Хранитель

Го Чанчэн выглядел тускло, как грустный бездомный, проводящий ночи в зале ожидания железнодорожного вокзала. Хреново он выглядел, короче говоря. — Не нашёл её? — спросил Чу Шучжи, хотя и так уже знал ответ. Го Чанчэн молча покачал головой. — Возможно, я был не прав, — осторожно предположил Чу Шучжи. — Она могла сесть на поезд или же ненадолго задержаться в городе. Давай вернёмся? Го Чанчэн помолчал ещё немного. Было уже очень поздно, и его и без того заторможенный мозг туманился ещё сильнее. Он с силой растёр лицо и сказал: — Прости, братец Чу. Давай… давай ты вернёшься сам. А я продолжу поиски и потом приеду на такси. — На такси? Ты собираешься сидеть тут до утра и окоченеть насмерть? Хватит уже волноваться. Неважно, что ты пообещал. Это мелкий дух без возможностей к развитию. Я всё ещё могу просто его развеять. Го Чанчэн упрямо покачал головой. Но едва он развернулся, чтобы выйти из машины, как Чу Шучжи с громким хлопком прицепил ему на затылок бумажный талисман. — Что ты такое? И почему цепляешься за человеческое тело? — холодно спросил он. Тело Го Чанчэна внезапно будто свинцом налилось. Он хотел обернуться, спросить, что происходит, но шею заклинило. Его сознание отделилось от тела, и он уставился на своё нелепое тело и серьёзного Чу Шучжи за его спиной. Тот нахмурился, разглядывая парящий в воздухе дух Го Чанчэна: это определённо была душа смертного, на сто процентов совместимая с данным телом. Другими словами, дух, который Чу Шучжи вышиб с помощью талисмана, оказался духом самого Чанчэна. — Так ты действительно Го Чанчэн? Тот, продолжая плыть в воздухе, собирался спросить, что Чу-гэ, собственно, делает, но не смог выдавить и звука, когда раскрыл рот. Словно кто-то нажал «выключить» на его теле или, скорее, как если бы он вдруг оказался в беззвучном вакууме. Го Чанчэн снова попытался заговорить, но тщетно: он чувствовал вибрации в горле, но ничего не мог вытолкнуть наружу. В этот момент Чу Шучжи протянул руку и снял с него талисман. Грудь сдавило, будто бы невидимая рука сжала в ладони его душу. От этого странного ощущения Го Чанчэна передёрнуло, а в следующий момент чувство парения исчезло, и он снова очутился в собственном отяжелевшем теле. Го Чанчэн с волнением обернулся и встретился с изучающим взглядом Чу Шучжи. Го Чанчэн обычно не отличался скоростью реакции, но сейчас даже до него дошло, что его душа только что буквально покинула тело. А в его понимании это означало примерно то же, что и смерть. Другими словами Чу Шучжи едва не убил его с помощью бумажного талисмана. Го Чанчэн в ужасе вжался в спинку кресла. Сердце отчаянно колотилось где-то в горле, и он тихо спросил: — Ч-чу… братец Чу, что это означает? — Ты человек? — спросил Чу Шучжи. Го Чанчэн ошеломлённо уставился на него, не понимая, в чём вопрос. Инстинкты подсказывали, что, вероятно, он сделал что-то неразумное и неприемлемое, что можно было посчитать «нечеловеческим». Но как он ни старался, всё равно не мог вспомнить ничего такого. Неужто он совершил какое-то преступление во сне? — Позволь уточнить: ты что-нибудь помнишь о своих родителях? Го Чанчэн кивнул. — Прости, я знаю о твоём прошлом, о котором ты всё ещё скорбишь, — без тени искренности извинился Чу Шучжи, — но я должен прояснить. Твои родители — биологические? Чем ты можешь это доказать? Чу Шучжи явно недоставало эмоционального интеллекта: он умел выражаться вежливо, но зачастую не прикладывал к этому утомительному делу особенных усилий. Если бы он спросил что-нибудь в такой манере у Чжао Юньланя, то не удивился бы, прилети ему за это по шее. Но Го Чанчэн был мягкотелым человеком; от этого вопроса ему стало неловко, но он никак не выказал своего дискомфорта. И даже внимательно подумал, прежде чем ответить: — Я очень похож на дядю и деда в их молодости. У дедушки по отцовской линии было слегка повышенное давление, и это передалось моему отцу. У меня тоже есть ранние признаки высокого давления. Так что я почти уверен, что мама и папа — мои биологические родители. — Тогда, может, среди твоих предков есть заклинатели? — Среди предков? — удивился Го Чанчэн. — Я не знаю, кем были мои предки. Могу вспомнить поколения три — в лучшем случае до второй китайско-японской войны. Никто не знает, что было до. Чу Шучжи не стал настаивать: даже если у Го Чанчэна и была