заказ 2х2

      Билл действительно спал чутко — по крайней мере, шум воды сумел его разбудить, только когда Сэм уже успела со скрытностью разведчика выбраться из капкана его рук, бесшумно выпутаться из одеяла и, прихрамывая, незаметно, как мышка, добраться до душа. Целый час после того, как она раскрыла глаза, у неё ушёл на то, чтобы отважиться разбудить Билла, успевшего за ночь стащить с себя рубашку и по-хозяйски смять вместе с подушками и саму Сэм. Но, так и не решившись позвать, растолкать, попросить отнести сначала в ванную, а потом на кухню, Сэм в итоге рискнула действовать сама. Нога в растрепавшейся за ночь повязке по-прежнему ныла, но не настолько, чтобы чувствовать себя беспомощным инвалидом и начать будить и без того редко высыпающегося Билла.       И Билл действительно выспался. Правда, этого было недостаточно, чтобы не разворчаться по пробуждении: «Непослушная девчонка…»       Первым его порывом было вскочить с постели и побежать на звук льющейся воды, чтобы спросить, всё ли в порядке, но всё же Билл предпочёл дождаться Сэм в комнате, успев спланировать наказание со всей тщательностью.       Закинув руки за голову, Билл вытянулся на постели во весь рост и почувствовал, как что-то упёрлось в бок. Он пошарил рукой — это был его телефон с кучей уведомлений. В общей беседе ребята выказывали досаду, что Билл отказался присутствовать на попойке, к которой они коллективно готовились месяца два. Он бегло пролистал сообщения. Забавно, но ещё вчера его отношения с Самантой представлялись ему в несколько ином свете.       «У меня нашлось занятие поинтереснее», — многозначительно отписался он вчера и в ответ получил вереницу дурацких смайликов и остроумных комментариев. Перечитывая их, Билл улыбнулся. Придурки.       «Кто эта чика и почему она важнее этого?????????» — и смазанная фотка бухла.       Тогда Билл — якобы чтоб выдержать интригу — ничего не ответил, но, вообще-то, к тому времени уже ехал с Сэм ужинать — и ему было так поебать на всё, даже на бухло. И вообще, она не чика.       Ах, и когда он стал таким идиотом…       Друзей ради девушек не бросают — это нерушимый закон. Собственно, поэтому все его девушки, так или иначе, были из его окружения. Какой бы ангельской ни была его пассия — она не встанет между ним и его друзьями…       Сэм, видимо, тогда была вообще божественной…       Что ж, он реально проебал легендарную попойку в обмен на… недосвидание? Господи, это свидание было правда ебанутым: вчера у него не то чтобы бабочки запорхали в животе, как у девственника, — он готов поклясться, что давно не был так возбуждён. Наверное, всё дело в застенчивости Саманты — все его девушки были обычно раскрепощёнными и уверенными в своей сексуальности, что и привлекало Билла, но… моменты, когда между ним и Сэм случалась короткая близость, просто ошеломляли: Сэм вся трепетала в его руках, чувствительная настолько, что любой его шаг мог бы оказаться ошибкой; пляски на минном поле — ему это нравилось. И Билл, чёрт возьми, гордился собой за то, что сумел раздеть её хотя бы до белья — это настоящая победа.       Ответив на пару сообщений о планах разного рода — связанных будь то с премьерой, съёмками или очередной вылазкой в бар, — Билл не удержался, чтобы ещё раз пробежаться глазами по профилю Сэм в Инстаграме. Всё такое со вкусом, в одной цветовой гамме — эстетика на эстетике. А эти её селфи с намёком на сексуальную привлекательность — томные глаза, утонувшие в чёрных тенях, и чувственно приоткрытый ротик в помаде — вообще умиляли. Ну, люди на это велись. Как и он когда-то повёлся.       Билл хмыкнул.       Какая же всё это хрень…       — Привет.       