Хранитель

Добравшись домой, Го Чанчэн первым делом лёг поспать. Только выспавшись и вновь став более-менее похожим на человека, он убрался в квартире и отправился повидать родню, не забыв прихватить для них подарки. Сначала он навестил второго дядюшку, чтобы отдать ему красный конверт, который ему вручил шеф. У Го Чанчэна была проблемка: если его просили передать кому-то какую-то вещь, он впадал в нервное возбуждение. Пусть даже он знал, что дядя наверняка просто вернёт этот красный конверт назад. Поприветствовав всех, Чанчэн первым делом протянул дяде красный конверт и, будто зачитывая полицейский рапорт, торжественно произнёс: — Дядя, наш шеф сказал передать это вам в честь Нового года, чтобы тётя и сёстры могли купить новую одежду. Сестра Чанчэна была ещё одной паршивой овцой в семье: тратила деньги направо и налево и ничего не приносила в дом. Таким образом, дядя сегодня впервые получил красный конверт. Весьма удивлённый этим, он неуверенно заглянул внутрь и вернул конверт Го Чанчэну. — Это немного чересчур. Лучше себе что-нибудь купи. Странно, разве старик Ян не скупердяй? С чего это вдруг он начал раздавать красные конверты? — Что за старик Ян? — полюбопытствовал Го Чанчэн. Дядя дотянулся до блюда с пельменями и бросил несколько штук себе в тарелку. — Разве главу регистратуры не так зовут? Как же его… Ян какой-то там… напомнишь? — У нашего начальника фамилия Чжао, — ответил Чанчэн. Дядя отмахнулся и потянулся за палочками. — Как бы его ни звали, я слышал, что о нём говорят: парень настолько прижимистый и скупой, что даже остатки еды всегда забирает домой. Но его можно понять: человек должен заботиться и о своих детях, и о родителях. Всем нам нужно кормить семью. А тебе стоит работать получше, раз твой босс тебе симпатизирует. Ты больше не ребёнок, не трать все деньги, откладывай на чёрный день и всякое непредвиденное. Тебе придётся научиться самому о себе заботиться… Слова дяди всё больше сбивали Го Чанчэн с толку, и он в конце концов перебил: — Дядя, наш шеф даже не женат. — Да как это возможно? Разве его дочка не поступает скоро в университет? Только в прошлом месяце я просил всех быть повнимательнее, так как ему сейчас и без того нелегко. — Судя по виду, дядя, наконец, почуял неладное. — Погоди-ка. Кто, говоришь, дал тебе красный конверт? — Наш шеф Чжао, — повторил Чанчэн. — Шеф Чжао? Это какой шеф Чжао? — Шеф Чжао, из отдела специальных расследований… — ОСР? Яркая улица? Шеф Чжао, то есть, Чжао Юньлань? Под шквалом этих вопросов Чанчэн уставился на дядю. Тот забросил в рот пельмень и принялся рассеянно жевать. Выяснившаяся информация казалась ему слишком невероятной для правды. Так и не прожевав до конца, дядя продолжил: — Но это бессмысленно. С каких это пор у меня достаточно влияния, чтобы рекомендовать кого-то в спецотдел? — О каком влиянии идёт речь? — спросила Чанчэна тётя, усаживаясь за стол. — Ты разве не в регистратуре работаешь? — Я работаю в отделе специальных расследований, — честно повторил Го Чанчэн. — Где? Это там, где расследуют преступления? — Тётя Чанчэна видела, как он рос, и теперь явно разволновалась. — Думаешь, твой дядя стал бы рекомендовать тебя в подобную структуру? Как наш мальчик может работать с преступлениями, это же очень опасно! А если ты столкнёшься с убийцей?.. О, нет! Скажи, над какими делами работает твоя команда? Го Чанчэн и рта не успел открыть, как дядя с громким стуком опустил на стол палочки и сказал: — Не задавай глупых вопросов! Дела спецотдела засекречены, не заставляй его нарушать правила. Твоя тётя спрашивает, опасна ли твоя работа? Сильно устаёшь? Давай я замолвлю словечко, и тебя переведут на должность