Хранитель

Лицо Чжао Юньланя смягчилось, и он бережно, в несвойственной ему манере сложил записку и убрал в бумажник, словно признание в любви. Чу Шучжи бросил на него резкий взгляд и собирался было уйти, но в тот же миг с ладони Юньланя сорвались три талисмана и взмыли в воздух. Го Чанчэн даже не успел подняться на ноги, а они уже обратились пеплом, сложились в оковы и обрушились на Чу Шучжи. Невероятная сила приковала Чу Шучжи к креслу, и теперь он не мог двинуть и пальцем. Контракт Чу Шучжи с Хранителем ещё не закончился, а значит, каким бы могущественным он ни был, его всё ещё связывали чужие правила. Юньлань вытащил из ящика стола диктофон и нажал на кнопку воспроизведения. Записанный голос Чу Шучжи злобно произнёс: «Один пацан или десяток, кому какое дело? Мой костяной свисток развеет их души и обратит в милых маленьких призраков.» Исходя из динамика, этот голос отравлял холодом и ожесточением. — Ты себя вообще слышал? — ровно спросил Чжао Юньлань. — Разве может человек в здравом уме такое говорить? Глаза Чу Шучжи сверкнули яростью, но он отвернулся и бросил: — Я не человек. — Бра… Братец Чу, — пробормотал Го Чанчэн. — Не нужно злиться. Чу Шучжи обжёг его ледяным взглядом. Го Чанчэн осторожно приблизился к нему, теребя край своей куртки, и жалко прошептал: — Я… Я думаю… Ты можешь не верить, но я знаю, что ты хороший человек, братец Чу. И не станешь творить зло без причины. Юньлань хмыкнул и откинулся на спинку кресла. Постучав зажигалкой об стол, он поджёг сигарету и сощурился: — Видишь, Чу Шучжи, даже ребёнок это понимает. А тебе лишь бы послать весь этот мир к чертям. Мне за тебя стыдно. Чу Шучжи не мигая смотрел на него своими чёрными глазами. — Чего пялишься? Тебе самому не стыдно? У меня нет времени на твои выходки. Малыш Го, запрись с ним в моём кабинете и следи, чтобы не сбежал. Там у нас есть дежурная кровать: устанешь — приляг и отдохни. — А что насчёт братца Чу? — тут же спросил Го Чанчэн. — А что насчёт него? — Юньлань хмыкнул. — Ему нужно время прийти в себя. Всё обдумать. — Подобрав со стола кружку, Юньлань заглянул внутрь и обманчиво спокойно продолжил: — Вот только мне очень хочется вмазать ему ещё разок. Го Чанчэн подтолкнул кресло Чу Шучжи к кабинету шефа и беспомощно обернулся, но Юньлань только махнул на него рукой. Почуяв его нетерпение, Чанчэн послушно затолкал Чу Шучжи в кабинет и аккуратно прикрыл за собой дверь. Юньлань закинул ноги на стол, устроил на коленях раскрытую книгу и принялся читать. Информация о Нюйве была разбросана между источниками: книга у него в руках называлась «Записи о древних тайнах». Именно здесь Юньлань обнаружил главу под названием «Фэн [1] Нюйва». Оригинал этой книги, написанный каким-то неизвестным заклинателем династии Сун, был давно потерян, но в библиотеке нашлось современное иллюстрированное издание. Начиналась глава с цитаты о появлении человечества из «Величайшего одобренного обозрения эпохи Тайпин» [2]: «По легенде, на заре времён людей ещё не существовало. Изначально Нюйва сама творила их тела из глины, но процесс оказался настолько утомительным и обременительным, что богиня сбросила вниз верёвку, а когда та покрылась глиной — стряхнула её и наводнила землю бесчисленным количеством людей.» «Все люди были сотворены по образу и подобию Нюйвы и наделены пятью чувствами. Ветра небес питают три огня души внутри каждого из них, а земля в свою очередь питает три вечных зла внутри каждого из них. Люди обладали разумом, но были нечисты, и жизнь их была скоротечна: от младенчества до седых волос — за один краткий миг от рассвета до заката. И потому Нюйва сжалилась над людьми и решила помочь им в поиске партнёра: богиня каждому помогала найти пару, и многие века человечество процветало под её властью.» Юньлань вытащил из ящика стола ручку и подчеркнул предложение про три огня души и три вечных зла, а затем перевернул