Сказки или...

Тук Проподок облизнул и без того влажные губы кончиком языка, заставляя Ниолетту скривиться от отвращения. Каждый раз заходя в его кабинет, ведьма готовилась увидеть, как ее наниматель сидит со слюной, стекающей до подбородка, словно неразумный, но он все не оправдывал ожиданий, к ее же облегчению. Тук Проподок отложил в сторону очередной лист, издав звук средний между стоном и одобрительным кряхтеньем, и Ниолетта вытаращила на него глаза, про себя призывая мужчину хотя бы к одной разборчивой фразе. Она писала ему письма, подробные, снабженные списками и даже рисунками, с переводом некоторых слов на мертвый ведьмовской и дальногорный языки, на наречие Отобранных земель и даже на крайний случай на говор четверть-зверей. В душе она тешила себя надеждой, что читать ее тексты о здоровье и красоте будет не только Тук Проподок, а люди и прочие сущности далеко за пределами родного Рассадника и соседнего Рыбу-Взята. Она объясняла в отдельных заметках отрывки, которые могли показаться затруднительными для понимания, расписывала каждое действие, чтобы с любым приготовлением справился даже малолетний ребенок. Ниолетта писала всю ночь, на рассвете связывала письма в аккуратную пачку и сдувала их со стола. Исчезнув в ее комнате, письма оказывались в кабинете Тука Проподока на самом видном месте. Выждав три часа, Ниолетта перемещалась из Рассадника в Рыбу-Взят, заходила в книжный дом Проподока, сидела еще час под дверьми его кабинета, пока он не соизволял впустить ее. А затем он снова и снова заставлял ее терять дар речи, едва ли не метаться по кабинету и удерживать себя от желания запрыгнуть на стол и отхлестать его по мясистым щекам. Утром, заходя в кабинет, он видел ее письма, но не читал их, пока Ниолетта сама не приходила к нему. Тратил ее время на сон и домашние дела. Снова и снова. – Пожаровый цветок? – подал он голос, его взгляд будто споткнулся об это название, и Тук Проподок застыл, не поднимая глаз и сжимая лист бумаги толстыми пальцами. – Придает щекам здоровый румянец, пользуется спросом у дам в годах, – выпалила Ниолетта. – Цветет в последнюю неделю осени в любом лиственном лесу. – Гхмн. Ниолетта закусила губу. Понял ли он ее слова? Увидел ли, что все сказанное было записано следом за упоминанием пожарового цветка? Распознал ли в рисунке справа от текста то самое растение? Иногда ей казалось, что Проподок всего лишь проверяет, знает ли она сама, что написано в этих бесчисленных текстах. Время текло мучительно медленно. Ниолетта смотрела на Проподока и думала, что ему бы пошла на пользу рыбья чешуя, толченая в каше из северного мха. Каша впитывает лишнюю жидкость с тела, ее наносят на отдельные участки кожи, но Ниолетта с головой бы окунула своего нанимателя в чан с чешуей и мхом, чтобы не видеть больше ни водянистых глаз, ни влажных губ, ни острого языка. Для нее оставалось загадкой, как такой неприятный на внешность и повадки человек давал охочим до чтения жителям Рыбу-Взята столько хороших книг. Ниолетта хотела делиться с ними знаниями, и книжный дом Проподока отлично подходил для этого, но каждая ее кропотливая работа разбивалась о неразборчивое «Гхмн». Он не говорил, чего именно ждал от ее текстов, а она, даже применив все свои таланты ведьмы, не могла раскрыть его требований. – Посмотри-ка. Его голос вывел ее из круговорота раздраженных мыслей. Не отрываясь от чтения, он протянул ей лист бумаги. Ниолетта пробежалась по тексту, скользнула взглядом по портрету и спросила: – Это шутка? – Нет. Это интересно. Ниолетта вернулась к листку. «Читайте!» – гласил настойчивый заголовок, ниже располагалось изображение мужчины лет тридцати пяти, с лихо подкрученными усами, широкой улыбкой и прищуренным левым глазом, будто он уже знал, что демонстрирует зубы не напрасно. Ниже шел текст, сбивавший с толку. «Умберто Парри, пират, контрабандист. Восемнадцать грабежей торговых кораблей Людского королевства, два побега из тюрьмы Кориции, перевозка птиц-удачниц без потери их дара удачливости. Наймусь в вашу команду за достойный процент добычи». В конце стояли вензеля книжного дома Проподока, подсказывающие, как можно при необходимости разыскать удалого Умберто Парри. Ниолетта вопросительно подняла одну бровь. – Нынче пиратам не достает работы? Раньше их лица расклеивали, только чтобы разыскать для правосудия. – Каждый выживает, как может, – хмыкнул Тук Проподок. – Пиратов прижали со всех сторон, они знают, что их век скоро закончится. Тебе бы поучиться у него. – Чему?! – Изобретательности. Ниолетта в возмущении открыла и закрыла рот, не находя, как могла бы высказаться, не нагрубив нанимателю. Она трудилась на благо другим и искренне любила свое дело, а Проподок поставил ее в один ряд, нет, ниже пирата, который во всеуслышание объявлял, что его можно нанять для отличного грабежа. – Что же мне написать? – ведьма не сдержалась, переходя на язвительный тон. – Ниолетта Андирру, ведьма, целительница? Привороты, отвороты, тайны долгой красоты, лекарственные рецепты? Снимаю и навожу мелкие проклятья? – К чему спрашивать, ты и сама все знаешь. Гхмн, – Тук Проподок разделил ее тексты на две стопки и одну отодвинул в ее сторону. – Эти я заберу в печать, а эти – чушь. Деньги завтра. – Чушь – это Умберто Парри, – пробормотала Ниолетта, забирая непринятые работы. Сердито распахнув двери книжного дома, ведьма услышала чей-то сдавленный вскрик. Вздрогнув, она выскочила на улицу и увидела человека, зажимавшего рукой нос, через его пальцы начинала сочиться кровь. – О, простите меня! – воскликнула ведьма. – Позвольте посмотреть, я разбираюсь… – Да вам силы не занимать, уважаемая, – мужчина осторожно убрал руку, запрокинув голову. – Такого человека испортить! Надеюсь, это был не хитрый план с вашей стороны. Ниолетта одернула руку, протянутую к его лицу, и уставилась на стопку отвергнутых Проподоком писем, привязанных к ее поясу. Полная гнева, она сперва не заметила, как забрала с собой листовку с портретом пирата и теперь вытащила ее, переводя взгляд с рисунка на человека перед собой. – Умберто Парри? – недоверчиво уточнила она. – Очевидно, я неотразим в любом виде, – он сверкнул улыбкой с листовки. Ведьма скомкала бумагу и запустила ею в пирата. Он тут же изменился в лице, снова прижал пальцы к носу и посмотрел на нее с неподдельным удивлением. – Кажется, вы собирались помочь, – пролепетал он. – Говорят, вы отличаетесь изобретательностью, сами спасете свой нос, – бросила ему Ниолетта и круто развернулась на пятках, после чего сделала несколько шагов вперед и испарилась в воздухе, словно ее никогда здесь и не было. Что-то проворчав, Умберто Парри зашел в книжный дом Тука Проподока. Он вновь показался на улице всего через несколько минут, сжимая в руке записку. Еще раз прочитав, что ему сообщил владелец книжного дома, пират криво усмехнулся. «Ниолетта Андирру, ведьма, целительница. Лес Рассадник, дом под желтой елью».