***
9 августа, 1932 год - За тебя, Томми! За победу!!! - Сальери чокается с парнями, и выпивает за раз около четверти бутылки - надо же достойно отметить победу его солдата в гонках. Его маленькую победу над Морелло в их большой войне. Сара улыбается Анджело, и тот смущённо поправляет съехавший галстук. Они будут красивой парой. - Поздравляю, герой, - шатенка отпивает немного пива и подходит к гангстеру, - это было красиво. - Понравилось? - Томми разве что не светится от радости и от адреналина. - Очень, - Марино досадливо цокает, - но деньги я всё равно проиграла. Анджело наигранно обижается, но когда девушка начинает смеяться от нелепости слишком драматично закатанных глаз и "душераздирающего" прикладывания руки к сердцу, он не выдерживает и начинает смеяться сам. Какая же она красивая. Томми соврёт, если скажет, что она ему не нравится, но он не скажет, потому что даже не хочет скрывать, что вся его неловкость появляется лишь при ней. Сара - невероятная девушка. Добрая и заботливая, она умиляла его своей заботой и пониманием, но тут же поражала необычной бойкостью и настойчивостью. Из неё не вышло бы солдата, но это ни сколько не мешает всем членам Семьи любить её. Кто-то, как Ральфи, видит в ней сестру; для кого-то, например для Поли, Сэма и Виктории, она - близкая подруга (для Ломбардо она так вообще одна из единиц по-настоящему близких людей. Анджело не сомневался, что ради малышки Сары он готов разорвать любого); Сальери любил её как родную дочь... Томми любил её как человека, на которого бы хотел надеть обручальное кольцо и поцеловать сразу же, как только священник закончит свою длинную речь. - Томми? Томми, - Марино щёлкает пальцами у самого носа мужчины, чуть привставая на носки, - всё нормально? Да что у мафиози за противная привычка - уходить в свои мысли и пялиться в пустоту?! Самого аж бесит! - А... Прости, пожалуйста, - он запускает руку в волосы, сильно взлохмачивая их, - просто задумался. О тебе, и о том, как бы красиво ты смотрелась в белом платье. - И что ты сделал? - Сара ставит бутылку с недопитым пивом на столе и вплотную подходит к шатену, дотрагиваясь до мягких прядей. Томми закрывает глаза, чувствуя, как ему становится тепло. Это не то тепло, которым обдаёт его полуденное солнце, но оно, на удивление, гораздо приятнее. То тепло, у которого нет источника, поэтому оно резко разливается по всему телу, и мафиози не понимает, откуда оно идёт изначально. - Что ты делаешь? - Пытаюсь исправить тот ужас, который ты натворил. Анджело не видит, как на него смотрит Поли. Сара замечает его только, когда фиолетовый пиджак мелькает за углом. Что происходило с ним в последнее время не понимал никто. На правах лучшей подруги она пыталась его разговорить, но каждый раз он просто пожимал плечами и мастерски находил причину, чтобы уйти от разговора, будь то срочный вызов на ковёр к начальству или просто поездка в бордель. Да, он всё ещё стабильно светился в "Голубых тропиках", как бы не угрожала ему Сара, предсказывая различные венерические букеты от шлюх в таких дешёвых заведениях. Поли просто было плохо, вот это он ей рассказал. Дело было не в чём-то конкретном, просто в очередной раз ему было ни до чего. Запои были дольше, долги больше, а вид мужчины всё хуже. Он уставал до дрожи в конечностях, и единственное, на что у него вечером хватало сил - с тихим воем падать в кровать. Война с Доном Морелло отнимала слишком много сил у всех боевиков. Сальери принял объявление Марко об открытом соперничестве очень спокойно, настолько, что даже Фрэнк первое время ходил нервный. Впрочем, от старой дружбы остались одни лишь воспоминания в виде пары фотографий, где изображены трое мужчин. На первой двое