страницу и продолжил читать. «Сказано в "Хуайнань-цзы": в древние времена четыре колонны, поддерживающие небо, обрушились, и девять континентов пошли трещинами. Земля отказалась нести свой груз, а небо — стоять над головой. Из небесных дыр на землю просочился жар, и запылали леса, а в земле образовались провалы, через которые хлынули подземные воды. Люди оказались бессильны перед стихией. И тогда Нюйва собрала множество разноцветных камней, расплавила их на огне и заделала небесные дыры. Чтобы укрепить небо, Нюйва отрубила ноги гигантской черепахи Ао и поставила их на четырех частях света в качестве подпорок, державших небосвод. Она усмирила стихию, освободила людей и установила мир, то есть снова спасла человечество.» В следующем абзаце было написано: «Черепаха Ао сама даровала ей свои ноги, и Нюйва была безмерно ей благодарна. Четыре колонны надёжно удерживали небосвод. И тогда Куньлунь провозгласил: камень, ещё не стар, но опустошён; вода, ещё не холодна, но уже скована льдом; тело, ещё не жившее, но уже мертво; душа, ещё не сгоревшая, но расколотая на части… Таковы невероятные четыре святыни, спрятанные там, куда нельзя дотянуться. И не будет в них нужды, пока небо вновь не обрушится, а земля не осыпется крошкой. А до тех пор в мире будет царить покой.» Погладив Да Цина по спинке, Юньлань медленно произнёс: — Тут сказано, что всё людское зло происходит от земли, и что Нюйва использовала отрубленные ноги черепахи Ао, чтобы поддержать небосвод. Куньлунь и четыре святыни… Горы не говорят, а значит, тут написано о владыке Куньлуне. А ещё мне знакомы эти строки. — Откуда? — Я слышал их у Столпа Природы, — сказал Юньлань. — Если это те же самые четыре реликвии… Значит ли это, что если собрать их вместе, то можно получить доступ к четырём колоннам, на которых лежит небосвод? Да Цин помотал головой: — Чушь какая-то, у меня из-за тебя голова заболела. Юньлань не обратил на него внимания. — Пять камней потребовалось, чтобы починить дыры в небесах. Если я прав, значит, четыре колонны были необходимы, чтобы стабилизировать землю… Да, всё встаёт на свои места: Призрачная Маска хочет собрать четыре мистических реликвии, чтобы добраться до этих колонн и разрушить их. Да Цин подозрительно принюхался к пальцам Юньланя, которые всё ещё слабо пахли его кормом, и спросил: — Кто такой эта Призрачная Маска? Юньлань вкратце пересказал ему случившееся у Столпа Природы. — Он носит маску, но есть у меня одно подозрение относительно того, как он выглядит. — Это какое? — сощурился Да Цин. — Боюсь, они с Шэнь Вэем очень похожи, — вздохнул Юньлань. — Шэнь Вэй… Он слишком много хранит при себе. При этом добр ко всем, кроме себя самого, и мне до сих пор неясно, отчего он так к себе холоден. Я волнуюсь за него. — С чего бы это? — хмыкнул Да Цин. Вместо ответа Юньлань вдруг убрал ноги со стола и сел ровно. — Здесь кто-то есть, — прошипел он Да Цину. В тот же миг раздался тихий, медленно приближающийся отзвук шагов. Воздух стремительно похолодел, и окна задрожали от северно-западного ветра. Юньлань спокойно вытащил из ящика пучок благовоний, поджёг и воткнул в пустую вазу для цветов на своём столе, а затем достал ещё и пепельницу и запалил немного бумажных денег. Дымок взвился к потолку. Юньлань аккуратно отложил книгу и налил себе горячего чая. Помня, что произошло в прошлый раз, нежданный гость остановился за дверями и тихо произнёс: — Прошу прощения, лорд Хранитель. Я явился к вам без приглашения прямиком из ада. Будете ли вы любезны впустить меня? Юньлань смахнул с лица напряжение и прочистил горло. — Прошу, входите. Дверь медленно приоткрылась, и гость немедленно почувствовал запах благовоний и жертвенных денег (которые, как известно, открывают любые дороги), и безучастное выражение его лица сменилось улыбкой. — Хранитель слишком добр. Увидев, кто явился к нему в офис, Юньлань на миг