Сказки или...

– Избавь меня от глупостей. Меня не будет всего две недели. Оставь этот дом целым, а цветы – живыми. О большем я тебя не прошу. Алдем только хмыкнул. Пат преувеличивала его тягу к бедствиям и беспомощность, но все же знала его слишком хорошо, чтобы не подготовить дом к своему отъезду. В кухонных шкафах будет храниться нескончаемый запас еды, на поверхностях не осядет ни пылинки. От Алдема требовалось только присматривать за самим домом да за садом, полным распустившихся цветов. Пат пришлось убрать все защитные заклинания, которые оберегали ее растения от любителей чужой красоты и завистливых соседей, иначе Алдем обязательно сам бы угодил в расставленные ловушки и чары, которые могла снять только Пат. Ей не хотелось бросать дела и мчаться обратно, только потому что ее старый знакомый не мог выпутаться самостоятельно из очередной передряги. Если соседи нагло полезут в ее сад, ему предстоит применить собственную силу, чтобы прогнать их. Алдему было все равно, что ему предстоит. В Каменном Кувшине, вертикальном городе между фермами и Раздольным лесом, ему досаждали сборщики долгов, накопленных несколькими ярусами ниже его жилья. Две недели в доме Пат предлагали отдых от докучавших ему людей и плату, покрывающую его долги, о лучшем он мог и не мечтать. Пат на прощание по-дружески сжала его плечо, окинула дом взглядом с теплом, которого Алдем ни за что бы не дождался в свой адрес, и повернулась к сложенным у калитки вещам. Взмахнув гусиным пером, Пат заставила вещи исчезнуть и заправила перо за ухо. Стоило ей самой пропасть из виду, как Алдем снова хмыкнул. Пат, даже спустя девять лет после разрушения их общего будущего, не перестала общаться с Алдемом, но в каждом ее жесте, слове сквозило вежливое терпение или безразличие. Алдему и тут было все равно. Но если бы у него была возможность, он бы сжег этот дом или разобрал его по кирпичикам, чтобы больше не видеть его, не вспоминать о нем. Когда-то он обещал такой же Джалии, чьи картины оживали на холсте. Но вместо Джалии такой дом достался ведьме Пат, не догадывавшейся или делавшей вид, что ничего знает ни о прежней художнице Джалии, ни о новой торговке Шелли, заявлявшей, что такой дом и сад мог бы быть и у нее. Если бы Алдем не помнил, что небесный народ не ждет его возвращения, он бы вычеркнул из жизни и ту, и другую, и третью, сжег бы этот дом, расправил крылья и вернулся в город в облаках. Вместо этого он присматривал за домом ведьмы. – Вы Алдем? Он удивился, услышав новый девичий голос. Он уже неделю жил в доме Пат и отлично справлялся с ожидаемыми от него делами. В тот момент, когда его окликнули по имени, он поливал какие-то бело-красные цветы. Соседи, видя на улице его сгорбленную, словно раздувшуюся фигуру, предпочитали не показываться ему на глаза, решив, что ведьма оставила за себя слепленное ею же чудище. Им было невдомек, что под глухо застегнутым плащом Алдем прячет крылья, которые так и не смог отрезать в знак отказа от своей сущности. Так как соседи не знали даже его имени, тем неприятнее было услышать его из уст незнакомки. Алдем подошел к калитке, пытаясь понять, не нашли ли его раньше времени сборщики долгов из Каменного Кувшина. Но девчушка, стоявшая на дороге, не была похожа на того, кто будет выбивать из должника дух одновременно с деньгами или клятвами. На вид ей было не больше пятнадцати, в толстую русую косу была вплетена зеленая лента, на руках висело множество тонких браслетов с подвесками, на шее – шнурок с амулетом, за спиной – походная сумка, так же увешанная побрякушками. «Избавишься от этих безделиц, и будешь весить в два раза меньше», – подумал он. – А ты кто? – настороженно спросил он, разглядывая ее поверх калитки. – Я Томми, – она закатила глаза, перехватив его недоуменный взгляд, – Томминиана, но вы можете звать меня Томми. – Я не собираюсь тебя никак звать, – фыркнул