это ни стоило, — короткие гудки оповестили о прерванном разговоре.
