Поттер в Форксе

Сегодня они опаздывали. Как бы это ни раздражало, но акция была намеренной и, более того, обязательной, - легенда «обычных школьников» сама по себе не то чтобы слишком убедительна, так что для ее поддержания, хотя бы пару раз в год, как всем нормальным людям, приходилось опаздывать. Эдвард вел машину, изо всех сил стараясь не разгоняться, и при этом не злиться на вынужденную скорость хромой черепахи. В салоне бодро играл джаз-диск, который откуда-то притащила Элис. Кинув взгляд на приборную панель, Эдвард определил исполнителя как Эми Уайнхауз. Вроде она была еще и автором, а не только певицей, но не то чтобы он запоминал все, о чем ему рассказывает сестра. Хотя, звучит неплохо. На заднем сидении Эммет и Джаспер обсуждали просмотренный недавно фильм, а Розали гордо смотрела в окно, делая вид, что погружена в свои мысли и не замечает их беседы. Роуз никогда не понимала, почему семью так забавляют фильмы о «вампирах», она для этого слишком серьезна. Элис же, как всегда, рядом с ним, проверяла «прогноз на день». Сестра привлекла к себе внимание, показывая план его первого урока. Эдвард удовлетворенно улыбнулся. Ну что ж, придется сегодня пропустить биологию: мистер Баннер традиционно отдает один урок в году под изучение крови. Зачем это делать каждый год - загадка неразрешимая - мистер Баннер боится, что за год у учеников изменится группа крови? Впрочем, не важно. Бессмысленные размышления можно отложить на ближайшее никогда и просто порадоваться, в который раз, что у сестры такой полезный дар. Без него жизнь была значительно менее удобной. Притормозив на последнем повороте, Эдвард въехал на школьную парковку спустя всего десять минут после начала уроков. Как бы он ни старался, но задержаться сильнее не получалось никогда. Наверное, столько попыток спустя с этим стоит просто смириться и в следующий раз сменить не скорость поездки, а время ее начала. Все гениальное просто, а его мучения нужны не будут. Остановившись на обычном месте, и пожелав семье хорошего дня, Эдвард заглушил мотор и щелкнув кнопкой перчаточного ящичка в предвкушении вытянул на свет небольшую стопку дискет. Сменив не плохой, но все-таки, не самый любимый джаз на родную знакомую классику, Эдвард с наслаждением откинулся на спинку сиденья. В перспективе он имел спокойные сорок минут в обществе незабвенного Шопена. Эдвард любил бросать себе вызов, но кóда четвертого этюда все еще получалась не всегда... В яркое, текучее, как горный ручей повествование, посторонний звук врезался с почти неприличной бестактностью. Он доносился снаружи, и был не то что бы очень громким, поэтому около минуты Эдвард упрямо не не обращал на него внимания, но назойливое жужжание где-то на периферии настойчиво мешало выверенной до последней ноты мелодии фортепьяно, не позволяя полностью раствориться в любимой музыке. Поняв, что борьба бесполезна Эдвард поморщился и, с сожалением, выключил диск. Прислушался. Вспомнила бы ты мое имя Если бы встретила меня на небесах? Было бы все так же как было всегда Если бы ты встретила меня на небесах? Но я должен быть сильным и двигаться дальше Ведь мне не место на небесах. Ну да, не показалось. С отдаленного конца парковки приглушенно, но тем не менее очень отчетливо, доносились «Слезы на небесах». Поняв, что не единственный прогуливает уроки, Эдвард попытался найти источник посторонней музыки. И, ожидаемо, нашел. Источником оказались наушники Поттера, сам же парень, с отсутствующим лицом, завис рядом со своим мотоциклом, прикипев взглядом к придорожному кустику недавно распустившихся одуванчиков. Ну да, пришла весна, скоро эти цветы заполонят весь город. Взяла бы ты меня за руку Если бы встретила меня на небесах? Помогла бы ты мне подняться Если бы встретила меня на небесах? И я снова учусь жить Ведь я знаю что мне не позволено остаться на небесах. Эдвард «прислушался», но не уловил привычной пестроты