опешил, но сразу взял себя в руки и поднялся с места. — Что привело вас ко мне, Ваша Честь? Судья продолжал улыбаться, словно его прислала не преисподняя, а какая-нибудь доброжелательная курьерская служба. За положенным обменом любезностями они с Юньланем уселись друг напротив друга: на поверхности — сплошная вежливость, а внутри — с трудом сдерживаемое отвращение. Да Цин запрыгнул Юньланю на колени и обернул хвост вокруг запястья Юньланя. Его изумрудные глаза, не отрываясь, смотрели на судью, словно оберегая Юньланя от беды. — Прошу прощения за беспокойство, — наконец, посерьёзнел судья. — Но у этого визита есть основания. Просьба, с которой Хранитель должен помочь мне, если ему не безразличны судьбы невинных людей. — Вы мне льстите, — отмахнулся Юньлань. — Я обычный человек, который знает пару трюков. Благодарю, что изображаете меня значительной фигурой, но я всего лишь мелкая сошка и не знаю, как реагировать на такую откровенную лесть. Продолжайте же: если я в силах помочь, то сделаю для этого всё возможное. Судья вздохнул: он явно ожидал, что Юньлань начнёт задавать вопросы, но тот старательно делал вид, что ничегошеньки не понимает, и пришлось судье спрашивать самому: — Хранитель не заметил этим вечером странной активности ворон? Юньлань делано удивился: — Нет. Весь вечер провёл с мамой у телевизора — смотрели повтор новогодних выступлений. А что случилось? Судья ошарашенно молчал. — Что не так с воронами? — мягко и невинно подтолкнул его Юньлань. Судье, разумеется, было прекрасно известно, что он валяет дурака. А ещё он прекрасно знал, каким человеком был Чжао Юньлань, и потому судье вдвойне не хотелось сегодня приходить на аудиенцию к Хранителю и выводить его из себя. Отрастивший себе непробиваемую толстую шкуру Юньлань, к тому же, был изобретательнее лисицы и давно известен своим бесстыдством и умением избегать нежелательных тем… Даже одного качества из этого примечательного списка было вполне достаточно, чтобы довести собеседника до ручки. Короче говоря, подобные разговоры снились судье в кошмарах. — Вороны всегда предвещают беду. На северо-западе образуются чёрные облака. Кто-то, кому не страшна божественная кара, выстроил алтарь на вершине горы Куньлунь, чтобы похитить души всех до единого живых людей на этой земле. — Всех до единого? — переспросил Юньлань. — Миллионы людей… Хватит ли у него сил? Ответом ему была поражённая тишина. Улыбнувшись, Юньлань продолжил: — Я в некой растерянности, поэтому и прошу объяснений. Кто взобрался на эту заснеженную гору, что они там построили и для чего? Судья вытащил розыскную листовку, и Чжао Юньлань с первого взгляда узнал на ней Призрачную Маску. — Король самых отвратительных существ из самой далёкой и грязной дыры этого мира. Если вкратце… В древние времена Нюйва заперла его в глубинах ада. Но годы шли, и печать расшаталась, позволив ему ускользнуть. Хранитель должен понимать, что я не стал бы просто так распыляться перед ним… По моим расчётам, восемь десятых его сил всё ещё запечатаны, и у нас появится шанс победить, если мы объединимся. Но если он вырвется окончательно… Юньлань внимательно вслушивался в эту мешанину правды и лжи, и край его рта подрагивал от злости. — Какой ужас, — вздохнул он, не обращая внимание на встревоженное лицо судьи, и в который раз за этот разговор притворился дурачком: — Мерзкое создание, запертое в аду богиней… Чем он хуже прочих? Откуда у него столько сил? — Судья промолчал. — И зачем ему столько душ? — Ему нужна Кисть Добродетели, — отозвался судья. — Каждый человек обладает душой, а последствия его поступков — в этой и прошлых жизнях — отражены на его добродетели. Алый цвет означает добро, а черный — зло… Если этот человек одновременно соберёт все эти души на вершине горы Куньлунь, это позволит ему заполучить Кисть Добродетели. Нельзя позволить этому случиться, иначе… — Некоторое время