Хранитель

Шэнь Вэй на мгновение застыл, глядя на Юньланя в ярком свете полудня, а затем медленно вытянул руку и помахал ей перед его глазами. Чжао Юньлань слегка побледнел, и в его взгляде проскользнуло страдание, но руки Шэнь Вэя он словно в упор не видел. Не услышав ответа на свой вопрос, Юньлань нахмурился и инстинктивно повернул к нему голову. — Шэнь Вэй? — Он вслепую протянул руку, и они с Шэнь Вэем встретились пальцами в воздухе, словно Юньлань ожидал от него этого жеста. — Скажи… Что-то не так с моими глазами? Потеряв зрение, Юньлань выглядел каким-то ужасно растерянным и несчастным: его взгляд слепо блуждал по комнате, не в силах ни за что зацепиться. Шэнь Вэй сжал его пальцы в своих и усилием воли удержал голос ровным: — Мы сейчас же поедем в больницу. *** По дороге Чжао Юньлань был непривычно тихим и едва ли проронил пару слов. Неизвестно, что творилось у него в голове, но выбравшись из машины, Юньлань выглядел совершенно не в своей тарелке. Для обычного человека потерять зрение — настоящая беда: Юньлань понятия не имел, куда идёт, и изо всех сил держался за Шэнь Вэя. Только и мог, что послушно плестись туда, куда его вели. У тех, кто плохо видит, обычно обостряются остальные чувства, но только после долгих лет привычки и тренировок. Потеряв зрение так резко, человек разом становится беспомощным, не в силах правильно распознать то, что слышит. К множеству звуков, наполняющих этот мир, нужно было ещё привыкнуть, а Чжао Юньлань к тому же нетвёрдо держался на ногах, и даже следовать за Шэнь Вэем было для него сейчас непростой задачей. Может, ему действительно крепко досталось от Призрачной Маски, но Шэнь Вэю его лицо казалось слишком бледным. И слишком спокоен он был: не паниковал и не жаловался, только молча смотрел в пустоту, слегка сведя брови. Это его выражение было Шэнь Вэю прекрасно знакомо. Вот только обычно оно живо сменялось другим, стоило Юньланю понять, что кто-то на него смотрит. А теперь он не знал, смотрит на него кто-нибудь или нет. Взгляд Шэнь Вэя обжигал, вынуждая людей расступаться перед ними, а его руки бережно поддерживали Юньланя, окружая его бесконечной нежностью. Медсестра, уводя Юньланя, с трудом сдерживала дрожь: этот господин в очках отчего-то наводил её на мысли о мафии и таких же вежливых киношных бандитах, что без тени сомнения резали людей, как свиней, но при этом молились Будде и соблюдали вегетарианство. Как и следовало ожидать, осмотр не выявил никаких медицинских проблем: глаза Чжао Юньланя были целы, и он ничем не болел, но при этом не мог видеть… Целый день прошёл в бесполезных тестах, а в итоге врачи только развели руками: единственной их рабочей версией стала «временная слепота, вызванная возможным психическим отклонением» и рекомендация посетить психиатра. К тому времени на улице уже стемнело. И оказалось, что Чжао Юньлань успел в привычной ему манере адаптироваться к ситуации и с пугающей скоростью приспособился к своей новой жизни. — Небо ведь уже тёмное? — спросил он Шэнь Вэя, схватив его за руку. Обрадовавшись, что Юньлань становится снова похож на себя, Шэнь Вэй торопливо ответил, надеясь растормошить его сильнее: — Откуда ты знаешь? — Воздух посвежел, и значительно прибавилась влажность, а значит, солнце уже село или садится. Шэнь Вэй открыл перед ним дверь машины и помог забраться внутрь, следя, чтобы Юньлань не ударился головой. Затем он нагнулся, застёгивая на нём ремень безопасности, а выпрямившись, увидел на лице Юньланя знакомую улыбку. — В чём дело? — Я представил, как буду ворчливым и старым, а ты всё равно будешь обо мне заботиться, вот как сейчас. А вдруг я перестану различать лица и случайно назову тебя папочкой? Шэнь Вэй просто онемел. Здорово было видеть, как Юньлань улыбается, но его чувство юмора иногда было выше доступных Шэнь Вэю сил. А Юньлань продолжал фантазировать и даже смеяться, любопытно ощупывая всё вокруг. Шэнь Вэй сел на место водителя и взял его за руку, и Юньлань вздрогнул от неожиданности: — Только учти, если я вдруг назову тебя папочкой, ты не отвечай. Не хочу, чтобы ты мною воспользовался. — Если бы только тобой можно было воспользоваться, — беспомощно вздохнул Шэнь Вэй. — Что я слышу? — Чжао Юньлань изобразил изумление и стиснул в пальцах ворот своего плаща. — Что это