Хранитель

Застыв от удивления, Чжао Юньлань едва удержался от возгласа, что это попросту невозможно. — Который это год в наших числах? — Две тысячи второй, — мяукнул Да Цин, подсчитав на когтях. — Чем ты тогда занимался? — Всякими мелочами в роли Хранителя, — припомнил Юньлань, — но это здорово мешало мне учиться. Я тогда едва не бросил универ, чтобы работать наёмным охотником на призраков, но отец не позволил. Кажется, в том году я и придумал спецотдел… А отец согласился и использовал свои связи, чтобы помочь мне всё устроить. — Юньлань нахмурился. — А был ли это мой отец? Или… Да Цин недоумённо насупился, и Юньлань погладил его по голове: — Потом расскажу. Когда вернёмся. Обернувшись к девочке, Юньлань произнёс, вымеряя каждое слово: — У меня к вам ещё один вопрос: каким образом вы подтверждаете личность покупателя? Каждый подписывается лично? Девочка улыбнулась и слегка наклонила голову. Ребёнок с лицом жуткой старухи показался бы странным за пределами призрачного города, но здесь это вовсе не было чем-то необычным. — Разумеется, у нас всё, как полагается. Имя и личность каждого покупателя совпадает с его записью в «Книге жизни и смерти». Вы сомневаетесь в моих словах, лорд Хранитель? Юньлань покачал головой, забрал свою книгу и молча пошёл к выходу. И только у дверей вдруг замер и обернулся, нащупав ещё один вопрос. — Как я выглядел, когда купил эту книгу одиннадцать лет назад? Вы помните? Девочка приподняла алые уголки губ в улыбке. — Вы действительно показались мне знакомым. Не будь тому неопровержимых доказательств, я бы вовсе не сказала, что вы постарели хотя бы на день. Юньлань прочитал в её словах намёк на то, что одиннадцать лет назад он выглядел точно так же, как и сейчас. Склонив голову, он почтительно произнёс, уже погрузившись в свои мысли: — Благодарю вас. А маленькая девочка вдруг позвала его из-за стойки: — Простите мою прямолинейность, лорд Хранитель, — её голос вдруг похолодел и, словно изморозью, покрылся иголочками глубокой жалости, — но я должна вас предупредить: знаки предрекают вам смертельную опасность. В ближайшее время. Прошу, будьте крайне осторожны. — Чего нужно опасаться? — торопливо уточнила Чжу Хун. — Какая опасность? На лице Чжао Юньланя не дрогнул ни один мускул. Девочка смотрела на них чёрными неподвижными глазами, и её алые губы улыбались словно сами по себе. Чжу Хун собиралась было снова заговорить, но Юньлань коротко кивнул и за руку утащил её за собой. — Но я… — Она нам помогает только потому, что я послал её брату к новому году упаковку бекона. Как думаешь, чего стоит такой дар? — рявкнул Юньлань, выскочив во двор, обжёг Чжу Хун острым взглядом и понизил голос: — Даже если она захочет рассказать что-то ещё, я не буду слушать. В городе призраков не признают мораль и вежливость, и логика здесь тоже не в почёте. Нельзя ожидать, что мёртвые будут вести себя подобно живым: думаешь, почему они все заперты в преисподней? Запомни раз и навсегда: никогда не оставайся в долгу у мертвеца. — Почему ты мне это говоришь? — тихо спросила Чжу Хун. — Среди моих подчинённых женщин — меньшинство: можно сказать, что вы на грани вымирания. Парни не заслуживают даже лишнего взгляда — годятся только бегать по делам и расправляться с разнообразными монстрами. Зря я тебя в это втянул, — мягко улыбнулся Юньлань, — но я правда не ожидал, что однажды ты меня покинешь. Если бы я знал… Вот только не думай о себе лишнего. Даже если овладеешь магией столь же могущественной, как Нюйва, в моём отделе ничего не добьёшься. Так что возвращайся в свой клан и наводи там порядок среди старых сморщенных змей. У Чжу Хун покраснели нос и глаза. — Тихо, тихо, не потеряй талисман и слёзы прибереги до прощальной вечеринки. Здесь плакать точно не стоит, — предостерёг её Юньлань и вдруг плавным движением прошёл вперёд, задвигая Чжу Хун себе за спину. В воротах магазина в облаке синего дыма объявилась чья-то тень. Руки этого существа свешивались ниже коленей, превращая его в безволосую обезьяну, а каждый палец длиной был сантиметров пятьдесят и волочился по земле. У него была коротенькая толстая шея, и опущенная голова практически лежала у него на груди. Увидев Чжао Юньланя, существо расплылось в улыбке, и его лицо треснуло, разинув огромный, до самых ушей, пустой рот. Поднявшись, оно вытянуло шею, и его голова обернулась вокруг своей оси на сто восемьдесят градусов. На затылке, однако, обнаружилось ещё одно лицо: жуткое, искажённое, существо обнажило клыки и бросилось