назад, — перебил его Юньлань, — один ублюдок из клана ворон с помощью поддельной Кисти Добродетели заманил меня в ловушку и лишил зрения. Оно до сих пор не вернулось ко мне в полной мере: мне везде мерещатся тени, а глядя на вас, мне думается, что вы поднабрали вес. Сдаётся мне, та ворона знала, что делала, не так ли? Сердце судьи забилось чаще, но слова застряли у него в горле. Юньлань смотрел на него с насмешливой ухмылкой: клан ворон с их любовью к разлагающимся трупам всегда находился под прямой властью ада. Догадаться о том, кто подослал ворон, мог бы даже полный идиот, и теперь судья в ярости гадал, чьему блестящему уму принадлежала эта идея. Мысли его смешались, а по спине поползли ручейки пота. — Четыре мистических святыни были потеряны в древние времена, но ад так и не догадался начать их разыскивать или беречь в секрете? — продолжил Юньлань. — А теперь, когда события в самом разгаре, вы решили явиться сюда и оставить меня разгребать последствия ваших ошибок? Не слишком заманчивое предложение, вам не кажется? Судья выдавил из себя улыбку. — Недосмотрели… Виноват… — Недосмотрели? — Юньлань вскинул брови. — А выглядит так, словно это было сделано специально. — Глядя на сидящего как на иголках судью, он грохнул ладонями по столу, и лицо у него потемнело. — Мы работаем вместе уже много лет. Говорите откровенно: что вам от меня нужно? — Хранитель должен сопроводить меня к вершине горы Куньлунь и положить конец преступным планам… — Почему я? — хмыкнул Юньлань. — Я домосед и очень далёк от путешествий. Никогда не покорял никаких вершин и понятия не имею, как добраться до пика горы Куньлунь, но вы всё равно хотите, чтобы я возглавил эту экспедицию? Этого вопроса судья ожидал и даже подготовил ответ: — Хранитель может не догадываться об этом, но его любимое оружие на самом деле выточено из куска священного дерева, растущего на вершине горы Куньлунь. Это дерево посадил сам Паньгу, и оно старо, как сам этот мир. Сама вершина же запечатана, и только декрет Хранителя может послужить ключом. Юньлань ткнул пальцем в листовку: — А этот ваш «король зла» как вошёл? Через чёрный ход? Или он приходится Паньгу двоюродным братом? — Не нужно богохульствовать, — осторожно возразил судья. — Это злобное создание было рождено в глубинах ада, где и росло древнее древо добродетели, давшее начало священному дереву горы Куньлунь. Поэтому и… — Кисть Добродетели тоже имеет к нему отношение? — перебил Юньлань, слегка улыбаясь. Судья помедлил с ответом, боясь сболтнуть лишнего. — В глубинах ада, — пробормотал тем временем Юньлань. — Не там ли, где живёт Палач Душ? — Можно и так сказать, — ровно отозвался судья. — Ах вот как. — Юньлань улыбнулся, но глаза его остались холодны. — Уважаемый судья намекает, что Палач Душ имеет к этому злобному существу какое-то непосредственное отношение? Может, они даже родственники? Судья окончательно перестал понимать, играет с ним Юньлань или нет: так просто рассуждать о таких вещах… Он мог только мысленно проклинать смекалку этого человека. Чёрную книгу ему уже передали: знает ли он, что Шэнь Вэй — это на самом деле Палач Душ?.. Страж, вернувшись с того задания, доложил, что слепота не остановила Юньланя от заигрываний с любовником, так может… Он не знает? Иначе разве стал бы Палач Душ терпеть такое? Судья взял себя в руки, огладил бороду и старательно улыбнулся. — Я не смею рассуждать о бессмертных у них за спиной. Хранитель должен меня понять. Юньлань взглянул на него и принялся ощупывать карманы. — Вам нужен ключ? Я его найду. Судья замахал на него руками: — Нет, что вы, нам нельзя прикасаться к священной собственности Хранителя. Хранитель должен сам взойти с нами на Куньлунь. Юньлань опустил руки и прищурился, ощупывая судью острым взглядом. Тот вынудил себя поднять голову и мысленно признал: задача ему досталась не просто трудная, а попросту невыполнимая.