Книги открывающие будущее

Лань Ванцзи не удостоил Вэй Усяня даже взглядом. Он слегка кивнул в знак уважения к учителю и бесцветным голосом отчеканил: — Правило трёх «У»: Упокоение, Усмирение, Уничтожение. Сначала следует обратиться к его родственникам и исполнить его последнюю волю — дать ему возможность отпустить свои земные заботы и упокоиться с миром. Если это не сработает — усмирить его. Если же он зашёл слишком далеко, и преступления его столь сильны, что тёмная энергия злобы не рассеивается, — полностью уничтожить. Все заклинатели обязаны строго придерживаться этого правила. Никакие отклонения недопустимы. — Я это знал, — задрал нос Вэй Ин. От старших послышались смешки. Все остальные ученики с облегчением выдохнули, благодаря Небеса за то, что старик спросил Лань Ванцзи. Если бы он выбрал кого-то из них, то наверняка бы они спутали порядок или что-то пропустили. Лань Цижэнь удовлетворённо кивнул: — Безупречный ответ, — затем, помолчав, добавил: — вы всегда должны быть такими же основательными и убедительными, неважно, как заклинатель или как обычный человек. Если кто-то убил нескольких мелких оборотней в горах у себя дома и заработал себе пустую славу, а теперь расслабился и самодовольно гордится собой, то этот юноша рано или поздно навлечёт на себя позор. — Хм, — хмыкнул Вэй Ин. — Полностью с этим согласен. Старейшина Лань застыл. Его мир перевернулся. Этот… Этот мальчишка согласился с ним?! Вэй Усянь поднял брови, взглянул на профиль Лань Ванцзи и подумал: «Похоже, старик затеял всё ради меня. Он даже пригласил своего лучшего ученика посидеть с нами на уроках, чтобы поставить его мне в пример». И следом спросил: — А можно вопрос? — О-о-о. Сейчас будет, — ухмыльнулся Цзян Чэн вспомнив тот урок. Вэй Ин неловко поёрзал — мадам Юй точно будет недовольна. Лань Цижэнь ответил: — Говори. — Хоть «Упокоение» и идёт всегда первым, всё же зачастую его невозможно выполнить. «Исполнить последнюю волю и дать возможность отпустить земные заботы» только кажется простым. Хорошо, если усопший хотел новую одежду. Но что если он желал отмщения и убийства множества людей, как поступить в таком случае? Лань Ванцзи сказал: — Именно поэтому за упокоением следует усмирение, а при необходимости — уничтожение. Улыбка тронула губы Вэй Усяня: — Какое расточительство, — помолчав, он добавил: — на самом деле я знал ответ, просто размышлял о четвёртом способе. — Тц, — недовольно цыкнула мадам Юй. — Только ты мог подумать о расточительстве мертвеца. — А-Сан, — повернулся к брату глава Цинхэ. — Ты не говорил мне об этом уроке. — Да-гэ, не будь таким дотошным, — плаксивым голосом проныл Хуайсан. Лань Цижэнь произнёс: — Я никогда не слышал ни о каком четвёртом способе. — Естественно, — заулыбался Вэй Ин, — я же его только придумал. — Было бы чем гордится, бесстыдник, — гаркнул на него старик. Вэй Усянь заговорил: — При жизни палач обезглавил более сотни человек, а в смерти преобразился в лютого мертвеца, что совершенно очевидно проистекает из условий его кончины. Так почему бы заклинателю не вскрыть могилы его жертв, пробудить в них затаённую злобу, собрать из них сотенную армию и использовать в битве против лютого мертвеца… — Только тебе в голову могло прийти такое безумие! — вздохнула мадам Юй. — Как я уже говорил, я изменил свой ответ, — повёл плечами Вэй Ин. — И чем же твой второй ответ лучше первого? — снова воскликнул Лань Цижэнь. Лань Ванцзи, наконец, повернул голову и посмотрел на