Грани нормальности. Грань в трещинах сомнений

Для Стайлза было вполне предсказуемо, что Дерек попросит отвезти его в офис. Это помещение стало для него чем-то вроде убежища. И по всему выходило, что их поездка скорее усугубила его состояние. Уезжая домой, он отправил смс Эрике, что теперь босс на её попечении. Эту вахту они установили по настоянию Лидии. Она первая заметила, какими глазами Дерек смотрит иногда в себя. И как присматривается к ножам на кухне. А застав его с полупустой пачкой мощного спазмолитика, Стайлз вообще готов был дневать и ночевать рядом с Хейлом. К своему стыду, он узнал о том, что Скотт дал отмашку А.А. от вездесущего Маркуса. План Стайлза шёл именно так, как это и предполагал провокатор, даже без его участия. И резонанс, и целая цепочка новостей других изданий. Пикантности добавило и расставание с Кэйт. Кто бы ни слил информацию об этом, «сенсация» местного разлива пришлась к месту и усилила эффект. Общаться со Скоттом он не мог. Тот перестал звонить, когда получил смс о том, что Мелисса в порядке и передаёт ему «привет». Понял, куда пропал друг, и сделал паузу в попытках объясниться. Пару дней была тишина. Но когда Дэнни рассказал ему о том, что происходит в ЭйчКэй, снова стал бомбить звонками. А Стилински не мог заставить себя снять трубку. Отзвонился Дюку, что третий этап идёт стремительно, всё в силе, и сроки будут выдержаны. И нырнул в работу. Дерек был в коматозе, теперь стало ещё сложнее вырвать из него информацию, работа иногда накатывалась такими объёмами, что Стайлз терялся. Он не мог заменить Дерека. Никто не мог. Даже с его гениальным мозгами, Стилински не мог сравниться с опытным и прозорливым Хейлом-младшим. Так прошла почти неделя, и Стайлз понял, что нужно что-то делать. Тогда и решил, что слова отца могут быть единственным вариантом. И в четверг вечером оставил мужчину одного. Чтобы вернуться и ждать, что же выберет Дерек — борьбу или побег. Ночь выдалась очень напряжённой. Он едва успел затаиться в темноте холла, когда Хейл, кутаясь в шарф, прошёл к лифту. Лидия удивлённо подняла брови, увидев Дерека, но тот лишь кивнул коротко, не ответив на её вопрос о том, где ЭмСи. А Стайлз нырнул к лестницам и спустился на свой этаж незамеченным. Почти. Облегчение от того, что Хейл нашёл причины бороться, настолько расслабило парня, что взгляд Лидии остался без внимания. — Ты опоздал? — спросил босс, когда Стилински появился на кухне, где тот заваривал чай. Эрика была на телефоне, отвлекать её от своей собственной работы Дереку не хотелось, но он замёрз, так что справедливо решил, что сможет справиться с завариванием чая и сам. — Ага. Проспал. А ты ходил в душ? У тебя голова мокрая. — Мг, и нужно повторить. А ты во вчерашней одежде. Наладилась личная жизнь? — Нет, поссорился с лучшим другом. Не хотел видеть его физиономию, — он стал рядом, чтобы сделать кофе, якобы случайно задел Дерека и воскликнул, — Да ты ледышка! Когда я вчера уходил, я надеялся, что ты будешь спать! Или пить! Где ты был? Мне слабо верится, что ты так замёрз от отсутствия моего тепла… — Главное, где я сейчас, — отрезал Дерек чуть грубее, чем планировал. — Зайдите ко мне через полчаса. Поговорим о том, что я пропустил. Не обещаю, что включусь во все процессы. Но… Ребята, вы меня так спасли… Пятницу они отработали как надо. Почти в полную силу. Дерек даже надел костюм и привёл щетину в порядок. Его вид, когда он в полдесятого, в разгар рабочего дня, прошёлся перед всем офисом, произвёл эпатаж. Но к вечеру, даже к ночи, ему стало плохо. — Босс, ты горишь! У тебя температура! Так, ЭмСи, я вызываю машину, ты отвезёшь Дерека домой. — Вас понял, мэм. По дороге они заехали в круглосуточную аптеку. Хейла трясло, и всю ночь Стайлз хлопотал над ним, как наседка. Менял