Алдем. – Откуда ты знаешь меня и как нашла это место? – Я искала вас в Каменном Кувшине, поднималась на ваш ярус, только чтобы узнать, что вы не живете там уже несколько дней. Мне нужно задать вам один вопрос. Алдем отставил внушительных размеров лейку, цветочная вода в которой по милости Пат не заканчивалась, как и еда на кухне, и скрестил руки на груди. Он жил на двадцать четвертом ярусе Каменного Кувшина. Подняться туда самостоятельно, не имея доступа к облегченным подъемам обитателей вертикального города, решались не многие. Несмотря на расставание с небесным народом, которому Алдем предпочел жизнь среди других сущностей, он специально поселился на ярусе повыше, чтобы быть ближе к небу. Отсюда он мог в дурном настроении доходчивее слать им проклятья или же поглядывать на облака в редкие минуты тоски по прошлой жизни. Девчонке же достало сил взобраться наверх и духу выяснить, куда он мог пропасть. Вопрос, который она принесла с собой, очевидно, сильно волновал ее, но Алдем не спешил хотя бы изобразить заинтересованность. Крыльев у нее не было, значит, она все еще могла оказаться подосланной сборщиками долгов. – Можете смотреть на меня так подозрительно, сколько душе угодно, но я все же спрошу, – заявила Томми. – Вы знаете небесного человека по имени Вениоуз? Алдем оперся руками о калитку, укрепляя разделявший их с девочкой барьер. На этом этапе разговора Пат бы уже пригласила ее в дом и напоила горячим медовым чаем, чтобы все выяснить и попытаться помочь новой знакомой. Но Алдем не собирался даже предложить ей стакан воды, хотя она наверняка пришла сюда пешком через все окрестные фермы. У него было отличное оправдание: Пат запретила кому-либо оказываться в ее владениях, пусть это и относилось в первую очередь к любителям воровать ее цветы. – С чего ты взяла, что я должен знать какого-то небесного человека? – протянул он, хотя в памяти его и так не возникло ни одного Вениоуза. – Это не ответ, – Томми поджала губы. – Ну и что? – Мама говорит, что небесный народ присматривает за всеми своими детьми, даже теми, кто живет на земле. Вам свойственно знать друг о друге происходящее. А вы, Алдем, единственный небесный человек во всей округе, вот я и подумала, что вы хотя бы слышали о Вениоузе. Кем бы ни была мать этой ходячей побрякушки, она была права. Даже живя на земле, Алдем получал известия о том, что кого-то судили и изгнали, что кто-то вспомнил, какой сущности принадлежит, и вернулся в город в облаках, что кто-то своевольно покинул небо. Небесный народ любил сверху наблюдать за жизнью остальных сущностей, его представители могли спускаться с облаков время от времени, чтобы из любопытства поучаствовать в делах людей и испытать что-нибудь на себе, но тех, кто решал переселиться вниз навсегда, презирали. Алдем и представить не мог, какой именно небесный человек мог потребоваться девчонке. – Я не знаю никакого Вениоуза, – признал он, и Томми вздохнула, отчасти готовая к такому ответу. – Зачем он тебе? Может быть, я спрошу о нем у небесного народа. Откровенно говоря, Алдем не собирался задавать сородичам никаких вопросов, но от вежливого жеста не удержался. Когда он разговаривал с другим небесным человеком в последний раз, беседа закончилась сломанными ребрами оппонента. Небесный народ, хрупкий, как бумажная фигурка, потому и не пытался забрать беглецов силой, что боялся боли и травм с обеих сторон. Любое ранение заживало за мгновения, – уже через минуту соперник Алдема стоял, дыша свободно и не корчась от каждого своего движения, – но пережитые ощущения оставались в памяти до конца жизни, отравляя сознание. Так работала сущность небесного народа: быстро исцелять тело, но не разум. За тот случай Алдему пообещали, что он больше не получит ни одного личного разговора с сородичами. А он и был рад этому. – Он мой отец, и я никогда его не видела, – пожала плечами Томми, ничуть