take the road less travelled by

- Выпьешь? – вежливо интересуется Ракель, направляясь на кухню. – Может, чай? Или кофе? Серхио отрицательно качает головой, небрежно отмахиваясь: - Благодарю, не стоит, - говорит он, одаривая ее легкой, осторожной улыбкой. – Право, я не отниму у тебя много времени. В гостиной довольно темно, единственный источник света - лампа в углу, тускло горевшая, когда они вошли. И все же он замечает мгновенную вспышку разочарования, промелькнувшую на ее лице, и исчезнувшую так же быстро, как она и появилась. - Конечно, - произносит она одними губами, нахмурив брови, и подавленно, но тем не менее, вежливо, улыбается в ответ. – Хорошо. Они стоят друг перед другом, оба не знают, как начать разговор. Серхио делает шаг назад от нее, к окну, неловко поправляя очки. - Ты… ты… выглядишь… - он колеблется, запинаясь на собственных словах. – Ты выглядишь мило. Ракель улыбается, на ее щеках появляется румянец, который замечает Серхио, но не говорит вслух об этом. - Ты просто привык, что я в такое время бог знает во что одета, - шутит она тихим голосом. Серхио хмурится, изображая обиду: - Мои футболки – не бог знает что, - замечает он, поправляя очки, когда короткий смех Ракель утопает во вновь оглушающей их тишине. Он продолжает испытывать различные волны эмоций: беспокойство о том, что должно произойти, смешанное с предвкушением разговора, который может изменить все; облегчение от того, что она не прогнала его, а решила выслушать, в сочетании с разочарованием от того, что они вообще позволили случиться такому разговору, а не выяснили все гораздо раньше. За несколько лет до этого. И, конечно, бесконечное чувство вины. Вины, вместе с предательством его первоначальных намерений, когда он еще сутки назад говорил ей, что у них ничего не получится, что он в отношениях. Серхио всегда был человеком слова, во всяком случае, он старался. Он жил в режиме порядка и ясности, зная свое место среди других, и зная, как другие воспринимали его. Его коньком была рутина, никак не спонтанность. И вот он, спонтанно сорвался к порогу дома Ракель, намереваясь поговорить с ней обо всем, что произошло с ними с тех пор, как они спонтанно начали спать вместе. - Ты можешь присесть, ты ведь знаешь? – предлагает Ракель, вытаскивая его из внутреннего диалога с его надвигающимся экзистенциальным кризисом. - Да, - бормочет Серхио, подходя к дивану и осторожно садясь, не желая слишком удобно устраиваться. – Прости. Ракель склонила голову набок, явно не зная, улыбаться или хмуриться. - Ты какой-то напряженный, - замечает она, опираясь на кухонную дверь для равновесия, и начинает снимать туфли. Серхио вздрагивает, проклиная свое тело за отсутствие умения скрывать эмоции. - Правда? – спрашивает он. - Да, - как ни в чем не бывало отвечает она. – По тебе это слишком заметно. - Извини, - бормочет он, поправляя очки. - Да перестань ты уже извиняться! - Извини… - тихо говорит он, тут же осознавая свою ошибку и откашливаясь. – Я… Я… Я просто не знаю, как подступиться к этому разговору. Знаешь, мы никогда с тобой не были в таком странном положении. Ракель удивлена неопределенностью его слов, но в ее глазах мелькнуло понимание того, что он имеет в виду. Она аккуратно ставит туфли у дивана и поправляет волосы. - Знаешь, ты гораздо лучше умеешь неловко молчать, чем я, - предполагает она, пытаясь разрядить обстановку. - В смысле? – хмурится Серхио. - Я пошутила, - отвечает Ракель, усаживаясь на подлокотник дивана. – Забей. - Ясно, - стоически кивает Серхио, во второй раз откашливаясь. Какая-то невидимая сила внутри него цепляется за его грудь, горло, сердце, говоря ему, чтобы он уже начал говорить хоть что-то, ради чего так мчался через весь город. Проблема в том, что он не знает, как начать. - Спасибо за подарки, Ракель, - удается ему вытолкнуть из себя слова, глядя на нее с легкой улыбкой. - Даже за диск Ван Моррисона? – смотрит на него Ракель. - Особенно за него, - улыбается он, поправляя очки. – Вообще-то, он уже в бардачке моей машины. - Неужели? – спрашивает Ракель, ошеломленная, ее улыбка становится шире, когда Серхио кивает в подтверждение. – Вот это поворот. - Теперь я его фанат. - И по своему выбору? - Не забегай вперед. Они обмениваются