Зелёные глаза, зависнув на фотке, как-то странно и не совсем сознательно обратились к Сэм — к той, что стояла в дверях. С мокрыми волосами и полотенцем в руках, в помятой, сшитой на толстяка и призванной скрыть любые намёки на формы футболке на голое, ещё влажное после душа тело Сэм выглядела так по-домашнему трогательно, что Билл нервно сглотнул, позабыв не то что о плане наказания — вообще обо всех планах.       Решив, что Билл ждал объяснений за безрассудное стремление насиловать нуждающуюся в покое ногу, Сэм опустила взор в пол — выдерживать его взгляд было невыносимо. Сэм вытирала волосы полотенцем, и Билл не мог перестать смотреть, как эта огромная, бесформенная футболка кое-где липла к аккуратной фигурке.       Заметив, что Сэм хмурилась, пытаясь придумать, видимо, оправдание своему поведению, Билл не сдержал мягкого смешка. Он поспешил убрать телефон.       — Доброе утро, Сэмми! — воскликнул в преувеличенной радости Билл. Он снова сложил руки за головой в замок, следя, как девушка мялась чуть ли не буквально — с ноги на ногу, — пытаясь подобрать тему разговора, чтобы было куда увести вопросы Билла. — Как ты добралась до душа?       Сэм взглянула на него — губы поджаты, давя улыбку, а глаза не могли утаить весёлой искорки. Девушка чуть осмелела.       — Видимо, ты не так чутко спишь, — вдруг с вызовом сказала Сэм. И продолжила чуть мягче: — Во всяком случае, разбудить я тебя не решилась.       Билл слабо поморщился в раздражении. Стойкое ощущение, что Сэм по-прежнему стеснялась не то что открыться ему, а даже просто попросить о помощи, не покидало и бесило Билла.       — Как мило с твоей стороны, — язвительно бросил он, усаживаясь на постели. — Ты же понимаешь, что я не просто так сказал тебе вчера то, что сказал?       Сэм продолжала возить полотенцем по волосам — уже без нужды, но просто чтоб занять себя чем-то, лишь бы не стоять, как девочка, которую отчитывают.       — Это… Это просто вывих…       О, ну правда, это же просто вывих — и с чего это ты носишься со взрослой девицей как курица с яйцом! Почему Сэм не приходило в голову, что такая безрассудная «независимость» выглядела попросту тупо: ну давай, барахтайся в своём болотце и дальше, утопая по самую макушку, а я просто постою рядом — не смею посягать на вашу независимость, миледи! Верю, вы справитесь сами. А Билл ведь был уверен, что вчерашние слова максимально красноречиво донесли до недалёкой малышки Сэмми его мысль.       Билл бессильно, примирительно выдохнул — так делают, когда хотят усыпить бдительность противника. Ну как я могу на тебя злиться, Сэмми.       — Иди сюда. — Билл поманил её пальцем. — Не наступай на ногу.       Да уж, если она начнёт хромать тут, он рискует просто умереть от жалости к ней — сердце не выдержит такой боли. Чёрт, а что было бы, если б он её бросил вчера? Билл не хотел об этом думать. Впрочем, это было бы в духе Сэм — упорно хромать в одиночестве, но, по крайней мере, с гордым видом.       Подскочив пару раз на одной ножке с улыбкой на лице — смущённо-весёлой и оттого совсем дебильной, — Сэм опустилась рядом с Биллом на кровать, и он, не сводя с девушки глаз, пододвинулся к ней. Оба сели в позу лотоса друг напротив друга: Сэм прямо, а Билл — чуть ссутулившись. Он разглядывал её с нежной смешинкой в глазах, чуть наклонив голову вбок; она же — вперилась глазами в его ключицы, ибо это было безопаснее, чем смотреть ему в глаза, словно Билл умел читать мысли. Но фокуса тут никакого не было — всё, что вертелось в голове, было написано у неё на лбу, вернее, на её кукольном личике, стоило её вывести на эмоции хоть немного, с чем Билл справлялся отлично. Впрочем, менее непонятной Сэм от этого не становилась.       