У кромки Чёрного озера

Эйден продолжала мысленно возвращаться в Большой Зал, вспоминая глаза Римуса, смотрящие в ее, такие ясные и красивые, его руки на ее теле, румянец, которым он покрылся, когда она поцеловала его, различимый даже в темноте ночи. Они не обсуждали те изменения, что определённо произошли с ними в этот вечер, но она была уверена, что Римус точно так же, как и она сама, засыпает и просыпается с этими обрывками чудесно проведённого времени. В один из таких дней, начавшихся раньше обычного, Эйден уже как будто по сложившейся привычке прокрутила в голове Рождественский бал, а затем неторопливо направилась в Большой Зал, стараясь не разбудить спящих соседок. Эйден волновалась. Это чувство было для неё в новинку, особенно в контексте квиддича: сегодня Гриффиндору предстояло сыграть против Когтеврана. При ином раскладе они бы выступали с Пуффендуйцами, однако, как и обещала Макгонагалл, декан факультета жестко наказала Фостера и его прихвостней за все пакости, что они успели устроить, — не допустила их к этому матчу. Увы, парни были не только первоклассными задирами, но и действительно талантливыми игроками, заменить которых Пуффендую в этом году было некем. Тогда капитан их команды смог поторговаться и последовательность матчей переиграли. Когтевран был главным соперником для алой команды в этом году, и игра с ними требовала тщательной подготовки, которой Гриффиндор вдруг оказался лишен. Капитан их сборной практически не выпускал игроков с поля, заставляя тренироваться часами напролёт. Пусть выработанной тактики у Гриффиндора и не было, подготовку он вымучил до мозолей и крови. И хоть Эйден никогда не приходилось сомневаться в своих талантах загонщика, руки у неё были ледяными ещё задолго до пробуждения. Она старалась успокоить себя тем, что тренировалась без продыху и готова сделать все, что от нее зависит: в конце концов, многочасовые тренировки лишили ее даже мимолетных встреч с Римусом. Но мысли ее по-прежнему были заняты им большую часть времени, да и некоторые одногруппники не уставали напоминать ей о самой неожиданной паре Рождественского Бала. Так, Джеймс не упускал возможности припомнить что-нибудь из того, что попалось ему в тот вечер на глаза, будь то дорогой костюм, чудом появившийся на старосте, или его пылающие щеки с "дурацкой", как он выразился, улыбкой на лице. Как-то раз он умудрился развеселить всю команду, выкрикнув что-то вроде: «Неудивительно, что поймав собой отбитый бладжер, у Римуса больше всего пострадали ребра. Эверетт, судя по всему, целилась в сердце». Эйден почти не слушала его, от комментариев Поттера ей было и неловко, и приятно одновременно. Но как бы она ни старалась избегать назойливого охотника во время тренировок, обсуждение бала следовало за ней по пятам: однажды в раздевалке к ней подсела Джуди и вдруг рассказала, что видела четверку друзей в общей гостиной ночью после бала. И хоть Эйден оставалось лишь верить девушке на слово, ей действительно польстило то, что парни, судя по всему, были в восторге от того, что произошло во время танцев, а Сириус и вовсе был уверен, что двое действительно влюблены. Однако Римус никогда не признавался Эйден ни в чем подобном, а она, в свою очередь, предпочитала держать в себе то, что, как она думала, могло бы разрушить те чудесные отношения, что успели выстроиться между ними. Она уселась за практически пустой стол, заставляя себя глотать глазунью: от еды буквально воротило, но выходить на поле голодной было нельзя. В зал медленно подтягивались хогвартские жаворонки, многие из которых были одеты в цвета факультета, за который собирались болеть. — Угадай, кто, — Эйден вздрогнула, когда чужие пальцы закрыли ей глаза, но не узнать голос подошедшего сзади человека было невозможно. — Даже не знаю. Может, профессор Флитвик? Римус цокнул и сел рядом, улыбнувшись Эйден так, как умел только он: ее настроение мгновенно улучшилось. — У меня есть кое-что для тебя, — он приподнялся и завёл за ее шею что-то, холодом коснувшееся ее груди буквально через мгновение. Эйден почувствовала вес загадочной вещи, и, когда Римус сел обратно, опустила глаза и увидела подвеску из не огранённого аметиста, на чьей поверхности танцевали отблески света. — С Днём Рождения, Эйден. Она глупо уставилась на него, сжимая кулон в руках. Смысл его слов, почему-то, дошёл до неё не сразу. — Ты, должно быть, забыла о нем, — мягко сказал Римус, понимающе кивая, — Ты его когда-нибудь праздновала? Здесь, в Хогвартсе? — Эйден помахала головой. — Ну, ничего. Теперь у тебя для этого есть я. — Спасибо, Римус, — голос ее прозвучал еле различимо, но он все равно смущенно опустил глаза. — Если ты наденешь его на сегодняшний матч, то Гриффиндор обязательно победит! — Он и без этого победит, мы тренировались без продыху! — позади Римуса послышался голос Джеймса. Он уселся напротив, начав жадно есть все, что появлялось на тарелках перед ним. Эйден завидовала его здоровому аппетиту.

