Книги открывающие будущее

Впоследствии Вэй Усянь размышлял, почему его отношения с Лань Ванцзи не сложились. — Потому что ты слишком наглый, безнравственный нарушитель правил, — голосом Лань Цижэня перечислил Цзян Чэн, из-за чего Вэй Ина пробрало на смех. Если зрить в корень, то всё началось ещё в те времена, когда Вэй Усяню было пятнадцать и он вместе с Цзян Чэном на три месяца приехал в Орден Гусу Лань на учёбу. — Ох. Неужели мы узнаем, что ты вытворял в Облачных Глубинах? Не Хуайсан побледнел, вспомнив ту злосчастную книгу. Не Минцзюэ, заметив его состояние, заинтересовано приподнял бровь.

***

Тогда в Ордене Гусу Лань состоял один прославленный и благонравный старший адепт — Лань Цижэнь. — А потом больше не состоял что ли? Или.? — госпожа Цзинь посмотрела на старика. Невысказанное «умер» ничуть его не смутило. В среде заклинателей он был известен тремя качествами: педантичностью, непоколебимостью и особой строгостью в преподавании, что позволяло ему взращивать самых выдающихся учеников. — Но на одном он всё же обломался, — хихикнул Цзинь Цзысюнь. — Молодой господин Вэй несомненно один из самых выдающихся, — одёрнула его госпожа Цзинь. Первые два свойства характера Лань Цижэня заставляли большинство людей держаться от него на почтительном расстоянии, а некоторых из них — даже втайне ненавидеть его. — Ничего удивительного, — пожала плечами Фу Яо. — Многим не нравится когда указывают на их недостатки, как часто поступаете вы. — Но не узнав о них, человек не сможет исправится, — ничуть не растерялся Лань Цижэнь. — Иногда человек прекрасно осознает их наличие и пытается исправиться, а ваши замечания позорят его перед всеми. А иногда то, что вы считаете недостатками, таковыми и не являются. Старейшина задумчиво погладил бороду и не нашёл что возразить. Но зато последняя особенность влекла к нему родителей из самых разных кланов и орденов, которые готовы были приложить все усилия, лишь бы отправить своих детей к нему на обучение. Немало ныне блистательных адептов Ордена Гусу Лань были воспитаны именно им. — Безэмоциональные воины не ведающие о наличии радостей жизни. И детства. По крайней мере я лично знаю одного, — с упрёком бросила Фу Яо. — У всех было абсолютно нормальное детство! — возмутился Лань Цижэнь. — У всех? — ядовито спросила женщина. — Поинтересуйтесь у своего второго племянника, как-нибудь, умеет ли он например, лепить снеговика или играл когда-нибудь в прятки? Женщина посмотрела на второго нефрита. — Если вас не затруднит и вы не будете против, ответьте на мой вопрос. Лань Ванцзи смутился, чем поверг всех в шок, и ответил: — В Гусу запрещено громко смеяться. Запрещено бегать. Нужно усердно совершенствоваться и учится. Чувства и эмоции препятствуют миру и покою внутри тебя. Заклинатели, особенно младшее поколение, сидели словно пришибленные. А на глазах Вэй Ина показались слёзы. — Лань Чжань, я не отпущу тебя до тех пор, пока ты не познаешь все прелести веселья, понятно? Мы у вас учились? Теперь ваша очередь учиться у нас. Останешься? Я научу тебя ловить гулей голыми руками! — затараторил Усянь, боясь, что нефрит увидит влагу на глазах. — Нет. Это опасно, — ответил Ванцзи. — Ну и ладно, не полезем к гулям, честное слово. Но останешься? — глаза Вэй Ина заблестели и стали огромными и просящими. — Мгм, — кивнул Ванцзи. Лань Сичень сидевший грустный от слов брата, приободрился. Ах, теперь его братишка в надежных руках. Какими бы безнадежными молодые господа ни переступали порог Облачных Глубин, пара лет под руководством Лань Цижэня делали из них благопристойных юношей, по крайней мере, внешне они могли мастерски таковыми притворяться. От взрослых и молодёжи послышался одинаковый хмык. — Вот видите, — поднял палец Вэй Ин. — Никому не нравится быть скованным правилами. Ведь они уничтожают личность. Я не говорю, что их не должно быть вовсе. Но во всём должна быть мера. Особенно в количестве правил. «Интересно, он всегда был таким взрослым?» — подумали