Бесконечная история

Кондратию нравилась эта кофейня, расположенная в соседнем доме. Крохотная: стойка, пара круглых столиков с разномастными потертыми стульями и одно кресло, примостившееся в нише в самом дальнем конце неярко освещённого зальчика. Рылеев на нем обычно и устраивался, пристроив ноутбук на колени, а большую кружку с латте на пенек, заменяющий столик. Жёлтый свет настенных светильников, которые  из-за обычной питерской осени не выключали даже днём, запах кофе и корицы, шум кофемашины и болтовня Мишеля с посетителями складывались для Рылеева в ту самую атмосферу, в которой было так удобно работать: ничто не отвлекало, а фоновый шум держал в тонусе. Слова складывались в предложения легко и охотно, и пальцы, летающие по клавишам, едва за ними поспевали. Весь собранный материал, черновики в телефоне и блокнотах становились полноценным текстом, который улетал в очередной журнал или газету. Или не улетал, потому что Рылеев отвлекался на другие слова. Те слова — рифмованные — приходили без разрешения и захватывали полностью. Кондратий даже не боролся, знал — бесполезно, и давал этим словам выбраться наружу. Стихи не были для Рылеева работой или хобби, они были тем, без чего он просто не мог. А кофейня была одним из многих мест, где они появлялись на свет. Этого человека Кондратий заметил в конце сентября. Он сидел за столиком у окна, развернувшись к окну спиной, и читал книгу. Именно за нее, а не за челку, падающую на глаза, тени под скулами или черный ворот водолазки, а именно за книгу и тонкие пальцы, ее держащие, Рылеев и зацепился взглядом. Ну потому что, что бы там не говорили про культурную столицу, очень редко кто сидит в кофейне, уткнувшись в книгу. Кондратий близоруко сощурился, пытаясь прочесть название, но безрезультатно, только привлек к себе внимание. Мужчина поднял взгляд, и Рылеев тут же поспешно отвел глаза. Мысленно обругал себя за такую дурацкую реакцию. Нашел чего смущаться! Тем более захотелось посмотреть на мужчину снова. Очень. Но Кондратий сдержался и вернулся к работе. И с того дня стал замечать этого незнакомца почти каждый день. Мужчина все так же заказывал американо и садился у окна с книжкой, Кондратий все так же пытался прочитать название и все так же не мог. Удивлялся своему любопытству. Злился, когда ловил себя на том, что забыв о работе, просто разглядывал его, залипая на острые скулы и профиль, будто из прошлого века. Иногда мужчина ловил его взгляд и улыбался, через пару дней стал кивать в знак приветствия. И все это отвлекало. Он весь так отвлекал своими тонкими пальцами, светлыми глазами, черным пальто и горлом водолазки, он так застревал в голове на весь оставшийся день, что Рылеев на полном серьёзе подумывал сбежать в другую кофейню. А потом наконец-то разглядел, что незнакомец читал. В этот день он уже сидел за столиком, когда Кондратий пришел. Проходя мимо, скосил взгляд на обложку и резко остановился. Мужчина вопросительно поднял глаза, а Рылеев, чувствуя себя совершенным идиотом, всё-таки выдавил: — Извините, а можно узнать, что за книгу вы читаете? — и тут же торопливо пояснил — Просто автор,  — он ткнул пальцем в направлении обложки, — Мой тезка и однофамилец. Любопытно. Мужчина улыбнулся. — Не тезка, — сказал. — Это ваша книга. Кондратий фыркнул. Что за чушь?! — Я ещё ни разу не печатался. Мужчина кивнул, соглашаясь, а затем добавил: — Но будете. Рылеев замер истуканом, впервые в жизни растеряв от удивления все слова, а мужчина протянул ему книгу. — Сами посмотрите. Рылеев взял книгу так осторожно, будто она была бомбой с часовым механизмом, взял, потому что с сумасшедшими лучше не спорить. А опасения, что этот красавец не дружит с головой, не казались такими уж и беспочвенными. Но книга была вполне реальной и обычной: темно-синяя обложка, чуть потёртая на корешке, «Кондратий Рылеев» золотым тиснением, на последней странице вся положенная информация про издательство, количество экземпляров — какое-то космическое — и дата печати 2120 год. Рылеев усмехнулся и открыл книгу наугад, автоматически разгладил загнутый уголок — он терпеть не мог, когда так делали — и вчитался в строчки. И замер. Пролистал ещё пару страниц и ещё. И на всех были его стихи. Его собственные, черт возьми, стихи! — Это какой-то розыгрыш? — спросил он и не стал добавлять, что дурацкий. — Это Пашка все устроил и вас подослал? Вдохновляет меня таким дурацким — ну вот, сказал — способом? Мужчина улыбнулся и отрицательно покачал головой. — Откройте тридцатую страницу. Кондратий послушно открыл нужную страницу, вчитался в стихотворение и буквально упал на стул. — Этого не может быть, эти строчки только сегодня появились в моей голове, Пашка их не знает, — мужчина кивнул, чуть вздернул губы в улыбке, а Рылеев встряхнул головой, будто порядок в мыслях пытался навести, вот только не очень то и помогло.  — Булгаковщина какая-то — Нет, всего лишь путешествия во времени. Рылеев рассмеялся нервно, но от души. А это даже интересно! — А вы, значит, путешественник во времени? — Можно сказать и так. А ещё большой поклонник вашего творчества. Кондратий снова рассмеялся. «Чем дальше, тем страньше и страньше» — пробормотал и поинтересовался: — И для чего вы здесь? — Чтобы кое о чем вас предупредить, — Мужчина улыбнулся на этот раз широко, и Рылеев против воли завис. — Ну и чтобы взять у вас автограф.