из них - молодые Капо Марко и Эннио стоят чуть позади третьего - пожилой мужчина - глава Семьи, Дон Пеппоне, сидел на кресле. На второй они все вместе пили, отмечая день рождения Дона - это была их последняя совместная фотография. Морелло всегда был более жестокий, чем Сальери, но он был и чувствительнее, когда дело касалось близких ему людей. Да, это не было заметно, но Эннио работал с ним не один год, чтобы не понимать, почему с объявлением войны Марко начал проводить такую агрессивную политику. Две Семьи, примерно одинаковые по силе и власти, не могут существовать на одной территории на равных условиях - всегда должен быть лидер. Может, голубоглазый и не хотел бы соперничать с бывшим лучшим другом, но Морелло-старший сам избрал такой выход из ситуации. Понятно, что страдали от этого в первую очередь обычные солдаты. Серджио, контролирующий поставки контрабанды тоже умудрялся гадить курьерам Семьи Сальери, да и связей у него было больше, поэтому пока что только иногда, но уже было пару таких случаев, когда товар, например мебель для строительных контор Мафии, приходил бракованными партиями, или вообще привозили не то, ещё на складе меняя в списках состав партий.***
Сара могла назвать Викторию приятельницей, равно, как и она её, поэтому совместное времяпрепровождение вне рабочее время стало для них обычным делом. В такие моменты, а чаще всего это было уже вечером или ночью (в зависимости от смены Марино), Вики помогала бармену прибраться на кухне или в самом ресторане, попутно о чём-то рассказывая. Сначала шатенка пыталась отказаться от помощи Бруно, но Виктория лишь усмехалась, говоря, что она помогает ей по-блату, а это надо ценить. - Так значит, ты переехала к нему? - Марино заканчивает мыть посуду и хочет взять второе полотенце, чтобы помочь Вики, которая уже полчаса протирает тарелки и приборы, но та отрицательно качает головой. - Отдохни, ты сегодня весь день на ногах, - Бруно достаточно тихого, но облегчённого вздоха уставшей подруги, чтобы найти в себе силы на оставшуюся часть посуды, - не совсем так. Поли сделал мне копию ключей, и теперь я просто заезжаю к нему днём. Ну, чтобы привезти продукты... Иногда убраться. Скажи кто-нибудь Саре, знающей мафиози с конца своего подросткового возраста, что она будет кому-то гладить рубашки и драить квартиру за бесплатно, она бы ещё подумала - рассмеяться наивности этого человека, или посочувствовать его розовым очкам. Но нет, Бруно уже месяц, а то и все полтора, каждый день заезжает к Ломбардо именно за этим. - Но живёте вы раздельно... Вики, какой год вы встречаетесь? - Тоже мне, аргумент, - брюнетка хмурится и трёт покрасневшие от напряжения глаза, - сама же знаешь, что сейчас не самое лучшее время, чтобы заходя в квартиру бояться увидеть любимого человека с простреленной башкой. - Утрируете, мисс Бруно. - Но если этот кошмар с Морелло продолжится в таком же духе и будет набирать обороты, это скоро может стать правдой, - Виктория тяжело вздыхает, чувствуя, как ничего не получается, и опирается на стол, чуть прикрывая глаза. На её плечо ложится миниатюрная аккуратная ладонь. - Ты вообще спишь? - Только если уверена, что Поли отрубается. - То есть, не спишь.***