Билл коснулся её подбородка, мягко приподнимая лицо, и увидел серо-карие глаза — в чём их загадка, чёрт их дери. В них плясали весёлые огоньки, и это внутреннее свечение было таким чарующе тёплым, что лёд, сковывающий Сэм, таял будто на глазах, — это было так бесценно. Билл по праву гордился собой — ещё никто не мог зажечь её вот так. Она смотрела ему в глаза — зелёные, уверенные, почти наглые, — интересно, он их когда-нибудь отводит в смущении? Они будто не знали печали и сквозь видимый холодок непрестанно светились негасимым внутренним огоньком, отзывчиво готовым распалиться в любой момент. Лёд и огонь — да, в идеальной гармонии. Наверное, отсюда и веяло от Билла таким спокойствием — этот баланс между взбалмошностью и хладнокровием.       Он видел, как с влажных тёмно-русых волос капала вода и стекала мокрыми дорожками по худым плечам. Сэм не сводила глаз с его лица — чуть огрубевшего с годами, если судить по фотографиям, сделанным ранее, но по-прежнему благородного и, что называется, «породистого». На таких парнях девушки всегда задерживают взгляды, а если ловят на себе ответные, то смущаются и отводят глаза — либо же это одна Сэм такая дурочка. Сэм вообще никудышная соблазнительница — после душа, с подвёрнутой ногой, спросонья и в футболке с логотипом «Очень странных дел» она едва ли могла сойти за сексуальную диву, — но Билл продолжал разглядывать её с таким предвкушением, что у Сэм натурально начинало сводить живот от волнения.       Билл увидел, как дрогнули ресницы, когда он переместил руку с подбородка выше; чуть помедлив, он коснулся костяшками пальцев бархатной щеки — так мягко и невесомо, словно приручал дикого зверька. Это скупое, осторожное прикосновение было проверкой — и Сэм прошла её, когда развернула личико и боднула его руку лбом, прося о большем. Его пальцы скользнули по её виску во влажные волосы, и Билл аккуратно потянул её голову на себя — так, чтобы соприкоснуться лбами.       — Сэм, я могу попросить тебя кое о чём? — спросил Билл, и его голос звучал приглушённо, словно сквозь плотное стекло, окружившее Сэм.       Она хрипло отозвалась:       — Д-да?       Другой рукой Билл притянул её к себе за талию, выпрямляя свои ноги и усаживая Сэм к себе на колени.       — Отвечай на мои вопросы честно и не терпи, — произнёс Билл, рассматривая её лицо с такой тщательностью, словно думал, что с ним сделать. — Я это говорю потому, что могу перегнуть.       Сэм сглотнула. Она заправила прядь волос за ухо — с таким исполнительным видом, будто солдат, готовый выполнять приказ командира. Они, блин, отличная команда.       — Да, конечно, — ответила Сэм, и Билл мысленно хмыкнул: что, никаких возражений или пожеланий? Попросишь меня быть нежным, а, Сэмми? Или у нас абсолютное доверие? Чёрт, она сводила его с ума. Хотелось повалить её на постель и доделать то, на что не решился вчера.       — Хорошо, — кивнул Билл. — Поцелуй меня.       Он еле сдержал злорадный гогот, когда увидел, как её глаза округлились в немом ужасе, а к щекам начало приливать с новой силой. У него всё ещё не выходил из головы её образ на той фотке, где она вся такая из себя львица, и вот перед ним её сладкие губки, так томно приоткрытые на той фотке. Билл просто плыл от того, насколько мягко и целомудренно они коснулись его разомкнутых в готовности губ. Сердце Сэм ушло в пятки, а Билл, всё это время не сводящий с неё глаз из-под опущенных ресниц, чуть не поперхнулся возмущением, когда Сэм отстранилась.       О боже, и всё?!       Даже прикосновение пёрышка было бы наглее, чем «поцелуй» Сэм. Она зависла в немом вопросе: ей было жутко интересно, что он думал.       — Сэмми! — Билл закатил глаза. — Ты не на детском утреннике! Ты что, никогда не целовалась?       