попроще, пусть и с чуть меньшей зарплатой? И тут-то до медленно соображающего Го Чанчэна наконец дошло… С самого начала его назначение в спецотдел было ошибкой. Учитывая невысокий уровень его интеллекта, обычного и эмоционального, семья вряд ли стала бы рекомендовать его на такую престижную должность. Конечно, Го Чанчэн уже позабыл, что случилось в его первый рабочий день: он столкнулся с призрачным коллегой и шлёпнулся в обморок от страха. Го Чанчэну всегда было сложно общаться с людьми. К атмосфере в доме номер четыре по Яркой улице он тоже не сразу привык, но со временем очень полюбил это место — и особенно Чу Шучжи, который взял его под крыло. К Чжао Юньланю Го Чанчэн относился практически как к отцу… пусть благодаря этому полуотцу он и обзавёлся недавно мачехой мужского пола. И всё же с этой «мачехой» было легко и приятно общаться, так что Го Чанчэн категорично заявил: — Я не хочу уходить. Го Чанчэн всегда плыл по течению. Всякий раз, как нужно было принимать какое-либо решение, он трусливо сбегал, отдаваясь на волю других. И вот теперь его дядя и тётя были весьма озадачены такой внезапной решительностью. Спустя несколько долгих минут тётя спросила: — Тебе действительно так хорошо на этом месте? Го Чанчэн уверенно закивал. — И ты действительно хочешь там работать? — в голосе дяди всё ещё слышалась тревога. — Это правда не очень опасно? Чанчэн решительно солгал: — Совсем не опасно. — Ну, ладно тогда, — кивнул дядя, мысленно приходя к выводу, что Го Чанчэн наконец вырос, раз у него появились амбиции и страсть к работе. Было бы неразумно сейчас всё это гасить. — Тогда дай мне номер этого Чжао Юньланя, я хочу пригласить его на ужин. Он ведь не намного тебя старше, тебе было бы неплохо у него поучиться. *** Чжао Юньланя разбудил телефонный звонок. Голова болела так сильно, будто в неё от души ввинчивали сверло. Судя по всему, поспать ему удалось совсем недолго, и теперь Юньлань чувствовал себя совсем разбитым. Он не знал, сколько часов проспал. Ему снилось что-то бессвязное, начиная от ослеплённых драконов и заканчивая горой Бучжоу — одно и то же снова и снова. Слепо нашарив на тумбочке телефон, Юньлань ответил на звонок, не открывая глаз. Однако стоило ему сообразить, кто звонит, как он тут же взял себя в руки. После долгого обмена любезностями Чжао Юньлань постарался выделить сильные стороны Го Чанчэна и при этом не наврать лишнего, чтобы незаметно подбодрить его дядю. Умаслив друг друга как следует, они договорились о встрече. Чжао Юньлань положил трубку и, зарывшись лицом в подушку, простонал: — Как же болит голова. Шэнь Вэй тут же бросил все свои дела и поспешил к нему. Обнял и приложил ладонь ко лбу. — Горячий. Отчего у тебя вдруг температура? Чжао Юньлань опустил слабую голову ему на плечо и прошипел сквозь зубы: — А ты как думаешь? Принеси мне таблетку обезбола и жаропонижающее, шарлатан. Шэнь Вэй выполнил его просьбу с очень виноватым видом. Чжао Юньлань залпом проглотил обе таблетки и закатал рукава пижамы, в которую Шэнь Вэй каким-то образом умудрился его одеть. И внезапно набросился на Шэнь Вэя, завалив его на кровать. С торжествующим видом победителя Юньлань медовым голосом протянул: — Господин, хорошо ли этот слуга удовлетворил вас прошлой ночью? Шэнь Вэй придержал его за талию и принялся ловко застёгивать пуговицы пижамы. — Не поднимай одеяло: выпустишь всё тепло и простудишься. — Не твоя забота. — Юньлань одной рукой надавил ему на плечо, а другой схватил за воротник и угрожающе добавил: — А раз вы удовлетворены, возможно, этому слуге полагаются чаевые? Шэнь Вэй позволил ему себя удержать и всмотрелся в лицо Юньланя. Его действия были явным