мгновениями тонкого смеха, и оба одновременно опускают глаза, поймав взгляды друг друга. Ракель сжимает руки вместе, а Серхио прижимает ладони к коленам, и тишина в комнате давит сильнее и становится громче. Их молчание раздражает их все сильнее, умоляя каждого из них дать честности еще один шанс. - Паула выбирала фотографию, - сказала Ракель, по-прежнему глядя в пол, не обращая внимания на то, как Серхио наблюдает за едва заметным движением ее горла, когда она с трудом сглатывает. — Это… Честно говоря, именно это и привело меня сюда, - признается он. Ракель, наконец, поднимает глаза, чтобы встретиться с ним взглядом, и поднимает бровь: - Фоторамка? – фыркает она, пытаясь подавить дразнящую улыбку. – Разве это была не машина? Серхио закатывает глаза, но в уголках его рта появляется насмешка. - И то, и другое, - замечает он, пытаясь пошутить, но скорее просто натыкаясь на горькую правду. Похоже, он так и смог еще понять, сколько уже времени они потратили впустую. Преступно много. И теряют до сих пор. Не только сегодня, но и последние шесть лет. - Вы двое – самые близкие для меня люди… - он колеблется, делая медленный и дрожащий вздох. – Пожалуй, вы стали мне как семья. И настолько близких мне людей в своей жизни я уже не встречу. Ракель моргает, глядя на него с удрученным выражением лица, ожидая, что он скажет дальше. Очевидно, что она понятия не имеет, чего ждать от этого разговора или в каком направлении он пойдет, ее глаза – идеальное сочетание страха и надежды, когда она понимающе и недоуменно кивает. - Я действительно не хочу потерять то, что есть у нас, - продолжает Серхио, нервно сжимая кулаки. – Я… Я не хочу потерять тебя. — Это из-за вчерашнего вечера? – осторожно спрашивает Ракель. – Потому что если ты переживаешь из-за… - Не из-за этого, - бормочет Серхио, почесав затылок. – Вовсе нет. Я… Я не знаю, в чем дело. Я просто… Меня огорчило то, как мы расстались вчера. - Все-таки из-за вчерашнего вечера? – спрашивает Ракель, смущенно нахмурив брови. Серхио поправляет очки, откашливаясь в несколько официальной манере, как будто собирался объявить о начале урока. - Я вчера наговорил много глупостей. Не то, что я действительно думаю. И… - он делает паузу, наблюдая, как лицо Ракель вытягивается, когда она переваривает его слова, и через несколько секунд ему становится ясно, о чем она думает. – О нет, нет, Ракель! Я имел в виду… Нет, я хотел сказать… - Серхио, не хотелось бы показаться грубой, но… Мы вчера уже говорили об этом, - выдыхает Ракель, внезапно разочарованная направлением разговора. Она снова встает, возможно, чтобы пойти на кухню выпить кофе, а может, просто проводить его. Ни секунды не колеблясь, Серхио протягивает руку и хватает ее, чтобы она не ушла от него. - Пожалуйста, - говорит он, наблюдая как ее взгляд пробегает от соприкосновения их рук к его умоляющим глазам. – Прошу тебя, Ракель, присядь и дослушай меня. Она неохотно выполняет его просьбу, садясь рядом с ним, а не на подлокотник дивана. Она упирается локтями в колени, раздраженно поправляет волосы и смотрит на стену впереди. - Знаешь, - начинает она. – Господи, иногда мне хочется, чтобы мы… - Чтобы мы что? – перебивает ее Серхио с тревогой в голосе, пока его голова кружится от возможных вариантов. - Не знаю, - Ракель отступает, тяжело вздыхая, продолжая отводить от него взгляд. – Было бы лучше, чтобы мы никогда не переспали. Ее слова витают между ними, как злые духи, смело сидя вокруг них во вновь обретенной тишине. Внутренний монолог Серхио начинает тянуть его в двух противоположных направлениях, частично соглашаясь с тем, что да, с рациональной точки зрения, введение секса в их динамику добавило необратимых осложнений, особенно учитывая те чувства, с которыми они имели дело. Но есть и вторая сторона медали. Сидели ли бы они сейчас здесь, если бы всей этой истории не случилось? Сможет ли он когда-нибудь пожалеть о том, что был с Ракель, независимо от беспорядка, который их новые отношения внесли в его жизнь? Не случись их спонтанных отношений, она бы никогда не признала своих чувств. Его до глубины души печалило то, что, возможно, она и не разделяла той любви, которая поглотила его. Не в силах заставить себя выдать хоть одно слово, Серхио просто