***
По дороге на вечеринку Тони нарушает несколько правил дорожного движения, попросив Джарвиса отследить местоположение Питера по его сотовому. Обычно он не пользуется подобными привилегиями для вторжения в чью-то личную жизнь, но ребенок слишком пьян, чтобы назвать правильный адрес, поэтому так будет быстрее. К счастью, на дорогах в поздний час мелькает мало машин, так что он добирается до места назначения в считанные минуты. Он скользит по дому, высматривая Питера, протискиваясь сквозь дергающиеся под музыку тела, но запах дешевого алкоголя вперемешку с потом и пульсирующие ритмы значительно притупляют его чувства. Он морщит нос и двигается в сторону подвала, когда наконец улавливает тонкий шлейф знакомого яблочного аромата, к которому сейчас примешиваются тревожность и отчаяние. Тони ускоряет шаги, уже не церемонясь и расталкивая людей, и замечает, как Питера прижимает к полу какой-то альфа. Ребенок слабо отталкивает его, но незнакомец, видимо, не понимает слова «нет» и пресекает все попытки омеги выбраться из-под своего грузного тела. Он не может сдержать низкое рычание, клокочущее глубоко в груди, а его обычно густая и спокойная аура соснового леса сейчас больше похожа на настоящий бурелом: острые ветви выкорчеванных и согнувшихся пополам деревьев заставляют его выглядеть поистине устрашающе. Другой альфа вскидывает голову, готовый принять вызов; его лицо принимает почти комичное выражение, когда он понимает, с кем имеет дело, и он тут же отдергивает свою руку от Питера. Тони хочет огрызнуться, но вовремя прикусывает язык; он наклоняется, чтобы помочь ребенку встать. Зрачки омеги расширяются, а на его расслабленном лице появляется такая счастливая улыбка, что у Тони перехватывает дыхание. — Тони, — счастливо выдыхает он, протягивая ладошки к мужчине. — Да, это я, малыш, — шепчет Тони, поднимая Питера на ноги. Ребенок настолько дезориентирован, что заваливается в сторону, но от падения его вовремя спасают сильные руки альфы. Питер не может без чужой помощи сделать и двух шагов, не шлепнувшись при этом носом на бетонный пол, поэтому Тони подхватывает его под коленями, как невесту, и направляется к выходу. — Тооони, — Питер ерзает у него на руках, задевая носом плечо. Тони инстинктивно прижимает его к себе еще сильнее, и подросток утыкается ему в шею, глубоко вдыхая аромат смолы. Когда Тони быстро идет к машине, он слышит, как Питер удовлетворенно поскуливает, и тело мужчины против его воли отзывается на эти звуки успокаивающим урчанием. Тони пристегивает Питера ремнем безопасности, и ребенок тут же проваливается в сон.***
Когда Питер просыпается, он понятия не имеет, где сейчас находится. Кажется, что его сетчатку опалили жидким огнем, а мозг проткнули тысячей игл и развесили его кусочки на ниточках. Питер болезненно стонет и переворачивается на другой бок, картинки перед ним совершают виражи покруче, чем тележки на американских горках, и он пытается взять под контроль свое сбитое дыхание. Он не хочет двигаться, не хочет открывать глаза, но у его организма другие планы. В конце концов он слезает с кровати и прищуривается. Он в своей спальне. Уже хорошо. Но каким образом он смог сюда доползти? Питер ковыляет в уборную и дважды чистит зубы, чтобы избавиться от привкуса какой-то дряни у себя во рту. Он умывается и смотрит в зеркало: взъерошенные волосы, синяки под глазами, мешковатая футболка и боксеры. Внешний вид полностью соответствует его самочувствию. Он выходит из ванной, надеясь, что ему не придется столкнуться с мистером Старком, но тот сидит за стойкой и кликает мышкой, пролистывая вкладки на своем ноутбуке. Здесь пахнет едой, и желудок Питера тут же спешит заявить о себе. Мистер Старк улыбается, не отводя взгляда от экрана, пока Питер достает себе тарелку и большую чашку. — Как себя чувствуешь, малыш? — тихо спрашивает он. Питер наигранно тяжело стонет, и мужчина усмехается. — Я больше никогда не притронусь к алкоголю, — жалуется Питер. Мистер Старк фыркает, качая головой. — Да-да, все мы так говорим, — он встает и выходит из комнаты, оставляя свой ноутбук открытым, чтобы Питер знал: он скоро придет. Он возвращается с небольшой упаковкой таблеток в руках. — Для твоей настрадавшейся головушки, — поясняет мужчина, протягивая ему стакан воды и блистер. По непонятной причине разум Питера идентифицирует сложившуюся ситуацию как интимную, и в его аромат вклинивается легкое волнение. — Не заставляй меня запихивать капсулу в твой рот силой, — мистер Старк поднимает брови, глядя ему прямо в глаза. — Д-да… спасибо, — тихо произносит Питер и делает глоток. Он сидит рядом с мистером Старком и уплетает свой завтрак за обе щеки, пока альфа рассказывает, с какими скучными бизнесменами ему предстоит сегодня пересечься. Питер смеется над саркастическими комментариями и кладет голову ему на плечо. — Спасибо за то, что позаботились обо мне сегодня, — шепчет Питер, и мистер Старк одаривает его мягкой улыбкой, за которой наверняка скрывается гораздо больше, чем он показывает. — Не за что, карапуз.***
