Хранитель

Последнее сообщение от Чу Шучжи на телефоне Го Чанчэна предупреждало его ни при каких обстоятельствах не ходить в курортный городок и, что было ещё важнее, никого туда не пускать. К тому времени, как Го Чанчэн сообразил, что надо бы уточнить, каким образом он должен «никого туда не пускать», и заодно доложить, что Чжу Хун от него сбежала, сигнал на его телефоне окончательно пропал. Го Чанчэн с ужасом ощутил, что остался в этом мире совсем один. Оглушённый своей беспомощностью, он какое-то время просидел в припаркованной машине, собираясь с силами, а потом включил навигатор и поехал в ближайший полицейский участок. Ещё на подъезде он увидел перед участком огромную толпу, перекрывающую вход и заодно — целый перекрёсток. Го Чанчэн нерешительно посигналил, но никто не обратил на него внимания. Открывая дверь, он заметил выходящую из участка седую старушку: ноги её, видимо, не слушались, а потому с обеих сторон её поддерживали другие люди, а сзади сопровождала девушка в полицейской форме. И несмотря на это, старушка всё равно запнулась и упала, схватившись за капот машины Го Чанчэна. Он торопливо выбрался наружу, но окружающие старушку люди и родственники уже подняли её на ноги. А она вдруг отчёго-то горько расплакалась, словно никого рядом не было. Люди вокруг неодобрительно загудели. — Чем вообще занимается наша полиция, — прошипел кто-то, — если им плевать на наши дела? Ни с чем разобраться не могут! За что им вообще платят деньги? — Ага, — зашептал кто-то в ответ, — посмотрите, как жалко эту старушку. Единственный сын у вдовы! Если с ним что-то случилось, она и сама долго не проживёт! Услышав эти слова, старушка зарыдала громче — видимо, зеваки угодили прямо в цель. Девушка в полицейской форме выглядела не старше самого Го Чанчэна: должно быть, она совсем недавно выпустилась из академии. Под всеобщими взглядами она потупилась, не зная, как поступить, и промямлила, отчаянно краснея: — По закону, мы обязаны выждать сорок восемь часов, прежде чем… Её тихий голос быстро утонул в многоголосом осуждении. — Какие ещё сорок восемь часов? Плевать нам на закон, люди важнее! Через сорок восемь часов её сына уже может не быть в живых! Если что-то случилось, будет уже слишком поздно! Вам что, плевать на людей? Эй ты, а ну говори, в чём разница между вами и безжалостными убийцами? Молодая полицейская была с ними полностью согласна, но ей было прекрасно известно, что полиция не может действовать в обход закона: несмотря на все аргументы, забыть о правилах она не могла. Нервно теребя край пиджака, она потупилась, пряча покрасневшие глаза и готовые пролиться слёзы. Вперёд пробрался мужчина средних лет и взмахнул рукой: — Хватит, хватит, вы же видите, что она не может ничем помочь. Хватит наседать! Позвольте мне сказать: моя младшая сестра вчера должна была вернуться с работы, но её до сих пор нет. Вы с ней одного возраста, так что можете себе представить моё волнение. Обычно она очень послушная, а потом ни с того ни с сего взяла и не явилась ночью домой, и ни звонка, ни сообщения! Мы беспокоимся не просто так! Как бы поступила ваша семья, если бы такое случилось с вами? Ваши родители? Я понимаю, что у вас правила, но позвольте нам поговорить с вашим начальником? Передать наше… Наблюдая за этой сценой, Го Чанчэн отчётливо чувствовал, как наваливается головная боль. Соскребая в кучку всё своё мужество, он прислушался к окружающим: люди обменивались историями, обрывочной информацией, повторяли, что кто-то не вернулся домой — не зная контекста, можно было предположить, что все они собрались перед полицейским участком просто от скуки. У старушки, рыдающей на капоте машины, вдруг закатились глаза, и она упала в обморок. Этого Го Чанчэну хватило, чтобы собраться с силами и протиснуться вперёд. — Пропустите, пожалуйста, пропустите! Вытащив своё удостоверение и ключи от машины, он бросил их одному из мужчин, которые помогали старушке выйти: — Возьмите мою машину и отвезите её в больницу! Тот удивлённо посмотрел на карточку в своих руках. — А? — Извините, давайте меняться, — тотчас сообразил Го Чанчэн и сунул ему ключи, а удостоверение