пожимает плечами, движение получается механическим и неживым, поскольку он переосмысливает, должен ли вообще быть здесь сегодня вечером. - Серхио? – тихо спрашивает его Ракель, явно обеспокоенная его молчанием. - Я… - начинает он, смутившись и замолчав. – Извини, я не знаю, как начать, как подступиться, - он уставился в пол, боковым зрением замечая, как Ракель внимательно изучает его. - Ты бы когда-нибудь сожалел? – тихо спрашивает она. - Сожалел о случившемся? – Серхио медленно поднимает на нее взгляд. – Или, может быть, не случившимся? Нет, точно не теперь, когда я узнал про твои… - он останавливает себя, не желая делать никаких смелых предположений о ее чувствах. Имеет ли он вообще теперь такое право после того, как оттолкнул ее после ее признания? – О твоих ч-чувствах… Ракель тихо качает головой: - Я говорила правду, Серхио, - на ее лбу появляется небольшая складка, когда она хмурится и закрывает глаза. – Я знаю, что вчера ты сказал, что нам лучше остаться друзьями, - она тяжело вздыхает. – И это нормально. Я готова с этим жить, но…- она замешкалась, пытаясь угадать его реакцию по выражению лица, когда грустный смех исходит с ее губ. – Но все-таки мне нужно больше, чем двадцать четыре часа, чтобы привыкнуть к мысли, что нужно забыть тебя. Серхио секунду переваривает ее слова, понимающе кивая и проглатывая остатки гордости. - Не нужно, - говорит он, изо всех сил стараясь встретиться с ней взглядом. – Не нужно. Тебе не нужно забывать. - Я… что-то не очень хорошо понимаю, к чему ты клонишь, - морщина недоумения углубляется на ее лбу. - Я имею в виду, что не нужно забывать, - Серхио спотыкается на словах, тяжело выдыхая их. – Не нужно забывать, если ты не хочешь. Просто я… - он мысленно хлопает себя по щекам, заставляя себя говорить откровенно. – Я не хочу. Я не хочу забывать тебя. Ракель моргает, глядя на него с некоторым недоумением. - Я не понимаю, - говорит она, отводя от него взгляд и в замешательстве хватая ладонью лоб. – Вчера… еще вчера ты сказал… Господи… - Я сказал, что хочу вернуть назад нашу дружбу, - прерывает ее Серхио. – И это правда, Ракель. Я хочу дружить с тобой, как раньше. Я просто… – он колеблется. – Я просто не знаю, какое оно, это «раньше». - И я не знаю, - вздыхает Ракель, горько-сладкая улыбка появляется на ее лице, когда она смотрит на него. – Не знаю… Хотя я думаю, что теперь ты спокойно можешь звать меня своей «бывшей». Серхио морщит нос и закатывает глаза, уловив в ее голосе игривые нотки. Он бы солгал, если бы сказал, что не был благодарен ей за умение поднять настроение в любой ситуации, даже если в конкретный момент было не до этого или это было не уместно. - Ни за что, - парирует он. - Отлично, - шутит Ракель. – А как насчет «не сложившихся почти любовников»? - она толкает его плечом. – Тебе бы понравилось… - Хватит издеваться! — Это же так поэтично! - Прекрати. - Прости, - она улыбается, но искренне, без прежней игривости, словно она подводит черту под своей прежней дразнящей манерой. Она делает глубокий вдох, и хотя выражение ее лица серьезно, голос ее колеблется и дрожит. – Значит, друзья? Серхио моргает в ответ, неловко поправляя очки под ее пристальным выжидательным взглядом. - Честно? Я не уверен, что мы способны на это, - говорит он, с трудом сглатывая, когда решает говорить правду. – Я… Я не думаю, что смогу быть тебе другом. - Не можешь? – спрашивает Ракель, ее голос звучит как трогательная смесь удивления и надежды. - Нет, - подтверждает Серхио. - И что дальше? – бормочет она. Серхио почесывает бороду, неспешно, пытаясь восстановить контроль над своим голосом, эмоциями и сердцебиением. На мгновение он задается вопросом, кажется ли это ему, или Ракель правда наклоняется все ближе к нему, сантиметр за сантиметром. И только когда он открывает рот, чтобы ответить ей, он понимает, насколько интимно пространство между ними, и как важно сейчас найти правильные слова. Это не Ракель спровоцировала их вновь обретенную близость, а он. И он в ответе за происходящее сейчас. В конце концов, пора принимать решение. - Я не хочу быть твоим другом, - шепчет он, глядя на отблески тусклого света гостиной в ее глазах. – Не просто другом. Ракель смотрит на него, медленно вглядываясь в его