приглашением взять своё, и Юньлань, осмелевший от гнева, принялся стаскивать с Шэнь Вэя одежду. — Если сегодня же я не возьму тебя, то завтра возьму твою фамилию… ох, блядь! — Что такое? — Шэнь Вэй бережно его приобнял. — Ой… ой-ой-ой, ногу судорогой свело. Шэнь Вэй лишился дара речи. У Чжао Юньланя, видимо, по жизни был недостаток кальция, и к тому же вчерашняя ночь его здорово вымотала. Судорога стала сильнее, перекинулась с бёдер на икры, а потом и на стопу. Шэнь Вэй принялся с силой разминать сведённые мышцы, от чего Юньлань, едва сдерживая крик, матерился сквозь зубы. Боль была настолько сильной, что Юньланю пришлось закусить уголок одеяла и терпеть, пока судорога не стихла. Его пижама задралась, и Шэнь Вэй заметил наливающиеся фиолетовым синяки. Стремясь загладить свою вину, он принялся дальше разминать мышцы, пока Юньлань под его руками окончательно не разомлел. Но когда его взгляд упал на лежащий на тумбочке телефон, он неожиданно сказал: — Второй дядюшка Го Чанчэна только недавно получил повышение, и я его не слишком хорошо знаю. Некоторые считают, что у него нет сильных сторон, зато он знает, как угодить любому. Шэнь Вэй согласно хмыкнул. — Он отправил ко мне своего племянника, и тот проработал уже полгода. Но сам он при этом ни разу со мной не связывался — а сегодня пригласил на ужин. Считаешь, это нормально? Шэнь Вэй, далёкий от сложных рабочих расшаркиваний, спросил: — Почему нет? — Подозреваю, что старик только сейчас выяснил, что Го Чанчэн работает на меня, и это… — Чжао Юньлань замолчал на мгновение и не стал продолжать. Вместо этого он повернулся к Шэнь Вэю и внезапно спросил: — Это правда, что я разрушил путь на небеса, гору Бучжоу? Шэнь Вэй застыл на секунду, но всё же ответил: — Согласно легендам, Гун-гун врезался в гору Бучжоу и разрушил её. — Хм. — Юньлань прикрыл глаза. Если призрачное племя было освобождено после разрушения горы Бучжоу, то Шэнь Вэй и не мог точно знать, кто её разрушил. Поколебавшись, Шэнь Вэй всё же спросил: — Когда ты был внутри священного древа, что ты… — Священное дерево показало мне события тысячелетней давности. — Юньлань снова оторвал голову от подушки и посмотрел на Шэнь Вэя. — Я видел нашу первую встречу: ты свалился с валуна в озеро. Это, наверное, из-за того, что я слишком красив: настолько, что ты был ослеплён моей красотой и попросту свалился в воду… ай! Шэнь Вэй неосознанно сжал руки на талии Юньланя покрепче. — Ай! Ты пытаешься убить своего мужа? Шэнь Вэй мягко погладил его поясницу и продолжил ласково разминать мышцы. Но, возможно, потому, что самое сокровенное между ними уже произошло, он неожиданно признал: — Так и есть. Когда я впервые тебя увидел, то был так поражён, что едва не лишился чувств. Никогда не забуду тот момент. Чжао Юньлань самодовольно улыбнулся: — Эхе-хе, профессор Шэнь, избавьтесь-ка от своих бесполезных очков и явите супругу свой длинноволосый облик. Шэнь Вэй послушно снял очки и принял истинный облик. Угольно-чёрные волосы тёмной волной растеклись по постели. Возможно, только глупые мужчины питали слабость к длинным волосам. Но от этой нежной красоты сердце Юньланя сладко дрогнуло. Он долго и завороженно смотрел на Шэнь Вэя, а затем протянул руку и принялся перебирать мягкие прядки. И тихо, с искренним восхищением, сказал: — Ты очень, очень, очень красивый. Моя жизнь стоит того, чтобы её жить. Шэнь Вэй продолжал разминать его спину и плечи, и в конце концов с лица Юньланя сошла эта глупая улыбка. Он помолчал немного, а затем вскинул бровь и заявил: — Но вообще я вот что думаю. Поскольку я вырос с этой жирной задницей, Да Цином, даже если бы он как-то неправильно со мной поступил