***
- Поможешь? - Виктория смущённо поворачивается к мафиози спиной, отдавая ему застёжку от подвески в виде небольшого шарика с бриллиантами. Гангстер легко защёлкивает замочек и целует её в щёку. - Прекрасно выглядишь, - он поглаживает напряжённые плечи девушки и вдруг тихо смеётся, - расслабься, Вик, ты не на расстрел идёшь. Я уверен, вы поладите. - Хотелось бы верить, - контрабандистка неожиданно для себя боялась. Боялась не понравиться миссис Ломбардо, разочаровать Поли и всё испортить. Все девочки рано или поздно задумываются о своей свадьбе. Всерьёз или нет - другой вопрос, но каждая из сверстниц Бруно хотя бы раз представляла себя с любимым человеком у того самого алтаря, в роскошном белом платье и влюбленным взглядом партнёра. Большое количество гостей, танцы и, обязательно, торт с фигурками жениха и невесты - всё то, что было у настоящих принцесс из сказок, прочитанных в детстве перед сном сотню раз. Виктория сказок не читала, она их ненавидела. Её раздражала эта ненастоящая идеальность принцесс, легко переносящих откровенные побои и издевательства от родственников, фальшивость хэппи-энда, где все проблемы решались сами собой, а потому пропустила этот период, когда все девочки представляли тот самый день. День, когда всё внимание окружающих будет приковано к ним, когда они на весь город могут кричать от переполняющей их любви, растекающуюся по венам таким приятным теплом. Позже, в колледже, ей было некогда мечтать о красивой церемонии - после подработки на тканевой фабрики она тут же бежала в автомастерскую, а после этого ей ещё нужно было пару часов отходить официантом в небольшой столовой, что стояла недалеко от общежития. Думать о чём-то кроме бесконечных долгов по учёбе и надвигающейся оплаты за комнату было просто некогда. Сейчас же Виктория была в ужасе. Она никогда бы не подумала, что её - видавшей виды мафиози, заслуженно кошмарившую свой Китайский квартал, напугает знакомство с какой-то пожилой женщиной, но вот трясущиеся руки и резко побледневшее лицо говорили именно об этом. В кадетском корпусе Бруно была курсантом, в колледже студентом, на работе она - солдат... а вот кто она вне этого, она не знает. У неё не было какого-то свода правил или модели поведения, не подчиняться и отходить от которых запрещено, что только усложняло ей задачу. Военный устав, кодекс мафиозной Семьи, конституция США - чем из этого было руководствоваться при общении с мамой любимого молодого человека? Вики терялась в догадках, не зная, стоит ли спрашивать об этом Поли. Как себя вести, когда они впервые встретятся взглядами? Отдать честь, поклониться или просто пожать руку?! Гангстерша обречённо простонала. - ... Виктория? - Поли, что мне делать, когда она откроет дверь? - Улыбайся, - Ломбардо прижимает её к себе, накрывая руками и утыкаясь носом в чёрные завитые локоны, - тебе очень идёт, ей это понравится. Виктория кладёт ладони поверх рук мужчины и, закрывая глаза, вдруг чувствует себя в безопасности. С Поли всегда так, и он будет рядом, а значит, ей нечего бояться.***
- Неужели моему Поли так повезло! - женщина с длинными каштановыми волосами с заметной проседью счастливо улыбалась, оглядывая девушку, пока расставляла приборы, - я не зря ждала столько лет! - Мама, - итальянец смущённо отводит взгляд. - Гораздо лучше тех оторв, которых ты приводил. - Мама!!! Виктория прикрывает рот ладонью, но сдержаться от смеха у неё всё равно не получается - настолько забавно выглядит резко покрасневший мужчина. - А что, сын, я вообще думаю, что у тебя с возрастом вкус на женщин стал лучше! Что раньше ты с какими-то проститутками шлялся, а что сейчас - вполне приличная и скромная девушка, - женщина хитро подмигивает Вики, и мафиози окончательно расслабляется. Они быстро нашли общий язык. - Агата, позвольте вам помочь, - мафиози замечает тяжёлый противень с запечённой курицей, который дотащить женщине будет несколько проблематично, - думаю, нужно было Вам сразу предложить, извините. Итальянка поражённо застыла, но лишь на мгновение, тут же расплываясь в благодарной улыбке, отдавая полотенце девушке. - Виктория, может, поможешь мне на кухне, а заодно и поговорим о своём, о девичьем? Контрабандистка оглядывается на мужчину, но тот лишь серьёзно кивает. Чтож, она постарается не испортить первое впечатление женщины о себе правдой. Когда дверь на кухню закрылась, Поли почувствовал панику. Во-первых, Виктория осталась с мамой один на один, что уже само по себе было жутко для девушки, а во-вторых, она осталась один на один с мамой. Что было хуже, он не знал. Страх, что в один момент Виктория превратится в робота с заученными резкими движениями, как происходило с ней часто, стоит ей занервничать; Или перспектива того, что болтливая мамуля забудет о том, что перед ней не одна из её подруг, знающая его с пелёнок, и в очередной раз начнёт копаться в его грязном белье... Общительная итальянка была именно той матерью, которая, может, и не видит ничего такого в том, чтобы во всех подробностях рассказать про неудачные отношения сына, когда его отшивали, пусть даже Поли рядом с ней начнёт со стыда сгорать.Кухня