Ни Сара, ни Виктория даже не думали винить итальянца. Участившиеся расправы и казни давили на парней так, что многие открыто могли сорваться из-за любой мелочи, хоть из-за упавшей ложки, и разгромить всё, что попадётся под руку. Холодный и спокойный Сэм, обычно не принимающий подобные проблемы на свой счёт, уже наломал достаточно дров, когда в ярости свернул шею особо наглому должнику. Сэмюэль Трапани, который всегда подкалывает друзей за эмоциональность, держится из чистого упрямства и трудоголизма. У Поли начинало сносить крышу. Виктория молчит, когда в очередной раз спотыкается о бутылку в коридоре. Молчит, когда видит разбитое зеркало и несколько капель крови на нём и просто идёт в соседнюю аптеку за перекисью и ватой. А что можно сказать, если ему противно, потому что в зеркале на него смотрит озверевший убийца? Что можно сказать, когда трезвый, он просыпается с вскриками, потому что подсознание раз за разом прокручивает то, как он сегодня убил того мужика, сдавшего их место встречи шестёркам Марко? Ничего. Она просто целует шатена, когда тот зажмуривается от покалывания в области разбитых об зеркало костяшек, а когда заканчивает, тут же прижимает Ломбардо к себе, гладя его по волосам. Молча. Всё проходит молча, потому что никакие объяснения им не нужны - оба в одной сфере крутятся. Они снова ложатся вместе, и Поли просит прощения за то, что опять напился и теперь придётся покупать уже третье зеркало за две недели, но Бруно чуть улыбается, гладя его по щеке. Карие глаза мужчины смотрят устало, и внутри неё снова всё обрывается. - Как же я тебя люблю. Пожалуйста, просто не причиняй себе вреда, мне будет этого достаточно... Ломбардо ненавидит себя. За то, что пачками убивает тех, с кем раньше мог даже пива по субботам выпить, потому что футбольные матчи сближали боевиков всех Семей лучше всего. За то, что врёт любимой матери, рассказывая, как у него "всё здорово". За то, что слишком давно не спрашивал Викторию, как у неё жизнь, и что вообще в голове. Курьерам было едва ли легче, чем боевикам. Десять процентов от партии товара в случае неудачной поставки вычитались из зарплаты всей группы, вне зависимости от того, по чьей вине сделка срывалась. Да, казалось бы, десять процентов это не так много, но только не в счёте Мафии. Зарплаты урезались на большие суммы, и если боевикам честно платили, то курьерам грубо недоплачивали нередко чуть больше половины зарплаты, что уж говорить о других солдатах и соучастниках типа механиков, водителей и стукачей, про которых и в мирное время нечасто вспоминали. Поли знал, что Виктория возвращалась в два, а то и в три часа ночи. Чистая, красивая и в идеально-выглаженных платьях. А ещё Поли знал от Сары, что Бруно уходит из ресторана после отчёта Дону максимум в полночь и заезжает домой, чтобы снять испачканную в крови и пыли рубашку и юбку, отстирывая их по полтора часа, стараясь в перерывах на замачивание одежды промыть содранные от кастета пальцы, перебинтовывая их максимально мягкими бинтами, чтобы Поли не было неприятно, когда она будет до него дотрагиваться. Она уходит очень рано, потому что утром Ломбардо будет не до неё, а мешать ей не очень хочется. Поли уговаривал её остаться, хотя бы чтоб не ездить из одного конца города в виде Чайнатауна до другого - Маленькой Италии, но мафиози наотрез отказывалась ставить под угрозу их безопасность. По крайней мере, если их выследят, то в большинстве случаев поймают поодиночке. Поэтому она просто проверяла, останется ли у Поли что-то на завтрак, и часов в пять утра уже сонно шагала на остановку метро.***
- Сплю, просто не так много, как привыкла, - у неё ведь ничего не болело, но почему-то Виктории просто хотелось упасть и хотя бы сутки ничего не делать. - Может, возьмёшь отпуск? - Сара закатывает глаза на саркастический смех подруги, - хотя бы попытайся! - Нет, девочка моя, сейчас, к сожалению, не то время, когда я могу уже заказывать себе место в бизнес-классе самолёта с рейсом Лост-Хэвен - Гавайи. Пока что я нужна здесь. - Критично? - иногда Вики кажется, что эмпатия бармена не имеет границ. - Очень. Во-первых, мне нужно быть рядом с Поли, - брюнетка поворачивается к Марино, - а во-вторых, контрабандистам, то