глаза, пытаясь подавить улыбку. - Хорошо, - говорит она тихим, сдавленным от волнения голосом. – Потому что я тоже не хочу быть тебе просто другом. Больше не нужно никаких слов: Серхио мгновенно сокращает расстояние между ними, целуя ее сначала осторожно, кротко и нежно, его руки аккуратно ложатся на ее талию. Он позволяет им двигаться вверх, шелковый материал ее черного платья прохладен под его пальцами, когда он наслаждается ощущением от прикосновения к ней вновь. Вчера, когда Ракель целовала его, Серхио едва успел это осознать, поглощенный своей битвой разума и сердца. Все это было так поспешно, вызвано желанием Ракель доказать, что она знает, чего и кого она хочет сейчас. Но в настоящий момент нет никаких скрытых мотивов, нет борьбы, нет слепой спешки перед лицом потери друг друга, нет танцев вокруг границ, которые они сами себе выстроили и в которых сами же и заблудились, нет глупых поисков эпитетов для их отношений. Только ее губы, прижатые к его губам, а все, что осталось – лишь желание. Ракель кладет руку ему на щеку, цепляясь другой за вырез его футболки, углубляя поцелуй, против чего Серхио не в силах возражать. Когда его руки опускаются на ее плечи, он играет с тонкими бретельками ее платья, просовывая палец под каждую из них, чтобы опустить их вниз, покрывая открывшуюся кожу короткими поцелуями. Прикосновения его губ к ее ключицам непримиримы в своем отчаянии, а его руки скользят по ее бедрам, задирая платье все выше и выше. Серхио не совсем был уверен, что возбуждает его больше: обнажение кожи Ракель, или тот факт, что она никак не пыталась остановить его, скорее даже наоборот. Он отрывает губы от ее тела, его горячее дыхание обжигает ее шею, когда он проводит ногтями по внутренней стороне ее бедер, вызывая гулкий стон одобрения из глубины горла Ракель. Она постепенно раскрывает для него ноги чуть шире, наэлектризовывая похотью кровь Серхио, когда она поворачивает голову, чтобы вновь завладеть его ртом, духи, которые когда-то были на ее шее, теперь растекались на его губах, так, что она могла попробовать их. Они разрывают объятия только тогда, когда Серхио встает с дивана, опускается на колени, и тепло, исходящее от тела, только притягивает его руки все ближе и ближе. Он смотрит на нее, спрашивая одобрения, но видит, что ее взгляд уже ждет его, подбадривая, дерзя. Даже бросая ему вызов. Одним быстрым движением он снимает очки, откладывает их в сторону, ни разу не отрывая от нее глаз, наблюдая за ухмылкой, играющей в уголках губ Ракель. - Друзья, - бормочет она, наблюдая за каждым его движением, когда он цепляет руками резинку ее нижнего белья. Его лицо – сама сосредоточенность, он спускает вниз по ее ногам кружевной материал, скользя им в мучительно медленном темпе. Вместо того, чтобы ответить на ее предыдущий комментарий, он прижимается губами к внутренней стороне ее бедер, лаская обнаженную кожу влажными поцелуями, когда он прокладывает путь к ней. Он смотрит на нее сквозь ресницы, прежде чем прикоснуться губами к ее центру, ощущения обоих граничат с опьянением, когда Серхио придвигает свое лицо ближе, целуя тепло между ее ног. Контраст покалываний его бороды и мягкости рта сводит ее с ума. - Серхио, - выдыхает Ракель. – Пожалуйста. Слово «терпение» дремлет на его языке, но искушение произнести его вслух остановлено мелодией звонка телефона, завибрировавшего в его штанах. Не желая прерываться, Серхио достает из заднего кармана телефон, намереваясь бросить его подальше, даже не взглянув на имя человека, беспокоящего его в такой час. - Кто это? – спрашивает Ракель, пытаясь сосредоточиться на том, что он все еще находится в непосредственной близости. Серхио бросает телефон на диван, мгновенно переключая свое внимание на женщину, которую так хочет, но глаза Ракель мельком замечают имя на мерцающем экране. - Люсия… - говорит она, пытаясь скрыть свое разочарование, потому что чувствует, как момент счастья, который они разделяли, растворяется в воздухе. – Она ведь не знает, что ты здесь? Серхио отстраняется, садится на колени и смотрит на Ракель с серьезным и извиняющимся выражением лица. Снова звонит телефон, и он упирается лбом в ее ногу, ругаясь себе под нос: - Как же «вовремя» … - Да ладно, все нормально, - успокаивает