— Над чем работаешь, малыш? — спрашивает Тони, заставляя Питера вздрогнуть. Ребенок сидит, склонившись над новым ноутбуком, нахмурив брови и покусывая нижнюю губу. От него исходит более сильный запах, чем обычно, и с каждым днем Тони становится все труднее держать дистанцию. — Английская газета, — ворчит он, и Тони не может не усмехнуться от того, сколько раздражения шкет умудрился уместить в эту короткую фразу. — Звучит весело, — саркастически бормочет он, взъерошивая волосы Питера, когда проходит мимо. Питер кидает на него сухой взгляд, но проводит пальцами по местечку на затылке, которого только что касалась рука Тони. — Я не понимаю этих гуманитариев, разве они не могут выражать мысли простыми словами? Почему все эти авторы постоянно закручивают свою речь и пихают везде непонятные обороты? — Питер удрученно стонет, глядя на незаконченный абзац. — Без понятия, малыш, я всегда был математиком, — лениво отвечает Тони, пожимая плечами. — Я знаю, мистер Старк, но мне кажется, что я смотрю на формулу, а в ней не хватает переменных. Тони обходит стол и снова оказывается рядом с Питером, положив руку ему на плечо. — Знаешь, один умный дяденька как-то сказал, что самая интересная часть головоломки — найти недостающий элемент, — Питер поджимает губы и кивает, выделяя цитату на экране. — Извини, шкет, ничем не могу помочь. Мне как-то не доводилось блеснуть в молодости своими гуманитарными познаниями. К удивлению Тони, Питер сжимает руку, лежащую на его плече, и возвращается к работе. — Вы помогли мне. Спасибо, мистер Старк.***
Тони замечает перемену по мере приближения праздников. Питер живет в башне уже четыре месяца и опирается локтями на стойку, слегка выгибая спину, когда мужчина входит в комнату. Тони не сразу понимает, что это течка, и осознание подобно ведру ледяной воды с утра пораньше. Он должен был решить этот вопрос еще в самом начале, потому что нормальные альфы, черт возьми, не живут с омегами без пары. Он знает, что Питер делает все это неосознанно, что выставляет свою задницу на обозрение только для глаз Тони вовсе не намеренно, руководствуясь природными инстинктами. Но Тони не в состоянии игнорировать то, как призывно выгибается спина Питера, когда он улыбается альфе. Его запах тоже меняется, становясь более сладким, более спелым, и Тони готов отдать руку за то, чтобы перемешать его со своим ароматом смолы. Тони не хочет говорить об этом с Питером, не хочет упоминать о предстоящей течке и вгонять его в краску. Но он оставляет в комнате подростка коробку с энергетическими батончиками и несколько бутылок воды, желая сделать все возможное, чтобы облегчить для омеги этот период. В день начала течки сладкий яблочный аромат расползается по всему этажу, но Питер не выходит из комнаты. Тони позволяет себе небольшое удовольствие и проходит мимо закрытой двери, вдыхая соблазнительный запах, который здесь сгущается и манит еще сильнее… Он быстро выбирается из башни, чтобы не сделать то, о чем точно пожалеет.***
Питер страдает. Он не совсем понимает, почему эта течка проходит намного труднее, чем все предыдущие: он еще никогда в своей жизни не жаждал так сильно прикосновений альфы. Но ему не нужен безликий мужчина с сильными руками, которые крепко удерживают его на месте, пока совершаются размеренные толчки. Питер хочет мистера Старка, и в этом, скорее всего, кроется проблема. Ему еще ни разу не приходилось сталкиваться с таким сумасшедшим влечением, когда тело бесконтрольно реагирует на запах одного-единственного человека, и в эти минуты Питер больше всего на свете желает, чтобы мистер Старк оказался здесь прямо сейчас. Он задыхается и сжимает ноющий член рукой, пачкая смазкой кровать, представляя, как мистер Старк нависает над ним, растягивая его своими умелыми пальцами. Но мистер Старк отсутствовал большую часть дня — Питер точно знает, потому что благодаря обостренному обонянию способен безошибочно определить местоположение альфы, в каком бы уголке этажа тот ни находился. Его не было несколько часов, но Питеру кажется, что прошла целая вечность. Он чувствует запах сосен и слышит приближающиеся шаги, которые замедляются у его двери, но тут же стремительно отдаляются, словно сбегая. Он скулит, касаясь себя пальцами, болезненно опустошенный и неудовлетворенный, несмотря на очередной оргазм, и заходится в рыданиях, понимая, что ему предстоит пережить ужасно долгую ночь.