красок. Обычно яркие картины блекли и размывались, словно мелки на асфальте во время дождя. Время может сломить и поставить на колени Время может разбить сердце, заставить умолять, молить, ну пожалуйста… Черные непослушные кудряшки от влажности торчали во все стороны дикими пружинками, придавая парню вид безумного ученого, а пустой взгляд только больше наталкивал на эту аллегорию. Было очевидно, что Поттер ушел глубоко в себя и, судя по его мыслям, замерзнет раньше, чем вспомнит где он, кто он и когда. По ту сторону - покой, я в этом уверен. И я знаю, что там, на небесах, больше не будет слез. В целом, с парнем творилось что-то странное уже около недели. Может быть и дольше, но когда именно и с чего конкретно это началось, Эдвард не знал. Поттер с каждым днем становился все более взбудораженным. Под его глазами залегли тени, а Джаспер недавно заметил усиливающийся запах полыни и аконита. Поттер все чаще уходил куда-нибудь в одиночестве, еще старательней избегал шумных компаний, и подолгу сидел во дворе, что-то черкая в потертой папке, с которой, кажется, вообще не расставался. Он дергался от каждого громкого звука, отвечал невпопад на уроках и то до икоты смеялся над совершенно несмешными шутками Эрика, то, замолкал на середине предложения, переставая замечать что-либо вокруг себя. Обычно его кто-нибудь окликал, и через пару секунд тот отмирал, улыбался одними губами, и, дав малоубедительное объяснение, с видом безумца уходил черкать свои листы. У Эдварда после таких его замираний еще долго рябило в глазах от скачущих мушек и вспышек света. Всё это начинало раздражать. Вспомнила бы ты мое имя Если бы встретила меня на небесах? Было бы все так же как было всегда Если бы ты встретила меня на небесах? Но я должен быть сильным и двигаться дальше Ведь мне не место на небесах. Вот и теперь, вместо того, что бы пойти на уроки, как делают все приличные школьники, Поттер стоит около этого жука неопределенной модели, не замечая ничего вокруг, вцепившись в свою потрепанную сумку до побелевших костяшек, и пялится на придорожные сорняки. И тормошить его сейчас некому. Эдвард вздохнул, выдернув ключ и вышел из машины, хлопнув дверью. На самом деле, перспектива иметь повод заговорить с Поттером его скорее радовала, но сейчас он был раздражен ситуацией в целом. Эдвард одновременно любил и ненавидел загадки, просто потому что в его существовании с даром телепатии они отсутствовали как вид. Он подходил медленно, по открытому участку парковки, так, чтобы его можно было заметить издалека. Ожидаемо, не помогло, на оклик парень не отозвался и все равно вздрогнул, когда Эдвард положил руку на его плечо. — С тобой все нормально? Эй? — А? — Поттер выдернул наушник, и пару раз моргнул, фокусируясь. Он был удивлен. — Каллен? Д-да, все в порядке, — в его взгляде появилась осмысленность, а мысли затопил желтый, на грани оранжевого. Эдвард придал лицу самое доброжелательное выражение из всех, что знал. — Ты бледный. Я увидел тебя из машины, — он неопределенно махнул рукой в сторону Вольво. — Точно все в порядке? Эдвард спохватился, что для обычного человека от входа в школу увидеть парня, стоящего у самых деревьев, почти невозможно, и запоздало прикусил язык. Поттер фыркнул. — Точно в порядке, — он насмешливо посмотрел на Эдварда, слегка сощурив глаза и больше ничего не добавляя. Тактика не сработала, и повисшая пауза грозила затянуться. Кажется Поттера она не волновало абсолютно. — М-м... Интересный жук. Любишь скорость? — Эдвард кивнул на мотоцикл, зацепившись за первую пришедшую в голову тему. Поттер обернулся, будто бы забыл о существовании своего транспорта, и рассеянно-ласково провел рукой по раме. Эдвард вздрогнул. — Спасибо. Люблю, хотя Комета не слишком быстрая. — Не быстрая? — Эдвард окинул мотоцикл скептическим взглядом. Тонкий, без лишних технических наворотов. Красивый. Иначе его можно было бы назвать «Стрекоза», но