какая-то особенная родословная, то последние три поколения точно были смертными: ясно, что кровь разбавлена и не является решающим фактором. Оставался единственный вариант: что Го Чанчэн — это чья-то реинкарнация. Но сейчас он был обычным человеком, и даже своим зрением Короля Зомби Чу Шучжи не видел в нём ничего сверхъестественного. В этот момент, осветив дорогу фарами, из-за угла показался автобус, и Го Чанчэн схватил Чу Шучжи за руку. — Братец Чу, автобус! Автобус! Поколебавшись, Чу Шучжи решил отложить пока расспросы. — Ладно, идём. Го Чанчэн с облегчением вывалился из машины и поспешил к автобусу. Он не знал, как так вышло, что за предыдущим автобусом из провинции сразу же пришёл другой. Взмахнув рукой, он остановил автобус, показал водителю свой значок и произнёс старательно выученные слова о том, что ему нужно проверить пассажиров. В период новогодних праздников нередко случались подобные проверки, поэтому водитель нисколько не удивился. Он включил рацию и сказал: — Просыпаемся! Просыпаемся, пассажиры! Пожалуйста, уделите минутку, от нас требуется сотрудничество с органами. Проверка документов! Чу Шучжи поначалу остался ждать в машине, но вскоре его сердце сдавило непонятным чувством — такое испытывают многие заклинатели. Он вышел на улицу и увидел невысокую худенькую девушку лет пятнадцати-шестнадцати, выходящую из автобуса перед Го Чанчэном. На ней был грязный спортивный костюм, а голову она держала низко опущенной. — Это она? Го Чанчэн кивнул и добавил: — Человек, который её увёз, всё ещё в авто… Договорить ему не дал громкий хлопок. Кто-то выпрыгнул из автобуса и бросился прочь. По сути, доказательств, что именно этот человек выкрал и собирался продать потерпевшую, не было. Ведь та последовала за этим человеком по собственной воле и до того спокойно сидела в автобусе. Но видимо, в чём-то он всё-таки облажался, поскольку, едва заслышав угрозу, запаниковал и решил пуститься в бега. Но не успел он пробежать и пары шагов, как споткнулся и проехался лицом по земле. Поднявшись, он снова попытался бежать, но снова упал. Только после третьей неудачной попытки Чу Шучжи, притворившийся безучастным гражданским, который просто ошивался рядом, схватил его за воротник и надел наручники. Конечно, из-за своей сверхъестественной природы Король Зомби наручниками никогда раньше не пользовался, так что вряд ли сделал это правильно. Чу Шучжи обернулся к Го Чанчэну, который мягко разговаривал с девушкой, убеждая её больше не сбегать из дома без разрешения. Он забыл, что мать девушки уже стала призраком, и снова набрал тот же номер, что и раньше. — Здравствуйте, тётушка, не волнуйтесь. Мы нашли вашу дочь, и завтра кто-нибудь отвезёт её домой. — Договорив, он обыденным жестом передал телефон девушке. — Твоя мама с ума сходит от волнения и позвонила мне посреди ночи, умоляя тебя найти. Поговори с ней. Девушка явно боролась с собой. Хотя она и узнала Го Чанчэна, но для неё он был больше товарищем по играм, чем учителем, который в средней школе помогал на летних каникулах. Так что относилась к нему она не слишком хорошо, не принимала его всерьёз и откровенно не желала его слушаться. Го Чанчэн продолжал говорить, но она не обращала на него внимания, пока не услышала последние слова. Она резко вскинула голову и посмотрела на него так, будто хотела сказать: «Ты лжешь!» Но с её губ не слетело ни слова. Будто ведомая духом или призраком, она дрожащими руками взяла телефон. — Алло? Человек на том конце помолчал немного, а затем заговорил со знакомым деревенским акцентом, долетавшим сквозь радиопомехи. Девушка действительно услышала знакомый мамин голос. — Цуй-эр. Глаза девушки наполнились слезами, и она воскликнула: — Мамочка! — Не плачь, Цуй-эр, не плачь. Слушайся учителя Го. Возвращайся завтра, хорошо? Ты так далеко уехала, что мама не может быть с тобой. Я волнуюсь, когда не могу тебя видеть… Девушка остановилась у выхода из города Дракона и разрыдалась. Чу Шучжи был не слишком хорош в разрешении такого рода ситуаций: он просто хотел поймать преступника и покончить со всем этим. Он снова взглянул на Го Чанчэна и снова увидел оранжевый свет сияющей добродетели. На сей раз свет казался ещё ярче, и на мгновение Чу Шучжи показалось, что горит сам Го Чанчэн. Он потёр глаза, а когда снова их открыл, свечения уже не