***
Когда Тони возвращается, весь этаж по-прежнему пахнет течкой и сладкой, чудесной омегой. Прежде чем он успевает что-то предпринять, ноги сами несут его к комнате Питера, и он замирает с поднятой рукой, собираясь постучать. Он слышит жалобный стон за дверью и тихий плач, и его грудь вибрирует от беспокойного рычания. Черт, ему просто нужно убедиться, что с ребенком не случилось ничего страшного. — Пит, все нормально? — спрашивает он, но в ответ раздается лишь скулеж. Тони открывает дверь после минутного размышления. Если с ребенком все в порядке, он оставит его в покое и уйдет, но вдруг Питеру нужна какая-нибудь… медицинская или психологическая помощь? Если раньше Тони думал, что запах Питера до чертиков манящий, то сейчас он просто не может подобрать сравнений, чтобы описать этот божественный аромат. Он словно яблочный сок вперемешку с кленовым сиропом, который накапливался, созревал специально для Тони месяцами, чтобы в один день прорвать плотину и захлестнуть его с головой. У Тони подкашиваются ноги, и он, опьяненный, прислоняется к дверному косяку, замечая на лице Питера слезы. Ребенок беспокойно ерзает, свернувшись в позу эмбриона под одеялом. — Пит? — нерешительно зовет Тони. Слезы на лице подростка вызывают тревогу, и он еще сильнее подтягивает к себе колени под взглядом мужчины. — Мне очень жаль, что доставил вам неудобства, мистер Старк, я правда… Что? Тони останавливается как вкопанный, раскрыв рот и пытаясь уловить суть. — Нет… Нееет, малыш, даже не думай, — Тони сглатывает, направляясь к кровати нарочито медленно, чтобы дать Питеру возможность остановить себя. — Ты — чертово совершенство, и не смей это отрицать, — Тони секунду колеблется, но все же запускает пальцы в растрепанные волосы Питера, и ребенок инстинктивно наклоняется к нему, пытаясь продлить прикосновение. — Хорошо, — бормочет Питер, зарываясь лицом в подушку. — Посмотри на меня, — приказывает Тони. Питер послушно поднимает взгляд, и от его покорности у альфы в штанах становится катастрофически тесно. — Какой же ты красивый, — шепчет он, нежно массируя детский затылок. Питер судорожно выдыхает, умоляюще глядя на мужчину. — Пожалуйста, — он робко тянет за низ рубашки Тони, спрашивая разрешения. Тони быстро расстегивает ее — омега следит за каждым его движением с восхищенным взглядом. Когда он заканчивает с последней пуговицей, Питер вылезает из-под одеяла и проводит по красиво перекатывающимся от напряжения мускулам. Он дотрагивается до пресса только подушечками, но прикосновение все равно оставляет жгучий след. Питер засовывает пальцы в петли для ремня на брюках Тони и притягивает его ближе, и альфа быстро избавляется от остальной одежды. Питер ласкает взглядом чужую эрекцию и робко откидывает одеяло с верхней части тела. — Ты уверен? — спрашивает Тони, наклоняясь к его лицу. Питер кивает, и Тони аккуратно смахивает большим пальцем его слезинку, пока ребенок пытается справиться с крупной дрожью. «Такой чувствительный», — думает мужчина. — Пожалуйста, — выдыхает Питер, и Тони захватывает нежные губы в сладкий поцелуй, придерживая его голову руками и поглаживая щеки. Питер всхлипывает от облегчения: Тони наконец-то дотрагивается до него, наконец-то уступает желанию, которое росло на протяжении нескольких месяцев, и с готовностью открывает рот, позволяя шероховатому языку альфы исследовать себя. Питер отчаянно целует в ответ, цепляется за короткие волосы Тони и тянет его на себя до тех пор, пока они оба не оказываются на кровати. Тони откидывает одеяло в сторону, обнажая гладкую кожу. Он безумно хочет провести руками и языком по каждому изгибу юного тела, но сейчас Питер слишком нуждается в альфе, а у Тони не хватит сил его подразнить. Он углубляет