она его, почти забавляясь его раздраженным стоном и тем, как он качает головой. - Прости. - Да успокойся, все в порядке, - продолжает Ракель, слегка дергая его за волосы, чтобы приподнять голову и встретиться с ним взглядом. – Блин, тебе нужно было поговорить с ней. Боже, нам не стоило было делать… Это, - говорит она, комично указывая на то, как ее нижнее белье собралось вокруг ее лодыжек. – По крайней мере, пока ты не прояснишь все в тех отношениях. Серхио вздыхает, прекрасно понимая, что Ракель права, но отчасти обижаясь на нее за то, что она стала в этой ситуации голосом разума. - Знаю, - бормочет он. – Знаю. Криво улыбнувшись, она протягивает ему телефон: - Давай будем честны друг с другом, - сухо замечает она. – Выбор момента никогда не был нашей сильной стороной, правда? Они замолкают, обменявшись улыбками, одновременно удивленными и пристыженными, учитывая суровую правдивость ее комментария. - Не совсем, - соглашается Серхио, покачав головой. Он тянется за очками, неуклюже надевает их и встает. – Я пойду и все проясню с ней. - Ч-что? Прямо сейчас? - Да, сейчас, - он пожимает плечами. – А что? После минутного колебания Ракель пассивно кивает, явно не желая отпускать его. Она с раздражением плюхается на спинку дивана: - Мне, наверное, стоит пойти проверить дочь, - замечает она, делая ударение на слове «дочь», словно напоминая самой себе о своих родительских обязанностях, не говоря уже о приоритете их над ее романтическими увлечениями. - У нее явно будут вопросы к тебе, - смущенно улыбается Серхио. - Не в первый раз замужем, ничего страшного, - язвит Ракель в ответ. Она наклоняется вперед, толкая кружевную ткань вверх по ногам, а Серхио протягивает ей руку, помогая ей подняться с дивана. Их взгляды на мгновение встречаются, Серхио поправляет бретельки ее платья. - Скоро увидимся, хорошо? – он говорит искренне, поворачиваясь, чтобы уйти. Только когда он собрался шагнуть в коридор, она окликнула его по имени, тон ее голоса дрожит между мольбой и приказом. Он останавливается и снова смотрит на нее, поправляя очки. - Да? Ракель смотрит на него с новообретенной уязвимостью, ее глаза практически истошно вопрошают, когда она беззащитно пожимает плечами, покусывая нижнюю губу. - Вернись ко мне, пожалуйста. Серхио с секунду стоит неподвижно, вероятно, наталкиваясь на удивление, пока переваривает ее сердечную просьбу. Он всегда возвращался к ней уже много лет снова и снова. И это все, что он хочет делать до конца своей гребаной жизни. Это все, что имело и имеет смысл: быть с ней. Когда его губы растягиваются в легкую улыбку, тонкий звук недоверчивого смеха срывается с его губ: - Ракель… - бормочет он, вскоре понимая, что просто слов, вероятно, будет недостаточно. Вместо этого он делает несколько медленных шагов к ней, не отрывая взгляда от ее глаз, берет ее руку в свою, слегка приподнимает и играет с ее руками. Его пальцы блуждают по ее ладоням, нежно касаются костяшек пальцев, а затем осторожно поднимаются по рукам, продолжают свое путешествие по ее плечам, шее, в конце концов останавливаясь на тепле ее щек. Они на мгновение задерживают взгляд друг на друге, от их короткого контакта по телу пробегает жар, и Серхио чувствует головокружение от осознания того факта, что они так близки сейчас, во всех смыслах. И женщина, которую он любит, просит его вернуться к ней. Затем он наклоняет голову, все еще держа ее лицо в своих ладонях, нежно целует кончик ее носа, затем губы, задержавшись на них чуть дольше. Когда он отстраняется, веки Ракель все еще трепещут, их дыхание медленное и синхронное, когда он ждет ее взгляда. Ее подбородок слегка приподнят, как будто она ждет, что он снова поцелует ее, но ее глаза медленно открываются, разочарованные от разрыва контакта с Серхио. С трудом выдохнув, Серхио запутывается пальцами в локоны ее волос, пока он говорит, его голос едва превосходит шепот. - Я вернусь, - успокаивает он ее уверенным, но в то же время тихим и осторожным голосом, чувствуя тяжесть искренности в своих словах. И это правда. Он обязательно вернется. Он всегда, несмотря ни на что, возвращался к ней. И когда за ним закрывается дверь, она верит его словам, зная, что в этот раз она будет ждать его здесь всегда.