ты задумал? Хочешь запереть меня дома и принудить к запретной любви? Шэнь Вэй ошарашенно моргнул: он понимал, что Юньлань, как обычно, просто метёт языком, но эта картинка… Юньлань усмехнулся и дразняще протянул: — Не то чтобы я был против. Шэнь Вэй предпочёл промолчать. По дороге Чжао Юньлань окончательно избавился от затянувшейся тоскливой задумчивости и начал вести себя, как капризный подросток. Наощупь отыскав рычаг регулировки сидения, он начал качаться взад-вперёд и искать, чем бы ещё развлечься. В процессе он поделился с Шэнь Вэем: — А слепым быть даже неплохо. Говорят, в центре есть специальная тёмная комната, где можно подобное испытать. Билет стоит долларов сорок, так что я ещё здорово сэкономил. Шэнь Вэй невольно улыбнулся, восхищаясь силой его самоубеждения. А стоило ему остановить машину, и Чжао Юньлань живо выбрался на улицу и принялся осторожно шагать вперёд, пытаясь держаться прямой линии. И у него даже неплохо получалось — вот только шёл он точно в сторону фонаря. Кажется, Юньланю просто нравилось собирать неприятности на свою несчастную голову. Шэнь Вэй мгновенно оказался рядом и схватил его за пояс, потянув на себя. Юньлань только ахнул: кажется, ему понравилось. — Видишь, я неплохо справляюсь, — выдохнул Юньлань и тихо добавил себе под нос, — может, я даже смогу… Что именно он сможет, Шэнь Вэй не расслышал, но зато ему была прекрасно видна мягкая улыбка Юньланя. Коснувшись его ладони, Шэнь Вэй предложил, повернувшись к нему спиной: — Впереди лестница. Я тебя понесу. Чжао Юньлань молчаливо улыбнулся. — В чём дело? Юньлань нашёл его руку, огладил её кончиками пальцев и бережно поцеловал костяшки. — Не нужно. Я слишком тяжёлый, что будем делать, если ты сорвёшь спину? Шэнь Вэй промолчал: Юньлань, видимо, не задумывался о том, как попал домой прошлой ночью. Так они и пошли вперёд, и если бы Юньлань не тронул кончиком ботинка первую ступеньку, нащупывая путь, Шэнь Вэй мог бы поверить, что зрение к нему вернулось. Чжао Юньлань шёл медленно, но ровно, шаг за шагом, и они быстро добрались до лифта, где Юньлань ловко нащупал кнопку вызова и нажал её. — Откуда ты знаешь, где искать эту кнопку? — уточнил Шэнь Вэй, подходя ближе. — Внимательный человек должен хорошо знать собственный дом, правильно? — высокомерно улыбнулся Юньлань. — Сколько ступенек в одном пролёте, сколько шагов от лестницы до лифта. Чтобы знать всё это, глаза не нужны. Шэнь Вэй прекрасно знал, что он блефует: Юньлань не мог даже свою чайную чашку и тапочки найти, не разворошив всю квартиру. Должно быть, он пересчитал и запомнил количество шагов, когда они с утра выходили в больницу. Должно быть, таким он был человеком: несмотря ни на что, Чжао Юньлань хотел производить на других людей впечатление, что всё идёт по плану. И даже те, кто знали, насколько всё плохо, иногда всё равно подпадали под его чары. Слишком привычно ему было держать лицо. Когда Чжао Юньлань открыл дверь и зашёл внутрь, его остановил настороженный голос откуда-то из-под ног: — Посмеешь наступить своей ножищей мне на хвост — убью. — Да Цин? Юньлань, нагнувшись, погладил его по спине, и Да Цин сразу понял, что с ним что-то случилось: вскочил ему на плечо и внимательно присмотрелся. — Что с твоими глазами? Юньлань на ощупь прошёл вперёд. — Мои возможности теперь слегка урезаны, — беззаботно бросил он. — Будь осторожен. — Шэнь Вэй едва успел остановить его перед закрытой дверью. Да Цин изумлённо моргнул и спрыгнул с его плеча на диван. — Да что случилось? — покосившись на Шэнь Вэя, Да Цин вспомнил, что профессор Шэнь уже бывал в доме номер четыре на Яркой улице, и нет нужды скрывать от него, что некоторые коты умеют говорить. — Это я виноват, — выдохнул Шэнь Вэй. — И в чём это ты виноват? — фыркнул Юньлань, не зная, плакать ему или смеяться. Его рука нащупала воздух, и Да Цин, покосившись на него, раздражённо сощурил глаза и заявил: — Я делаю это из жалости, — прежде чем ткнуться мордой ему в ладонь. — Не переживай, — улыбнулся Чжао Юньлань и добавил невпопад: — Без печали, как известно, нет радости. Добравшись до дивана, он разлёгся на нём и, нащупав сигарету, протянул её Да Цину: — Подожги? Да Цин, не удостоив его ответом, повернулся к нему хвостом. Вместо него руку Юньланя перехватил Шэнь Вэй, тихим щелчком