Отсчёт до Апокалипсиса

      Когда я проснулась, Ребекка уже бодрствовала. Она находилась в небольшой комнатке, которую я не замечала, когда мы ложились спать. Там стоял компьютер и несколько стеллажей с коробочками от дисков. Кажется, это были записи с камер. Ребекка сидела перед монитором, просматривая какую-то из записей. Я чуть приоткрыла дверь, и та предательски скрипнула. Бейли обернулась, моментально выключив запись. — Привет... — негромко поздоровалась я, — что делаешь? — Да так, не обращай внимания... — она поднялась со стула, — мне нужно идти... — Куда? — Назад, в центр видеонаблюдения... Иначе у нас будут проблемы... — Я с тобой... — Ну, как хочешь... Мы вышли из архивов. — Зачем тебе к камерам? — недоумевала я. — Так надо... Сегодня пришлют очередную партию, я должна смотреть... — Партию? — Начальство каждую неделю, в один и тот же день отправляет сюда группу людей. Они думают, что, если будут подкармливать эксперименты, им удастся удержать их тут... Наивные идиоты... Но, вообще, они присылают сюда только тех, кого не будут особо искать. Преступников, сумасшедших, бездомных... и тех, кто слишком много знает... — она выразительно посмотрела на меня. — Так вот куда пропадали сотрудники... И теперь здесь и я... Не стоило отправлять компромат по почте... Лучше бы отпросилась в отпуск и рассказала лично... Ну, полагаю, поздно об этом думать... — догадалась я, — в принципе, это даже не удивительно. Глупо было ожидать, что они допустят утечку информации... — Но странно, что тебя не прислали со всей партией... — она помолчала, — неужели, они всерьёз восприняли мою шутку про помощника...? Или просто решили совместить приятное с полезным? — Шутку про помощника? — Недавно мне удалось с ними связаться. Они явно того не ожидали. Видать, уже похоронили меня. Спросили, что я делаю, как выжила, и чем они могут мне помочь. И в разговоре я в шутку сказала, что не отказалась бы от помощника, а то тут "и скучно, и грустно и некому руку подать"... И, похоже, они решили отправить тебя отдельно, когда никто здесь не будет этого ожидать, более того, они запустили тебя с другой двери... Мы вошли в комнату. — Что теперь? — Скажи, насчёт утечки информации... Кому ты отправила данные? — Сестре... — растерянно ответила я. — Ну, думаю, мы скоро увидим её здесь... Мы начали оглядывать мониторы. И на одном из них я увидела дверь. Такую же, как та, через которую прошла я, но она была серьёзно повреждена. Будто её неоднократно пытались выбить. Ребекка нажала какую-то кнопку и вывела изображение на главный монитор. Внезапно дверь на камере открылась, и в лабораторию вошла группа людей. В толпе я разглядела знакомое лицо. — Нет... не может быть... Господи, этого просто не может быть... — я вгляделась в монитор. Нет, ошибки быть не может. Это она, — Линда! — Твоя сестра? — Да! Боже, я должна... — я побежала к двери, но Ребекка остановила меня за рукав и потянула назад. Я начала вырываться. — Остановиться и прислушаться к голосу разума... — Там моя сестра! — И что? Раньше тут были все мои друзья и коллеги. Все, кто у меня остался, были здесь. И теперь их больше нет... — Но я должна что-то сделать...! — А что ты можешь? Прибежать туда и погибнуть вместе с ней? — Я... — её холодный, сдержанный тон и неоспоримые факты заставили меня остановиться, перестать вырываться и вернуться к камерам. — Мы ничем не можем помочь ей... Тебе следовало думать об этом раньше, до того, как ты отправила ей данные... — Я... — она была права. Я была бессильна. — Единственное, что мы можем сделать — молиться, чтобы она умерла быстро и безболезненно... Поверь, это — роскошь, которую могут позволить себе далеко не все, кто сюда попал... Мы снова всмотрелись в монитор. На камере, помимо людей, появилась бабочка. Такая же, какая вылетала к нам из вентиляции. За одной бабочкой показалась ещё целая куча таких же. Их было не меньше сотни. Люди смотрели на бабочек, кто-то расслабленно и даже чуть радостно, кто-то напряжённо и даже чуть испуганно. Кто-то из тех, кто радовался бабочкам, пошёл им навстречу. — Это он зря... — тихо произнесла Ребекка. Всё случилось за пару секунд. Насекомые окружили человека, крик — и от него ничего не осталось. Они съели его. За считанные секунды. Не оставив ни костей, ни капли крови. Началась паника. Люди, давя друг друга и топча тех, кто упал, мчались от стаи хищных бабочек. А потом из-за поворота, с той стороны, откуда прилетели насекомые, показалось то, что заставило всю толпу разом завопить и ускориться. Это, судя по всему, был тот самый двадцать седьмой эксперимент, которого мы придавили дверью. Он походил на чью-то злую шутку — тело, руки и ноги были человеческие, а голова и видные за спиной крылья принадлежали явно насекомому, скорее всего, мотыльку, которые в огромном количестве летали вокруг него. Он неспешным, прогулочным шагом двигался к толпе. Когда люди скрылись за поворотом, эксперимент поднял голову и посмотрел в камеру пару секунд, после чего потянулся к "лицу", если это можно так назвать, схватился за подбородок и потянул вверх, снимая "лицо", как будто маску, и дотянув до затылка, отпустил. Теперь в камеру смотрело нормальное человеческое лицо. Эксперимент ухмыльнулся и махнул в камеру, после чего натянул "лицо" мотылька обратно и продолжил путь. Мы продолжили смотреть за движением толпы по мониторам. Я с сожалением смотрела, как Линда убегает со всеми, и понимала, что вижу её в последний раз. На глаза невольно навернулись слёзы. — Если тебе тяжело — не смотри... — начала Ребекка, но её прервал голос за нашими спинами. — Ну, нет, так не пойдёт. Она ведь теперь твоя ассистентка, так пусть смотрит вместе с тобой... — у нас за спиной оказался, судя по всему, один из экспериментов. Тёмная одежда, серая кожа, тёмные волосы, абсолютно чёрные глаза и какая-то странная полупрозрачно-тёмная дымка, окутывающая всё его тело. Он напоминал то ли злобного, неупокоенного духа, то ли ожившую тень, то ли ещё что-то в этом роде. Закончив говорить, он отошёл к стене, прислонился к ней и вдруг попросту ушёл в стену, превратившись в тень. Тень молниеносно скользнула в тёмный угол и пропала. — Кто это был? — спросила я, когда он исчез. — Сорок первый... И он — глаза и уши для остальных экспериментов. В лаборатории ничего не случается, о чём он бы не знал. Но он не опасен. Просто ему нравится смотреть, как другие страдают... Раньше он торговал информацией, мог узнать всё и обо всех. Его повязали за разглашение государственных тайн. Мне, честно говоря, кажется, что он не покидает лабораторию только потому, что здесь есть на что посмотреть. Он пару раз помогал мне, просто потому что "так будет интереснее"... — Не отвлекайтесь от камер... — мы снова услышали его голос, но сам эксперимент не показался, — иначе вы пропустите всё самое интересное... Мы повернулись назад к мониторам. Я увидела, как Линда, отделившись от всех, юркнула в какую-то дверь, поспешно прикрыв её за собой. — Зря она туда зашла... — Ребекка напряглась. — Почему? Что там? — Что-то вроде небольшого чулана для всякой всячины. Беда в том, что там в стенах, близко к полу, проходят трубы отопления. Там тепло, и туда часто заползает тридцать четвёртый, погреться. — Заползает...? — Да. Этот эксперимент, ещё будучи человеком, представлял из себя гремучую смесь. Маньяк-насильник, в каком-то смысле некрофил, абсолютный психопат и... — она сделала полусекундную паузу, после чего саркастично добавила, — безнадёжный романтик... Психическое расстройство у него, кстати, тоже было весьма своеобразное. Он уверял всех вокруг, что он — змея, или, скорее, змей, застрявший в теле человека. Он обитал в довольно крупном лесопарке, искал одиноких девушек, подходил, знакомился, усыплял их внимание сладкими речами про любовь и в один прекрасный момент вкалывал им шприц с ядом, "кусал", как он это называл. После этого жертве оставалось жить от двух до пяти минут. Ему этого обычно было достаточно... Когда его доставили сюда, он умолял нас дать ему змеиные способности чтобы, как он сказал, "соответствовать тому, кем он является на самом деле". И... мы исполнили его просьбу. Он получил способность принимать обличье змеи, но не утратил человеческой оболочки. Поначалу всё было даже хорошо. А потом выяснилось, что он ядовит. Несмотря на то, что мы использовали ДНК неядовитой змеи, эксперимент буквально спустя пару дней начал вырабатывать яд. Пусть и не особо смертельный, но в большом количестве приводящий к летальному исходу. Яд оказывает сильный паралитический эффект на жертву, настолько сильный, что одна капля яда приводит к полному параличу всей нервной системы организма минимум на пятнадцать минут. Более тридцати миллилитров яда в девяноста пяти процентах случаев приводили к смерти. А ведь это всего две столовые ложки... — Ребекка отвлеклась посмотрела в монитор, — глянь, что творится... Я посмотрела туда же, куда и она. Эксперимент уже сцапал Линду в свои смертоносные объятья. Но она не сопротивлялась, заворожённо глядя ему в глаза. Они просто стояли посреди комнаты и целовались. — Ну, тут без шансов... — снова подала голос Бейли. Пару секунд спустя тело моей сестры безжизненно обмякло. Я отвернулась. Ребекка переключилась на другую камеру. — Знаешь, ей ещё повезло... Она умерла быстро и безболезненно... Я повернулась к ней, чтобы что-то ответить, но увидела кое-что любопытное в одном из мониторов. Уже знакомый мне первый эксперимент куда-то вёл небольшую группу людей. — Что происходит? — Эксперименты выбирают из каждой партии одного или несколько человек и превращают их в себе подобных. Когда это всё началось, их было чуть больше шестидесяти. Теперь их число уже перевалило за сотню. Они продолжают вести записи — я регулярно нахожу в архивах что-то новое. Их становится всё больше, они становятся всё сильнее. Они готовятся... — К чему? — А разве не ясно? Выйти отсюда и поработить всё человечество. Они не станут убивать всех людей. Это глупо, они просто лишат себя источника пищи... — Кстати о пище... — у меня заурчало в животе, — а чем питаешься ты? — я боялась услышать ответ. — Пойдём... — она подошла к двери, — нам нужно к лифту... — мы вышли из комнаты и пошли по коридору, — в этой лаборатории двадцать этажей. Мы сейчас на самом верхнем. Нам надо на четвёртый сверху... — А что там? — Оранжерея. Растениям, что там растут, не нужны вода и солнечный свет, а урожай можно собирать круглый год. Это была разработка одного из моих коллег... Мы подошли к лифту, вызвали его, зашли и поехали ниже.