***

По пути на поле для квиддича алую команду сопровождали восторженные подбадривающие крики других гриффиндорцев и некоторых других студентов: стоит признать, что матч обещал быть действительно зрелищным, ведь в бой вступали две сильнейшие команды сезона. Обычно Эйден замыкала строй, но сегодня она шла прямо рядом с Джоном и Джеймсом, с широкой улыбкой принимая все слова напутствия и смущаясь от каждого комментария, адресованного лично ей. Сегодня она была просто Эйден - студенткой Гриффиндора, выступающей за команду на позиции загонщика и подающей большие надежды в грядущем матче, а не отпрыском темных волшебников, оставивших в наследство огромные деньги и дурную репутацию. И это было прекрасно. У самых трибун стояла группа студентов со Слизерина, на удивление тепло принявшая идущую к полю команду. Эйден уже слышала от других ребят пожелания о менее агрессивных бладжерах и чётких ударах, но вдруг звонкий незнакомый голос выбил ее из колеи. — Эй, Эверетт, твое прошлое попадание по бладжеру стало культовым, повторишь что-нибудь такое и сегодня, а? Я ставлю на тебя! Повернув голову, Эйден увидела высокого темнокожего парня, улыбающегося ей во все тридцать два. Ей показалось, что она видела его впервые в жизни, хотя он, очевидно, знал о ней не понаслышке. Девушка почувствовала, как ее щеки разгораются прямо в цвет формы. В раздевалку она шла под саркастичный свист гриффиндорцев. Закончив последние приготовления в раздевалке, команда принялась слушать брифинг Уивера. Эйден застёгивала новые кожаные перчатки, подаренные ей на День Рождения Илайн, слушая капитана. Джон прочёл инструкцию дважды и затем принялся давать советы каждому игроку. Когда очередь дошла до Эйден, из его уст сперва прозвучали весьма предсказуемые вещи. — Эверетт, постарайся сдерживать гнев и просто отбивать бладжеры от нас, ладно? — Эйден закивала: этот урок она уже точно усвоила, — Насчёт вашего с Тёрнер профессионализма я не переживаю, вы не выносите личные отношения на поле. Но помни, пожалуйста, что мы должны выиграть ради Гриффиндора, а не какого-то там Рида Герберта, сделавшего ставку! — Что? — глухой вопрос Эйден завис в воздухе: она оббежала остальных взглядом и поняла, что суть слов капитана уловили все, кроме неё. — Тот парень со Слизерина, — шёпотом подсказала Джуди. — Так ведь он просто хотел пожелать удачи, — не унималась Эйден, продолжая не понимать, что плохого в поддержке студента другого курса. — Плевать он хотел на нашу победу, — Аккерман встал со скамейки, расправляя плечи и готовясь выходить: сигнал должны были подать с минуты на минуту. — У Слизерина в этом году очень слабые охотники, но достойный вратарь. Они считают, что со своей тактикой сыграют против нас лучше, чем против Когтеврана, так что наша победа им попросту выгодна. Эйден и не думала взглянуть на ситуацию под этим углом. Однако времени пораскинуть мозгами теперь у неё вновь не оказалось, потому что пришло время выходить на поле. — Эйден, — она обернулась, удивленно уставившись на обратившегося к ней Джеймса: кажется, это был первый раз, как он назвал ее по имени. — У тебя ведь сегодня День Рождения? — Эйден кивнула, гадая, понял ли он это лишь за завтраком, или Римус давно сказал им. — Так давай выиграем ради тебя? Он протянул ей руку, и Эйден с радостью пожала ее.

