Слово дано нам для того, чтобы скрывать свои мысли.
— Шарль Морис де Талейран-Перигор
Этот месяц выдался очень непростым. После аварии за Изабеллой ходило полшколы, в том числе и несколько отдельных индивидуумов вроде виновника всей ситуации. Сама же Изабелла избрала объектом своего внимания Эдварда. На Гарри она смотрела косо и с жалостью, как на неизлечимо больного человека, которому не сказали о диагнозе. Что удивительно, подробности самой аварии она держала при себе и не спешила распространять слухи на тему сверхчеловеческих способностей некоторых учеников. За что Гарри был ей безмерно благодарен. На этом списки благодарностей заканчивались. *** Запястье в его руках, ледяное как камень, живший под снегом прошедшей зимы, начинало понемногу оттаивать. Не так давно Гарри научился, концентрируя магию тем или иным образом, согревать свое дыхание и ладони и теперь развлекался тем, что наблюдал за млеющим от разбегающегося по руке тепла Эдвардом. Тот, в свою очередь, полулежа на мягком диване издавал какое-то странное, совершенно кошачье урчание. — Как есть Живоглот... — задумчиво пробормотал Гарри. Эд только дернул уголком рта в подобии улыбки и наклонил голову, подставляясь под теплую руку. — Кто это? — пробормотал он, когда Гарри разместил на его шее мучительно теплую ладонь. — Кот моей сестры. Не знаю, где он сейчас. Хорошо бы его приютил какой-нибудь сердобольный волшебник. Живоглот бы запросто справлялся с обязанностями сторожевого пса. Оставив в покое шею, Гарри легонько обвел кончиками теплых пальцев скулу, очертил подбородок, поражаясь обманчивой мягкости кожи, и, как апогей, поймал холодное дыхание из приоткрытых губ. Тепло и холод словно столкнулись, прорвавшись до самой его груди электрическим разрядом. Гарри поспешно отдернул руку, но когда Эдвард недоуменно приоткрыл один глаз, вернул тепло ладони на услужливо подставленную шею. Они давно привыкли к прикосновениям. Неизбалованный теплом вампир нежился под ласковыми касаниями, а Гарри... Гарри предпочитал об этом не думать. Ленивое настроение, заполняющее комнату, прерывать не хотелось. Пылинки кружили в лучах послеобеденного солнца, оседая на полу и полках со старыми книгами. Бережно развешенные пучки трав заполняли комнату мягким густым ароматом едва зарождающейся весны. Снег за окном давно превратился в лужи, а деревья начинали отращивать листья. Настроение прерывать не хотелось. Но Гарри привык делать вещи, которые делать нужно. — Эд, зачем она тебе? — вопрос прозвучал негромко, но плечи вампира едва уловимо напряглись, хотя он и не открыл глаз. — Кто? — спросил он. — Свон, — ответил Гарри, хотя ни один из них в этом не нуждался. Теперь Эдвард смотрел на него. В его взгляде Гарри видел растерянность и иглы, словно он защищался. Словно на него кто-то нападал. — Что с того, если она мне интересна? — шипы в его голосе были слышны и почему-то задевали за живое. Из-за чего друг так реагировал было сложно сказать, и в следующих словах Гарри постарался смягчить тон, отчаянно давя неизвестно откуда взявшуюся обиду. — Эд… Ее запах провоцирует тебя. Как ты собираешься подвозить ее до Сиэтла в маленьком закрытом пространстве машины? В комнате повисло молчание. Через некоторое время Эдвард выдохнул и заставил себя расслабить закаменевшие плечи. Откинувшись на спинку дивана, которым сам в ультимативной форме заменил старую расхристанную софу, что стояла здесь прежде, он признался: — Она привлекает меня. Ее мысли… я не слышу. Это такое блаженство — не знать, что ответит собеседник. Помолчав, Гарри собрался с духом и, внутренне замирая, выдавил: — Эд, можно я выскажу то, что вижу? Ответом ему был настороженный, но любопытный взгляд. — Попробуй. — Ты тянешься к ней. Загадка, которую она в себе несет, влечет тебя так же, как когда-то влекла моя, только она не знает, кто ты. Ваша тайна, тайна семьи, уже находится под угрозой, и решать, раскроешь ты ее или нет, тебе придется уже сейчас. Нет, я не спорю, — увидев, как вытянулось лицо Эдварда, Гарри вскинул руки в защитном жесте. — Изабелла может быть хорошей девушкой, и даже наверняка так оно и есть. Я только говорю, что скорее всего в ней нет того, что в ней видишь ты. Она просто девушка, выросшая в обычной семье и каким-то образом растерявшая всю свою магию. Сейчас она не принадлежит к нашему миру, а будет или нет — решать тебе. И будет лучше, если ты сделаешь выбор сейчас. Остаток вечера они провели в тишине, думая каждый о своем. И Гарри сам не заметил, как уснул, и ему приснилась холодная рука, с нежностью перебирающая его жесткие перья.