поджёг сигарету и выдал ему пепельницу. — Вчера ночью я столкнулся с мелкой тварью из клана воронов, — пожаловался Чжао Юньлань, с болезненной ясностью вспоминая случившееся. — И он упомянул… Какое-то Западное море, и Северное, много миль вглубь, а дальше я не понял. Что-то о горе. Да Цин ошеломлённо моргнул, но Шэнь Вэй тут же сообразил, что к чему, и лицо его потемнело. — Не нужно об этом. Как ты потерял зрение? — Забудь, — Юньлань махнул рукой и в двух словах описал свою неудавшуюся схватку, не забыв упомянуть об искренней ненависти к колокольчикам. — Что это был за колокольчик? — перебил его Да Цин. — Он у меня с собой, — сказал Шэнь Вэй и достал из кармана пыльный золотой колокольчик. — Ты ведь об этом говоришь? Зрачки Да Цина резко сузились, и он прошипел, не давая Чжао Юньланю ответить: — Откуда ты его взял? Взглянув на Юньланя, Шэнь Вэй нехотя ответил: — Его отдал мне человек, который… Вернул тебя прошлой ночью. Да Цин обошёл кругом вокруг ладони Шэнь Вэя, не спуская глаз с колокольчика, а потом тихо выдохнул: — Он мой. Моего… Первого владельца, — добавил он, покосившись на Юньланя. — Сотню лет назад он повесил его мне на шею, а я его где-то потерял. Чжао Юньлань протянул руку: — Дайте посмотреть. — У тебя пока не получится его поднять, — предупредил Шэнь Вэй. Окончательно вспомнив, что произошло прошлой ночью, Юньлань усмехнулся и меланхолично выдохнул в воздух белое кольцо дыма: не способен даже поднять колокольчик, который его собственный кот сотню лет без труда таскал на шее… Жалкое зрелище. А Да Цин в это время подобрался, сцапал колокольчик зубами и без единого звука выскочил в окно. Очень странно было видеть его, обычно ленивого и беспечного, столь взволнованным. — Да Цин? — приподнялся на месте Чжао Юньлань. — Он ушёл. — Шэнь Вэй закрыл окно и вернулся к нему, присел рядом и бережно коснулся уголка его закрытых глаз. — Я обязательно найду, как тебя вылечить. — Не торопись, — усмехнулся Юньлань. Шэнь Вэя охватило предчувствие, что за этим обязательно последует что-нибудь совершенно бесстыжее. И действительно, даже слепым Юньлань не оставлял настойчивых попыток заигрывать: — Видишь ли, в таком состоянии мне будет весьма затруднительно принять душ. Может, поможешь? Шэнь Вэй терпеливо убрал от себя шаловливую руку, которая уже гладила его по бедру. И молча ушёл на кухню. Юньлань, улыбнувшись, прикрыл глаза и разлёгся на диване во весь рост. Домашние звуки с кухни — постукивание, звон посуды, — удивительно успокаивали, несмотря на кромешную темноту. Но в момент, когда Чжао Юньлань расслабился окончательно, он вдруг увидел вдалеке парочку странных теней — и резко распахнул глаза. Вокруг царила тьма. Тени тоже пропали. Постаравшись успокоиться, Юньлань сосредоточился и снова закрыл глаза, следя за дыханием и очистив разум от лишних мыслей. Постепенно темнота вокруг улеглась, и вдалеке снова проступили размытые очертания. Слева от себя Юньлань разглядел тускло мерцающий шар зелёного света, очень мягкого, словно покачивающегося на ветру… И у него была очень знакомая форма. Он смотрел в направлении подоконника, на котором стоял подаренный знакомым цветочный горшок. Третий глаз. Третий глаз между его бровей, кажется, совсем не пострадал. Сосредоточившись в этой точке, Юньлань постепенно начал яснее различать своё окружение: цветы на подоконнике, кошачья шерсть на диванной обивке, старые книги на полках… Ценная, по словам продавца, картина на стене. Диван, кофейный столик, кровать — предметы, не обладающие духовной энергией, были по-прежнему неразличимы в темноте. Опустив взгляд на самого себя, Юньлань увидел, что изнутри его наполняет свет: в правом плече это сияние собиралось в ослепительный яркий шарик, а в левом плече его не было вовсе. Оно чем-то было ему очень, очень знакомо. Подчинившись порыву, Чжао Юньлань вскочил на ноги, больно ударившись об угол кофейного столика, и проковылял на кухню. Там всё ещё господствовали звуки готовки, но самого Шэнь Вэя не было видно: он полностью слился с темнотой, хотя на деле, кажется, его фигура была темнее самой тьмы… Единственное, что можно было разглядеть, это крошечный кулон у него на шее: внутри у него бушевал, свиваясь плотным клубком, яркий огонь. Точно такой же, что горел у Чжао Юньланя в правом плече.