***

Снитч, казалось, покинул пределы поля вопреки наложенным на него чарам и скрылся где-нибудь в ветках деревьев Запретного леса: Джон прочёсывал поле вдоль и поперёк, тщетно ища золотого мальца. У Илайн явно открылось второе дыхание, она играла на пределе возможностей. Ее талант вратаря не подвергался сомнению, но, все же, Гриффиндор мог похвастать сильными охотниками, выстоять против которых было непросто. Команды шли нос в нос, последней надеждой на скорое окончание матча оставались лишь ловцы. Даже бладжеры словно устали летать по полю, проносясь где-то вдалеке от игроков, рассекающих воздух добрых три часа. Бурлящие поначалу трибуны сейчас казались тихими и унылыми, вдобавок, собирался дождь. Кристофер выполнял работу загонщиков за двоих: ему, должно быть, казалось, что если сосредоточиться на своей задаче, время начнёт течь быстрее и вскоре он окажется под тёплыми струйками душа, смывая пот. Эйден расслабилась, паря высоко в воздухе и наблюдая за матчем несколько со стороны. Она взглядом искала Джона, надеясь увидеть, что тот отыскал снитч и бросил все силы на его поимку. К ее счастью, уже спустя около десяти минут она заметила, как капитан направил метлу практически вертикально вниз, стремясь к поверхности поля, вдоль которого, следуя своей причудливой траектории, нёсся, сверкая в остаточном свете полудня, крошечный снитч. Ловец Когтеврана тоже заметил его, сев Джону на хвост и то и дело толкая его в и без того опасном пике. Сверху, обгоняя ловца противника, за Джоном летел вновь вошедший во вкус бладжер. Кристофер был на другом конце поля и не видел развязки затянувшегося матча: Эйден уперлась в рукоять метлы и на полной скорости понеслась в эпицентр событий. Снитч заметил погоню и принялся подниматься выше, а бладжер обогнул ловцов снизу и мог в любой момент разнести метлу Джона буквально пополам. Эйден пронеслась мимо двух игроков слишком близко: метла, попав в воздушный вихрь, перестала слушаться и ушла в сторону. Девушка вытянула руку с битой, намереваясь увести от своего капитана бладжер, но потеряла равновесие и тут же оказалась спиной к земле. Метла провисла под ее весом, оттягивая Эйден вниз. Несколько секунд слились в одну, и произошло сразу несколько вещей: потянувшись к метле в попытках перевернуться, девушка наобум рассекла битой воздух. Непродуманный удар оказался поражающе удачным, и уже в следующее мгновение раздался характерный звук удара о бладжер: агрессивный мяч понёсся прочь. Рука, которой Эйден продолжала держаться за метлу, вывернулась, и она рухнула на землю, сделав несколько кувырков, в последнем из которых бита предательски ударила ее по плечу до хруста. Метла перелетела через ее голову, ударившись о землю в нескольких метрах от девушки. Трибуны оживились, дружно разойдясь восклицаниями, но уже в следующую секунду алые флаги взмыли в воздух с новой силой, и студенты львиного факультета принялись кричать наперебой, перебивая друг друга собственными кричалками: Джон поймал снитч. Гриффиндор победил!