Сэм смущённо заёрзала у него на коленях.       — Я… никогда никого не целовала.       Билл в недоумении нахмурился. Чего, блин?       — Просто обычно меня целовали, а я… — Сэм посмотрела на свои руки. — Просто позволяла…       «Просто позволяла?» — Билл мысленно посмеялся. Что ж, видимо, он не один, кто пытался её впечатлить… Но дело было в том, что она взаправду никогда не хотела никого целовать; она вдруг поняла, что вообще до встречи с Биллом понятия не имела, что такое — быть по-настоящему влюблённой, хотеть человека — и не просто поцеловать, а хотеть.       Впрочем, Билл предсказывал такой ход событий: обычно он предпочитал целовать, но интерес посмотреть, как это будет делать с ним Сэм по её инициативе, уж слишком раззадоривал. Невинный, трогательный поцелуйчик — это был почти новый опыт.       «Обычно меня целовали…» — ха! Билл, бережно державший Сэм за талию, спустился одной рукой ниже и, нырнув ею под футболку, сочно смял пальцами (скорее, ущипнул) Сэм за попку. Девушка вздрогнула, чуть ли не ойкнув глупо вслух, и подалась вперёд, натолкнувшись на уверенно скрепившие непроизвольный поцелуй губы. Не прекращая сминать крупной ладонью мягкие, упругие ягодицы в трусиках, Билл не гнушался запускать пальцы под тонкую ткань, но тут же отступал, как бы раздразнивая и заодно испытывая готовность Сэм открыться. Придержав её подбородок, Билл с упоительным, громким и крепким чмоком разомкнул поцелуй.       «Обычно меня целовали…» — ха.       — Вот так?       Билл видел, как её в изумлении раскрытые губы трепетали, бесшумно ловя воздух.       — Н-нет… — вымолвила Сэм. — Так меня никто не целовал…       Как же прекрасно наблюдать на её лице выражение искреннего охуения — это распаляло Билла до безумия. Он был падок на женскую лесть — пускай даже явная, она всегда означала, что ему хотели понравиться, — но это честный восторг, кружащий голову похлеще любых мимолётных похвал. У него был иммунитет к славе, но обожание и немая просьба о большем в глазах той, чьего внимания он так упорно добивался, срывали башку напрочь. Но Билл обещал себе сдерживаться — такой дубль запороть просто нельзя.       Всё ещё не выпуская подбородок Сэм из пальцев, Билл приблизился, не сводя глаз с её губ, и мягко обхватил ими её нижнюю, позволив затем зубами мягко оттянуть. Он услышал хриплый, сдавленный смущением, восторженный стон. Вот почему он любил целовать девушек — особенно вот таких, каких у него никогда не было. Ему нравилось целовать её.       С новой силой прильнув к её губам, Билл переключился на верхнюю, нащупав языком след от пирсинга — не заросший, чёрт возьми, — а затем нагло, заслужив положенный стон, проник им в её рот. Эти глухие всхлипы… Чёрт, я хочу тебя слышать, Сэмми.       Из её лёгких ему в губы вырвался приглушённый, потрясенный стон, когда пальцы Билла в одно мгновение приспустили ткань её трусиков, чтобы обрушиться звонким, беззастенчивым шлепком на нежную кожу, тут же сменившись властными, успокаивающими поглаживаниями. Жутко смущало. И возбуждало. Это было такой же проверкой — Билл был уверен, что Сэм любила всякие нежности, но судя по тому, как она в ответ на ощутимый, пускай и довольно щадящий в представлениях Билла шлепок слабо, плавно выгибая спину, заерзала, — она была не против. Чёрт, они действительно отличная команда.       