него. Лицо его по-прежнему ничего не выражало, лишь брови слегка нахмурились. Лань Цижэнь же пришёл в такую ярость, что даже его козлиная бородка затряслась от гнева. Он заорал: — Невежда! Все в ланьши застыли, боясь пошевелиться. Лань Цижэнь вскочил на ноги: — Упокоение — это сама квинтэссенция заклинания тварей! А ты же отказываешь изучать способы их упокоения и даже предлагаешь повышать уровень их затаённой злобы! Ты отрицаешь этику и мораль и извращаешь естественный порядок вещей!!! — Кто может утверждать, что раньше путь заклинательства не считали тёмной магией?! — не сдавался Вэй Ин. — Кто может утверждать, что первые заклинатели не подвергались порицанию куда худшему, чем ваше возмущение? Сомневаюсь, что мир так легко принял их и не пытался искоренить!!! Всегда будут первые. Первые с золотым ядром. Первые в тёмной энергии. Разве вы ясновидящий? Может через пару десятков лет использование тёмной энергии будет такой же нормой как использование золотого ядра? Даже в этой книжке, члены вашего ордена используют ТЁМНЫЕ артефакты созданные другим мной. Заклинатели в замешательстве слушали Вэй Ина и нехотя признавали его правоту. Вэй Усянь спокойно ответил: — Некоторые вещи становятся бесполезны после упокоения, так почему бы не найти способ обратить их во благо? Когда Юй Великий усмирял воды, возведение дамб было лишь вспомогательным средством, основным же являлось перенаправление потока. Усмирение — это как возведение дамб, так что, получается, это не главный способ… — Что плохого в том, чтобы использовать мёртвых? Они не чувствуют боли и не умирают от ран, как многие на ночной охоте. Я не говорю, что нужно переложить на них всё, а самим бездельничать. Нет!!! Но возможно уменьшить потери, — все поняли, что он говорит о своих родителях и многих других, кто оставил своих детей. Лань Цижэнь швырнул в него книгу, но Вэй Усянь ловко увернулся и, не поведя и бровью, продолжил нести околесицу: — Духовное начало — это светлая энергия, затаённая злоба — тёмная энергия. Светлая энергия копится у человека в даньтяне, и с её помощью можно раскалывать горы и осушать моря, то есть использовать в своих целях. Так почему же нам не научиться использовать и тёмную энергию? В сторону Вэй Усяня полетела ещё одна книга, запущенная Лань Цижэнем. Он жёстко отрезал: — Тогда ответь мне на ещё один вопрос! Как ты можешь гарантировать, что тёмная энергия будет подчиняться тебе полностью и не навредит остальным? — А разве светлая энергия, не способна причинить вред? — парировал Вэй Ин. — Сколько людей погибают от искажения Ци? Кто нибудь считал? Взрослые не понимали, что же нашло на Вэй Усяня. Так отстаивать тёмную энергию… Но тут раздался хохот Не Минцзюэ: — Высказать такое в лицо старейшине Лань. Да ты невероятно смел! Ещё и грамотно всё обставил! Снова жалею, что ты не в нашем ордене. Ты прав, парень. Но тёмная энергия не изучена и поэтому вдвое опаснее светлой. — Я знаю, — стушевался Вэй Ин. Главу ордена Не он начал уважать ещё со слов Не Хуайсана. Сейчас же, в нём преобладало восхищение этим человеком. Вэй Усянь уклонился от пролетевшей книги, одновременно отвечая: — Я ещё не думал об этом! Лань Цижэнь в ярости выдохнул: — Что ж, если ты подумаешь об этом, то заклинатели всего мира просто не позволят тебе существовать! А теперь пошёл прочь! — Что и случилась, — сердито бросил Цзян Чэн. — Если ты забыл. Вэй Усянь и мечтать о большем не смел и пулей вылетел из класса. — Ты только и