показал полицейской. — Не могли бы вы проводить меня к своему начальству? Дело срочное. Она окинула его изумлённым взглядом: — Вы что, большой начальник из города Дракона? — Нет-нет, я никакой не начальник. Два дня назад мы отправили сюда человека — расследовать убийство. Соответствующие бумаги должны быть в вашем архиве. Вчера наш человек пропал, и шеф прямо сейчас находится на месте преступления. Он отправил меня сюда, чтобы я мог предупредить местное население. — Договорив, он, несмотря на холод вокруг, утёр со лба пот и продолжил гораздо увереннее, чем от себя ожидал: — Вы все пришли сообщить о происшествии? У вас кто-то пропал? Вокруг закивали. — А… Ладно… Как это произошло? С тем же успехом он мог бы ткнуть палкой в осиное гнездо. Люди загалдели разом, словно пять тысяч уток заквакали одновременно, и от поднявшегося шума у Го Чанчэна зашумело в ушах, как при гипогликемии. Пытаясь держать себя в руках, он торопливо ощупал карманы штанов: его социофобия в такой ситуации запросто могла бы заставить электрошокер выпустить нехилый заряд на несколько тысяч вольт. Го Чанчэн не хотел навредить гражданским. Однако, к его собственному удивлению, происходящее пугало его гораздо меньше, чем обычно. Спрашивая о помощи и задавая вопросы, Го Чанчэн всегда чувствовал себя не в своей тарелке: словно досадная помеха, которая ничего не понимает и всем только мешает. Поэтому других людей он побаивался и обычно стеснялся даже смотреть им в глаза. Однако стоило кому-то в его окружении попасть в беду, и Го Чанчэн отчего-то забывал обо всех своих проблемах, включая социофобию. Вот и сейчас он замахал руками, привлекая внимание толпы: — Я ничего не слышу, — заявил он, сообразив, что нужно делать. — Поступим так: я буду задавать вопросы, а вы в ответ — поднимать руки, договорились? Те из присутствующих, кто пришёл заявить о пропавшем друге или родственнике… Все они работали в курортном городке? Если так и есть, поднимите руку. Множество рук разом взлетели в воздух. Полицейская удивлённо распахнула глаза: до этого момента её беспокоило только всеобщее волнение и вопрос, как скоро можно завести дело о пропавшем взрослом, но теперь всем стало предельно ясно, что произошло что-то действительно серьёзное. У Го Чанчэна прояснилось в голове. — Если вы уверены, что ваши близкие пропали в курортном городке, оставьте руку поднятой. Если у вас нет этому подтверждений, прошу вас на время опустить руку. Несколько рук нерешительно опустились, а затем так же нерешительно поднялись снова. — Шеф, можно мне сказать? — спросил какой-то мужчина. — Я не шеф… Говорите, говорите, пожалуйста. — Моя сестрёнка работает в ресторане на территории ратуши, и вчера вечером она не вернулась домой. Раньше такого никогда не случалось, и вся семья ужасно волнуется. Посреди ночи мой отец, старший брат и муж моей сестры отправились поискать её вдоль дороги, которой она ходит на работу, и все трое тоже растворились в воздухе — я ни с кем из них не могу связаться. Поэтому утром я сразу пришёл заявить о пропаже. — Глаза мужчины покраснел от слёз, но говорил он ровно, пытаясь оставаться спокойным. — Шеф, подумайте сами. Пропажа молоденькой девушки — это одно, но что могло случиться с тремя взрослыми мужчинами? Здесь творится что-то очень плохое! Его рассуждения были абсолютно верны. Даже не зная, что на самом деле происходит, Го Чанчэн понимал, что его собеседник совершенно прав. Окружающие, услышав эти слова, снова загалдели. Каждый из них лишился кого-то из близких, и беспомощное ожидание выводило их из себя. Несколько человек попытались протиснуться вперёд и рассказать Го Чанчэну о своих пропавших родственниках: всем очень хотелось услышать от молодого человека, который и бороды-то никогда не носил, какие-то слова утешения. Для них он был единственной надеждой. Некоторые люди, разволновавшись, начали грубо расталкивать других: на землю упала женщина с ребёнком на руках, и малыш громко заплакал. — Не толкайтесь, мы все тут в одной лодке! — закричали откуда-то. — Не наступите на ребёнка! Глаза разуйте! — потребовали с другой стороны. Воцарился хаос. Го Чанчэн отчаянно возжелал, чтобы