Потеря

      Солнце уже оповещало о начале дня. Та самая луна уходила, оставляя после себя ужасное чувство… А ведь раньше ночь была любимым временем суток Миядзаки!       Целую ночь она провела в комнате Золдика, держа письмо в руках. Он так и не вернулся в свою комнату…       Просидев несколько минут на холодном паркете, Акико смогла уснуть. Утром Фрикс нашёл девушку на полу возле открытого окна, поэтому решил перенести её на кровать. Как только он приблизился, увидел на одеяле письмо. «Мне, наверное, не стоит его читать, и всё же… может, так я пойму, что мне делать?» — размышлял Гон, неуверенно подбирая листик. «Как всегда красивый почерк и неаккуратно выведенные буквы в одном и том же тексте…» —улыбнулся про себя парень. Достав из конверта сложенную в несколько раз бумажку, Фрикс стал читать. “ Дорогой Гон,       Своим поступком я разбил сердце Аки. Думаю, пока что и мне, и ей лучше позабыть друг о друге. Ты был моим первым и единственным другом до того, как появилась она. Я думаю моя симпатия к ней стала перерастать в нечто большее. Мне страшно от моих чувств, и я желаю разобраться в себе. Моё местонахождение я не хочу говорить, но верю, что если понадоблюсь, то вы меня отыщите. Проследи за Акико, доверяю её тебе, мой лучший друг! 𝓟𝓢: ваш Киллуа». — Как всегда умён… и как только тебе удалось сделать так, чтобы мы прочли нужные письма в нужное время? — мило улыбнулся Гон, укрывая Миядзаки пледом. ***       «Что случилось? Точно письмо… Чёрт!» Вставая с кровати, Акико думала о том, что же ей делать дальше… Дойдя до ванной комнаты, она встала перед зеркалом. Виднелись огромные мешки под глазами от недосыпа: ну да, ведь не первую ночь она не спит. Маленькие полосы от слёз остались на лице. Волосы были до ужаса растрепаны, а голова безумно болела. — Акико, всё в порядке? — постучала в двери ванной тётя Мито. — А? Да, да, всё в порядке! — быстро сообразив, ответила девушка — Тогда умывайся, и мы ждём тебя за завтраком! — сказала женщина, после чего шаги стали удаляться «И почему ты такой глупый? Из-за тебя я буду бояться луны» — хихикнула своим же мыслям девушка. — «Кажется, я схожу с ума!» — уже шепотом произнесла Миядзаки.       День прошёл спокойно, слишком спокойно. Акико почти всё время молчала и лишь изредка отвечала на вопросы Гона.       Сейчас у них было свободное время, и они решили провести его за разговором на полянке возле дома. — Знаешь, Гон, на самом деле мой папа работал в поместье Золдиков дворецким, — с грустной улыбкой говорила девушка. — Звучит круто! — сказал Фрикс, ложась на траву позади девушки. — Ха… Киллуа так же лежал сзади меня тогда, на обрыве… — ложась на траву рядом с парнем, продолжала Акико. — И я тоже считала крутой работу моего отца, но… В тот день, в нашу первую встречу с Киллом, из-за которой я потеряла память… В тот день юный Золдик убил моего папу за попытку сбежать из поместья. — О Боже… мне жаль… — шёпотом проговаривал Гон. — Ты мог посчитать, что мне было больно, и я испытывала ужас…и да, ты окажешься прав, но эти чувства я испытывала не от потери отца. Папа постоянно бил нас с мамой. В тот день, когда я стояла под светом луны и мигающих фонарей, я хотела закричать, закричать, чтобы все услышали мою радость! Я хотела смотреть на то, как на этот раз ЕГО кровь окрашивала асфальт. Если бы тогда у меня были силы, я бы улыбалась. — Аки… — Знаешь, Гон, когда я читала записку, оставленную Киллом, думала, что мне станет легче. Я не считала его своим врагом, но как-никак убийцей он был. В моей голове вращались мысли «радуйся, он же ушёл», но я поняла, что вместе с ним пропали и все мои эмоции. Ни радости, ни грусти, ни злости, ни разочарования, ничего… просто пустота. Гон, что мне делать? — с абсолютно пустым сейчас взглядом она открывала свою душу и пыталась найти помощь. — Аки, мне кажется, тебе нужно забыть о нём на время… — Я так не могу… Больше не могу!.. — Тогда, как бы ты ни хотела этого признавать, ты всё же полюбила Киллуа. Обдумай всё и скажи, сможешь ли ты его простить?.. Если да, то сможешь ли вновь его найти? А раскрыть чувства? Мне жаль, но с этим я тебе помочь не смогу. — Через сколько дней мы уходим с этого острова? — привставая на локтях, Акико вдохнула свежий осенний воздух. — Три дня, и будем уже в дороге отсюда, —смело произнес Гон, поднимаясь на ноги. — Три дня… Перед вылетом мне нужно будет кое-куда сходить. — Сказав это, девушка встала полностью и, решительно посмотрев на друга, направилась к обрыву. — Мне пойти с тобой? — мягко произнёс Гон, кладя свою руку на хрупкое плечо Миядзаки. — Не нужно, я хочу побыть одна, —прошептала девушка, мягко улыбаясь и скидывая с себя ладонь парня. — Будь осторожна, я всегда рядом, помни… — развернувшись в другую сторону, тихо прошептал мальчишка — Спасибо, спасибо за всё, Гон… — так же тихо бросила девушка, направляясь в нужную ей сторону.       Волосы расшатывались на ветру закрывая глаза-пустышки и утаённое нежное выражение в них. Небольшие лучи солнца пробивались сквозь тучи, обволакивая небольшое тело девушки. Узкие тропинки указывали путь то в тёмный лес, то на светлую поляну. Руки были засунуты в небольшие кармашки простой чёрной куртки. Алый гольф согревал как тело, так и душу, пока такого же цвета шапка пыталась не слезть с головы. Мысли приходили и уходили одна за другой. «Он знает, кого убил в тот день? Понимает ли он мои чувства?.. А какие испытывает сам? Куда он ушёл? Зачем убежал, не сказав ни слова…?» От всех этих мыслей Акико улыбнулась и подняла свой взгляд в небо, понимая, что уже дошла. — Я снова здесь, — прошептала Миядзаки, не понимая, зачем…       Смотря вниз, на цветы, она пыталась понять, сможет ли разбиться, если спрыгнет… Спасут ли её? И насколько красиво будет растекаться её кровь, окрашивая лепестки на поляне один за другим. — И когда я стала такой эгоисткой? —хихикнула Акико. — Кажется, у меня проблемы, да, пап?.. Я была сильной девочкой, теперь, когда ты оставил нас в покое, я наконец-то смогу поплакать, ты ведь не сможешь побить меня за это?       Всю жизнь Акико можно было описать одной её любимой фразой: «Я устала жить в мире, где возможно лишь выживать». Она пыталась, пыталась быть сильной, но даже у самого сильного человека рано или поздно вырвутся наружу самые скрытые чувства. Травля в школе и избиения дома — она не жаловалась, но знала точно, что не может так жить.       Акико перестала верить в сказки с пяти лет, с семи училась выживать без еды и сна днями. Когда папа нашёл новую работу, она наконец-то могла приходить в дом без страха быть убитой, но всё равно оставалась в школе настолько долго, насколько могла.       У неё была мечта — начать верить людям… И вот теперь Миядзаки поняла, что на самом деле желала другого.       Акико хотела, чтобы её любили.