компрессы, заваривал чай, умудрился заказать доставку малинового варенья и клюквы, и чего-то ещё — горьковатого и вяжущего, и сделал настой. К утру Хейл заснул, наконец, нормальным сном. А проснулся от того, что кто-то шебуршит в его постели. — Эй, ты как? — негромко спросил парень. — Что ты делаешь? — Дерек выглядел так, словно готов убить Стилински. — Меняю твою простынь. Снова. Ты весь мокрый. Эта уже третья, — он не прекращал распрямлять ткань на матрасе. Хейл прислушался к себе. Он лежал на тёплом и сухом, но другую часть кровати занимали скомканные простыни. Одна — та, на которой он лежал, а вторая почти на полу. — Ты понимаешь, что ты делаешь? — Я забочусь о тебе. Ты болеешь. И да, вот, — он протянул термос прямо ко рту Дерека. — Выпей это. Гадость, но пить было можно. Неожиданно Хейл понял, что жажда мучает его так сильно, что он готов выпить ведро. — Отлично. Думаю, к понедельнику ты встанешь на ноги. Температура снова поднялась спустя всего полчаса после пробуждения, горло жгло. Дерек впал в дремоту, вяло наблюдая, как Стилински то входит в его спальню, чтобы принести бульон, то тихонько заглядывает, проверяя, как он. К вечеру Хейл наконец почувствовал настоящий голод и попросил чего-то более существенного, чем навар из курятины. — Слушай, я вижу, что тебе лучше, но ночью опять может подняться температура. Я расстелю себе в гостевой, ладно? — Мг… Не думал, что скажу это тебе, а не Кэйт, но можешь чувствовать себя, как дома, — пошутил мужчина. — Да я и не стесняюсь… — слышать иронию в голосе мужчины было удивительно и прекрасно. Это означало, что он начал переваривать то, что с ним произошло, — предательство Кэйт, как минимум. Только после этого скромного пожимания плечами Дерек заметил, что Просто Эм переоделся в его майку и домашние штаны. — Я принял душ быстренько, и мои вещи пока в сушке, — оправдывался он. — Но я всё постираю… — смутился на его совсем уж пристальный взгляд Стайлз. Он понимал, что со стороны это выглядит, мягко говоря, двусмысленно. Дерек неоднозначно кивнул. Он действительно не думал, что готов будет так спокойно относиться к тому, что в его доме хозяйничает другой человек. И если в случае Бойда и Эрики это было не так очевидно, потому что в то воскресенье Хейл был не в форме, то сегодня он однозначно понял, что теперь его не трогает чужой человек в его пространстве. Возможно, те потрясения, что происходили с ним в последние месяцы, изменили в нём намного больше, чем он готов был признать раньше. — Если к утру лихорадка не вернётся, то ты останешься здесь один, а мне нужно в офис. Если не сделать несколько отчётов, Питер с меня шкуру спустит… — Ты отпрашиваешься у меня, чтобы пойти на работу в выходной? — Вот, когда ты это озвучил, я слышу, что звучит это глупо. Умеешь ты… — У тебя получается не хуже. Ты странный, Стилински… У меня сложилось впечатление, что ты не сильно хотел завершать испытательный срок. А сейчас тебя за уши не оттащить от работы. — Питер решил за меня, так что теперь я в компании прочно. Со всем соцпакетом. И если это моя единственная странность, которую ты заметил, то должен сказать спасибо десятилетнему приёму Аддералла. — Не думаю, что таким тебя сделал СДВГ. Это что-то другое… — Карма? — шутливо предположил парень. — Однозначно! Чем больше я думаю об этом, тем больше убеждаюсь, что ты послан мне судьбой… Стайлз завис. — Ладно, видимо, моё остроумие упало вместе с иммунитетом. И раз ты уже настроился на серьёзный лад, то сейчас серьёзно: спасибо. Ты меня прикрыл перед Питером, включился с ходу в решение моих проблем, лечишь меня. Ты странный, Мечислав Стилински, но мне очень повезло, что тебя пригласили к нам на работу. Спасибо за всё. Это шокировало Стайлза, а чувство вины едва не парализовало. Но Дерек так же быстро, как