поцелуй, толкаясь между бедер Питера, а затем отстраняется и скользит губами к розоватому соску, заостренному и твердому, и лениво втягивает его в рот. Ребенок выгибается и вскрикивает, когда Тони нежно прикусывает его. — Шшш, — шепчет он и плавно опускается еще ниже, осторожно раздвигая стройные ноги Питера и обнажая подергивающийся, скользкий вход в его тело, где природная смазка уже растекается по простыням. — Ты только посмотри, какие мы хорошие, милые и мокрые, — мурлычет Тони, целуя острую коленку Питера, и омега краснеет от похвалы. Он прикусывает худое бедро, исправляя его бледность своими следами, и прижимается языком к сжимающейся дырочке Питера, лаская ее. Черт, яблочный вкус ребенка здесь еще лучше, чем Тони мог себе представить, и его эрекция уже становится болезненной, хотя он даже не притронулся к себе. Он собирает смазку круговыми движениями, пока Питер извивается на кровати, стонет и выкрикивает имя Тони, умоляя о большем. Он вдавливает свой язык до упора и ловко разминает мышцы, и Питер выгибается в его руках, забрызгивая спермой свой впалый живот. — Ты просто прелесть, — выдыхает Тони. Член Питера все еще твердый, но Тони знает, что омега не будет удовлетворен, пока внутри него не завяжется узел. — Пожалуйста, — кричит Питер со слезами на глазах и мелко дрожит. — Тсс, я позабочусь о тебе, малыш, — он снова целует подростка в губы и на всякий случай проникает в него пальцами, хотя достаточно растянул его языком. — Тоонии, — скулит Питер, когда альфа достает пальцы и устраивается между его ног. — Сейчас, малыш, — Тони заправляет Питеру прядь волос за ухо, и этот жест кажется более интимным, чем вся прелюдия. Питер раздвигает ноги еще шире и притягивает мужчину за бедро, заставляя его наполовину погрузиться во влажное тепло. — Боже… — стонет Тони, и ребенок облегченно вскрикивает. Тони медленно входит до конца и замирает, давая Питеру время привыкнуть. — Все в порядке? — заботливо спрашивает он, понимая, что Питеру трудно сосредоточиться на чем-либо, кроме ощущения наполненности. Питер отчаянно кивает, цепляясь за лопатки Тони, и мужчина воспринимает это как разрешение двигаться. Он делает глубокий вдох и медленно выходит наполовину, а затем снова плавно толкается внутрь. Постепенно Питер расслабляется, но его стенки все еще плотно обхватывают член Тони, и он каждый раз блаженно закатывает глаза, когда альфа задевает его простату. Короткие ногти царапают спину Тони, граница между болью и удовольствием размывается, и он ускоряет темп. — Блять, малыш, ты невероятен, — рычит Тони и толкается еще сильнее, заставляя Питера задыхаться. Питер захлебывается в собственных стонах и путается в потоке незаконченных слов, когда Тони вбивается в него особенно резко, и они оба чувствуют, как разбухает узел, становясь тверже с каждым движением и цепляясь за стенки ануса. Питер кончает второй раз и так сильно сжимает горячий член внутри себя, что Тони не может вытащить его снова. Он крепко сдавливает бедра Питера, вгоняя себя так глубоко, как только может, пока его тело содрогается от вспышек удовольствия. Он кусает себя за предплечье, чтобы не оставить метку на шее Питера и не скрепить их связь. Тони опирается руками на изголовье кровати и удерживает свое тело на весу, зная, что он намного крупнее мальчика, поэтому осторожно переворачивает их, и Питер растекается довольной лужицей рядом, тяжело дыша. Они молчат, наслаждаясь долгожданной близостью друг друга, Питер находится где-то между сном и бодрствованием, его глаза время от времени закрываются, пока Тони нежно гладит его по волосам и спине. Когда узел развязывается и Питер засыпает, Тони начинает делать то, что у него получается лучше всего: слишком много думать. Бля, под чем он вообще был, когда шел сюда? Насколько аморальным уебком надо быть, чтобы трахнуть течного ребенка, который смотрит на него как на персональное божество? Он воспользовался доверием Питера, позволил собственным желаниям затуманить свой разум, а сейчас чувствует, как совесть разжигает для него костер и натирает острый вертел. Питер тихонько сопит во сне, уткнувшись носом ему в шею, и от этого сердце Тони болезненно сжимается. Он в последний раз крепко обнимает Питера, наслаждаясь мгновением, аккуратно накрывает его одеялом и выбирается из кровати. Он оглядывается на ребенка, который крепко спит, свернувшись калачиком на подушке, и вздыхает.