практически все заклинатели. Особенно подкованными они становились в вопросах этикета и умении вести себя с достоинством. Многие из родителей, забирая своих чад из Облачных Глубин, пускали слёзы умиления. — Вести себя с достоинством можно по разному, — решил внести и свою лепту Не Минцзюэ. — Например веселится от души с друзьями и быть собранным, благопристойным с чужими. Молодежь и большинство взрослых согласно кивнули. Узнав обо всём этом, Вэй Усянь заявил: — Неужели я сейчас ещё недостаточно притворяюсь благопристойным? В ответ ему Цзян Чэн пророческим тоном изрёк: — Ты точно станешь пятном позора на его безупречной репутации учителя. — И в правду, пророческие, — ехидно поддержал Цзян Чэн. — Ты наверное единственный, кто так и не научился нормально притворяться. Вэй Ин лишь философски пожал плечами. А что тут, мол, сделаешь. В тот год, кроме младших адептов Ордена Юньмэн Цзян, в Облачные Глубины также съехались и молодые господа из других кланов, чьи родители тоже были наслышаны о Лань Цижэне. Всем им было по пятнадцать-шестнадцать лет или около того. Тогда все ордены довольно тесно общались между собой, и большинство учеников, пусть и не являлись близкими друзьями, но по крайней мере знали друг друга в лицо. Всем также было известно, что Глава Ордена Юньмэн Цзян, Цзян Фэнмянь, возлагал на Вэй Усяня — своего первого ученика и сына его почившего друга, большие надежды, хотя тот и не носил фамильный знак Цзян. Можно сказать, что глава ордена относился к нему как к собственному сыну. — А вот и нет, — тут же возразил Цзян Фэнмянь. — Каждый отец строг со своими сыновьями. Помню, мой был намного строже, чем я с А-Чэном сейчас. Заклинатели согласно закивали. В отличие от взрослых, юноши не были стеснены вопросами положения в обществе и заслугами предков, и очень скоро все подружились. Спустя пару фраз все уже звали друг друга младшими или старшими братьями, и кто-то спросил: — А правда, что в Пристани Лотоса намного веселее, чем здесь? — О-о, — ностальгически протянул Вэй Ин. — Я прекрасно помню, кто это сказал. И кинул быстрый взгляд на Не Хуайсана. Вэй Усянь рассмеялся: — Веселее или нет — это уж зависит от того, как ты будешь развлекаться. Но что чистая правда — там нет такого количества правил и не нужно вставать так рано. Орден Гусу Лань просыпался в пять утра и засыпал в девять вечера, и никаких исключений не допускалось. Кто-то ещё спросил: — Ну и зачем это? — недоумённо протянул Не Хуайсан. — Ложится в девять ещё понятно. Но вставать в пять? Это было пыткой, — завыл вдруг он и схватился за руку брата. — Да даже у нас подъём всего в семь. Ну полседьмого. — А когда вы встаёте? И чем занимаетесь днём? Цзян Чэн хмыкнул: — Он-то? Он встаёт в девять утра и ложится в час ночи. А проснувшись, катается на лодке, плавает, собирает лотосы и охотится на фазанов, вместо того, чтобы упражняться в фехтовании или медитировать. — Неправда, — закричал Вэй Ин. — Такой распорядок у меня не всегда. А вообще очень редко. Иначе в округе совсем фазанов бы не осталось. А мадам Юй, сам знаешь, спуску совсем никому не дает. Вэй Усянь парировал: — И сколько бы фазанов я ни поймал — я всё равно остаюсь первым. Один из юношей воскликнул: — В следующем году я поеду учиться в Юньмэн! И никто меня не остановит! — А я и не собираюсь тебя останавливать. Как миленький на воспитание к молодому господину Вэю отойдёшь. Я уже договорился, — увидев радостное лицо брата Не Минцзюэ мстительно продолжил: — И конечно же мадам Юй. После последних слов Не Хуайсан стремительно побледнел. Кто-то остудил его пыл: — А никто и не будет тебя останавливать. Твой старший брат просто сломает тебе ноги, только и всего. — Тц! — недовольно скривился глава ордена Не. — Я переломаю ноги тому, кто распускает эти слухи. Юноша сразу поник. Это был второй молодой господин Ордена Цинхэ Не — Не Хуайсан. Его брат, Не Минцзюэ, уже признанный заклинатель, требовал беспрекословного исполнения указаний. Братья