проговорил эту явно заготовленную речь, перевёл тему. — Когда мне проектировали эти апартаменты, запланировали домашний кинотеатр. Ты его нашёл? Есть предложение разбавить вечер чем-нибудь бесполезным, но весёлым. Мне это не помешает. Почему-то моя депрессия свалила в кусты и, пока не нахлынула новая волна отвращения к себе за то, что я оказался не тем, кем считал себя последние двадцать лет, давай, посвяти меня в современную киноиндустрию! — Так… Ладушки… Что ты скажешь о «Мстителях»? Дерек не помнил, как уснул под бесконечные комментарии Стилински, не помнил, как оказался в своей спальне, но проснулся он бодрым и чувствовал себя абсолютно здоровым. Что бы ни заваривал ему помощник, это помогло и от горла, и от простуды в целом. На часах было около двенадцати, а ещё пахло так аппетитно, что мужчину вынесло из постели. В духовке стоял ещё тёплый мясной пирог, а на термосе был приклеен стикер «Выпей меня». Побродив около часа дома, Дерек, сытый и полный сил, решил, что не может больше маяться от безделья и поехал на работу. Телефон почему-то молчал, даже имэйлов по рабочим вопросам не было, а скука грозила превратиться в очередной приступ осмысления себя, к которому Хейл был не готов. Едва двери лифта на этаже Дерека разошлись, в его пространство ворвалась музыка. Стол Стилински, пол вокруг него, несколько стульев — всё было покрыто листами бумаги, принтер продолжал работать. Сам же парень вытанцовывал вокруг этого безобразия. Двигался он легко, стильно, пластично. Улыбался, гримасничал и вообще — вёл себя, как ребёнок. Изобразил лунную походку, с тем лишь отличием, что смешно сложил руки утиными крыльями, и «хлопал» ими с таким серьёзным лицом, что нельзя было не расхохотаться. Заметив Дерека, он испуганно замер, а потом подскочил к плееру и создал тишину. Остались только попискивания принтера, который продолжал задание печати. — «Буду ли я рядом, пока ты мотаешь свой срок?» — перефразировал Дерек слова песни. — Думаю, буду, Просто Эм… Это же на меня ты работаешь… — Ну, это просто песня… — Хотя с этой фразой всё в точку: «Наверное, мы погуляем на том свете»… Я изрядно потерялся в своей драме. Кто поёт? — Working for the Weekend исполнителя Max… Просто одна из песен в плейлисте, и как-то неожиданно пришлась к месту… — Ну, с тем, что ты трудоголик, я вынужден согласиться. А вот с тем, что работаешь ради выходных… Не больно-то они тебе нужны. Ты отпрашивался у меня вчера в офис… — Хейл улыбался. — Могу я поинтересоваться, что привело тебя в такой восторг? Состояние нашей кредиторской задолженности? Эта улыбка, открытая и лёгкая, снова спровоцировала приступ неадекватной откровенности. — Ты, на самом деле… Ты приходишь в себя… — Твой отец рассказал мне кое-что о моей семье. И это… Это в конечном итоге заставило меня… В общем… Искать правду. Я знал не всё. И очень многого не видел… О себе и своей жизни… Я назначил встречу с врачом. Лидия права — у меня депрессия. Но я должен найти в себе силы, чтобы разобраться в своей голове, примириться со своим прошлым, чтобы всё же докопаться до истины. И сам я не смогу. А то, что вы с Эрикой так меня прикрываете… Даже не меня, а компанию… Это даёт мне понимание, что я могу какое-то время посвятить себе. И надеюсь, что не буду больше балластом для вас. — Да ладно… Мы же друзья… — Стайлз пожал плечами, словно в его действиях не было ничего такого, но смысл прозвучавшего от Дерека был очень вдохновляющим. А потом накатило осознание, что они не друзья с Хейлом. Что он не имеет права так говорить, так себя называть. То, что мужчина встал на путь тишины, ещё не значило, что всё так просто образуется. Что его искалеченная душа вообще когда-нибудь исцелится. — Я больше этого не повторю, но я, и правда, баловень судьбы, раз у меня такие