или сбежал бы с богиней кошек, я бы не возражал. Я бы вообще ничего не сделал. Шэнь Вэй озадаченно на него взглянул, не совсем понимая, как разговор вдруг перешёл на котов. — Если я действительно обещал Чи Ю заботиться о его потомках, и на моих глазах целые поколения драконов вырастали из мелких червячков до зверей длиной в миллион миль, я бы никогда не ослепил божественного дракона и не швырнул бы его в гору Бучжоу. Я бы скорее руку себе отрезал, — решительно сообщил Чжао Юньлань. — Так что я определенно не выкалывал дракону глаз, и разрушение горы Бучжоу — тоже не моих рук дело. Судья наплёл мне ерунды, и всё это неправда. На горе я смог их провести, но мне пришлось нагромоздить друг на друга кучу абсурдных предположений. Сколько из того, что я увидел внутри священного древа, было правдой, как думаешь? И кто мне всё это показал? Чжао Юньлань накрутил на палец мягкую прядь Шэнь Вэя. Он улыбался, но взгляд его оставался холодным. Через некоторое время он мягко сказал: — Малыш, расскажи мне, что случилось после нашей встречи в персиковом лесу. Шэнь Вэй тихо рассмеялся: — Ничего особенного. Тогда я ещё ничего толком не знал, а ты хорошо обо мне заботился. Взял меня посмотреть на горы и реки. Но Нюйва ещё не починила небеса, и ты всё повторял, что даже самые прекрасные пейзажи теряют своё очарование, когда постоянно идёт дождь. Но я не возражал; всё равно это были самые прекрасные пейзажи, которые я когда-либо видел. — Даже самые прекрасные пейзажи теряют своё очарование, если всё время идёт дождь, — рассеянно повторил Чжао Юньлань, жалуясь больше по привычке. Он нахмурился и подумал, что если бы действительно втайне планировал погрузить мир в хаос, то, скорее всего, сконцентрировался бы на более важных делах, а не на том, как бы умыкнуть красивого незнакомца в тур по родным землям. — Ну, а потом я сделал тебя богом, — сказал, наконец, Юньлань. Шэнь Вэй улыбнулся. — Не сожалей об этом. Я был рождён в скверне, а ты спас меня из глубин подземного мира. Ты не сделал мне ничего плохого. Я вечно буду тебе благодарен. — Он наклонился и мягко поцеловал Чжао Юньланя в висок. Взяв его ладонь в свои, Шэнь Вэй прошептал: — За те дни, что мы провели вместе, стоило умереть. — Чушь какая, — перебил Чжао Юньлань. — После того, как Нюйва восстановила небо, я запечатал небесные столпы, использовав четыре святыни, а потом оставил тебя одного… Я умер, ведь так? Руки Шэнь Вэя вмиг заледенели, и он порывисто обнял Юньланя. — Но почему, — пробормотал Юньлань. — Из-за Нюйвы? На лице Шэнь Вэя промелькнула грусть, и Юньлань, заметив это, тут же позабыл о своих размышлениях: подцепил его подбородок пальцами и заставил посмотреть на себя. — Не грусти. Я так спросил, к слову. Ты, конечно же, намного прекраснее Нюйвы. Давай, красавчик, расскажи своему супругу, как соблазнял его в прошлом при помощи свого миловидного личика. Шэнь Вэй накрыл его одеялом и наградил возмущённым взглядом, собираясь отчитать за болтливый рот*. Но потом увидел засос, красующийся на ключице Юньланя, и разом вспомнил о вчерашней невероятной ночи. Шэнь Вэй отвёл взгляд, и его уши отчаянно покраснели. Наконец, он сумел выдавить: — Мне нужно пройтись. Он вскочил с постели, схватил со столика квитанцию из прачечной и вылетел из квартиры. Чжао Юньлань потёр ноющую поясницу. Внутри у него вскипала целая буря эмоций. Через некоторое время он встал, чтобы умыться. Нашёл приготовленную Шэнь Вэем тарелку с едой, разогрел её и принялся есть одной рукой, второй набирая знакомый номер. — Привет, пап, ты свободен завтра? Познакомлю тебя с Шэнь Вэем. Лицо его при этом не выражало никакой радости, оставаясь отстранённым и ледяным.