Хранитель

— Со временем климат в этом регионе становился всё более и более неблагоприятным, — добавила Ван Чжэн. — Население уменьшалось, а где-то в период… не совсем уверена, но, кажется, во времена династий Сун и Юань, случилась катастрофа. Тогда большинство людей умерло или мигрировало, остался только маленький клан Ханьга, который жил в пещере. — Об этом где-то писали? — поинтересовалась староста. Ван Чжэн покачала головой. — В давние времена эти горные хребты не были частью Центральной равнины, так что цивилизация Хань сюда не добралась. Возможно, есть какие-то географические данные, но это место настолько уединённое, что правительство императора, скорее всего, о нём даже не знает. Впрочем, у местных существуют легенды. Они рассказывают, что снег превратился в монстров и сошёл с гор, а из трещин в скалах и из-под воды вышли белые существа, которые ловили людей и скот, потрошили и отрезали им головы. Староста обдумала её слова и кивнула, сделав для себя какие-то выводы. — Выходит, эту лавину могло спровоцировать землетрясение. Ван Чжэн не стала ни подтверждать, ни опровергать её предположение. — Позже народ Ханьга ушёл глубже в горы, куда-то поближе к Речной деревне. Если изучить местное население, вы найдёте много сходства с обычаями Ханьга. Место небесного захоронения было разрушено, уцелела только хижина мастера небесных похорон, которая позже стала наблюдательным пунктом Ханьга. Каждый месяц сюда отправляли сильного молодого человека — высматривать признаки надвигающегося бедствия. Со временем наблюдатель стал самым уважаемым человеком в клане и поселился в этой хижине. Так что наблюдательный пункт превратился в священное место народа Ханьга: когда наступало время важных ритуалов, весь клан поднимался на вершину горы и собирался здесь. — Почему же мы ничего не слышали о Ханьга? — спросил очкарик. — Потому что это был маленький народ, который не заключал браков с другими племенами. Он давно перестал существовать, и поэтому о нём никто не помнит. До студентов наконец начало доходить, и высокий парень заключил: — О, я понял. Племена вымирают из-за векового смешения крови между родственниками. Ван Чжэн ничего на это не ответила, лишь тихонько рассмеялась. Сидящие рядом с ней студенты дружно вздрогнули. Нормальным людям, как правило, было сложно общаться к Ван Чжэн: пусть она не говорила и не делала ничего жуткого, само её существование уже таковым было. Удовлетворив наконец своё любопытство, студенты, по настоянию Шэнь Вэя, разбрелись спать. Ван Чжэн не нуждалась во сне, у Да Цина вообще ночью просыпалась активность, так что они вдвоём остались сидеть. Шэнь Вэй ушёл спать последним. Проверил двери и окна и даже заклеил скотчем видимые щели в стенах хижины. Он также не забыл напомнить студентам беречь тепло, а у Ван Чжэн спросил, не нужно ли ей ещё одежды. Огонь он слегка приглушил, чтобы вода в котелке не вскипела. Только позаботившись обо всём этом, Шэнь Вэй тихо улёгся в свой спальный мешок. Чжао Юньлань уснул давно, ещё во время скучной лекции по истории. Он лежал, обняв себя руками и опустив голову к плечу; в его ушах всё ещё были наушники. В приглушённом свете черты его лица казались более острыми, резко очерченными. Неугомонный в дневное время, спящий Юньлань и сейчас выглядел привлекательно, только его лицо стало чересчур бледным. Шэнь Вэй с некоторым удивлением его разглядывал: спокойный и расслабленный, Юньлань, казалось, нашёл бы, где прикорнуть, даже если небеса будут падать на землю. Глядя на него такого, Шэнь Вэй смягчился. Он осторожно вынул наушники и отложил их в сторону, а затем накрыл Юньланя курткой. Го Чанчэн, судя по звукам, спал. Ван Чжэн чистила котелок и плиту — по хижине раздавался тихий лязг. Шэнь Вэй глубоко вздохнул и повернулся на бок, отворачиваясь от остальных. Через пару минут, казалось, заснул и он. Но глаза его, которые сейчас никто не видел, были открыты. В тусклом свете он продолжал наблюдать за Чжао Юньланем и мог бы делать это до самого рассвета. Шэнь Вэй слишком долго себя сдерживал и сейчас с трудом подавлял искушение. Он был так близко к Юньланю, что чувства рвались наружу. Шэнь Вэю хотелось протянуть руки и обнять этого тёплого человека, поцеловать глаза, волосы и губы, попробовать на вкус и поглотить целиком, завладеть им полностью, без остатка. Шэнь Вэй судорожно вздохнул. Его страстное стремление и желание были сродни тем, что имеет замерзающий до смерти человек при виде тарелки горячего супа. Но Шэнь Вэй не шевельнулся, словно… словно лишь одной мысли об этом было достаточно. Да Цин, свернувшись клубком возле Ван Чжэн, легко подрагивал хвостом. Ближе к полуночи, когда все заснули, он прошептал: — Те скелеты или черепа на заднем дворе… чьи они? Ван Чжэн, чьё пластиковое лицо надёжно скрывал капюшон толстовки, поколебалась, но всё же ответила: — Только черепа. У народа Ханьга был обычай