друзья. А сейчас давай-ка «погорбатимся сегодня, чтобы можно было похлопать нас по спине завтра», — снова перефразировал Дерек песню. Работать со Стилински было круто. Хейл не мог заставить себя не сравнивать этот процесс с тем временем, когда они делали первый проект с Кэйт, с простыми ежедневными рутинами, которые он повторял по будням, с работой с другими коллегами. Просто Эм понимал его с полуслова, иногда заканчивал за него фразы, а иногда просто поражал иным видением ситуации. А ещё, когда он погружался в документы, его лицо становилось другим. Совсем. Чужим, хотя это слово Дереку казалось неправильным. Родным-то оно тоже не было. Просто он словно другим человеком становился, а взгляд… Холодным и очень знакомым — будто в зеркало Хейл смотрел. На себя. — Пожрать есть что? Я ещё даже половины не успел сделать, а к ужину уже опоздал… — А тебя, что, где-то ждали? — невзначай спросил Дерек, отмечая, что да, он тоже устал, голоден, и не до конца поправился. Его голос стал сиплым, и не столько от длительного молчания, потому что они оба уже который час занимаются совершенно разными направлениями и говорить друг с другом просто не о чем, сколько от того, что горло снова словило какой-то странный спазм. То ли от простуды, то ли от чего-то другого. Натыкаясь в памяти на очередной сюжет из прошлого, Дерек всё сильнее чувствовал, что снова накатывает, снова колбасит. Чувствовал, что не справляется. И оказался шокирован тем, что Стилински безошибочно это понял. — Что, снова накрывает тоской? Потрясённый Хейл молчал, но взгляд его был красноречивее любых слов. — Дерек, я не знаю тебя, не знаю, как ты выражаешь свои эмоции. Ну, то что касается тебя лично, а не работы. Ты можешь говорить жёстко. Саркастично. Унизительно или просто пренебрежительно. Но каждый раз, когда я вижу твои эмоции о себе — это на грани фола. В пиковой фазе, что ли… Но так ведь не бывает. Точнее, так не должно быть. Любой человек может грустить или злиться. Без истерики. Без каких-то крушений или криков. Я рад, что ты принял решение пойти к специалисту. Может быть, ты сможешь поговорить с ним просто о том, что на душе… Я вижу, что тебе это нужно. Только я боюсь, что до следующего визита ты опять превратишься в рефлексивный овощ. Ничего не ответив, Хейл снял трубку и через пару гудков произнёс заказ в пиццерии. — Сейчас привезут. А пока предлагаю кофе и перерыв. За чашкой кофе они сидели молча. У Стайлза было много мыслей в голове, всё тех же. О том, насколько он заигрался, как он жестоко обошёлся с Дереком, как сильно он виноват. И ему было бы легче, если бы Хейл зверел и злился, чем вот так, тихо и убито глотал горячий напиток. Позвонили с поста охраны. — Я спущусь. Эй, ты тут? — парень помахал ладонью перед застывшим взглядом босса. — Да… До Рождества всего две недели… Когда Стайлз вернулся, Дерек выглядел куда адекватнее. — А знаешь, что? Давай перекусим, доделаем анализ затрат и поедем домой… Там… Ещё части «Мстителей»… И… — И следующая ещё круче! Вот, честно… — Стилински затараторил о развитии сюжета, которое Дерек, естественно, не знал. Стайлз, в отличие от хозяина домашнего кинотеатра, прекрасно помнил, когда тот уснул. Не нужно было объяснять вслух, что Дерек не хочет оставаться один, что не знает, как справиться с тем, что творится у него в мыслях и душе, и цепляется за это временное просветление из последних сил. И ему уже плевать, что он собирается разделить вечер с подчинённым, который незаметно, как-то слишком быстро стал ближе, стал незаменим. Потому что он не хотел звонить Эрике или дяде. Потому что видел своими глазами, что этот парень очень похож на него, их прошлое, их боль очень похожи. И та грань, которую он ещё проводил в самолёте, пытаясь осознать свою природу, принять своё поведение в