Книга без имени

«Мне надо идти…» Хорошее слово — надо. Но как побороть собственное восприятие? Как заставить себя? Тело не подчиняется пресловутому выражению, напротив, вторит вспышкам беспокойного разума. Где среди безумного потока мыслей ярким ослепительным карпом выпрыгивает одно единственное— бежать. И как можно скорее. Цзинь Фан хватается руками за судорожно сжимающееся горло. Короткие ногти впиваются в нежную кожу и царапают, царапают, царапают. Окружение, пестрящее звуками, меркнет, кажется, что вырвали барабанные перепонки. Собственный всхлип получается уловить только по едва пробежавшей вибрации. Ему надо бежать, надо сделать хоть что-то — хотя бы пошевелится! Однако сил хватает лишь бухнуться на колени, зарываясь головой в дрожащие руки. - Вставай! - рычащий окрик опустился на плечи почти осязаемо, а после обладатель голоса грубо взял юношу за волосы. Шею скрутило судорогой от неестественного угла. Цзинь Фан вцепился в запястья, в рефлекторных попытках ослабить хватку жестко сжимающих пальцев. - Н-не надо… - Еще как надо! Его насильно потащили к центру дворика почти волоча по земле. Принц цеплялся ногами и сопротивлялся, отчаянно стараясь затормозить. Правда, ослабевшие ноги покинул любой намек на силу. Стойкость духа трещала по швам, и тяжело поступающий в легкие воздух отравлял зрение мутными пятнами, пока заполошно бьющееся сердце неистово билось в груди. Его ткнули лицом в гальку, давя сильнее — втаптывая во влажную пыль. Она пропиталась свежей кровью, истязая слизистую металлической вонью. Цзинь Фан сжался сильнее, вдохнуть воздух получалось все реже, а зубы изжевали мягкую плоть губ до болезненных резей. - А ну смотри! Голову вновь болезненно задрали, и он крепко зажмурился. Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Раздалась звонкая пощечина, и кожу обожгло жаром. Били с такой силой, что создавалось впечатление желания лишить человека чувств, а не привлечь внимание. Глаза распахнулись сами собой, и Цзинь Фан тут же задохнулся. Дикий вскрик разошелся в воздухе. На него в ответ смотрели глаза, такие же как и у него — ярко-карие, светящиеся золотом. Но и драгоценность поблекла, стоило глазницам в последний раз моргнуть. Не чувствуя больше удерживающей руки, принц перекатился на бок и зажал рот ладонями. Худые плечи дрожали от едва сдерживаемых рыданий. Нахождение в непосредственной близи с отрубленной головой матери уничтожило остатки духа. - Мама… Мамочка… Мамочка! Голос сипит, кряхтит, срывается. Но он продолжает звать: Мамочка! - Какой у меня, однако, плаксивый братец. Тц, тц, тц. Нет сил ответить, нет сил кричать, не сил злиться. Пространство сузилось до одной маленькой точки, вскипевшей болью. Но почему ему не позволили сжаться до размеров рисового зернышка? Жизнь во дворце всегда казалась интересной. Еще бы, ведь у него столько возможностей! И никакие ворчания слуг не могли остановить от занимательных экспериментов с порохом, насекомыми или несочетаемыми продуктами. Чего стоила только возможность сшить тело сороконожки с довольно крупным червем? Половинка червя еще как-то двигалась после ампутации, а вот с сороконожкой оказалось совсем худо… И неужели сейчас это его кара? Наказание за обесценивание маленьких жизней? Действительно ли небеса так суровы, что в назидание приговорили принца к участи того самого червя? Цзинь фан прикусил губу до крови, когда ударился затылком о каменный пол. Стража закинула слабо сопротивляющееся тело в камеру, оглашая наказ: - По Высшему указу Его Величества, Его Высочество Принц Цзинь Фан заключается под арест. Во время которого ему крайне рекомендуется содействовать проводимому расследованию, иначе будет применена мера наказания. И пусть ее не озвучили, однако становилось предельно ясно: не станет он клевещить на собственную мать, тут же начнут пытать. Главное — выбить подходящий ответ. Как тошнило от не уместной торжественности сказанного. Она вся словно сплелась с оглашаемым приговором. Но есть ли смысл недовольства стражей? Они ведь всего-лишь исполняют приказ… Любая из эмоций столь вяло отзывалась в сознании, что становилось противно от самого себя — бесчувственная скотина. Было бы куда лучше, будь у матушки возможность выпутаться из ситуации, а ему, жалкому и никчемному, было самое место на голой траве с отрубленной голой. Очередной всхлип задушил. Матушка… За что? Почему? Цзинь Фан не понимал отчего именно ему выпали эти страдания? Что сделал не так? Где провинился? Где провинилась матушка? Отец Император ее ведь так любил… Неужели пришлось расплачиваться за эту любовь? За что?.. Мысли вколачивались в тяжелую голову подобно тому, как как кузнец отбивает раскаленное железо.