думаешь о том, чтобы убежать от уроков! — строго высказала мадам Юй, но её голос больше не был рассержен. Сейчас её приемыш показал характер присущий только клану Юй. Свободолюбивый, не терпящий ограничений и клеток. Почему она раньше этого не замечала? Всё утро он бродил по Облачным Глубинам, собирая цветы и валяясь на траве. Остальные ученики, закончив занятия, нашли юношу на крыше высокой стены. Вэй Усянь сидел на выступе, устланном тёмной черепицей, и лениво жевал длинную травинку. Одну ногу он согнул в колене и облокотился на неё правой рукой, подпирающей щёку, а второй свободно болтал со стены. — Лучше бы самосовершенствованием занялся, — снова сказала Юй Цзыюань. Ученики снизу в восторге загалдели: — Вэй-сюн! Вот это ты дал! Он сказал тебе убираться, и ты действительно ушёл! Ха-ха-ха… — Старик Лань сначала даже не понял, что произошло! А потом прямо-таки позеленел от злости! — А разве вы не сами выгнали его? — невинно спросил Не Хуайсан и спрятался за спину брата. Лань Цижэнь лишь сильнее сжал губы, ничего не ответив. Вэй Усянь пожевал травинку и прокричал им вниз: — Он спрашивает, я отвечаю. Он говорит мне «пошёл прочь», я иду прочь. Что ещё он от меня хочет? — Ох-ох. Правильно, парень! — подмигнул ему Не Минцзюэ. Лицо старика ещё больше побледнело от негодования. Не Хуайсан сказал: — Почему-то мне кажется, что старик Лань к тебе придирается. Даже свою дежурную брань он адресует исключительно тебе. — Верно-верно, — закивал Цзян Чен. — Даже когда нас наказывали, разница была огромна. Цзян Чэн хмыкнул: — И поделом ему. Что это был за ответ? Одно дело, когда он несёт свою чепуху дома сам с собой, но он осмелился произнести её перед Лань Цижэнем. Сам же нарывается! Вэй Усянь парировал: — Он всё равно меня не любит, и неважно, что бы я ответил, поэтому я решил сказать то, что думаю. И я вовсе не пытался его задеть, просто вдумчиво отнёсся к вопросу. Не Хуайсан задумался о чём-то на несколько секунд, и на его лице появилось выражение тоскливой зависти: — Честно говоря, предложение Вэй-сюна довольно заманчиво. Есть только один способ накопить светлую энергию — усердно совершенствовать тело и дух. Для того, чтобы сформировать Золотое Ядро, нужно приложить неимоверные усилия. К тому же, сам процесс займёт уйму времени, годы и десятилетия, особенно для такой бездарности, как я, у кого отродясь не было никаких способностей. Тёмную же энергию копить не нужно — ей уже обладают злобные твари. Если бы мы могли забрать её у них и использовать, это было бы просто превосходно! — Тёмная энергия, в отличии от светлой, трудно поддается контролю, — снова повторила Фу Яо. Результатом долгого и усердного совершенствования тела и духа заклинателем становилось Золотое Ядро, которое формировалось в даньтяне. Оно использовалось для накопления и управления светлой энергией. После его формирования уровень мастерства заклинателя рос с неимоверной скоростью, можно было оттачивать навыки заклинательства и достигать невиданных высот на этой стезе. В противном случае, заклинатель никогда не достигал истинной мощи. Для адепта из именитого клана было зазорным признаваться, что он формировал Золотое Ядро в позднем возрасте, но Не Хуайсан ничуть не стеснялся. — Я просто признаю собственные слабости, — пожал плечами из-за спины брата А-Сан. Вэй Усянь рассмеялся: — Вот и я о чём! Чего зря добру пропадать! Цзян Чэн оборвал его: — Хватит уже. Одно дело разговоры, но не вздумай на самом деле следовать