Inside

— Ты уходишь? — слышится тихий голос со стороны кровати. Юнги усмехается, поднимает пиджак с пола и кивает, бросая пару ненужный вещей, вытащенных из кармана брюк, на стол. — Я думал, ты хотел провести вечер вместе…- Тэхен расстроен, наверное, это уже третья ночь, когда Юнги просто собирается и уходит из их спальни, возвращается под утро и ложится рядом. Ким об этом не говорит, но все прекрасно понимает. Наверное, так и заканчиваются отношения, так и проходят чувства, так и исчезает любовь. По крайней мере, между ними. В темноте Мин и не заметит, как по щеке его, вроде как, парня скатилась слеза. А потом еще одна. И еще. //        Их отношения начинались прекрасно: они гуляли по паркам, держась за руки и глупо улыбаясь, радовались каждому проведенному вместе мгновению, всегда вместе обедали и ужинали, потом долго целовались, лежа на кровати, и смотрели какие-то глупые комедии. Все было прекрасно, слишком прекрасно, чтобы продолжаться долго. Через месяц таких отношений намеков на следующий, куда более важный шаг, стало больше. Потом еще больше. И еще. Через два они все же сделали это, не так нежно и чувственно, как представлял Тэхен, немного грубовато, быстро, но все еще прекрасно. Они занимались любовью часто, чаще, чем хотелось бы Киму, но он все еще был всем доволен. Они все еще гуляли, держались за руки и целовались, смотря глупые комедии. Наверное, большего ему и не надо было.        А потом что-то изменилось, невесомо, незаметно как-то. Юнги больше не смотрел на него с нежностью, больше не прижимал к себе, не брал за руку, только отталкивал и кричал, что ему не до этого сейчас, но он все еще приходил и трахал. Тэхену не хотелось признавать, но Мин именно трахал, засовывал, двигался и высовывал. Этот процесс не доставлял удовольствия, не мог этого сделать. Тэхен правда не знал, почему он все еще возвращался в эту квартиру, в которой его никто не встречал, не ждал, не любил и, наверное, не хотел даже видеть. Здесь же от их когда-то горящих чувств ничего не осталось — только маленькая фотография, где они, прижимаясь друг к другу, радостно улыбались. Ким помнил этот день: они тогда пошли в рыбный ресторанчик, случайно разбили пару тарелок, а потом, смеясь над собственной неуклюжестью, просто ходили по скверу, где и нашли будку для фотографий. Это был самый счастливый день за последние месяцы. Тэхен улыбнулся. Почему-то его губы немного тряслись. // — Ты снова уходишь, Юнги? — еще раз тихо спросит Тэхен, укутавшись в теплое одеяло. Юнги ничего не ответит, пожмет плечами, поцелует в лоб и исчезнет за дверью. — Конечно, уходишь… — почти неслышный шепот. На что он просто надеялся? Глупец, идиот и еще много других синонимов. Нужно было уходить раз и навсегда, не думать о том, что будет завтра. Просто жить. Но что-то же его здесь держало, да? Что-то держало… Что-то незримое, но сильное, словно цепь. Нужно стать сильнее, чтобы освободиться. Гораздо сильнее.        Телефон на кровати тихо пиликнул, будто нечто только что пришло на него. Нечто личное, наверное, безумно личное. Руки против воли тянулись к темному экрану, посмотреть, проверить, убедиться и добить себя окончательно. Надо быть конченым мазохистом, чтобы продолжать жить в полном неведении. Тэхен таким точно не был, поэтому в скором времени он уже смотрел на их фотографию на заставке телефона Юнги. На ту самую, стоящую в рамочке. И на сообщение. «Напоминаем, что на 15.12.20 ваш баланс должен составлять…» Твою мать. //        В комнате было темно, только громкое дыхание Юнги отчетливо слышалось в комнате. Тэхен под ним не наслаждался процессом, Юнги это прекрасно понимал, видел, понимал и не волновался. Только где-то внутри закипала злость. На себя, на Кима, просто на всю ситуацию, в которую они сами себя и загнали. Движения становились куда более рваными, паренек начинал стонать от боли и брыкаться, но Мина это не волновало. Громкий звук пощечины разорвал стоящую в комнате тишину. Щека Юнги горела. А голый, плачущий Тэхен просто смотрел на него. Оба молчали.        С еле слышным щелчком зажглась настольная лампа, освещая лица двух парней, в глазах каждого из которых плескалась непередаваемая боль. Они ведь любили, когда-то безумно сильно любили друг друга. Их ведь что-то держало вместе. Все еще держало. Только Юнги, посмотрев на телефон, снова встал, оделся и застыл у двери. Он знал, что если уйдет сейчас, то вернется в самую холодную в этом мире квартиру. Наверное, что-то должно было произойти, чтобы он остался. Наверное, что-то должно было. — Ты снова уходишь, да? — слышится тихий голос Тэхена. Просто нужно сделать этот шаг и уйти. Просто нужно не смотреть в глаза Кима, наполненные болью и любовью, не давать ему посмотреть в свои, в которых эта самая любовь уже давно угасала, в которых надежды на их светлое будущее не осталось. Но он почему-то стоял. Стоял и ждал чего-то. Может, сейчас Тэхен скажет, что любит, может, обнимает и прижмет к себе. Только он молчал. — Наверное, — послышалось через несколько минут. Тэхен не хотел, чтобы Юнги уходил, но понимал, что рано или поздно это произойдет, просто в один момент он проснется не в теплых объятьях, а в холодной постели, просто вместо привычного погрома на кухне в выходной он увидит идеальную чистоту. Просто в один день это произойдет. Как и должно было произойти.        Послышался хлопок двери. Ким лег на подушку и посмотрел на потолок. По щекам скатывались слезы то ли обиды, то ли грусти, то ли отчаянья. Он не знал, как умирает любовь. Может, ее убивают разбитые тарелки, громкие ссоры и скандалы. Может, ее забирают измены и обманы. Может, недоверие. Но у них ничего этого не было. Только тихие разговоры по ночам, прогулки в парках и долгие поцелуи.        Тэхен не знал, что ему делать дальше, не знал, куда идти, а главное, идти ли ему вообще куда-то. Он не знал, вернется ли завтра Юнги, напишет ли, позвонит. Они же встречались, да? А встречались ли? Тэхен не знал. Тэхен не знал, почему с каждой скатившейся слезой ему становится все больнее. Не знал, почему сердце сжимается, а кислорода не хватает. Не знал, черт подери, что делать дальше. Тэхен не знал, как умирает любовь. Их с Юнги любовь умерла сегодня. В двенадцать сорок три. И Тэхен точно знал, как…