***

Так и не уговорив Му Цинфана выпить лекарство, Шэнь Цинцю проводил того взглядом — сбежал к лекарским платам. А ему, значит, самому терпеть дружелюбные приветствия местных клонов одного любимого шиди. Как от этого всего расползается мигрень. Тем временем, ученик тихо и безропотно шел следом, выглядя куда задумчивее обычного. Стоило едва подойти к центру военного лагеря, как на встречу вышли несколько мужчин в легких латах. Кажется, они одни из немногих, кто здесь обладает умом. А вот в критическом мышлении лорд Цинцзин сильно сомневался. Эти взгляды, направленные исподлобья, так и сквозили оценочным суждением. И Цинцю не отказал себе в сладком желании поиздеваться — он нарочито медленно обмахнулся веером. Судя по хмурым лицам кретинов, впечатлить удалось. - Этот полагает, что встретил Генералов Мин, Пэя и Ли. Имя этого Шэнь Юань. Мужчина с затянутыми в высокий пучок волосами выступил вперед: - Мое имя Пэй Ань. Сегодня ночью нами была получена депеша о вашем прибытии. Прошу, - Шэнь Цинцю последил взглядом в указываемом направлении. Довольно громоздкой величины палатка уныло нависала над снующими туда-сюда солдатами. Еще в более мрачные краски окрашивалось настоящее, лишь стоило приглядеться: огромное число воинов было тяжело ранено, у некоторых даже отсутствовали части тел. И пусть в малахитовых глазах отражалась не заинтересованная меланхоличность — ходящие под кожей желваки не давали обмануться. По_че_му Почему он здесь? Почему позволил себя заставить? Почему должен смотреть на все это? В который раз на жизненном пути судьба заставляет наблюдать ужасы лишений и человеческой глупости? Жестокость мироздания с каждым новым прожитым годом поражает все сильней. Занавеси шатра увесистые и грязные — от клубов пыли раздраженно чешется в носу. Хочется побыстрее пройти и стряхнуть с пальцев невидимый мусор. Однако и внутри оказывается не многим лучше. Сырая земля пусть и заселена коврами, а плотная ткань не пропускает ветра — ощущения от полумрака подавляют в желании сгорбиться. Шэнь Цзю метает острый взгляд на ученика и… Ничего. Тот все также спокоен и собран, с отрешенностью и невозмутимостью расположившись в углу. «Да что не так с этим недоразумением?» Мужчины подошли к умощенному в центре столу. Взгляд скользнул по огромной карте, испещренной пометками и чёрными крестами — сданные территории? Очень похоже. И один из крестов очень большой, туда и указал мозолистый палец. - Перейдем сразу к делу, здесь не дворцовая усадьба, чтобы размениваться любезностями, - Цинцю с издевкой выгнул бровь на столь резкий тон. Он тоже недоволен, но в отличие от напыщенного варвара, не стремится кинуть этим в лицо. - Это место является крайне важным стратегическим объектом. Три дня назад его взяло вражеское войско. Очевидное произносить вслух не требовалось. Правда, настолько скорый экскурс в последние события достаточно подозрителен. Эти безмозглые вояки хотят поглумится? Что же, если они думают, что недостаток сведений и знаний может поколебать — непростительно ошиблись с жертвой. Шэнь Цинцю обвел закрытым веером зону слева над поселением: - Этот ручей почти опоясывает город, если не брать во внимание сторону врага, то есть лишь один путь, чтобы попасть туда. И конечно же нас там будут поджидать, - генерал я-самый-умный смерил заклинателя ироничным взглядом: «спасибо за очевидное». Повелитель Цинцзин искренне не советовал тому брать на себя слишком многое. - Единственным логичным выводом остается зайти с вражеской стороны. - Чушь! - последовало незамедлительное обвинение. На этот раз Цинцю не сдержался и закатил глаза: - Генерал, очевидно, идиот. Прекрасно. Значит те военачальники также не будут ожидать удара. Тонкие губы дернулись в намеке на ухмылку, которой Шэнь Цзю дал несколько мгновений поиграть на устах, прежде чем элегантно скрыть за веером. Происходящее начинает вовлекать в азарт. - Это издевательство! Император прислал какую-то бездушную куклу — тебе наплевать на целостность армии! Отповедь совсем не впечатлила. Пока что за генералом идиотом счет ноль — Лю