- Виктория, расскажи мне что-нибудь о себе! Ты весь вечер молчишь, а я ведь не кусаюсь. - Что вы хотите услышать из моей биографии? - она заранее продумала всё, что и как может спросить её женщина, поэтому спокойной сейчас нарезала помидоры, едва ли обращая внимания на заинтересованность в голосе Агаты. - Ну например, почему ты выбрала Поли? На самом деле, это было единственное, ради чего она позвала её сюда. Сын говорил ей, что она, мягко говоря, плохо готовит, поэтому итальянке не было дела до помидор, порезанных, кстати, достаточно ровно. Мало ли, что мафиози могла сказать при шатене, чтобы казаться и в его глазах хорошей девушкой, и в её - любящей парой для Поли. Да, она не сомневалась, что Бруно на огромный порядок выше прошлых пассий гангстера - те же черты воинской дисциплины в ней никуда не спрячешь, но... но она знала, что есть вокруг Сальери мужчины и лучше. Как бы горько это не было признавать, но тот же Сэм, с которым женщина несколько раз виделась, симпатичнее Поли; даже некоторые обычные солдаты будут богаче и сильнее её сына, а ведь это только те, кого она лично знает - ещё не известно, с какими парнями самой контрабандистке приходится работать. Кому, как не ей бояться, что всё это ради денег Поли, и кому, как не ей знать, как болезненно мужчина переносит любые разрывы в отношениях. Даже те девки, с которыми он был знаком самое большее - пару месяцев, смогли задеть его, когда бросали. С Викторией они встречаются уже не первый год... - Я не знаю. Вот так просто Бруно пожимает плечами и растерянно улыбается Агате. - В один день я просто поняла, что не хочу его отпускать. Возможно, - она виновато отводит взгляд, - я и правда - не самый лучший вариант для него. Я тоже сидела, и знаю, что такое голод. У меня всю юность не было денег, поэтому когда-то хватало подработки, а когда-то и машины меня научили вскрывать. Мы просто встретились на совещании, просто коллеги, которые просто общаются. Всё было "просто". Агата не перебивала, не замечая, как в горле начинает неприятно покалывать. - А в один день мне захотелось понять его, отвлечь от того, что будет ещё долго приходить в кошмарах. Я люблю Поли не потому, что количество зелёных бумажек, которые он получает, больше моего. Я люблю его потому, что он - единственный, после потери кого я не смогу идти дальше. В комнате была полная тишина. Не та, давящая и заставляющая тебя мечтать найти, куда спрятаться от косых взглядов собеседников и собственного громкого потока неугомонных мыслей, пытающихся перекричать друг друга. Женщины просто думали о чём-то своём, а может, дело было и в том, что никто из них не знал, что сказать. Агата молча обнимает её, и именно в таком положении их находит обеспокоенный шатен, подождавший их около получаса. Когда он прижимает к себе обеих женщин, всё волнение вдруг испаряется. Помните, то, которое давило на него, превращая все сны мужчины в кошмары? Оно не позволяло свободно дышать Ломбардо, каждый раз рисуя одни и те же портреты - Сальери за решёткой, мёртвые Коллетти, он, Томми и Сэм, и Виктория, тело которой специально изуродовано Морелло-младшим так, что ни одна экспертиза её не опознает. Страх, что каждое утро может стать для них последним, переживания за маму, нервозность и агрессия - всё это слишком быстро отпустило мужчину. Сейчас всё было по-другому. Рядом с ним два самых близких человека в его жизни, и всё вдруг сосредотачивается на событиях в одной из десятков тысяч квартир Маленькой Италии. Весь мир сжимается до размера кухни, к которой он привык с детства, а все люди становятся вдруг таким замыленным фоном, потому что сейчас в его мире всего две женщины, так трогательно прижимающихся к нему. Поли порвёт любого, кто посмеет тронуть этот мир. Виктория вскроет череп любому, кто тронет Поли. - Сынок. Агата Ломбардо поднимает карие глаза на мужчину, такие же красивые и тёмные, как у него самого. - Да, мам? - Обещай, что вы поженитесь. Поли молчит, глядя на Викторию, но та гладит его по щеке и влюблённо смотрит в ответ, даже не пытаясь это как-то скрыть. Он перехватывает её правую ладонь и целует её безымянный палец. - Обещаю.***