сестрица Чжу Хун или шеф Чжао чудесным образом явились к нему на спасение. Стиснув свой телефон, он вспомнил о поставленной перед ним задаче. Назад дороги не было, и более того, он не мог позволить этим людям действовать необдуманно. Каждый из них переживал за кого-то другого… Как же их успокоить? В голове у Го Чанчэна было пусто. Что делать? Ему доверили эту задачу, в первый раз с момента вступления в должность доверили действовать самостоятельно. Разве осмелился бы он подвести коллег и всё испортить? Как бы поступил шеф Чжао? А братец Чу? Нельзя было позволить людям отправиться на место преступления. Го Чанчэн шагнул вперёд и снова замахал руками. — Слушайте все! Толпа послушно затихла. — Я представляю отдел специальных расследований города Дракона, — заявил он, подняв своё удостоверение. — Мы занимаемся только крупными делами, и несколько часов назад наш шеф и элитная группа сотрудников отправились на место преступления, а меня направили сюда — объяснить вам, что происходит. И хотя хороших новостей о ваших близких пока нет, плохих не выяснилось тоже. Все силы спецотдела сейчас направлены на розыск пропавших. От вас же требуется обеспечить местную полицию верной информацией, а также не мешать нам действовать и не приближаться к месту преступления. Если его границы будут нарушены, это помешает планам розыскной бригады и никакой пользы никому не принесёт. Никогда раньше Го Чанчэн не произносил таких длинных речей, но за его спиной как будто молчаливой поддержкой стоял шеф Чжао. Лицо Чанчэна полыхало, словно он горел изнутри, но он всё равно сложил вместе руки и вежливо поклонился всем присутствующим. — Благодарю вас за помощь и обещаю: всё, что в наших силах, будет сделано. А теперь не могли бы вы выстроиться в очередь на подачу заявлений? Люди в толпе нерешительно оглянулись друг на друга, а затем медленно принялись занимать очередь. Пару минут спустя полицейская уже проводила внутрь первых желающих. Го Чанчэн же остался стоять снаружи, не веря, что у него всё получилось. *** В отличие от Го Чанчэна, другим в это время приходилось немного сложнее. Шэнь Вэй, руку которого обвивала чёрная тень, преисполнился своим фирменным упрямством и отказывался выпускать Чжао Юньланя из объятий. Лезвие глефы он зажал в зубах, и в отражении на ледяном полированном металле его бескровные губы выглядели совсем белыми. Повернув голову, Шэнь Вэй направил своё оружие на напавшую на него тень. — Дай сюда, — прошипел Юньлань, вырвав глефу у него из зубов. Стиснув клинок в руках, он яростно полоснул прильнувшую к рукам Шэнь Вэя тень, но та оказалась слишком подвижной: словно липкое болото, она только расступилась слегка и снова сошлась, несмотря на все усилия Юньланя. Шэнь Вэй обнял его крепче и сказал, присмотревшись: — Я понял. Эта дрянь явилась прямиком из нечистых земель, это сама их сущность: единственное во всём этом мире, что моя глефа не может ранить. Ничего не выйдет. Тебе придётся отрубить мне руку. Будучи смертным человеком, Юньлань не мог попросту принять тот факт, что великие боги могут лишиться рук, ног и даже головы, не заимев долгоиграющих последствий, а потому он предпочёл проигнорировать слова Шэнь Вэя. Вместо этого он вернул глефу Палача Душ обратно в ножны и вытащил декрет Хранителя. По щелчку пальцев на нём возникло маленькое пламя, взлетело и устремилось прямиком к тени… И не оставило на ней и царапины. Шэнь Вэй — ласковый, вежливый Шэнь Вэй — нетерпеливо повысил голос: — Отруби мне руку, пока ещё не поздно! — даже его тон изменился до неузнаваемости. Чжао Юньлань притворился глухим. В его руках всё ещё находился декрет Хранителя: настоящий, истинный, вырезанный из священного древа артефакт, который он специально прихватил с собой. — Что ты… — изумлённо спросил Шэнь Вэй. Но Юньлань в очередной раз продемонстрировал ему, что руки могут быть быстрее слов. В одно мгновение декрет Хранителя объяло яркое, высокое пламя — алое, словно кровь. Жадная тень, сковывающая Шэнь Вэю руки, в страхе отпрянула прочь. Освободившись, тот первым делом выхватил оружие Хранителя из его рук и, прижав Юньланя ближе, резко уклонился от