Билл рывком повалил Саманту на постель и навис над ней, нетерпеливо скользнув носом от её ключицы вверх по тонкой шее, по красной горячей щеке, виску и лбу — чудесный аромат. Такая сладкая, нежная кожа, матовая и бледная, ещё тёплая после душа. У Сэм побежали мурашки по спине. Мгновение — и она увидела, как его майка полетела на пол, и перед ней его тело — большое, холёное и стройное, с переливающимися от каждого движения мышцами под слегка загорелой кожей. Он точно посещал спортзал. Впрочем, мысль о его физической привлекательности была такой мимолётной в общем стремительном потоке смазанных, неопределённых мыслей в голове, что Сэм затерялась на фоне ослепляющих чувств и подступающей паники. Короткий чмок в висок и тягучий укус за нижнюю губу; его руки нырнули под задравшуюся до середины тонкой талии футболку, чтобы крупными тёплыми ладонями безжалостно смять мягкую аккуратную грудь, и грубо потянули ткань футболки вверх, наконец срывая её с Сэм; непрерывные влажные поцелуи на шее, нагло сменяющиеся засосами и покусываниями; жаркое дыхание на ухо — Сэм начинала захлёбываться, срываясь на сдавленное хныканье.       — Билл…       Снова поцелуй в висок и шёпот на ухо:       — Детка, дыши.       Чёрт, она действительно практически не дышала — захлёбываясь волной оглушительных чувств, Сэм лишь срывалась на редкие, сдавленные стоны, как ребёнок, застывший в ужасе перед каким-то чудовищем на экране телевизора. Брось, Сэмми, — Пеннивайз сегодня само дружелюбие. Практически не кусался даже. Исключительно нежен и терпелив: эти настойчивые поцелуи — ничто по сравнению с тем, чего желал в отношении Саманты Билл; они были той крошечной дозой, способной лишь разогреть аппетит, а не охладить — Биллу хотелось больше, когда он губами ласкал нежную шейку, доверчиво подставленную, и внимательно слушал дыхание Сэм — прям как тогда, через динамик айфона, но в жизни это было круче — слышать, как оно менялось в зависимости от манипуляций с её телом.       Его пальцы аккуратно подцепили тонкую ткань трусиков и беззастенчиво потянули вниз, и Билл слушал, как дыхание Сэм участилось. Насколько громко ты можешь стонать, Сэмми? Билл всенепременно это узнает. Впрочем, ему нравилось, когда она закрывала рот ладошкой, пока он губами исследовал каждый сантиметр её кожи от коленки (дурацкой татуировки) вверх по бедру, кое-где сменяясь зубами. И когда Сэм ощутила нежный дразнящий укус на внутренней стороне бедра, тут же сменившийся жадным поцелуем — так близко, — она прерывисто выдохнула и поспешила спрятать красное лицо в ладонях. Её сердце замерло — в немой нежности, сдавившей лёгкие, — от этих влажных тягучих поцелуев между ног.       Оральный секс — она не представляла, что он может доставлять ей такое удовольствие. И Сэм понимала, что, окажись на месте Билла какой-то другой, в той же невозможной степени красивый, мужчина, это ни за что не было бы так прекрасно. Такое возможно только с Биллом.       До его сознания, оглушённого желанием, всё нарастающим по мере того, как учащалось дыхание Сэм, — вдруг донеслись хриплые, сдавленные всхлипы.       О боги.       С сомнением поглядев на пару ещё не успевших отойти укусов — довольно щадящих и почти невинных, — на нежной, тонкой коже внутренней стороны бедра Сэм — там, где ещё немного, и можно было лицезреть славную влажную киску, — Билл принялся успокаивающими поцелуями подниматься, пока не наткнулся на её руки, закрывающие искажённое — вероятно, болью? — лицо.       — Малыш. — Билл мягко убрал её ладони, чтобы увидеть блестящие от вот-вот готовых пролиться слёз глаза. О господи. Билл рефлекторно нащупал пальцами ещё свежие, горящие на её коже следы от своих зубов. — Сэмми, всё в порядке?       Всхлипнув, девушка вдруг расплылась в счастливой улыбке.       — Всё прекрасно…       Билл нахмурился.       — Почему ты плачешь?       — Просто… — Сэм закусила губу. — Можно я буду сверху?       Билл отстранился и задержал на Сэм взгляд прищуренных в недоверии глаз. Она хотела оседлать его? Хотела покататься на его дружке? Это не похоже на неё.       — Уверена? Сэм, я не сделаю тебе больно.       