обезглавливания. — И как же они вымерли? — полюбопытствовал Да Цин. — Студент сказал, что из-за смешения родственной крови. — Вот только мне про это не заливай. Даже у лошадей такой проблемы нет, а люди что, слишком тупы, чтобы с ней справиться? — дёрнул усами Да Цин. — И к тому же, мужчины в прошлом все были полигамны, а этот так называемый запрет на межклановые браки наверняка не касался наложниц. Ну и сам клан, вероятно, состоял из нескольких семей, так что не все они были близкими родственниками. Ван Чжэн потрепала его по голове. — Ты всего лишь кот, который ест кошачий корм и жареную рыбу. Что ты можешь знать о человеческих проблемах? Новички в спецотделе наверняка считали, что Ван Чжэн ещё нет двадцати. Вот только говорила и вела она себя как пожилая леди. Да Цин развалился на земле, довольно жмурясь от поглаживаний Ван Чжэн, как любой нормальный кот. Но глаза он полностью так и не закрыл, продолжая осматриваться вокруг. Наступила глухая ночь. Маленькая хижина на вершине горы погрузилась в тишину, в которой было слышно лишь дыхание и тихое похрапывание. Сразу после полуночи Чжао Юньлань резко открыл глаза и столкнулся с мягким взглядом Шэнь Вэя, который в кои-то веки не прятался за очками. Шэнь Вэй в панике дёрнулся, но Юньлань не обратил на это никакого внимания и осторожно сел, напряжённо вслушиваясь в тишину. Затем, повернувшись обратно к Шэнь Вэю, он приложил палец к губам, призывая хранить молчание. Тихонько мяукнув, Да Цин заворочался во сне. Юньлань выбрался из спального мешка, подхватил факел и вышел на улицу. Шэнь Вэй, обеспокоенно поколебавшись, отправился следом за ним. Юньлань же, оказавшись снаружи, понял, что факел ему не пригодится. Вся долина была залита потусторонним пламенем: с одной стороны сверкала ледниками горная цепь, с другой — ревел огонь. Даже стоя в тысяче метров от вершины горы, они могли слышать этот рёв и треск и кожей чувствовать болезненный жар огня. Небо полыхало всеми оттенками оранжевого. Казалось, они больше не были на земле: вой затапливающего долину огня навлекал на людей несчастья. Они потеряли счёт времени и практически позабыли, где находятся. Задний двор будто откликался на этот огонь. Земля задрожала, ледяная корка, которая её покрывала, треснула, обнажая черепа. Они были разных форм и размеров, но их пустые тёмные глазницы сверкали одинаково. Под жуткий скрежет костей черепа разом повернулись в одну сторону, будто ведомые кем-то. Их становилось всё больше и больше: показываясь из-под земли, они поворачивались к ревущему пламени, словно поклонялись ему. Земля продолжала дрожать. Юньлань протянул руку, намереваясь отодвинуть Шэнь Вэя за спину, и подхватил кота на плечо. — Толстяк, осторожнее! — Это Адское пламя, — сказала внезапно возникшая за их спинами Ван Чжэн. На ней больше не было толстовки, и ничего не скрывало безэмоциональное пластиковое лицо. Не успел Шэнь Вэй обдумать, что же это было за тело, как «Ван Чжэн» рухнула на землю. Шэнь Вэй инстинктивно её подхватил, и кукла издала непристойный стон. Смущённый профессор от неожиданности выронил её на землю. Рядом появилась девушка в белом. — Когда грешники проходят через Врата Ада, их приветствует Адское пламя. Это оно и есть: приходит из преисподней, чтобы сжечь тех, кто согрешил. — Глупости говоришь, — сообщил Юньлань. — Замолкни. — За собой следи, — огрызнулась та. Черепа вдруг разом повернулись к ним и, клацая зубами, будто смеясь, принялись кружить вокруг. От взгляда пустых тёмных глазниц по спинам людей и кота пробежал холодок. И только Ван Чжэн спокойно сказала: — Это мои люди. Они хотят содрать с меня кожу, вырвать вены и выпить мою кровь. Чжао Юньлань достал пистолет. — Ван Чжэн, вернись в своё тело. Шэнь Вэй, иди в хижину. Девушка с горечью вздохнула. — Но я ведь… уже мертва. — У тебя крыша поехала, что ли? Хватит мямлить, живо в дом! — Он грубо схватил её дух, запихнул его в куклу и швырнул ею в Чжу Хун, проснувшуюся от шума. Открыв рты, черепа бросились в атаку. Держась рукой за дверную ручку, Юньлань трижды выстрелил. Пули в его пистолете были необычные: черепа закричали и обратились белым дымом. Юньлань захлопнул дверь, но один из черепов оказался внутри. Тогда он убрал пистолет, достал кинжал и расколол череп, будто яичную скорлупу. Черепа снаружи продолжали ломиться в дверь и заглядывать в окна. От шума проснулась ещё парочка студентов. Увидев, что происходит, они остались на удивление спокойными… любой нормальный человек на их месте счёл бы, что ему это снится. Не паниковал и Го Чанчэн. В хижине был непобедимый шеф Чжао, смелый говорящий кот, лжемонах, сразивший голодного духа, девушка-змея, обожающая сырое мясо, и загадочный Чу Шучжи, с которым Чанчэн до сих пор не осмеливался заговорить… Одним словом, Го Чанчэн искренне верил, что они в безопасности, несмотря на сложившуюся ситуацию. Бедное дитя слепо доверяло своим коллегам.