в атаку. Юньлань уже вытащил пистолет и держал палец на курке, но двуликое существо вдруг замерло посреди прыжка и грохнулось на землю: должно быть, иметь по лицу с каждой стороны было очень удобно. Его голова снова развернулась, явив первое улыбающееся лицо и два жёлтых зуба в проёме пасти. Глядя на Юньланя, оно вдруг засмеялось, раскачиваясь взад и вперёд: словно диковинная птица, откладывающая яйца, которую Юньлань чем-то ужасно насмешил. А Юньланю не хотелось первым лезть в драку: удерживая существо на мушке, он взглядом показал Чжу Хун уходить и сам сделал шаг назад. — Люди и призраки идут разными путями, — прошипело существо. — Люди и призраки идут разными путями… Эти слова поразили Юньланя прямо в сердце, и лицо его потемнело. Он резко обернулся и ледяным голосом произнёс: — Я веду себя здесь подобающим образом и не желаю ссоры с преисподней, а потому прошу тебя перестать нести чушь. Двуликое существо наклонило голову к плечу, и улыбка стекла с его лица. Чжу Хун потянула Юньланя за рукав: — Шеф Чжао, ну же, идём? У Юньланя пальцы на рукояти пистолета онемели от напряжения, а существо вдруг заговорило снова: — Люди или призраки, тебе придётся выбирать. Путь человека или путь призрака, тебе придётся выбирать. Мир людей или преисподняя, тебе придётся выбирать… Его голос крепчал и крепчал, пока не взвился до пронзительного визга. Три слова, «тебе придётся выбирать», накатывали волна за волной, разлетались по улицам призрачного города, отражаясь от стен, и болезненно звенели в ушах. От разрушенных стен и загнивших корней отделились бесчисленные духи и призраки, потянулись из трещин в камне и дыр в земле. Глаза у них тускло светились, разыскивая жертву, а губы шевелились в непрестанном неразборчивом шёпоте. Юньланю всё это очень не понравилось, и он, подавив волнение, собрался было уйти, забрав с собой Чжу Хун, но двуликий дух вдруг крутанулся вокруг своей оси и завыл, вновь обернувшись к ним зубастой пастью. — Живые! — хрипло ухнул он, словно ночная сова. — Здесь живые души! Эти вопли плеснули воды в кипящее масло: море призраков заволновалось, зашипело и закричало. Юньлань выстрелил, не промедлив и мгновения — пуля раздробила твари череп, и скоро от двуликого существа, охваченного огнём, не осталось ничего, кроме горстки пепла. Однако толпа духов, объятых жадностью, успела окружить их со всех сторон: словно дикие псы, жаждущие энергии ян. Даже чёрному коту, у которого вся шерсть встала дыбом, было их не остановить. Здравомыслие здесь было не в почёте. Выругавшись, Юньлань застрелил ближайшую тварь, и та с истеричным визгом свалилась на землю. Остальных это, однако, нисколько не испугало: они даже не взглянули на своего почившего товарища. Взволнованные присутствием живых, голодные духи позабыли о страхе и голосе разума: пустовавшая прежде улица теперь полнилась призрачными телами. Всё больше и больше духов, лезущих из каждой щели, окружали людей и кота. Чжао Юньлань пришёл сюда на разведку и не готовился к драке, и очень скоро у него закончились пули. Чжу Хун обернулась огромной змеёй, проглатывая пятерых нападавших за раз, но этого было мало: они липли к ней, цеплялись за шкуру и пытались прогрызть её твёрдую чешую. Встряхнувшись, Чжу Хун сбросила их с себя: её хвост толщиной не уступал туловищу взрослого мужчины, и от удара им духи разлетались в стороны, словно кегли. Тех, кто посмел запустить зубы в её чешую, Чжу Хун подбрасывала в воздух и стискивала, пока от обидчиков не оставался влажный комок плоти. Но их было слишком много. Как говорится, легко ускользнуть от внимания королей преисподней, но от их армии призраков — невозможно. Словно мушки в тропическом лесу, они лезли и лезли, торопясь насытиться жизнью и кровью, высосать их до последней капли. На Чжу Хун набросилось сразу пол дюжины, и стоило ей сбросить одного, как его место занимал кто-то другой, а один даже забрался ей на грудь — недалеко от сердца — и длинными когтями безжалостно выдрал одну из чешуек. В тот же миг ему между глаз вонзилось лезвия кинжала, разрубив его голову пополам. Но даже корчась в предсмертных муках, призрак всё равно норовил слизать собственную свежую кровь. Чжао Юньлань поднял свой кинжал: от его спокойствия не осталось и следа. — Им вообще нужно что-нибудь, кроме жратвы? — прорычал он и потянул Чжу Хун за кончик хвоста. — Уменьшайся, живо! С каждым вздохом его кинжал рассекал воздух, отрезая головы тем, кто посмел подобраться поближе. Отскочив в сторону, Юньлань