Он увидел, как по лицу девушки скользнула странная, болезненная тень — отпечаток травмы, — и сейчас Биллу никаких объяснений не нужно — он всё понял. Вернее, почувствовал — для него по-прежнему оставалось загадкой, каким боком он-то связан с тем, что с ней произошло, — но в эту минуту, когда Сэм была под ним — слишком уязвимая, уязвимее любого, кого он знал когда-либо, — Билл ясно понял, что ей необходимо проверить его в ответ.       Ничего не говоря, он накрыл напоследок её губы успокаивающим коротким поцелуем, после чего спиной упал на кровать, разведя руки в стороны.       — Я весь твой.       Несмотря на то, что ему по большей части нравилось быть сверху, контролировать процесс и не сомневаться в партнёрше, Билл готов был признать, что было что-то особенное в том, как Сэм, заправив волосы за ухо, робко опёрлась пальцами о его торс и уселась пониже внушительно выпирающей ширинки. Билл следил, как неуверенные пальчики пытались расправиться с его ремнём, и было в этом какое-то особое удовольствие — сходить с ума от такой колючей нежности к этой неловкой, волнующейся, готовой вот-вот взвыть от бессилия и стыда перед лицом своей неопытности девушке. Она не набрасывалась на него — она стеснялась даже коснуться, — и это кружило голову.       Накрыв её нервные пальцы своими, Билл помог ей расправиться с пряжкой, и тогда Сэм принялась неловко стаскивать с него брюки. Она покраснела, когда увидела его стройные, сильные ноги, и подумала, что невозможно быть таким идеальным. Неприлично облегающие трусы, подчёркивающие внушительный размер, дополняли картину. Казалось, Сэм могла слышать, как колотилось её сердце. Никто её ещё так не возбуждал.       Билл вопросительно вскинул брови, когда Сэм буквально зависла над его членом.       — Что, это для тебя тоже слишком пафосно?       Она подняла на Билла глаза и смущённо посмеялась.       — Я не уверена, что получится хорошо…       Билл еле сдержался, чтобы закатить глаза. По правде говоря, ему казалось, одного прикосновения её сладкого мягкого ротика к члену будет достаточно, чтобы всё получилось великолепно. Сэм, просто начинай, ради всего святого.       — Возьми его для начала в руку.       Как загипнотизированный, Билл не мог отвести глаза от того, как слабые, робкие пальцы обхватили его ствол и застыли в нерешительности. Билл накрыл руку Сэм своей и принялся двигать ею вверх и обратно, задавая нужные нажим и темп. Почувствовав, что Сэм смекнула и осмелела, Билл выпустил её пальцы.       — Вот так, малышка, — тихо выдохнул он.       Лучше её пальцев на его члене было только выражение её лица — увлечённое и внимательное, с приоткрытыми губами, на которых еле заметно проглядывалась улыбка. Когда Сэм опустила голову, чтобы коснуться губами члена, Билл мысленно взмолился, чтобы хватило сил сдержаться и сохранить ангельское терпение до тех пор, пока Сэм сама не попросит о большем. Это было тяжело. Повалить её на кровать и трахать до потери пульса — при мысли, что такое возможно в обозримом будущем при условии, что Билл будет проявлять терпение, — у него почти кружилась голова. Как он вообще сумел завестись до такой степени от простого минета? Сэм делала из него идиота — сводила с ума простыми бесшумными поцелуями, порхая губами по его члену от основания до головки, которую вдруг обхватила губами и принялась беззвучно посасывать.       Обожеблядь.       Билл следил, как она с закрытыми глазами губами и мягким язычком ласкала его член, и не удержался от того, чтобы пальцем провести по её щеке.       — Умница, детка.       Тогда Сэм раскрыла рот и постаралась вобрать большой ствол настолько, насколько смогла, и…       Так, ладно.       