ту злосчастную ночь, сейчас была глупой. Грань, где мир делится на геев и людей. Даже не так — так он никогда не думал. Грань, где он был человеком, а стал геем. Глупо делить так своё миропонимание, когда пидорасы, вроде тех, с кем Просто Эм учился в школе, считают себя людьми. И это не единственная причина, не единичный пример. Сейчас, когда он предлагал Стилински поехать с ним, он даже не думал о его ориентации. План Дерека не сработал. Мысли увели его от сюжета фильма уже минут через десять после начала. Просто Эм, как мог, старался вытянуть его на пустой трёп, смеялся, отпускал дикие комментарии об образах персонажей, неудачном гриме, глупых позах, но его усилия были безуспешными. — Когда ты ведёшь себя, как сейчас, очень просто забыть, что тебе не шестнадцать. Ты выглядишь, как подросток… — Спокойно, папочка, не вводи цензуру на шутки 18+. Мне вообще-то давно уже можно… — Не так уж и пошло ты шутишь. Просто, как в тебе это уживается? Когда ты вчитываешься в финансовые отчёты, ты похож на угрюмого бухгалтера лет тридцати, а сейчас на гиперактивного школьника. И не говори, что это всё твой Синдром… — Ты тоже меняешься… Тогда, у Эрики в гостях… — У Джексона. Это дом Уиттморов… — Стилински никак не показал, что его хоть сколько-то впечатлило то, у кого он был в гостях. — Не важно. Ты тоже меняешься. Лидия почти нет. Эрика ни капли — вот это вообще удивительное создание. А ты… Ты тоже говоришь мягче, медленнее, взгляд у тебя проще становится, ты… Улыбаешься. Совсем иначе, чем по долгу службы, так сказать… Есть тот самый ближний круг, о котором говорила твой секретарь. И когда ты в нём, ты тоже меняешься. Дерек помолчал немного, пытаясь уловить ход сюжета, а потом перевёл взгляд на внимательные глаза Стилински. — Мне страшно. Я боюсь, что мой психоаналитик заставит меня копаться так глубоко, что я вообще выпаду из работы. В прошлый раз он поставил мне что-то типа заплатки. И её сорвало одним лишь… Упоминанием… Господи… — У тебя на самом деле очень много проблем, да? Много вопросов? К нему, к этому доктору… И к себе, наверное, тоже… Выбери одну. Как в прошлый раз. И иди к нему с ней. Давай… Потренируемся… Возьми самую простую… Что-то, что тебя цепляет, но не ранит… Ты себя как вообще чувствуешь? Горло? — Ты меня поставил на ноги за сутки. Настоящий волшебник… — с подобием улыбки ответил Хейл. — Так что, нормально. — Тогда… Где там твои запасы успокоительного? — Стайлз поднялся и вернулся уже с двумя стаканами и бутылкой виски. Выключил стереосистему и огромный экран. — Итак, доктор Сти к твоим услугам. Я не хочу показаться самонадеянным, но я что-то в этом понимаю… Давай выберем одну проблему, с которой ты пойдёшь к своему врачу. Уверен, именно так вы бы и поступили на первом сеансе. — Есть опыт? — Мг… Обширный… Давай, Дерек, жги! Хейл прикрыл глаза и сделал огромный глоток. — Не налегайте на лекарство, пациент. У вас завтра рабочий день. — Ты ненормальный… — прошептал Дерек. Даже так было слышно, что его голос дрожит. — Эй… — Стайлз прикоснулся к его ладони, которая то и дело норовила сжаться в кулак, но пока что покоилась на колене. — Ты не должен этого делать, это просто предложение. Я знаю, что могу помочь, и знаю, что это не просто. Но я знаю также и то, что если систематизировать, с чем тебе нужно работать, то это проще. Пережить проще. Начертить себе фронт работ, распланировать… Всё может полететь к чертям, всё может сорваться, но даже такой план лучше, чем никакого. И мне кажется, тебе так привычнее — иметь план, знать, что делать. Даже если это достаточно условно. — Скорее — эфемерно, — он пошевелил рукой, и Стайлз понял, что до сих пор не отпустил его ладонь. Но Дерек перевернул кисть и сжал его руку в ответ, принимая этот жест участия и поддержки. — Ладно. Категории? — Можно. Даже