и имя «Комета» тоже подходит прекрасно. — Если ты так считаешь... Мы не знакомы лично, мое имя Эдвард Каллен, — представился, не протягивая руки. Кивка и полуулыбки будет вполне достаточно. Как бы ему ни хотелось выглядеть приветливым, все же незачем провоцировать у людей ненужные вопросы относительно температуры тела. Покосившись на его руку, Поттер хмыкнул и тоже ограничился кивком. — Гарри Эванс. Или Поттер, без разницы. Я уже и сам запутался, честно говоря. — Что ж, приятно познакомиться, Гарри. Раз уж мы окончательно опоздали на биологию, может быть скрасим друг другу время ожидания следующего урока? — Эдварду было дико любопытно хотя бы немного расспросить новенького. Он наблюдал за парнем уже третий месяц, вопросов накопилось достаточно, а если считать еще и последнюю неделю… Конечно, сразу все ответы получить вряд ли удастся, но люди так легко ведутся на вампирское очарование, вдруг получится? Как бы Эдвард ни ненавидел эту часть себя, иногда она была удобна. Кроме того, обращение по имени располагает к продолжению знакомства. Гарри снова смерил его насмешливым взглядом, по птичьи наклонив голову к плечу. — Думаю, в другой раз. Я и в самом деле не очень хорошо себя чувствую. Наверное, стоит сегодня пропустить и оставшиеся уроки. Приятно было поболтать, Каллен, — По всей видимости, сочтя диалог оконченным, Поттер махнул рукой и обернулся к «Комете». Демонстративное обращение по фамилии задело гордость, и внутри мгновенно вскипело тщательно сдерживаемое раздражение. Нагло. Почти прямым текстом послал. — И ты собираешься вести в таком состоянии? — Эдвард попытался схватить парня за плечо, но тот неуловимо отклонился в сторону, и пальцы поймали ремень наплечной сумки. — Я бы мог тебя подвез... В этот момент потрепанная кожа, натянувшись, лопнула, сумка соскользнула с плеча, и по земле рассыпались тетради, листы, ключи, ручки… Поттер остановился, окинул безразличным взглядом вывалившиеся на мокрый асфальт вещи и, вздохнув, присел на корточки, начиная их собирать. Растерявшись, Эдвард молча смотрел, как тот складывает листы и тетради с учебниками в неровную стопку, а когда наконец, отмер, парень уже закончил и, распрямившись, смотрел прямо в глаза. Эдвард почти услышал звонкий хлопок двери, закрывшейся перед его носом. Краски, что он видел в мыслях Поттера, вдруг вспыхнули яркой белизной и разом потухли. Вот так просто, будто и не было их никогда. Через несколько долгих секунд напряженного молчания Эдвард первым отвел взгляд. Раздражение схлынуло, и внутри остался неприятный сгусток растерянности и недоумения. Гарри оседлал «Комету» и, положив сумку на сиденье перед собой, не торопясь связал два конца ремня в простой узел. Перекинув сумку через плечо, он обернулся к Эдварду и заметил: — Спасибо за предложение, но не стоит беспокойства. Не заметил, чтобы мы были близко знакомы для подобной помощи, кроме того, добраться до дома я в состоянии, — он уже взял шлем в руки, когда неожиданно снова повернулся к Эдварду. — И, Каллен, просто на будущее. Уверен, ты легко можешь найти лучшее применение своему любопытству. На несколько секунд удержав его взгляд, Поттер отвернулся, оставив несказанное висеть в воздухе. Он спокойно надел шлем, проверил ремень, завел мотор и выехал с парковки. Эдвард не знал, как реагировать. Поттер обычно весьма приветлив с незнакомцами. Чем лично Эдвард успел заслужить подобное отношение? Он был слишком настойчив? Это даже не столько раздражает, сколько просто вводит в недоумение. И да, обидно, черт возьми. Раздумывая над произошедшим, Эдвард уже собрался вернуться к машине, когда у самого бордюра в куче листвы, веток и прочего мусора, заметил белый прямоугольник. Он подошел ближе. Это был один из тех самых листов, по-видимому пропущенный Поттером, на которых он постоянно что-то писал. Эдвард поднял лист, полный неровных, пляшущих строчек. «дорогая тетрадь…» — гласила первая.