Горлового Билл не ожидал. Хорошо, что Сэм не видела его лица, — горловой всегда трогал его до глубины души.       — Достаточно, Сэмми, — выдохнул Билл, и Сэм послушно выпустила его член изо рта, шумно дыша и смаргивая крупные слёзы.       Сжав пальцами мокрый подбородок, Билл подтянул Сэм к себе.       — Я в восторге.       Он чмокнул её в нос — снова и снова, осыпая её лицо короткими поцелуями, пока Сэм радостно улыбалась и жмурилась — до тех пор, пока Билл не смял её губы своими в жадном, собственническом поцелуе, заслужив прерывистый, глухой стон.       — Я жду продолжения, Сэм, — шепнул он ей в губы, и Сэм, чью голову плотно заволок пьяный туман, беспрекословно нашла пальцами его член, ещё влажный от слюны, и, мягко направив, подалась ему навстречу. Билл следил, как дрожали её ресницы от распаляющего блаженства. Так близко, она губами чувствовала его губы, а кожей — его неровное дыхание; она вдыхала воздух, что Билл выдыхал; он был так близок, что она отчётливо ощущала его запах — особый, индивидуальный запах, слабо перебивающийся остатками ещё держащегося со вчерашнего дня дорогого парфюма.       Сэм вдруг громко, жалобно выдохнула, сдаваясь.       — Не могу… — хныкнула она, бессильно припав лбом к его лбу. — Ты слишком большой…       — Слишком? — Билл рассмеялся. Впрочем, он успел почувствовать, насколько Сэм была узкой — не настолько, чтобы бояться боли, но достаточно, чтобы перехватывало дыхание. — А ты действительно малышка, Сэмми.       Билл ладонями мягко сжал её ягодицы и принялся плавно насаживать. Он увидел, как глаза девушки в изумлении распахнулись, — она даже представить не могла, что в ней столько места. Сладкая мука, с которой член погружался в её тесную, влажную киску, заставляла её тело мелко содрогаться. Сквозь туман, застилавший глаза, Сэм видела лицо Билла — серьёзное, но участливое, такое напряжённое от сдерживаемого желания просто войти в неё до упора одним толчком, но в зелёных глазах, подёрнутых возбуждением, она могла прочесть глубокую нежность. Восхитительная заполненность — Билл вряд ли мог представить, насколько Сэм нравилось ощущать его внутри себя всего. Но выражение неподдельного обожания на её лице распаляло его зверски: это только начало, крошка, и это наш первый раз — сколько нас ещё ждёт…       — Теперь двигайся, — подсказал Билл севшим голосом. Господи-боже, просто двигайся, как можешь — ёрзай, скачи, раскачивайся, — но дай мне это. Как же он хотел её. На прежнюю нежность в его глазах не было и намёка — там разливалось и бурлило желание, искреннее и зазывающее Сэм: просто дай мне это.       Опёршись ладонями о постель, она нависала над Биллом, скользя глазами по его лицу так, словно видела в последний раз, — возможно, подспудно Сэм всё ещё боялась, что Билл не считал её своей девушкой; чувствовала себя неправильным кусочком пазла, не имеющим шансов найти своё место в его картине жизни. Но при всех недомолвках, что между ними возникали, и очевидных различиях в характере Билл едва ли представлялся ей грубияном — он был удивительно лёгок в общении и невероятно привлекателен, когда пошло шутил и задевал её гордость своими редкими, но едкими лекциями о том, как ей надо себя вести; при всей её независимости, к которой она так стремилась, ей безумно хотелось упасть в страшный омут беспомощности рядом с Биллом, даже если он не поймёт её дурацких слёз — слёз мученика, освободившегося от бремени, хотя бы на мгновение.       Господи, да она была влюблена в него по уши.       