не стесняясь правды. – Мама говорит, будь у меня крылья, небесный народ забрал бы меня к себе. Стало любопытно, из-за кого меня могли бы разлучить с мамой. Мать девчонки знала, о чем говорила. Алдем равнодушно относился к другим сущностям, появлявшимся в его жизни, потому и переселился с небес на землю, не испытывая трудностей. Но это было в характере небесного народа – уберечь своего собрата от лишних контактов с чужаками. Они бы и в самом деле попытались отвоевать у женщины, которой не посчастливилось встретиться с небесным человеком, право на воспитание ее дочери как истинной представительницы крылатой сущности. Этот Вениоуз не мог не знать об этом и был тем еще мерзавцем. Как и сам Алдем. – Много твоя мама знает о небесном народе, – отметил он. – Она знает все на свете, – Томми гордо вскинула голову и тут же усмехнулась, – кроме того, где найти моего отца. О, когда вы будете разговаривать с небесным народом, может быть, упомянете ее имя? Джоанна Крэйн. Вдруг это поможет быстрее найти Вениоуза? Она подошла к калитке и вцепилась в ее прутья, заглядывая Алдему в глаза. Она смотрела на него с такой надеждой и ожиданием, что он отшатнулся от калитки, едва не запнувшись о забытую лейку. К чему обманывать девчонку? Все, что слышит от него небесный народ, ограничено обозленными проклятьями. Пообещай он что-нибудь выведать о каком-то Вениоузе, и она от него не отлипнет, его не спасет даже возвращение в Каменный Кувшин. Кто знает, сколько раз она готова подниматься на двадцать четвертый ярус, только чтобы спросить, не выяснил ли он что-нибудь новое о ее пропавшем папаше? – Я солгал. Я ни с кем не буду говорить, – заявил он, и Томми непонимающе склонила голову на бок, – я оборвал все связи с ними. Я не буду даже пытаться найти твоего отца, потому что мне плевать, куда он делся. Я живу здесь ради себя, поливаю розы в своем саду и коплю долги. Так что проваливай, Томми-Томминиана, и дальше слушай сказки матери о живущем гораздо выше тебя небесном народе, – он взмахнул рукой, словно этим жестом мог прогнать девочку, как назойливую муху. – Я не собираюсь больше тратить время на разговоры с тобой. – Пионы, – вдруг сказала она. – Что? – Вы поливаете не розы, а пионы. Даже в этом солгали, – она тоже отступила от калитки и поправила лямку дорожной сумки. – Да и сад не ваш. Этот дом пока что принадлежит Пат. – Что? – глупо повторил Алдем, оглядываясь по сторонам. В голове мелькнула мысль, что не сборщики долгов отправили к нему девчонку, а ведьма, чтобы проверить, как он справляется с наложенными на него обязанностями. Он уже открыл рот, чтобы спросить ее о Пат, как та продолжила. – Я тоже солгала, – Томми задумчиво рассматривала дом за калиткой, – нет никакого Вениоуза, а мою маму зовут Джулия Ивэйн, она художница. Это-то имя вам знакомо? – она перевела взгляд на застывшего Алдема. – Пат переезжает в Сценнацию и продает маме этот дом. Она сказала, что вы как раз стережете его, так что я могу посмотреть на того самого человека, из-за которого меня могли бы отнять у мамы. Что ж, – она весело улыбнулась ему, – дочерние чувства не пробудились, характер у вас скверный… – Так быстро во всем разобралась? – Быстрее, чем мама в свое время, – ее взгляд мгновенно потемнел. – До свидания, Алдем. Не смею вас более задерживать, вам еще целую неделю поливать розы. Она легко развернулась и бодро зашагала вверх по дороге в сторону соседских ферм, откуда, наверное, и появилась несколько минут назад. Алдем оторопело смотрел ей вслед, наблюдая, как подпрыгивают на ее сумке многочисленные украшения. Когда девчонка исчезла из виду, он пнул лейку, и та опрокинулась на бок, выливая воду на землю и ему под ботинки. Алдем задрал голову к небу. – Вы видели ее? – он простер руку в направлении ушедшей Томми. – Хорошо, что у нее нет крыльев, как у вас, а? Покачав головой, он пошел в ненавистный ему дом.