***

Эйден никогда бы не подумала, что стольких людей может волновать ее здоровье: спустя пару минут после окончания матча над ней столпилась целая куча народу. Поле для квиддича разделилось: часть людей наблюдала за тем, как Эйден помогают встать и собираются вести в Больничное Крыло, чтобы вылечить перелом, в то время как другая часть с умилением восторгалась тому, как Джеймс, грациозно спрыгнув с метлы, подбежал к трибунам, и, перекинувшись через них, утонул в копне рыжих волос, обнимая Лили и прижимая ее к себе. Как только Римусу удалось пробиться сквозь толпу и оказаться около Эйден, он подхватил ее и не отпускал ровно до того момента, как медсестра сама не попросила его об этом. Эйден напоили отвратительной микстурой и велели отдыхать, но фанаты квиддича смотрели на ситуацию иначе: палата была наполнена людьми, желающими пожать руку каждому участнику команды. Если бы Эйден не сломала руку, Джон непременно был заточил ее в объятия, его радости не было предела. — И как ты сумела так красиво отбить? Я думал, что бладжер вот-вот угодит мне прямо в голову, но тут откуда не возьмись вылетела ты! Чуть позже пришла Илайн, искренне поздравив противников с победой: на это способен только действительно хороший и порядочный игрок. Спустя час толпа начала рассасываться, и Римус, не сводивший с Эйден глаз и постоянно поправляющий подушку, на которую она опиралась, пока сидела, облегченно выдохнул. Вскоре они остались вдвоём, и он вдруг принялся смешить Эйден рассказами о том, что подаренный им кулон заколдован и обрекает всякого, кто его наденет, на победу в матче по квиддичу. А ещё на перелом, судя по всему. Медсестра, однако, собиралась выписать Эйден уже вечером, настоятельно рекомендуя отказаться от тренировок хотя бы на две недели. Римус получил срочное поручение от Макгонагалл и удалился, обещая вернуться как можно скорее и проводить Эйден в общую гостиную. В палате наконец-то была тишина. Девушка удобно устроилась в постели, уставившись в витраж окна и прокручивая события прошедшего дня. Это был самый лучший День Рождения! Минуты блаженной тишины оказались недолгими, потому что в коридоре раздались шаги. Эйден повернулась к двери, рассчитывая увидеть Римуса, но столкнулась взглядом с Ридом Гербертом. Остановившись в дверном проеме, он медленно оглядел Эйден, а затем все так же медленно двинулся к ее кровати. — А ты не разочаровываешь, Эверетт, — он хитро улыбнулся, склоняя голову влево, — Поздравляю с победой, вы ее заслужили. — Спасибо. — сухо отрезала Эйден, надеясь, что незваный гость поскорее уйдёт, но парень и не дёрнулся. — С моими поздравлениями что-то не так? — его лицо изменилось, и Эйден была готова поклясться, что его обиженный тон не был наигран: он действительно уловил язвительные нотки в ее ответе. — У меня есть основания полагать, что ты рад победе Гриффиндора лишь потому, что теперь вашей команде не придётся разбиваться об стенку, чтобы обыграть защиту когтевранцев. — честно ответила Эйден, склоняя голову в ту же сторону, что и странный молодой человек. Рид вдруг широко улыбнулся подобно тому, как сделал это перед матчем. — Так ты думаешь, меня волнует квиддич? — Что здесь происходит? — на пороге палаты показался Римус, чьё выражение лица не выражало ничего хорошего: Эйден ещё не сумела понять, в чем причина, но ее друг был зол. — Ничего, я уже ухожу, — Рид сделал несколько шагов от кровати, подмигивая Эйден, — Ещё увидимся, да? Он покинул Больничное Крыло, оставив двух гриффиндорцев в недоумении. — Ты что, его знаешь? — Римус сел напротив, заглядывая в глаза Эйден с каким-то оттенком строгости и настороженности. — Нет, — тихо ответила она, понимая, что врет: она откуда-то знала это имя — Рид Герберт.