этому извращённому пути. Вэй Усянь улыбнулся: — С чего бы вдруг я предпочёл светлой и широкой дороге узкую и скользкую тропинку? Если всё действительно было бы так просто, то кто-нибудь уже давно бы следовал этому пути. Так что, не волнуйся, он спросил, а я лишь ответил. Ну что, вы идёте? До отбоя ещё далеко, пойдёмте вместе поохотимся на фазанов. — Эх. Если бы это так и осталось, — вздохнул Цзян Чен. — Если говорил, что не последуешь ему, почему сделал всё наоборот? — Если бы я только знал… — не менее тяжко вздохнул в ответ Вэй Ин. Цзян Чэн заворчал: — Никаких фазанов! С чего ты вообще взял, что они здесь водятся?! Лучше займись перепиской Сборника о Благонравии! Лань Цижэнь настоял, чтобы ты три раза переписал Раздел о Добродетели из Сборника о Благонравии — так ты поймёшь, что такое мораль и естественный порядок вещей. Сборником о Благонравии назывался свод правил Ордена Гусу Лань. Изначально правила занимали огромные фолианты, но Лань Цижэнь лично собрал всё воедино, исправил и сократил формулировки, и теперь разделы о Добродетели и Надлежащем Поведении занимали всего четыре пятых книги. — Знаете, пожалуй за это стоит сказать вам огромное спасибо, — почесал неловко затылок Вэй Ин. Лань Цижэнь что-то пробурчал, но никто не разобрал что. Вэй Усянь выплюнул травинку изо рта и стряхнул пыль с обуви: — Три раза? Да я вознесусь на Небеса, если перепишу их хотя бы один! Я не адепт Ордена Гусу Лань и не собираюсь жениться ни на ком из клана Лань, так что с чего бы это я должен переписывать их правила? Не буду я ничего переписывать. — Знаешь, Вэй-сюн, — задумчиво протянул Не Хуайсан. — Лучше не зарекайся., а то мало ли… — и хитро улыбнулся, став похожим на лису. Не Хуайсан затараторил: — Я, я! Я перепишу их за тебя! — Не Хуайсан, — устало потёр виски Не Минцзюэ. — Я рад, что ты проявил интерес к учёбе. Но ты не должен делать это для малознакомого человека. — Не волнуйтесь. Я хорошо заплатил ему за это. — проказливо улыбнулся Вэй Ин. — Могу даже сказать чем, — злорадно встрял Цзян Чэн. — Пожалуйста, говори, — равнодушно пожал плечами Вэй Ин. — Он сбрил бороду Лань Цижэню, — засмеялся Цзян Чэн. — Так это был ты, маленький паршивец! — взревел Лань Цижэнь. — Ну погоди у меня… — Я больше не учусь в Гусу Лань! Вы не можете наказать меня, за то, что было давно! — схитрил Усянь. Слова юноши были вполне логичны, поэтому старику оставалось только скрипеть зубами. Вэй Усянь ответил: — Не могут люди быть столь услужливыми, не имея на то причины. Говори. Что ты от меня хочешь? Не Хуайсан ответил: — Дело вот в чём. У старика Ланя есть одна дурная привычка. Он… Он внезапно прервался и слегка покашлял в сторону, прикрывшись веером. Вэй Усянь понял, что Не Хуайсан пытается предостеречь его о чём-то, и глянул в указанном направлении. И действительно, под древним пышно разросшимся деревом со своим мечом Бичэнем за спиной стоял Лань Ванцзи, который и сам походил на лощёное нефритовое дерево, отражающее солнечных зайчиков и тени от листвы. Он смотрел на них взглядом, не предвещающим ничего хорошего и как будто способным запереть их в ледяной темнице. Ученики сразу поняли, что, скорее всего, он явился на их громкие крики, и поспешно закрыли рты. Вэй Усянь же, напротив, спрыгнул со стены и устремился к нему: — Вот скажи мне, почему ты постоянно лезешь к нему? Ты же видишь, что он не то что дружить — разговаривать с тобой не хочет, — возмущался Цзян Чэн. — Нет, — вместо Вэй Ина ответил