есть моим людям и прямым подчинённым, гадит Серджио Морелло, знаешь, наверное, его. Этот ублюдок срывает нам поставки и, не знаю как, но перекупает наш товар ещё на складе! Немного успокоившись, она продолжила, вдруг хитро улыбнувшись. - А вот вам с Томми отдохнуть бы не помешало... - Вики!!! - Ты можешь сколько угодно говорить мне, что он просто симпатичный, но я знаю, что он тебе нравится, - Сара всё же берёт второе полотенце и начинает смущённо перетирать остатки посуды, - а покраснела-то как! Что вам на свадьбу подарить? А то мало ли, мне накопить надо будет, в конце концов, сейчас такие холодильники двусторонние красивые... - Да иди ты, - Марино пытается подавить улыбку, но в конечном итоге всё равно тихо смеётся, - и откуда ты про холодильники знаешь? - Рекламу недавно видела, - они обе переглядываются и смеются уже во весь голос. Сегодняшний вечер тёплый и уютный, и им совсем не хочется сейчас о чём-то переживать. Только не сейчас, когда из радио доносится какая-то джазовая мелодия, а Сара уже тише рассказывает Виктории, работавшей в день гонок, как Томми эффектно вырвался на последнем круге с третьего на первое место. Бруно видит, с какой нежностью шатенка вспоминает растрёпанного, но весёлого Анджело, и невольно засматривается на неё. Сальери был прав, когда сказал, что они будут красивой парой.***
5 сентября, 1932 год - Нет, к Трапани вы не подберётесь. Давить там некуда - насколько я знаю, у него нет своей семьи или родственников. Есть, конечно, одна проститутка, к которой он часто ходит, но я не думаю, что в случае чего он станет убиваться по шлюхе. - Что насчёт Ломбардо? - Про него ничего не знаю, честно. У него вроде тоже никого нет, поэтому там тоже безрезультатно.***
- У меня плохие новости для вас, леди и джентльмены, - Эннио обвёл взглядом всех собравшихся в зале для совещаний, - информаторы доложили Поли, что в конечной цели Морелло - моё устранение, поэтому подобраться он решил через ближайших доверенных лиц. За столом сидело всего четыре человека. Поли, Томми, Сэм и Виктория настороженно переглянулись. - Так как установили, что подбираться будут через кого-то одного, но кого конкретно, не известно, к вам с сегодняшнего дня, к каждому без исключений, приставляется охрана. Никто не знал чего бояться больше - насколько всё в один момент стало серьёзно или того, что может сделать Морелло с тем, на кого пал его выбор. И всё же одно было ясно точно - у всех четырёх сейчас пробежали мурашки от того, что этот человек, на которого пал выбор Марко, может быть кто угодно. У всех есть то, на что можно надавить. У Сэма это единственные родственники в Ирландии, а он не сомневался, что если не у Марко, так у Серджио хватит связей их найти; У Поли это была мать, и он даже думать не хотел, что может произойти, если давить будут на него. К тому же никому не известно, знает ли Дон Морелло об их отношениях с Викторией, которую он был просто не готов потерять; У Томми тоже была мать, а совсем недавно появилась Сара. Он любил их больше жизни, и не боялся, что его могут убить. Гораздо больше его пугало то, что если Морелло будет пытаться кошмарить Сальери через него, пострадают Сара и мама; А вот Виктория боялась за Поли. Она переживала за всех друзей, но если эта мразь посмеет тронуть Ломбардо, она сделает всё, чтобы он об этом пожалел. Викторию ещё с детства научили относиться к смерти, как к чему-то обычному в масштабах Вселенной, они без конца учили все события войн и ездили на сборы и учения, видя, как может происходить война. - На сегодня свободны, - Сальери чуть помедлил, - мне жаль, что так вышло, ребят. Давайте надеяться, что мы поймём кто это раньше, чем последствия станут плачевными.