могли похвастаться довольно близкими отношениями, невзирая на то, что они родились от разных матерей. Не Минцзюэ всегда крайне сурово тренировал брата, а особенно его заботили вопросы обучения наукам. Вот почему, безмерно уважая его, Не Хуайсан пуще всего на свете боялся, когда тот вдруг интересовался его успехами на учёбе. — Эх, — вздохнул Не Минцзюэ. — Я же не просто так это делаю. А чтобы ты нормальным человеком вырос. Вэй Усянь заметил: — Справедливости ради, в Гусу тоже не так уж и плохо. — Абсолютная правда, — пожал плечами Вэй Ин. — Очень живописное место. Приятные люди в городке. Если б не правила. Эх. Не Хуайсан вдруг сказал: — Вэй-сюн, послушай моего дружеского совета. Облачные Глубины — это совсем не то, что Пристань Лотоса. Пока находишься здесь, не вздумай дразнить одного человека. — Поздно спохватился, уже, — покачал головой Вэй Ин. — Кого? Лань Цижэня? — Нет, не этого старика. Тебе стоит вести себя сдержанно с его самой большой гордостью, с Лань Чжанем. Старейшина недовольно фыркнул на «старика» и согласно закивал на «сдержанно». Мысли его всё ещё были на разговоре с Фу Яо. — Лань Чжань — это тот, что из Двух Нефритов клана Лань? Лань Ванцзи? Звучный титул «Два Нефрита клана Лань» был дарован двум сыновьям нынешнего главы Ордена Гусу Лань — Лань Хуаню и Лань Чжаню. Едва им минуло четырнадцать, как старшие адепты всех кланов и орденов провозгласили их образцовыми примерами для подражания и столь старательно ставили их в пример младшим адептам своих кланов, что эти имена ещё долго гремели у них в ушах. — И абсолютно заслужено, — ярко улыбнулся Ванцзи Вэй Ин. Не Хуайсан же удивился: — Разве есть какой-то другой Лань Чжань? Конечно же, это он. Мать моя, ему столько же лет, сколько и тебе, но в нём нет ни капли юношеской живости, он всегда такой сдержанный и серьёзный, в точности такой же, а то и хуже, чем его дядя. — А я что говорила. Вот. Полюбуйтесь до чего вы своего племянника довели, — покачала головой Фу Яо. Вэй Усянь с пониманием бросил короткое «О» и спросил: — Это тот, что такой хорошенький, да? Цзян Ваньинь приложил руку ко лбу: — Да сколько уже можно? Когда тебе надоест восхвалять красоту твоего Лань Ванцзи? — Хм, — ничуть не растерялся Вэй Ин. — Никогда. Все впали в прострацию от твёрдости данного утверждения. Цзян Чэн не упустил возможности съязвить: — Можно подумать, в Ордене Гусу Лань есть хоть кто-то некрасивый! Адептов с неправильными чертами лица они даже не принимают. Если сможешь, найди мне там хоть одного человека заурядной внешности. — Что верно, то верно, — улыбнулись присутствующие. О красавицах и красавцах ордена Лань не слышал только глухой. Вэй Усянь поправился: — Хорошо, хорошо. Чрезвычайно красивый, — и указал на голову. — С макушки до пят весь в белом, на голове лобная лента, а за спиной — серебряный меч. Он действительно очень красивый, но лицо у него такое каменное, словно он в трауре. Призадумавшись, Не Хуайсан уверенно ответил: — Ага, это он! — и немного помолчав, добавил: — Но он же медитировал в уединении последние несколько дней. А ты приехал только вчера, когда же ты успел его увидеть? — Вчера ночью. — Вчера но… Вчера ночью?! — ошарашенно спросил Цзян Чэн. — В Облачных Глубинах же комендантский час. Где ты его видел? И почему я не знаю об этом? — Нарушил комендантский час. Встретил Лань Ванцзи и будь я проклята если ты был без вина, — перечислила мадам Юй и разозлилась: — хотя бы в чужом ордене постыдился позорить себя и нас! Вэй Усянь махнул рукой: — Там. Он указал на вершину невероятно высокой стены. Все онемели от изумления, а Цзян Чэн чуть ли не физически почувствовал, как пухнет его голова, и клацнул зубами: — Мы только-только приехали, а ты уже нашёл приключений и позоришь меня! Что там у вас случилось? Вэй Усянь, ухмыляясь, ответил: — Да ничего особенного. Помнишь, по дороге сюда мы проехали мимо винной лавки «Улыбка Императора»? Так вот, вчера ночью, я никак не мог уснуть, всё ворочался и