Цингэ выигрывает. - Да, мы на войне. Да, солдатами приходится жертвовать, но не на заведомо очевидную чушь. - Генерал, вы повторяетесь. И, видимо, вы один не понимаете где находитесь. Поумерите для начала собственную тупость и дослушайте до конца, - сиплый выдох и порывистый тычок веером на карту. - Никто не говорит о жертвах, речь о небольшом скрытом отряде. Пэй Ань: - Господин Шэнь имеет ввиду нескольких элитных воинов, который смогут пробраться сквозь вражеские узды? - Цинцю слабо кивнул. Благословение судьбы или же насмешка — не ясно. Однако хоть одна особь, утружденная бременем разума, вселяет надежду. - Хм, думаю, это имеет смысл. Имело бы, не будь на стороне противника Фэн Шуана, - голос мужчины осел, - он точно все поймет. - На то и сделан расчет. - Мм, - заинтересовано протянули с противоположной стороны. Третий мужчина, до этого тихо стоявший со скрещенными руками, шагнул вперед, - значит двойной ход. Вы хотите, чтобы отряд обнаружили. Даже умелость воинов нужна не для того, чтобы незаметно пробраться, а для того, чтобы без происшествий вывернуться и ускользнуть. В тоже время основные силы зайдут с нашей стороны. - Почти. - Продолжайте. Веер медленно очертил области двух других сторон. - На западе самая глубокая часть реки, на востоке же небольшой холм. Стоит рассредоточить отряды: один пустить с бронированными щитами, другой снарядить лучниками. Град стрел отвлечет противника ненадолго, но будет возможность ранить постовых. В то же время с запада нападения не ожидают и… Ло Бинхэ внимательно слушал учителя, ловя каждое слово. Было так интересно наблюдать за мужчиной, представшем совершенно в ином амплуа. «Хотя, - юноша не удержал ползущие уголки губ, - даже при такой ситуации учитель продолжает наставлять». Но Бинхэ совсем не испытывал сочувствия. Мужчинам ещё повезло — ничего переписывать и бегать вокруг го_ры не прийдется. Взгляд упал на новое ханьфу, и мысли пустились вскачь за новым поворотом. Никогда прежде не доводилось одевать черное: в детстве были не понятного оттенка лохмотья, после — светлые одеяния Цинцзин. И такой резкий переход на темный притягивал размышления: можно не беспокоиться больше о незамеченном сером пятне сзади, о несуществующих пылинках. Почему же учитель не изменяет предпочтениям? В таком амплуа мог бы чувствовать себя спокойней — с его то педантичностью. Вдруг, даже менее раздражителен бы стал. - Ло Бинхэ, - это было неожиданно, - можешь идти. - Прошу прощения?.. - Этот учитель разберется со всем здесь сам, ученик может изучить территорию или найти господина Му. На сердце легла не приятная тяжесть, но кто он такой, чтобы возразить? Бинхэ учтиво поклонился, задержав глаза на генерале, постоянно возражающем учителю. Да как тот вообще смеет? Невежда должен быть счастлив возможности вести беседу с учителем, но вместо этого бесконечно перечит. Ноги понесли прочь от шатра, куда-то вдаль. На свой ужас, юноша не следил за дорогой. Изучать, осматриваться, не хотелось вовсе. Окружающее никак не реагировали, и Бинхэ не стал — меньше всего сейчас хотелось привлечь внимание. До безутешной абсурдности пылало желание привнести пользу. Каждый из лордов занят, бесспорно, важным и ответственным делом, а он бессмысленно слоняется по лагеру. От досады Бинхэ пнул пару мелких камешков ногой, чем нечаянно поднял пыль. Это не могло не заставить закатить глаза. Конечно, даже здесь оплошал! Ногти заскребли по плотной ткани, цепляясь за нитки, а сердце ухнуло куда-то вниз. Ло Бинхэ уткнулся взглядом в пол, силясь как можно скорей покинуть столпотворение - избежать чужого внимания. Примерзкое ощущение того, что солдаты пялятся. Кажется, что прожигают дыры в нескладном юнце. Он ускоряет шаг, цепляясь за образы деревьев, и скрывается за ближайшим из них. На окраине чуть менее шумно, пусть и запах гари слышится отчетливей. Но и пусть. Компания зловонных мертвецов не так плоха, по крайней мере, выигрывает сравнении с живыми. Может, немного — всего-лишь немого времени, у него есть? - Кхм, - какой наивный, жизнь тут же плюнула в лицо, - ты еще кто?