19 апреля, 1933 год Фрэнк очень умный, и Томми в этом никогда не сомневался. Коллетти куда осторожнее четверых Капо, утончённее и умнее, но в союзники выбрал именно их. Анджело смотрит на поднимающийся в воздух самолёт и даже позволяет себе улыбнуться - Томас, что за наглость?! Нарушил приказ, так ещё и лыбишься! А с другой стороны, поражающее умение Консильери инвестировать в будущее не могло не вызвать у него усмешки. " - Поли - хороший боевик, но своего предела он уже достиг. Сэм умён, но недальновиден... А вот ты, Том, ты - другое. При желании ты мог быть следующим, кто станет контролировать улицы Лост-Хэвена. Не пойми меня неправильно, но когда придёт время, и выбор будет между тобой и Викторией, мой голос будет отдан за тебя." Фрэнк не доверял ей, какие бы звёзды с неба она не приносила Дону. Коллетти всегда говорил, что в случае опасности её женское сердце бросится защищать не Сальери, а Ломбардо. Возможно, он и был прав, вот только Дон всё равно настаивал на рассмотрение её кандидатуры, что раздражало мужчину. Он сказал это тогда именно Томми, зная, что тот слишком совестливый, чтобы не помочь старому другу, готовому помочь самому Анджело. Гангстер скучающе смотрит, как самолёт скрывается за холмами, и не уходит, пока он не исчезает полностью. Фрэнк пошёл не к Сэму и Вики, которые ради карьеры и в огонь, и в воду полезут; не к Поли, для которого уважение Дона - слишком важная штука; а к Томми, к которому не единожды показывал своё доверие. " Крыса ты, Коллетти. Хитрая, расчётливая, старая крыса." Томми просто не хотел признавать, что понимает его, и с радостью бы оказался сейчас в том самолёте с Сарой и Джулией. Не хотелось думать о том, как правдоподобнее нарисовать выражение скорби и траура на похоронах "Фрэнка", которого он, якобы, при погоне изрешетил выстрелами настолько, что лучше будет, если гроб будет закрытым. Кого туда положат вместо Консильери, ему не интересно, но было бы чудно, если бы это не был он сам - сейчас очень хотелось верить, что Эннио не будет проверять все последние неофициальные вылеты из страны через начальника аэропорта. Анджело хотелось домой, к Саре и Джулии, поэтому сразу же после доклада ситуации Сальери, он заезжает в магазин за любимым мороженым его девочек, и мчит домой. Девушка обо всём знает, но никто об этом не догадается - Дон ведь сам говорил, что молчать она умеет. Похороны проходят... неплохо, и даже внезапно приехавшие братья Морелло омрачили всех присутствующих не больше нужного. Никто не проронил ни слова, кроме Эннио и Марко, но сейчас это было уместно. Сэм и Поли сдержанно отстояли всё отпевание, но что-то печальное всё равно виднелось в их глазах. Они столько лет работали с Коллетти, видя его каждый день, и тут вдруг резко приходит понимание, что больше они его не увидят никогда. И Трапани, и Ломбардо были подавлены. На лице Виктории за всю "церемонию" не дрогнул ни один мускул, и Томми терялся в догадках. Железной выдержки ли это заслуги, натянутых отношений и постоянных перепалок ли, а может, Бруно просто много раз уже была в подобных ситуациях, и потеря коллеги для неё уже давно не что-то, из ряда вон выходящее?.. Гангстер не знал. Знал только, что после отравления контрабандистки у Фрэнка поменялись взгляды на свою работу, и что Поли он тогда жалел, потому как в тот день увидел на её месте себя. Его жена и дочь могли бы остаться без Коллетти, если бы у Серджио хватило духу ударить чуть выше уровня солдат. С каждым днём становилось тяжелее. Трапани сводили с ума кучи бумажек, которые он теперь был обязан заполнять при отчётах об итогах работы, не доверяя это дело подчинённым, как делали Томми и Поли. Ломбардо разрывался между домом и работой, либо неделями не пересекаясь с Бруно, либо по два - три дня получая внеплановые выходные. Анджело ломался. Медленно, но верно привычные аспекты работы раскрывались и переосмысливались им с самых неожиданных, страшных и мерзких сторон. Внутри что-то рвалось, когда после очередного убийства он вечером целовал на ночь Джулию и шёл к Саре... Томми чувствовал, что оно ему ещё аукнется большими переменами. Хорошими или нет, лишь вопрос времени, поэтому всё, что ему оставалось - это просто ждать, что пугало ещё больше. Виктория начала пить. Это был не бокал вина на ночь для хорошего сна, а полноценные запои, часто в три-пять дней. Маршрут "работа - квартира Поли" в какой-то момент поменялся на "работа - бар", а там уж как повезёт. Поли было некогда спрашивать, что случилось, а Сэм и Томми теперь виделись с ней только днём в кабинете Сальери, когда она была трезвая. Жизнь медленно превращалась в ад, потому что сейчас Семья была ослаблена донельзя. С "убийством" Фрэнка - единый организм Семьи лишился шеи, пошатнув четыре конечности. Кто знает, возможно, даже и саму голову...