зависшей в воздухе тени, а затем, сотворив немного чистой воды на ладони, потушил танцующий на гранях декрета огонь. Слово «Хранитель», вырезанное на нём, успело наполовину обгореть, и теперь на поверхности декрета осталось только: «настоящий призрак». [1] Надпись на другой стороне — «охранять души живых, успокаивать сердца мёртвых» — пламя сожрало целиком. Вдвоём они сбежали, и по пути, уворачиваясь от ударов, Шэнь Вэй продолжал хмуриться, бережно стирая с декрета Хранителя остатки пепла. — Ты же знаешь, что тебе изначально было запрещено войти в круг реинкарнаций? — прорычал он. — И должность Хранителя и его артефакты необходимы для твоей защиты? Эта вещь вырезана из священного древа и в нужный момент могла бы спасти тебе жизнь! Ты… Пусть обманчивая внешность невозмутимого джентльмена оказалась обманом, одна его черта всё же была настоящей: отчитывая кого-то, Шэнь Вэй непременно терялся в словах. — Ты… Безответственный человек! — выпалил он, не придумав ничего лучше. Чёрная тень неотрывно следовала за ними, словно кто-то разлил в воздухе плотные чернила. Она разительно отличалась от солдат Теневой Армии: то, к чему она прикасалась, обращалось ничем — пустота проглатывала всё без остатка. Это был настоящий хаос, и Шэнь Вэй, понимая, с чем они повстречались, мчался вперёд изо всех сил. Но даже когда они угодили в настоящую, смертельно опасную переделку и отчаянно пытались спасти свои жизни, Юньлань умудрился выискать лишнее мгновение, чтобы картинно закатить глаза. — Ты зато только и норовишь себе то руку отрезать, то сердце вырвать! Ты что, в душе ящерица? Кто из нас ещё безответственный?! Шэнь Вэй вдруг сообразил, что пререкаться с Юньланем в такой ситуации было верхом безумия, и проглотил рвущиеся с языка возражения. Вместо них он снова обнял Юньланя, и плащ Палача Душ обвил их обоих, словно чёрное облако, рвущееся к небесам. Оттолкнувшись от земли, Шэнь Вэй взмыл в воздух с Юньланем на руках, приземлился в нескольких десятках метров впереди и рванул вперёд, устремившись к разлому и уворачиваясь от летящих в лицо камней. Его фигура обратилась стремительной чёрной ласточкой. Земля под их ногами снова тихо вздрогнула. На свет из глубины появилась группа призрачных посланников — как всегда, запоздав к началу представления. Голодная чёрная тень, не позволив им даже опомниться, в одно мгновение слизнула половину группы, не оставив и следа. Судья, подавившись воплем, обратился тесным клубком и попытался провалиться обратно под землю, но его удержали собственные прислужники: выдернули наружу, словно редиску. — Бесполезно, там не спрячешься! Остальные посланники остались беспомощно стоять рядом, добавляя происходящему ещё больше нелепости. Шэнь Вэй и Чжао Юньлань к тому времени успели неплохо оторваться от преследующей их тени. Однако Шэнь Вэй вдруг резко сдвинулся с места и с силой толкнул Юньланя вперёд: тот сразу понял, что к чему, и сам оттолкнулся от земли, чтобы аккуратно приземлиться на ноги в нескольких метрах от Шэнь Вэя. Который уже взмыл в воздух, сложив вместе руки: с такого расстояния Юньланю не было слышно, что за заклинание он читал, но зато тот прекрасно видел, как медленно приближается к Шэнь Вэю чёрная тень. Когда она прикоснулась к уголку его плаща, из ладоней Шэнь Вэя вырвалась вспышка пронзительного белого света. Время было выбрано идеально. Чёрная тень в одно мгновение съежилась вдвое и задрожала: свет постепенно поглощал её целиком. Все присутствующие невольно задержали дыхание. Несколько минут спустя от жуткой чёрной тени практически ничего не осталось: разгорающийся ярче и ярче свет безжалостно её пожирал. Лицо Шэнь Вэя и его шею заливал холодный пот. Судья неловко уселся прямо на земле, а Чжао Юньлань тихо выдохнул и расслабил сжатые в кулаки пальцы: на ладонях остались лунки от ногтей. Танцующий на руках Шэнь Вэя свет начал мерцать, ослабевая: битва подходила к концу. И вдруг в один миг всё переменилось. Знакомая фигура, взрезав воздух, возникла за спиной у Шэнь Вэя. Призрачная Маска очень долго дожидался нужного момента. С холодной усмешкой он вонзил метровой длины ледяной шип прямо в сердце Шэнь Вэя.