лучше, чем хотел предложить я. По времени сложнее, не всегда можно чётко понять, в какой конкретно момент возникла та или иная проблема. — Не со мной… Я точно знаю, когда всё началось… Точно знаю… — Не углубляйся, Дерек… Категории… Остановимся на этом. — Работа. — Нет, мой дорогой. Это не проблема. Есть я, Эрика, Лидия, и штат из почти тысячи сотрудников. Это НЕ проблема. — Окей… — вздохнул Дерек. — Я должен принять это как данность, да? — Именно. Давай дальше. — Я… Кэйт. Моя невеста оказалась преступницей. Она крала, врала, использовала меня… Хотела забрать мой бизнес. Я строил отношения с ней и… Обманулся. Предательство. — Это первое. Не тормози на ней. Дальше. У Хейла скрипнули зубы, он открыл глаза, но вместо того, чтобы увидеть в них злость, Стайлз увидел вину. — Что-то ещё? С ней? — Я изменил ей. Предал её сам. Она меня любила, а я изменил ей с мужчиной… Вот теперь из его глаз потекли слёзы. И настала пора Стилински скрипеть зубами. — Давай-ка мы несколько вещей проясним, Дерек Хейл. Во-первых, это можно назвать изменой с огро-омной, просто гига-антской натяжкой. Потому что, ты уж извини, это было не твоё решение, и ты о ней даже не узнал бы, не найдись того доброго самаритянина, который тебе об этом поведал. И, главное, о-очень важное, поэтому внимание! Сосредоточься! Мисс Кэйт Арджент никогда тебя не любила. На меня смотри! У тебя был секс не с ней — это факт, но она тебя никогда не любила. Человек, который любит, никогда не сделает чего-то подобного. В его голове сейчас взорвался театр абсурда. Но это никак не относилось к Кэйт. Он любит. Он, чёрт бы его подрал, любит Дерека. И сделал много хуже, чем Арджент. Он украл не деньги. А его жизнь. Однако чувство вины перед любимым человеком заставило его вернуться в беседу. — Я не про кражу. В то утро, когда ты… После того, как все узнали об её афере, в реестре платежей был один, который вносился с твоего компьютера ночью. Она была в здании той ночью. Оставила платёжное поручение на перевод крупной суммы. Человек, который… — Она видела видео. Она видела и сказала… — Хейл всё ещё тонул в чувстве вины. А Стайлз знал о том, что она была там. Но в том, что едва не встретился с Кэйт лицом к лицу, не мог признаться. — Дерек, не будь идиотом. Я не про саму кражу говорю, а про логику «любящей» женщины. Узнав о том, что её раскрыли, она побежала хвосты подчищать, а не оправдываться перед тобой. А когда в доме пожар, женщина бежит за самым дорогим: кто-то за детьми, кто-то за украшениями или документами. Кто-то за деньгами. А влюблённая женщина побежит за любимым. Для Кэйт явно запахло жареным, и куда побежала она? К тебе домой? Обрывала телефон? Написала записку? Хоть как-то попыталась сохранить ваши отношения? Даже тогда, в офисе… Когда вы при мне выясняли… Сохраняла она свой статус, а не отношения ваши. Попытайся принять как данность, так же, как и то, что работа — это не проблема, — Кэйт тебя не любила. Она просто исчезла. И не надо говорить, что она боялась тебя. Никогда. Она никогда тебя не боялась и никогда не любила. — Даже если это и так, это не меняет того, что я предал её. Изменил ей. С мужчиной. — С женщиной было бы лучше. Не так обидно? Не так… — Стайлз не знал, как аргументировать. У него кончались разумные варианты. А мозги отказывались работать критично. И эта растерянность, нежелание повторять, что изменой назвать изнасилование может только полный болван, сделали Стилински каким-то нелогично уязвимым. И Дерек заметил это. — Не так… Но давай не углубляться, тут ты был прав. Проблема в Кэйт. Следующая проблема — семья. Я узнал кое-что о своём прошлом. И стало очевидно, что я… — Снова вина. За что ты виновен в этот раз? — парень категорически не хотел, чтобы Дерек падал в кроличью нору, поэтому