Лань Ванцзи. — Эм, — растерялся Цзян Чэн. — Что «нет»? — Нет, я хочу разговаривать. С Вэй Ином. От этих слов глаза Вэй Ина засияли ярче звёзд: — Неужели второй нефрит хочет разговаривать с этим ничтожным? Но Ванцзи отвернулся с непроницаемым лицом. Впрочем, Вэй Ин знал куда смотреть, чтобы получить ответ. — Ванцзи-сюн! Лань Ванцзи в ответ тут же повернулся и пошёл прочь. Вэй Усянь радостно скакал за ним и вопил во всю глотку: — Ванцзи-сюн, куда же ты, подожди меня! Фигура в парящих белоснежных одеждах ринулась за дерево и внезапно испарилась без следа, ясно дав понять, что Лань Ванцзи отнюдь не намеревался вести с ним дружеских бесед. Вэй Усянь только его и видел и надуто повернулся к остальным: — Он даже не посмотрел на меня. — Ага, — подтвердил Не Хуайсан. — Похоже, что он и правда ненавидит тебя, Вэй-сюн. — Не ненавижу Вэй Ина, — тихо сказал Лань Чжань. Никто кроме Вэй Усяня его не услышал. Лань Ванцзи обычно… Нет, даже правильнее сказать — никогда и ни с кем ещё не вёл себя так непочтительно. — Непочтительно? — переспросил Вэй Ин. — Мне кажется тут будет уместнее сказать честно. Если человек тебе не нравится, ты не обязан с ним разговаривать. В этом нет ничего плохого. Вэй Усянь сказал: — Что? Он уже ненавидит меня? Я ведь только хотел извиниться. — Кстати, извиниться я хотел вполне даже искренне, — почему-то сказал Вэй Ин. — Ах, А-Сянь всегда извиняется только искренне, — наконец заговорила Цзян Яньли. Она внимательно вслушивалась в чтение, боясь что-то пропустить и искренне волновалась за судьбу Вэй Ина. Цзян Чэн ядовито ухмыльнулся: — Извиниться? Уже слишком поздно! Он теперь, как и его дядя, считает тебя воплощением зла и порока и презирает тебя до глубины души. — А-Чэн, — строго произнесла девушка. — Извиняться никогда не поздно. — Прости, сестра, — тут же отозвался Ваньинь. Вэй Усянь думал совсем о другом. Он хихикнул: — Ну и пусть он даже не взглянул на меня. Лучше скажи, а он и впрямь хорошенький, да? — Ты опять за своё, — не выдержали Цзинь Цзысюань и Цзян Чэн. Поняв, что сказали они это вместе, оба парня отвернулись друг от друга. — Может ты ещё и выйдешь за него? — не удержался от подкола наследник Цзинь. В ответ он получил угрожающий взгляд Вэй Ина. Не получив ответа на свой вопрос и поразмыслив сам, Вэй Усянь заключил, что Лань Ванцзи действительно красивый, и передумал кривить губы в усмешке. — Я за всю учёбу столько наслышался о его красоте, что мне начало было казаться, что в этом мире нет никого идеальнее «красивого-холодного-недоступного Лань Чжаня», — перекривил слова самого Вэй Усяня Цзян Чэн. Наградой ему стал красный и невероятно смущённый Вэй Усянь. Только через три дня Вэй Усянь узнал о дурной привычке Лань Цижэня. Он не только вёл уроки в самой скучной и тягомотной манере из всех возможных, но ещё и проводил контрольные по всему изученному материалу: политические изменения в мире заклинателей, раздел сфер влияния кланов, известные изречения прославленных заклинателей, семейные древа… На лекциях всё это казалось священным знанием, способным вознести к вершинам. На контрольной же превратилось в тяжкие кандалы, которые тянули к земле. Большинство взрослых понятливо закивали, предаваясь воспоминаниям из юности. А молодёжь скривилась как будто съела лимон. Не Хуайсан не понимал ни единого слова из того, что слушал в классе, но работал как вол и уже два раза переписал Раздел о Добродетели для Вэй Усяня, и перед самой контрольной умолял его: — Пожалуйста, Вэй-сюн, я уже третий год прохожу обучение в Гусу, и если на этот раз получу оценку ниже И, мой брат на самом деле сломает мне ноги! — Этим, кстати, он напоминает мне мадам Юй и Цзян Чэна, — заливисто расхохотался Вэй Ин. Не Минцзюэ на это только улыбнулся. Все эти прямое наследование, побочное наследование, главный клан, ответвления от главного клана… Мы, адепты из огромных кланов, не можем разобраться даже со своими родственниками, и просто-напросто зовём дядями и тётями всех, кто отстоит от нас дальше, чем на два колена. Это ж сколько нужно иметь в голове места, чтобы запомнить родственные связи ещё и других кланов! — Тц, — довольно цикнула мадам Юй. — Этот паршивец уже давно их запомнил. Остальные с завистью посмотрели на неё. В итоге шпаргалки так и летали по классу, и, конечно же, Лань Ванцзи, внезапно выйдя на охоту, поймал нарушителей на горяченьком, а Лань Цижэнь вновь впал в неописуемую ярость и настрочил кляузные письма в их именитые кланы. — Это было бы даже весело, если бы я тоже не попался. — досадливо сказал Вэй Ин. Он искренне ненавидел Вэй Усяня: раньше молодые ученики и без того были непоседами, но во всяком случае, никто не решался пойти против установленных правил, и все сидели смирно, прижав ягодицы к икрам. — Да так уж и никто, — недовольно произнёс Усянь. — Просто раньше они не попадались. Молодое поколение энергично закивало, но спохватилось под неодобрительными взглядами взрослых. Но сейчас, с появлением Вэй Ина, все те, кто раньше лишь мечтал о всяческих безобразиях, теперь вдохновились его смелостью и стали вести себя более чем разнузданно, бродя по ночам и распивая алкоголь, когда им захочется. — Ты подаешь им плохой пример, — вскрикнул Лань Цижэнь. — Они подражают тебе. Даже сейчас, — горестно закончил он. С каждым днём становилось всё хуже и хуже. Вышло так, как и опасался Лань Цижэнь — Вэй Ин действительно был одной из главных угроз всему человечеству! — А вы пророк оказывается, — усмехнулась госпожа Цзинь. — В конце ведь так и случилось. Цзян Фэнмянь ответил: — Ин всегда был таким. Пожалуйста, обучите его хорошим манерам, господин Лань. И Вэй Усяня вновь наказали. Поначалу он не очень-то беспокоился. Наказанием всегда было переписывание текстов, а Вэй Усянь никогда не испытывал недостатка в добровольцах, желающих сделать это за него. — Кстати, именно из-за того, что меня поймали, мне и пришлось сбрить бороду Цижэню, — ничуть не раскаиваясь засмеялся Вэй Ин. Но на этот раз Не Хуайсан отказал ему: — Вэй-сюн, я больше не смогу помочь тебе, хоть и очень хочу. Тебе придётся пройти через это самому. Вэй Усянь спросил: — Почему? Не Хуайсан ответил: — Ста… Господин Лань приказал тебе переписать Разделы о Добродетели и Надлежащем Поведении. — Что это ты там пытался сказать вначале? — подозрительно сощурил глаза Не Минцзюэ. — Ничего, да-гэ, совсем ничего, — скрылся за веером Не Хуайсан. Раздел о Надлежащем Поведении был самым сложным из всех двенадцати разделов свода правил Ордена Гусу Лань. Он был ужасающе длинен и скучен, содержал множество цитат из классической литературы, а также содержал невероятное количество редких иероглифов. Перепиши его один раз — и навсегда потеряешь радость в жизни, перепиши десять — и тут же вознесёшься на Небеса. — Вижу тебе это совсем не помогло, — насмехалась мадам Юй. — Господин Вэй особый случай, — с лёгкой улыбкой ответил ей Лань Сичэнь, заработав удивлённые взгляды заклинателей. Не Хуайсан