ворочался, и в конце концов не вытерпел и спустился с горы в Гусу и купил там два сосуда с вином. Сам же знаешь, в Юньмэне такого не делают. С видом аля «Я-же-говорила», госпожа Юй посмотрела на Вэй Ина обещая ему самые ужасные пытки на тренировочном поле. Цзян Чэн спросил: — Тогда где же они? Вэй Усянь продолжил: — Тут такое дело… Я залез на стену, чтобы попасть обратно, и только-только перекинул ногу на другую сторону, как он меня застукал. — Да уж, — фыркнула мадам Юй. — Ничего нового. Один юноша заметил: — Вэй-сюн, да ты везунчик. Наверное, он только что закончил медитацию и отправился на ночное патрулирование. Тебя поймали прямо на месте преступления. — Ага, — вполне серьёзно подтвердил Вэй Ин. — Я везунчик, потому что в другом случае не познакомился бы с таким прекрасным другом и человеком. Ушки Лань Ванцзи полыхали алым и Вэй Ину захотелось проверить не горячие ли они у него. Цзян Чэн сказал: — Тех, кто возвращается ночью, не пускают обратно до семи утра. Как же он разрешил тебе войти? Вэй Усянь растерянно всплеснул руками: — Так он и не разрешил. Он хотел, чтобы я убрал ту ногу, что уже успел перекинуть через стену. Вот скажи мне — как бы я это сделал? Тогда он ловко вспорхнул ко мне наверх и спросил, что у меня в руках. У Цзян Чэна разболелась голова, в груди заныло от дурного предчувствия: — Которое я развил именно из-за его выходок, — вздохнул Ваньинь. — И что же ты ответил? — Это «Улыбка Императора»! Давай я поделюсь с тобой, а ты сделаешь вид, что меня не видел? — Боги! — воскликнула мадам Юй. — Какое бесстыжее существо! Цзян Чэн вздохнул: — В Облачных Глубинах запрещён алкоголь. Это серьёзный проступок. Вэй Усянь продолжил: — Вот и он сказал мне то же самое, а я спросил: «А что вообще разрешено в твоём Ордене?» В ответ он, кажется, немного разозлился и потребовал, чтобы я прочёл все правила на Стене Послушания. А там их было около трёх тысяч, да ещё и написаны на Чжуаньшу! Говоря на чистоту, неужели кто-то вообще стал бы их читать? Ты читал? А ты? Во всяком случае, я не стал. И чего он так разозлился? — И ты ещё спрашиваешь? — всплеснула руками мадам Юй. Её возмущению не было предела. — Да, да! — согласились с ним остальные. Они жалели, что не встретили Вэй Усяня раньше, и теперь наперебой затараторили, жалуясь на глупые и давно устаревшие ограничения, принятые в Облачных Глубинах. — Вот видите, — покачал головой Вэй Ин. — Вы ограничиваете детей. Загоняете их в рамки, а потом спрашиваете, почему они плохо совершенствуются. В охоте нужно применять нестандартные способы мышления. А где его взять, это мышление? — У какого ещё ордена есть три тысячи правил, и ни одно из них не повторяет предыдущего?! Конечно, там есть и терпимые, например «запрещено умерщвлять живых существ на территории Облачных Глубин; запрещено сражаться без разрешения; запрещены беспорядочные связи; запрещено бродить по ночам; излишний шум запрещён; запрещено передвигаться бегом»… Но есть ведь и такие: «запрещено смеяться без повода; запрещено сидеть недолжным образом; запрещено есть более трёх мисок риса за раз… — Совершенно бесполезные правила, — не унимался Вэй Ин. — Кто решает смеётся человек без повода или нет? Или же орден настолько беден, что ему жалко лишнюю миску риса? Вопросы снова остались без ответа. Вэй Усянь внезапно перебил говорящего: — Как ты сказал? Сражаться без разрешения тоже запрещено? Цзян Чэн ответил: — … Да. Только не говори мне, что ты уже и подраться с ним успел. — Хм, — неодобрительно хмыкнула мадам Юй, но промолчала. — А ведь помню мы с Лань Чжанем бились на равных. Интересно, кто победит сейчас? — задумался Вэй Ин. — Проведём дружеский спарринг. А Лань Чжань? — Мгм, — коротко кивнул Лань Ванцзи. — Ага, успел. И мы разбили сосуд с Улыбкой Императора. Все в унисон ахнули и досадливо хлопнули себя по ляжкам. Что ж, хуже и быть не могло, поэтому Цзян Чэна больше заинтересовало другое: — Ты говорил про два сосуда. Где же тогда второй? — Я его