каким-то непостижимым образом выкроил пару секунд, чтобы стащить куртку и крепко прижать её к груди. Должно быть, он следовал принципу: пусть летят головы и льётся кровь, но на моей одежде не должно остаться ни пятнышка. К сожалению, Чжу Хун прекрасно поняла, чем эта куртка для него так ценна, и сердце её сжалось от досады. Следуя приказу, она обратилась крошечной змейкой толщиной с палец, заползла Юньланю в рукав и обернулась вокруг его пояса. Юньлань присел, чтобы подхватить на руки Да Цина, который превратился в клубок чёрной шерсти, и швырнул перед собой талисман, а затем неохотно щёлкнул зажигалкой, поджигая остатки пламени Самадхи. Потусторонний ветер и жаркое пламя мгновенно сплелись вместе, драконовым огнём выжигая улицу, и небо над призрачным городом наполнилось визгом и воплями агонии. — Та девчонка обещала мне скорую смерть, — прошипел Юньлань, потирая ладонь, на которой один из призраков оставил пару кровавых царапин, — но не уточнила, насколько скорую! Издевается она, что ли? Медлить дальше было нельзя, и Юньлань, прикрывшись от огня, побежал в сторону выхода. Только чтобы обнаружить, что ворота наружу заперты. Чжао Юньлань обернулся: обезумевшие духи уже рвали пламя Самадхи на части, взмывая в небеса, словно бескрылые птицы, и поднимаясь выше и выше, пока их не разрывало на части. И даже это не заставило орду призраков растерять аппетит. Словно мотыльки, они волна за волной летели навстречу пламени, и этот неослабевающий напор растоптал даже огненного дракона. Да Цин вцепился когтями Юньланю в плечо: — И что нам теперь делать?! — Прорываться, — рявкнул Юньлань, — что же ещё? С этими словами он вытащил телефон и, развернувшись, щёлкнул несколько селфи на фоне приближающейся воющей голодной орды. — Поставлю на аватарку, — хмыкнул он, и место телефона в его руке живо занял кнут Хранителя. — Совсем свихнулся? — взвизгнул Да Цин. — Как тебе ума хватило фотографироваться? Для тебя, дурака, всё шуточки, а мы, между прочим, тут на краю гибели! — Чего разорался? — поморщился Юньлань, отпихивая его от своего уха. — Подумаешь, небольшая драка. От меня вообще жена сбежала, а я, между прочим, не жалуюсь! Да Цин осёкся: он понятия не имел, что случилось, но и ему было ясно, что Шэнь Вэй чем-то здорово обидел Юньланя. Так Да Цин и догадался, глядя на расслабленную улыбочку Чжао Юньланя, что для этого человека подобная заварушка была неплохим способом спустить пар. Кто-то прыгает с парашютом, например, а Юньлань предпочитал сцепиться со сворой озлобленных призраков. Да Цин знал его слишком хорошо, чтобы пропустить подобное мимо ушей. Пламя Самадхи прогорело окончательно, и последние клочки огненного дракона растворились в воздухе. Призраки осадили живых, словно армия зомби из фильма ужасов, и кнут Хранителя взвился в воздух, впервые за многие тысячи лет рассекая мёртвую тишину призрачного города. Незнакомая сила устремилась Юньланю прямиком в руку, держащую кнут: сперва она не давалась, заставляя пальцы дрожать, но Юньлань очень быстро приноровился к ней — словно эта энергия всегда была рядом, была частью его самого, и теперь стремительно пробуждалась. В воротах за его спиной кто-то вдруг пробил зияющую дыру. Человек, одетый во всё чёрное, шагнул на ведущую к призрачному городу дорогу, высоко подняв голову, и бережно поддержал Юньланя под локоть, направляя его руку. Послушный его воле, кнут живо свернулся плотными кольцами вокруг предплечья Юньланя, и Чжу Хун ухватила зубами его длинный кончик. В руках Шэнь Вэя возникла его глефа, и чёрное лезвие медленно взмыло в воздух. Призрачный город содрогнулся до самого основания, и тысячи духов отчаянно взвыли, сражённые глефой Палача Душ. А Шэнь Вэй обнял за талию Чжао Юньланя и увёл его за собой сквозь дыру в воротах, оставив умирающий город позади. Оказавшись в безопасности, Чжу Хун выскользнула из рукава Юньланя и обратилась человеком. — Палач Душ, — радостно воскликнула она. — Ваша Честь! Их спаситель негромко спросил: — Зачем вы здесь? Маска спокойствия на лице Юньланя, наконец, треснула. Уставший до крайности, он спустил Да Цина на землю и без всяких формальностей порывисто обнял Палача Душ, которого столь многие страшно боялись и которым не уставали восхищаться. — Вернись со мной домой, — прошептал он, уткнувшись Шэнь Вэю в грудь. Чжу Хун, только что обернувшаяся человеком, не удержалась на шатких ногах и в ужасе осела на землю. Оказалось, что когда тебя преследует орда голодных призраков — это не так уж и плохо.