было. Огненный свет… По словам Да Цина, подобное смогла заслужить только Нюйва, когда создала человечество. Неприятные предположения невольно закрались в голову Чу Шучжи. Больше он сдерживаться не мог: достал телефон и снова набрал Чжао Юньланя. До этого он уже несколько раз пытался, сидя в машине, но механический голос отвечал, что «номер не обслуживается». На сей раз фраза сменилась на «телефон абонента выключен». Означало ли это, что Чжао Юньлань вернулся в мир живых? Чу Шучжи не удержался и закурил, и это немного его смягчило. И позволило появиться очередной идее. *** Этой ночью они смотрели на выезд на шоссе до половины пятого утра. В воспоминаниях Шэнь Вэя они с Чжао Юньланем тоже не спали. На вершине горы Пэнлай Шэнь Вэй, договорив, настойчиво сказал, не давая Чжао Юньланю шанса медлить: — Времени на раздумья у тебя нет. Отвечай сразу. Чжао Юньлань вскинул голову, чтобы посмотреть Шэнь Вэю в глаза, а затем потянулся и взял его за запястье. — Как долго прослужит Великая Печать? Хватит ли оставшихся дней мне, ничтожному смертному, чтобы прожить целую жизнь, позаботиться о стареющих родителях и проводить их в последний путь? На мгновение Шэнь Вэй не мог понять, о чём он говорит. Лицо у него было мертвенно-бледным, как и губы; единственным цветным пятном казались потемневшие глаза. В голове было пусто, не осталось ничего, кроме двух вариантов, которые он ранее уже озвучил. Но Чжао Юньлань пока не озвучил свой выбор, и Шэнь Вэй не мог его понять. Он ничего не ответил. Спустя несколько долгих мгновений он взял Чжао Юньланя за плечо и опустил голову, словно не мог удержать её поднятой. — Что ты… поясни, что это значит? Юньлань погладил его по волосам. — У тебя на сердце так тяжело. И всё эти планы… Как же с тобой сложно. Пойдём уже домой? Глаза Шэнь Вэя расширились. Мгновение он пристально смотрел в ответ, а затем вдруг подхватил Чжао Юньланя на руки. Мир вокруг завертелся, меняя землю и небо местами, а затем Юньлань ощутил под ногами знакомый пол. Он услышал грохот — кажется, приземлившись, они задели прикроватный столик, и маленькая чашка с него упала, расплескав остатки чая. Но никто не обратил на это внимания. Шэнь Вэй грубовато прижал Юньланя к кровати и принялся почти яростно сдирать с него одежду. — Подожди! — Юньлань схватил Шэнь Вэя за руку. — Твою кровь я пить не буду. — Для меня это… как комариный укус. — А для меня — нет. — Юньлань оттолкнул его и потянулся к светильнику, однако его руки перехватили. Шэнь Вэй прошёлся языком по его кадыку и шее. Юньлань нетерпеливо выдохнул: — Хватит. Прекрати баловаться. — Даже если я вытащу сердце из груди, то умру далеко не сразу. Как минимум, проживу дольше, чем существует Великая Печать, — тихо сказал Шэнь Вэй, и его горячее дыхание согревало Юньланю шею. — Мне даже было интересно, усилится ли эффект, если я вырежу своё сердце и отдам тебе. Но я побоялся, что тебя это испугает, а потому остановился на струйке крови. Помолчав, Чжао Юньлань всё же сухо ответил: — Большое спасибо, что ты до сих пор помнишь, как легко меня напугать. Шэнь Вэй прижался к нему теснее, мягко поцеловал уголок губ, проводя носом по щеке. Его пальцы были крепко переплетены с пальцами Чжао Юньланя, как и их полуобнажённые тела. — Это ничего не значит… Юньлань, осталось всего несколько десятилетий. Давай проживём нашу жизнь вместе, как обычные смертные? В сумерках перед рассветом их взгляды встретились. Шэнь Вэй был полностью очарован глазами Чжао Юньланя. Он потянулся к его губам и увлёк в долгий и нежный поцелуй. Однако Чжао Юньлань явно не собирался ему потакать. Придя в чувство, он резко отстранился и, скользнув руками под рубашку Шэнь Вэя, обхватил ладонями его талию. — Провести вместе жизнь — это, конечно, очень романтично, но мне нужно вернуть себе титул главы этого дома. Сжав объятия, Чжао Юньлань попытался перевернуться, чтобы поменять их с Шэнь Вэем местами, однако ему это не удалось. Шэнь Вэй будто весил теперь неподъемную тонну. Юньлань вспомнил, как легко поднимал его раньше — тогда это тело весило, как у нормального человека. Что он там говорил про «прожить жизнь, как обычные смертные»? Обычные смертные так себя не ведут! А мораль сей басни в том, что волк в овечьей шкуре — даже если этот волк умеет очаровательно краснеть — всё равно всегда остаётся волком.