добавил: — И ещё он сказал, чтобы во время наказания никто не болтался рядом и не вздумал переписывать правила за тебя. Вэй Усянь полюбопытствовал: — Как он узнает, я их перепишу или не я? Он же не приставит ко мне неусыпно бдящего стражника. Цзян Чэн ответил: — Именно это он и сделает. — Это был самый лучший неусыпно бдящий стражник за всю мою жизнь, — вцепился в рукав Лань Чжаня Вэй Ин. — … Вэй Усянь произнёс: — Что ты сказал? Цзян Чэн объяснил: — Тебе запрещено выходить на улицу. Вместо этого сейчас ты идёшь в библиотеку, поворачиваешься лицом к стене и начинаешь переписывать правила и размышлять о своём недостойном поведении. И, конечно же, там будет человек, который будет приглядывать за тобой. Стоит ли мне говорить, кого именно к тебе приставили? — О-о-о. Я знал это с самого момента, когда ты сказал, что меня будут сторожить, — довольно усмехнулся Вэй Ин. И вот сейчас в библиотеке сошлись один деревянный стол, одна бамбуковая циновка, два подсвечника и два человека. Один сидел с идеально ровной спиной, а напротив него — Вэй Усянь, который уже переписал больше десяти страниц Раздела о Надлежащем Поведении, от чего его голова кружилась, а сердце сжималось от тоски, посему он отложил в сторону кисть, намереваясь перевести дыхание и поглазеть по сторонам. — Если бы не Лань Чжань, я бы наверное умер от тоски и одиночества. Спасибо вам старейшина Лань. Лань Цижэню ничего не оставалось кроме как скрипеть зубами. В Юньмэне многие девушки завидовали выпавшей ему возможности учиться вместе с Лань Ванцзи. Все говорили, что в Ордене Гусу Лань не бывает некрасивых людей, но Два Нефрита текущего поколения превосходили самые смелые ожидания. До этого Вэй Усяню никак не удавалось как следует разглядеть лицо Лань Ванцзи. Сейчас он наконец смог это сделать, и в его голову полезли разные мысли: «Лань Чжань действительно очень и очень красив, ни в облике, ни в манерах изъяна не найти. Но если бы все те девушки смогли приехать сюда и увидеть его собственными глазами, то чувства бы их слегка поостыли: никакое прекрасное лицо не может скрыть выражение горечи, словно кто-то только что его обидел или он находится в трауре по умершим родителям». Все Лани замерли от неожиданности. Есть ли предел проницательности этого мальчишки? Заметив их состояние и сопоставив его с словами в книге, Вэй Ину стало стыдно за свои мысли. — Тогда я ещё не знал второго нефрита так хорошо как сейчас. Прошу прощения за оскорбление. — Мгм, — кивнул Лань Чжань. Лань Ванцзи переписывал древние книги библиотеки клана Лань, которые недоступны даже для чтения большинству других адептов. Движения его пера были медленными и степенными, а почерк аккуратным, но с отчётливыми линиями. Вэй Усянь не сдержался и сделал ему искренний комплимент: — Как ты красиво выводишь иероглифы! Совсем как лучший писарь! — Довольно сомнительный комплимент, — поднял брови в удивлении Цзян Чэн. Вэй Ин обижено посмотрел на него. Он ведь сказал это совсем искренне. Лань Ванцзи и бровью не повёл. Вэй Усянь редко держал свой рот закрытым столь долго. Задыхаясь от скуки, он подумал: «Мне придётся сидеть напротив этого унылого человека по много часов в день целый месяц. Останусь ли я жив после подобного?» — Ха, — задрал нос Вэй Ин. — Не только остался, но и приобрёл нового друга. Лань Сичэнь увидев, что брат не отрицает это, как раньше, довольно потёр руки. Мысленно естественно. С этими мыслями, он, сам того не замечая, слегка подался вперёд.