выпил. — Кто б сомневался, — раздражённо бросила мадам Юй. Цзян Чэн спросил: — И где же ты его выпил? — Да прямо перед ним и выпил. Я сказал: «Ладно, раз в Облачных Глубинах запрещён алкоголь, тогда я не буду заходить внутрь и выпью всё, стоя на стене. Это же не будет считаться нарушением правил, да?» Ну и выпил один сосуд залпом, прямо перед ним. — Ну это ведь и вправду не нарушение правил, — стушевался под гневными взглядами госпожи Юй и Цзян Чэна, Вэй Ин. — А потом?.. — А потом мы подрались. — Вэй-сюн, — выпалил вдруг Не Хуайсан. — Ты такой задавака. — Что правда, то правда, — засмеялся Цзинь Цзысюань. Вэй Ин обидчиво надул губы. Вэй Усянь поднял брови: — Между прочим, Лань Чжань был весьма хорош. — Тебе точно конец, Вэй-сюн! Никто и никогда ещё не ставил Лань Чжаня в такое неловкое положение. Скорее всего, теперь он имеет на тебя зуб. Берегись, хоть Лань Чжань и не ходит с нами на уроки, но зато он отвечает за наказания! — А вместо этого ты полез к нему ещё больше, — недовольно пробурчал Цзян Чэн. Но Вэй Усянь ни капельки не испугался и махнул на него рукой: — А чего мне бояться? Ведь все говорят, что он с самых юных лет был чудо-ребёнком. И раз он такой одарённый, то, должно быть, уже давно выучил всё, что преподает его дядя, и теперь только и занимается медитацией в уединении. Не думаю, что он найдёт время, чтобы поквитаться со мной. Я… — Всё-таки нашёл? — насмешливо спросил Ваньинь. Вэй Усянь запнулся. Они как раз проходили мимо стены с выдолбленным в ней окном, и за ним увидели в ланьши длинноволосого юношу в белоснежных одеждах и туго затянутой на затылке лобной лентой, сидящего с неестественно ровной спиной и словно окутанного инеем и льдом. Он окинул их холодным взглядом. — Молодой господин Лань, — обратился Не Минцзюэ, — у меня сложилось ощущение, что вы пришли только ради господина Вэя. В сторону главы клана повернулся холодный взгляд: — Вздор. В ту же секунду на десять или около того ртов будто наложили заклятие молчания. Юноши молча вошли в комнату и также молча расселись по своим местам, старательно избегая садиться за столы вокруг Лань Ванцзи. Цзян Чэн потрепал Вэй Усяня по плечу и прошептал: — Вот он и пришёл за тобой. Теперь надейся только на себя! — Прозвучало так, будто он пришел по мою душу, — хихикнул Вэй Ин. Вэй Усянь повернул голову и как раз увидел профиль Лань Ванцзи. Его длинные ресницы были изящно изогнуты, а осанка — идеально ровной, взгляд обращён строго вперёд. Вэй Усянь подумал было начать с ним разговор, но тут в комнату вошёл Лань Цижэнь. Учитель был высок и подтянут, с такой же идеальной осанкой, что и Лань Ванцзи, и совсем не стар, хотя и носил чёрную длинную козлиную бородку. Кроме того, он полностью соответствовал традициям, принятым в Ордене Гусу Лань, потому имел весьма и весьма приятную наружность. Но, к сожалению, атмосфера чрезмерной педантичности и жёсткости, окружающая его, давала все основания называть его стариком. В одной руке он держал свиток, который не замедлил развернуть, да так что добрая часть бумаги оказалась на полу, и невозмутимо начал зачитывать правила Ордена Гусу Лань. — Мало того, что они записаны на скале, так нам ещё их и зачитывали в первый же день, — пожаловался Вэй Ин. Лица всех присутствующих постепенно мрачнели. Вэй Усянь помирал от скуки и бесцельно бродил взглядом по комнате, пока вновь не наткнулся на профиль Лань Ванцзи. Он поразился, каким серьёзным и сосредоточенным тот был, причём явно без тени притворства: «И как только он может с таким вниманием слушать эту скукотищу?» Вдруг Лань Цижэнь с грохотом бросил свиток на пол и едко улыбнулся: — Подождите-ка, — встрепенулся Усянь, — это же точно нарушение нескольких правил. Почему это вам можно, а нам нет? Молодое поколение повернулось в сторону старика. Но тот сделал вид, что ничего не слышал. — Мне пришлось повторить эти правила одно за другим, потому что никто не удосуживается их прочесть, хотя они и высечены на каменной стене. С