Он придерживал её ягодицы, помогая ей двигаться плавно, уверенно и живо, и на прежнюю застенчивость, с которой Сэм начинала, не было и намёка — ей хотелось чувствовать его взгляд на себе, даже наглая откровенность, с которой Билл изучал её тело, закусив нижнюю губу, не могла смутить Сэм; даже звуки, с которыми она — не сон ли это? — скакала на его члене, жмурясь от боли и удовольствия, не смущали её. Сложно было не закрывать глаза — каждая секунда возможности видеть Билла перед собой была дорога.       — Иди сюда… — Билл схватил её лицо, сгребая мокрые от пролившихся слёз щёки, и притянул к себе, и почувствовал, насколько Сэм пылала.       Она не стонала, не просила о большем — окованная сильным чувством, Сэм боялась, что просто оглушительно взвоет, если позволит звуку вырваться из горла, — но необходимости в этом и не было. Обеими руками она схватила его запястье — так, словно падала, — и Билл мог поклясться, он увидел в её глазах такую глубокую, немую мольбу — о чём же? — остаться с ней, что его сердце пропустило удар, когда он услышал тихое, сдавленное:       — Билл… Не уходи…       Наверное, он должен был, как обычно, полуиронично заныть, с чего вообще Сэм взяла, что он собирался куда-то идти, но сейчас — чёрт возьми! — Билл услышал её. О, какой же он идиот…       Шумно дыша, он горячо прошептал ей в губы:       — Я с тобой, малыш.       Она губами обхватила его большой палец, всё ещё не выпуская его запястье из рук, и провела ими пару раз по всей длине, после чего с чувством чмокнула. Хорошая девочка. Билл, поощряя, погладил другой рукой мягкую, бархатную щёку, на которую налипли спутавшиеся локоны тёмно-русых волос.       О, как же он был близок к разрядке. Уже обессилев, Сэм практически лежала на нём — тёплая и нежная на ощупь, — чувствуя, как кожа на коленках пылала. Она вдруг громко всхлипнула, сжав запястье Билла крепче.       — Билл… Я, кажется, сейчас…       О да, Сэмми, кончай, детка. Признаться, подспудно он был уверен, что она бревно в постели — примерно до того момента, пока не начал вчера касаться её, — и в очередной раз убедился, что эта девушка полна сюрпризов. Рукой найдя её киску, Билл, чуть сбавив темп, мягко погрузил два пальца в неё вдобавок и услышал сдавленное, мучительное хныканье. Нащупав большим пальцем клитор, он с лёгким нажимом принялся нежными круговыми движениями выводить Сэм на откровенные стоны.       — Продолжай, малыш.       Слёзно всхлипнув, Сэм снова задвигалась, и вдруг из её горла вырвался прерывистый протяжный стон, полный глубокого наслаждения, когда Билл пальцами принялся доводить её до близкого финала.       Кончила она молча, обхватив его шею руками и спрятав заплаканное лицо в его плече. Нескольких крепких, методичных толчков в тёплую тесную влагу её содрогающегося тела хватило, чтобы Билл получил наконец разрядку. Шумно дыша сквозь зубы, он запрокинул голову, и Сэм почувствовала горячую жидкость на бедре. Она жалась всем телом к Биллу, как перепуганный щенок, и он обнял её в ответ.       — Тише-тише, — всё ещё приходя в себя, Билл запустил пальцы в её волосы, успевшие уже основательно подсохнуть после душа, и принялся успокаивающе почёсывать. — Дыши со мной, малыш.       Билл старался дышать ровно и глубоко, как долбаный инструктор по дыхательной гимнастике, и пальцами другой руки скользил по её спине. Сэм всхлипнула, развернув лицо так, чтобы носом ткнуться в шею перед собой. Этот запах — ей больше ничего не нужно было. Через несколько минут её дыхание выровнялось, а слёзы на плече Билла высохли, и девушка провалилась в глубокую, сладкую дрёму. Её дыхание уютно щекотало шею, и Биллу жутко хотелось курить, но он просто не мог позволить себе сдвинуться с места. В умиротворяющей тишине, что воцарилась в комнате Сэм, он услышал, как в кармане брюк, валявшихся бог знает где, пиликнуло уведомление. На экране айфона загорелось сообщение: «Зря не приехал, было весело».