Сказки или...

Мастера были разбросаны по всему свету. Лишь некоторые верили, что сущность их пошла от того самого творца, принимавшего участие в создании Желай-места. Остальные только пожимали плечами, не заботясь вопросом, откуда получили в дар мастерство. Природа выборочно награждала их властью над предметами и материалами, и способность эта не передавалась по наследству. Кто-то лепил фигуры из стекла, кто-то гнул деревья для будущей мебели – такие, должно быть, и были настоящими потомками творца, чье имя стерлось из памяти веков. При желании можно было отыскать нескольких мастеров одного и того же материала, живущих в разных концах земель Пяти Океанов. Были мастера-одиночки редких вещей вроде свечей, а Сандра лично знала мастера меди. Ее тоже называли мастером, но уж она точно не приходилась никаким дальним родственником первому творцу. Лукас плюхнулся на стул, на котором обычно сидели ее визитеры, и забарабанил ладонями по единственному свободному от бумаги участку стола. Сандра дописала последнюю строку, медленно опустила рядом с листом голубое перо, заточенный конец которого блестел от чернил, и повернула голову к старшему брату. Тот едва не подпрыгивал на стуле, то улыбаясь, то хмурясь, и его сестра молчала, ожидая, когда он наконец выдаст волнительную новость или неприемлемую просьбу. – Заказ мастеру! – выпалил он, когда Сандра скрестила руки на груди, так и не заговорив первой. – У меня полно заказов, – она кивнула на разбросанные по столу записки. – И первым в очереди идет заказ от любимого брата мастера, – он снова чуть привстал и сел на месте, словно собрался уйти и тут же передумал. – Сегодня я увидел одну прекрасную ведьму… – Ну уж нет. – Я знаю, как все работает, и я не прошу тебя о вечной любви, – затараторил Лукас, видя, как мрачнеет сестра. – Не я ли помогал тебе составить «Правила, требования и ограничения, в рамках которых может и должен работать мастер»? Но сегодня я увидел ее на площади, там готовится праздник, столько людей вокруг, все толкаются, что-то носят, суетятся… – Быстрее, Лукас. – Один тип толкнул ее локтем, она обронила шаль и даже не заметила этого, а я не смог ее догнать. Пусть придет завтра в полдень на угол площади к пекарю Рижу, – брат ухмыльнулся, – там-то я ее и встречу. – И шаль передашь. И получишь проклятьем в лоб, потому что ведьмы чувствуют, когда кто-то вмешивается в их жизнь. – Я не прошу о любви с первого взгляда, я прошу о встрече, – посерьезнев, отметил Лукас. – Сможешь от меня потребовать что угодно. Сандра шумно вздохнула и закатила глаза, и Лукас, вскочив, поцеловал ее в щеку. Когда брат покинул ее рабочий кабинет, она достала новый лист бумаги, обмакнула перо в чернила и принялась писать. Иногда стоило потратить время на родного человека, чуть отодвинув другие дела, – она уже давно ничего не создавала для семьи. Через час была окончена история о молодом человеке Лукасе, впечатленном красотой незнакомки, об одной судьбоносной случайности и о той самой незнакомке, что пришла на свет пламенеющего сердца. Сандра, довольная собой, отложила ее в стопку текстов, ожидавших проверки временем и событиями, и вернулась к записям, от которых ее отвлекло появление брата. Слово Сандры и в самом деле имело силу, на которую рассчитывал Лукас. Ей требовалось записывать текст, целую историю, от которой наворачивались слезы или хотелось воспарить от счастья. Герои ее историй не были выдуманы, она знала их лично, слышала о них от родных и знакомых. Порой, не имея заказов, Сандре нестерпимо хотелось поместить кого-нибудь в измененную или совершенно новую обстановку, заставляя иначе переживать уже прошедшие моменты или готовя те, что еще не случились. Придуманное ею воплощалось в жизни. Сандра могла буквально менять историю, потому не заходила в своих творениях слишком далеко. Ей не нужно было, чтобы впоследствии на нее показывали пальцем и говорили, что она опасна, потому что может написать что-нибудь зловещее. «Твое воображение безгранично, а способности других людей имеют рамки», – так говорил Лукас и смешно грозил ей пальцем. Закончив с дневной работой, Сандра открыла письмо, пришедшее утром. Женщина из соседнего города благодарила ее за помощь в семейном деле и сообщала, что все вышло точно так, как написала Сандра, что встреча