этого момента никто не посмеет нарушать их и прикрываться незнанием. Но коль скоро среди вас есть те, кто меня не слушал… Что ж, мы поговорим о другом. Эти слова могли относиться с равным успехом к любому в ланьши, но чутьё подсказало Вэй Усяню, что это был камень в его огород. Как он и ожидал, Лань Цижэнь произнёс: — Вэй Ин. — А ведь мне всё ещё интересно, почему вы относитесь ко мне предвзято? — со скучающей улыбкой спросил Вэй Ин не надеясь на ответ. — Думаю, уважаемый учитель Лань ответит на твой вопрос позже, — тоже улыбнулась Фу Яо. — Я. — Ответь мне на один вопрос оборотни, демоны, призраки и монстры — это одни и те же твари? — Подловить на вопросе не получится, — усмехнулась мадам Юй. — Мы хорошенько его натаскали. Вэй Усянь с улыбкой сказал: — Конечно, нет. — Почему? В чём их различие? — Оборотни получаются из живых нечеловекоподобных созданий; демоны — из живых людей; призраки — из мёртвых людей; монстры — из мёртвых нечеловекоподобных созданий. — Оборотней и монстров часто путают. Приведи пример, как их можно отличить. — Запросто, — Вэй Усянь указал на голубовато-зелёное дерево за окном ланьши и продолжил: — предположим, за все годы, что это дерево стоит здесь, оно впитало в себя энергию здешних книг и стало сознательным существом, которое способно причинять вред людям — это будет «оборотень». Но если я возьму топор и срублю его, так что от него останется только пенёк, и дерево превратится в сознательное существо уже после этого, — то это будет «монстр». — Кто был по профессии родоначальник Ордена Цинхэ Не? — Мясник. — Клановый узор Ордена Ланьлин Цзинь — белый пион. Какой именно сорт? — Сияние средь снегов. — Кто впервые в истории сконцентрировался на прославлении и возвышении своего клана, а не ордена? — Родоначальник Ордена Цишань Вэнь, Вэнь Мао. — Хм, — гордо хмыкнула мадам Юй в ответ на восхищённые взгляды не только молодёжи, но и старшего поколения. Его беглые ответы заставили сердца присутствующих пропустить пару ударов. Они чувствовали облегчение, но в то же время молились, чтобы Вэй Усянь продолжал отвечать также складно и ни в коем случае не запнулся, дабы Лань Цижэнь не начал поиски новой жертвы. — Боюсь так и будет, — вздохнул Вэй Ин вспоминая урок. Тем временем учитель продолжил: — Ты — ученик Ордена Юньмэн Цзян, так что ты и должен был знать назубок все ответы на предыдущие вопросы, и тебе нет никакой причины гордиться собой. Ответь мне лучше вот на что. К примеру, жил на свете один палач, и были у него родители, жена и дети. За всю свою жизнь он обезглавил больше сотни человек, а сам внезапно скончался прямо посреди городской площади, и в наказание за его деяния труп выставили на солнце на семь дней. Вскоре затаённая злоба сделала своё дело — он восстал и начал убивать. Как следует поступить? — На этот раз я, пожалуй, изменю ответ, — выпрямился Вэй Ин прям как на уроке. — Старейшина Илин, — юноша сделал акцент на последних словах, — пожалуй сказал бы, что подчинит себе палача и заставит искупать грехи. Например физическим трудом. Взрослые, впрочем, не были довольны ответом. На этот раз Вэй Усянь медлил. Все остальные подумали, что он не знает ответа, и заёрзали от волнения. Лань Цижэнь забранился: — Что вы на него смотрите? Я и вам этот вопрос задал. Не заглядывать в учебники! Ученики быстро убрали руки с книг, в которых хотели подглядеть подсказку. Они тоже не знали верного ответа: безвременная кончина в толпе народа и непогребение в течение семи дней точно означали либо ожесточённого призрака, либо лютого мертвеца, потому решение найти было непросто. Каждый надеялся, что старик Лань спросит не его. Тот же, увидев, что Вэй Усянь по-прежнему молчит, и только размышляет над чем-то, сказал: — Ванцзи, объясни ему, как следует поступить. — Вообще-то, я знал правильные ответы, — возмутился Вэй Ин. — Просто размышлял над ещё одним вариантом. — Своим вариантом, ты, между прочим, опозорился перед Лань Цижэнем, — прошипел Цзян Чэн.