стремился ускорить разговор настолько, чтобы у того не было времени на рефлексию, только на констатацию фактов. — Я фактически убил свою сестру. Не своими руками… — это Хейл произносил с таким выражением лица, будто что-то внутри режет его, рвёт. Это было страдание, и Стайлз с мрачным раскаянием подумал о том, что ему не легче от того, что в этом нет его собственной вины, что он не приложил руку к этой ране. Это было не легче. — Не думал, что смогу озвучить это вслух. Боже мой… Я не могу больше. Зря мы это затеяли. Извини, тебе лучше… — Уйду, пациент, не переживайте, но сначала закончим нашу классификацию. Дерек, тебе нужно ограничить круг вопросов, которые ты поднимаешь перед доктором. Иначе проще лечь в клинику. Я… Господи… — последние выводы о себе и Дереке словно лишили парня воздуха. Всё, Стайлз сдулся. Он больше не мог держать себя в руках, не мог сохранять хладнокровие, здравомыслие. Ни о какой легенде уже давно не шло и речи. Скотт был прав. Стайлз терял маску рядом с Дереком. Если ещё его окружение не так выбивало из образа, то наедине… Наедине с Хейлом Стайлз был обнажён до самой глубины души. Видимо, такая резкая смена саркастичной по началу речи заставила Дерека вынырнуть из своего начинавшегося безумия. — Эй, Стилински… — Дерек, я не могу больше смотреть на то, как ты планируешь суицид. Я не могу тебе позволить такое идиотическое завершение твоей жизни. Ты хоть понимаешь, что ты не далеко отошёл от моей матери, ты каждый день будто умираешь по чуть-чуть. Только у мамы выбора не было — она болела. А ты! Сам себя добиваешь! Я не заставляю тебя говорить мне о своих тайнах, я всё понимаю, я тебе никто, мимо проходящий клоун, который навязался тебе в приятели, но смотреть на это… Снова… Я отвёз тебя к себе домой, чтобы ты нашёл какое-то новое зерно… Не заморачивался так сильно… Переключился… А выходит, сделал только хуже, добавил к списку твоих проблем ещё одну… И я не возьму на себя ответственность за твою жизнь, я хочу, но не могу, нет, не могу. Я думаю, нужно сказать Питеру, что ты не в порядке, думаю, тебе нужна помощь, и я затеял всё это в надежде, что смогу как-то разгрузить твои плечи, хотя бы в мелочах. Но глупо было думать так… У тебя проблемы с доверием; проблемы с приятием себя; кризис ориентации, потому что ты всё никак не можешь понять, что секс с мужчиной не может сам по себе заставить тебя любить кого-то своего пола, потому что это не только секс, это отношения, это мышление, это… Не только влечение. Господи, Дерек. Кроме этого, ты не пережил потерю, не отпустил родных. Да ещё и винишь себя. И даже если ты объективно виноват, что с этим чувством тебе тоже нужно работать! Стилински сорвался в настоящую истерику, но реакция Хейла словно по щелчку пальцев вернула его в момент. — Странно. Из всего, что ты назвал, я не услышал заключение доктора Диттона. А так, всё, вроде, верно. — И чего я не назвал? — Стайлз будто только что вошёл в комнату, будто случайно оказался здесь, и подхватил беседу с того момента, как услышал последний комментарий… — Того, что у меня ошибочные представления о том, что значит быть счастливым. Он назвал меня несчастным человеком, если коротко. Только вот, — Хейл поднял взгляд, и он прожигал своим холодом и сомнением, — какого хера тебе есть до этого дело? И откуда ты всё это знаешь? — Талант у меня — людей насквозь видеть, — дерзко вздёрнув нос, ответил Стилински, а потом допил залпом остатки виски и поднялся с дивана. — Не нажрись сегодня, завтра Питер после обеда будет ждать твоего отчёта. Я тебя не смогу прикрыть в очередной раз. Иначе он найдёт подтверждение своим подозрениям. Спасибо за угощение. Он салютовал пустым бокалом, а через минуту в комнате с кинотеатром послышался переливистый звон лифта. Стайлз сбежал.