с мастером слов – ее величайшая удача. Такие письма грели ей душу, они напоминали, что она трудится не напрасно и привносит радость и успокоение в чужие жизни. «Талант, сущность мастера и большое сердце», – когда Лукас представлял ее кому-то, он неизменно добавлял к ее имени такую характеристику. Она только сама гадала, как ей досталась такая «удача» оказаться мастером. Убрав чернила, сложив голубое перо в отдельный футляр и рассортировав записки, Сандра огляделась и заметила, что возле стола лежал еще один лист бумаги, очевидно, упавший в разгар работы. Она наклонилась к нему и на мгновение замерла. В руках мастера вдруг очутилась история, датированная позапрошлым годом. Два года назад она еще раздумывала, есть ли у ее сущности название или же она попала в число тех, с кем мир прежде не сталкивался. Истории тогда писались наугад и были ненадежны. «Под крышей дома, прямо над ее окном, поселилась птица. Птица прилетала к ней, сидела на оконной раме, иногда спускалась на стол и наблюдала за работой Сандры, охотно принимала хлебные крошки в качестве угощения и улетала в город. Они составляли друг другу компанию почти месяц, когда птица вдруг повернула к ней голову и тонким голоском сказала: – Так ты мастер слова? В то утро Сандра узнала, что ее пернатая знакомая умеет разговаривать, называет себя Аа, хотя утверждает, что имен у нее великое множество, сносно читает и крайне заинтересована в делах Сандры. – Я не мастер, – недоверчиво протянула та. – Но ты создаешь новое из слов, – если бы птица могла, она бы пожала плечами, – ты мастер. Сандра вздохнула, не готовая соглашаться. Как простая птица, пусть и говорящая, могла наверняка знать, что перед ней сидит мастер? Читала ее работы и улетала проверить, исполнилось ли задуманное? Как он поняла, что Сандра создает истории не из ничего? Ей бы самой себе объяснить, что она делает, действительно ли ее истории – это настоящее мастерство, а слова – ее материал. – Напиши обо мне. Это мой заказ. Ты убедишься, – если бы птица могла, она бы пожала ей руку. У мастеров всегда водились деньги благодаря регулярным заказам, люди тянулись к этой сущности, сами разыскивали мастеров и терпеливо ждали своего часа, чтобы просить о работе. Но кто бы пожелал встречи с ней? Тем не менее через день у Сандры была готова история о птице, хранящей в секрете свое занятие: пока ее не замечали, она наблюдала за людьми, а в час нужды объявлялась, чтобы сообщить им нечто важное и полезное. Для привлечения внимания пыльно-серая птичка расправляла крылья, которые с внутренней стороны оказывались голубыми, как летнее небо. Сандра прочитала птице вслух свой рассказ, и та, дослушав, взмахнула крыльями. Обе так и подскочили на месте: прежде серые, как остальное оперение, теперь крылья изнутри были голубыми. – Мастер слова, как я и говорила, – заключила Аа. – Я поведаю об этом тем, кто в тебе нуждается. – Ты часом не птица-удачница? – спросила тогда Сандра. – Они больше похожи на куропаток, – если бы птица могла, она бы улыбнулась. – Только если бы мне не захотелось, чтобы ты не была на них похожа». Сандра откинулась на спинку стула, сжимая дрожащими пальцами бумагу. Она не помнила, как писала эту историю. Она не помнила, как к ней прилетала птица-удачница, хотя, очевидно, использовала в работе именно ее перо. Она помнила только, как скептически относилась раньше к своему мастерству. Сейчас же она держала в руках ответ на собственный вопрос, откуда появилась ее удача. Мастер создал свое мастерство. Она с ногами забралась на стол, распахнула окно и высунулась наружу, разглядывая перекрытия под крышей. С ее положения не было видно ни намека на гнездо, но она и прежде не замечала, чтобы над окном жила птица. Неужели она ничего не помнила, потому что оказалась героем своей же истории? Сандра вернулась на рабочее место, торопливо вытащила чистый лист и опять достала письменные принадлежности, взгляд ее задержался на голубом пере. «Сандра впредь не сомневалась ни в своей сущности мастера, ни в силе слова. Она все так же творила для случайных людей и для семьи. А птица по имени Аа все так же жила над ее окном и залетала в кабинет, чтобы поболтать со своей подругой». С улицы донесся задорный птичий щебет, и Сандра улыбнулась, зная, кого увидит через мгновение.