Сказки или...

Его грубо втолкнули в просторный зал. Он тут же развернулся и навалился всем телом на закрывшиеся перед его носом двери, но те остались недвижимы. Он раздраженно ударил дверь кулаком и обернулся к залу, в котором оказался. Богато обставленное помещение, казалось, не имело конца; ярко освещенное у входа, оно уходило в глубину полумрака, ширясь и растворяясь вдалеке. «Пойдешь дальше и потеряешься», – промелькнуло у него в голове. Он остался у дверей, прижавшись к ним спиной. Перед ним океаном растекался песочный ковер с длинным, мягким ворсом, вдоль стен тянулись тумбы с золочеными статуэтками и огромные каменные вазы с охапками цветов, душивших его своими запахами. Несмотря на первое впечатление единого убранства, все предметы оказались похожими на разрозненные трофеи, привезенные из других городов и замков. Он практически ощущал историю за каждой вещью, предназначенной для совсем других комнат. Он поежился и осторожно шагнул на ковер. Что бы ни было задумано, его отправили сюда не для того, чтобы он продолжил стоять на одном месте в ожидании расплаты. Если потребуется, он будет бороться, будет защищаться этими дорогими безделушками. Кто-то щелкнул пальцами, и в отдалении у правой стены вспыхнул огонь. Он нерешительно двинулся в ту сторону и обнаружил вырезанную в стене нишу, где красным кирпичом был выложен камин. В этот летний день жара заставляла всех прятаться в тени и ждать вечерних часов, но в этом зале без окон, освещаемом многочисленными фонарями на стенах, вдруг зажгли камин, нагоняя жар и духоту. Быть может, это и есть их способ избавиться от него, эдакая мучительно медленная расправа без единого глотка свежего воздуха в окружении вещей, что никогда не будут принадлежать ему. Он отошел от камина и заглянул в ближайшую напольную вазу, вытащив из нее цветы. Те продолжали благоухать, но оказались высушены, на дне вазы не было ни капли воды. – Здесь все собрано моими руками. От неожиданности он вздрогнул, выронив безжизненный букет из рук. Бесшумно ступая по ковру, к нему приближалась женщина. Она была невелика ростом, вороново-черные волосы были убраны в высокую прическу, заколотые золотой брошью, шелковое платье открывало правое смуглое плечо, на шее сверкало рубиновое ожерелье, на каждой руке красовалось по несколько перстней с необработанными камнями. «Мечта любого вора, – невольно подумал он, – и дом ее, и она сама». Женщина остановилась напротив него и вытянула вперед руки ладонями вверх. Прежде чем он разгадал ее намерения, от ковра вдруг отделилось существо и запрыгнуло ей на руки. Он постарался ни любым движением, ни выражением лица не показать своего отвращения при виде появившейся из ниоткуда твари. Он мог бы назвать этого зверя котом, но шерсти у того не было. Его тело было обтянуто гладкой молочно-белой кожей, длинные изломанные усы топорщились во все стороны, при каждом сгибе лап и повороте головы кожа собиралась мелкими складками, ребра отчетливо выступали при каждом вдохе. Вместе женщина и кот, будто вышедший прямиком из ночных кошмаров, представляли единый сгусток энергии, опасной и сулящей одни беды. Он невольно сделал шаг назад, забыв, как собирался отбиваться от возможных противников. – Ты не против огня? – женщина плавно кивнула в сторону камина. – Мой мальчик зябнет в такую погоду. – Ну да, – брякнул он, не подумав, и вытер выступивший на лбу пот. – Ты, щенок, решил посмеяться?! – глаза женщины вмиг потемнели. Она, одной рукой удерживая кота, взмахнула свободной и принялась выводить пальцем спираль, словно вызывала крошечный вихрь. Он почувствовал, как его окружает колкий холодный ветер, а кровь леденеет. Обхватив себя руками, он согнулся и отчаянно замотал головой: – Я и не думал смеяться, госпожа! День и вправду холодный, холодный, очень холодный! Она удобнее перехватила кота, и ветер исчез, бросив свою жертву обратно в горячий воздух зала. Женщина сощурилась, рассматривая его. – Ты знаешь, почему ты здесь оказался? – Долг, – тихо сказал он. – Долг твоего отца, – она принялась загибать пальцы, – долг твоего брата, твой долг, долг вашего соседа, переложенный им по вашей воле на вашу семью в уплату его помощи. Долг этому дому растет с каждым днем. Ему показалось, что, пока она считала, страшный голый кот выпускал по острому когтю на лапе, свободно свисающей с руки хозяйки. Зверь тоже смотрел на него с прищуром, как будто оценивал, сможет ли одним ударом убить должника. Тот чувствовал кошачью жажду охоты, как загнанная в угол, обреченная мышь. – Я заплачу, – выдавил он, голос его прозвучал слишком испуганно, и он сделал еще один шаг назад, – я верну все деньги, клянусь. Я начну возвращать долг с завтрашнего дня, я верну больше требуемого, я все отдам, обещаю. Он и не заметил, как, пятясь, снова дошел до двери, и уперся в нее. Отступать больше было некуда. Женщина все это время шла за ним следом и стояла сейчас почти вплотную, их разделял только жуткий кот, который теперь уперся обеими лапами во вскинутую ради защиты руку должника. Женщина будто нависала над ним, хотя ростом оставалась ниже него на целую голову. – Я не питаюсь обещаниями, я не кормлю ими моего мальчика, – пропела она, заглядывая ему в глаза. Он подавил возглас, чувствуя, как кошачьи когти впиваются ему в кожу. Сердце его готово было выпрыгнуть из груди. – Я клянусь, я все верну, – повторил он в отчаянии. – Прекрасно! Женщина резко отошла в сторону, и кошачьи когти прочертили глубокие царапины на его руке. Не выдержав, он вскрикнул, прижав раненую руку к себе. – Я жду тебя завтра. Она почесала лысую макушку кота длинными ногтями, а тот, зажмурившись, в ответ потерся щекой об один из ее перстней. Их должник скривился, не в силах больше смотреть на жуткую тварь. Двери за его спиной вдруг распахнулись, и он выскочил наружу, боясь оглянуться, боясь услышать за спиной мяуканье или топот маленьких лап. У ворот стражник молча проводил его долгим взглядом единственного целого глаза, и он вдруг понял, что веко второго глаза стражника перечеркивают несколько красных шрамов, так похожих на его собственные свежие царапины. В ужасе он выбежал на улицу.