Доктор Рихтер 4

Многие люди в детстве мечтают оказаться в космосе. Но если с возрастом у некоторых это желание проходит, то Марина Куприянова приложила все усилия, чтобы ее детская мечта сбылась. Она прошла долгие годы обучения и долгие отборы, пока не узнала: в следующем месяце она наконец-то полетит в космос. Вот уже неделю Марина готовилась к своему полету в Звездном городке. Сегодня по расписанию у нее была подготовка к стыковке со станцией в аварийном режиме. Поначалу, все было в порядке. Под успокаивающий шум симулятора Марина совершала прогулку по виртуальному космосу. Но вдруг шум усилился, и цвет окружающей ее виртуальной обстановки начал резко меняться. Сначала он стал синим, затем фиолетовым, зеленым и черно-белым. Марина несколько раз моргнула, желая избавиться от этого состояния, но все было по-прежнему. А между тем ее виртуальный корабль стремительно приближался к станции. Вскоре раздался виртуальный взрыв. Марина быстро вылезла из симулятора, когда в комнату вбежал инструктор. — Товарищ лейтенант, что случилось? — спросил он. — Вы не отвечали. — Коммуникационный кабель отошел, — соврала она. — Почему при такой зарплате вам так сложно проверить — в порядке ли все кабели? — Странно, я проверил целых два раза, — удивился инструктор. — Судя по работе симулятора — нет. Или вы подсунули мне неисправный, — продолжала обвинять их Марина. — Извините, — сказал ей пристыженный инструктор. — Я посмотрю, что с ним. И постараюсь устранить все неисправности. Когда он вышел, Марина тяжело вздохнула. Похоже, ей надо было повременить с полетом. Иначе он мог так и не состояться. *** А Рихтер, тем временем, продолжал испытывать кандидатов. Чтобы запомнить столько человек, он попросил каждого повесить на себя присвоенные им номера. Сегодня он включил на экране фото известной советской актрисы и спросил у потенциальных подчиненных: — Кто это? В конференц-зале по-прежнему царило молчание. — Ну же. Я же не собираюсь увольнять вас из-за каждого неправильного ответа, — сказал он, желая подтолкнуть кандидатов. — Это — дочь Джорджа Буша? — попыталась догадаться девушка из скорой. — Ты уволена, — сразу же сказал Рихтер. — Зачем мне заморские пациенты, когда в моей стране много интересных случаев. Девушка с грустным видом удалилась из конференц-зала, а самый старший из кандидатов, мужчина лет шестидесяти ответил: — Это Екатерина Савинова — известная советская актриса. А зачем нам разбирать ее дело, когда она давно погибла? — К сожалению, Фрося Бурлакова так и осталась ее единственной главной ролью. А дело в том, что во время съемок она часто стала чувствовать себя плохо. У Савиновой была большая температура и упадок сил. Врачи диагностировали у нее бруцеллез. Вскоре болезнь начала отражаться на нервной системе, и актриса начала сходить с ума. Нам предстоит выяснить, что же с ней случилось, — рассказал Рихтер. — Вы же сказали, что у Савиновой был бруцеллез? — спросил у него мужчина в инвалидной коляске. — А мне казалось, что вы не можете ходить, а не глухой. Я сказал, что ей диагностировали бруцеллез, — ответил Андрей. — Просто у нас сейчас дефицит интересных дел. Конечно, мы не сможем вернуть Екатерину Савинову. Зато, у кого-то из вас появится работа. Итак, что же могло случиться с талантливой актрисой? Но вместо ответа в дверях появилась Никольская и сказала: — Рихтер! — Жду от вас семь разных диагнозов, когда я вернусь, — сказал Андрей по пути к выходу. — Кажется, я просила тебя нанять трех человек, а не сорок, — сказала Лиза, когда они вышли из конференц-зала. — Бюджет на троих — не значит, что я могу взять троих, — начал оправдываться Рихтер. — Именно это и значит, — поправила его Никольская. — Не беспокойся, бюджет не пострадает. Я урезал оклад на десять процентов. Это компенсирует убытки от всех уволенных. Если честно, я не читал резюме. Хочешь, я прямо сейчас уволю несколько человек, — предложил Рихтер и крикнул в конференц-зал: — Все сидящие в четвертом ряду — вы уволены. — И как ты будешь управляться с этой толпой? — спросила у него Никольская. — Начнешь увольнять кого-попало, как самодур? — Да, гораздо эффективнее приглашать их в кабинет по одному и задавать им дурацкие вопросы, возразил Рихтер, начав пропускать выходящих из конференц-зала людей. Вдруг внимание Рихтера привлекла прошедшая мимо него симпатичная девушка. — Простите, вы из четвертого ряда? — спросил он у нее. — Да, — ответила девушка. — Простите, моя начальница часто обвиняет меня в самодурстве, — начал кокетничать Андрей, а затем крикнул: — Вместо четвертого ряда уволен третий ряд. — Спасибо, — поблагодарила его девушка и вернулась в конференц-зал. — Вот видишь, я увольняю не кого-попало, — обратился Рихтер к Никольской. Вдруг у него зазвонил телефон — Извини, я бы поговорил с тобой еще, но, вы. Неотложные дела, — сказал Рихтер и отправился в свой кабинет. Там он неожиданно увидел незнакомку с пакетом в руке. — Вы опоздали. Я уже не принимаю резюме. Лучше скажите, как вы узнали мой номер? — поинтересовался Андрей. — Это не резюме, — сказала девушка и вытащила из пакета десять пачек пятитысячных купюр. — Здесь пятьдесят тысяч рублей. — Ну и зачем мне ваши деньги, — вновь поинтересовался Рихтер. — Это плата за обследование. Я хочу выяснить, что со мной, — ответила девушка. — Вообще-то в нашей больнице обследование проводится по полису ОМС, то есть бесплатно. Вы принесли мне наличные, когда сейчас удобнее перевести деньги по безналу. Значит, вы что-то скрываете, — понял Рихтер. — Я готовлюсь к своему полету в космос. Прохожу испытания в Звездном городке, — рассказала Марина Куприянова. — А я — самый лучший врач в России, — скромно представился Рихтер. — В последнее время со мной происходит что-то странное. У меня проблемы с ушами и глазами, — продолжила рассказывать Марина. — Но насколько я знаю, у вас есть ведомственная больница. Там вас могут вылечить бесплатно, — решил уточнить Андрей. — Вместе со мной подготовку проходят несколько здоровых кандидатов. Если у меня найдут, хотя бы безобидную болячку, любой полетит вместо меня, — объяснила Марина. — Поэтому я и обратилась к вам, потому что вы — лучший диагност в стране. А еще вам плевать на правила, и на всех, кроме себя. — Предположим, что это так, — согласился Рихтер. — Вы получите работу и полное медицинское обследование. Но какую выгоду от этого получу я? — Я начала слышать глазами, — ответила Марина, тем самым заинтересовав диагноста. Вскоре Рихтер вновь вернулся в конференц-зал. Кандидаты уже были готовы озвучить свои догадки, но он выключил проектор и сказал: — Это дело может повременить. У нас новый пациент. Женщина, тридцать лет, синестезия. Но только все должно быть конфиденциально. Делаете анализ, документ уничтожаете. Делаете рентген — снимок уничтожаете. В-общем не должно быть никаких следов. Представьте, что вы лечите опасную террористку. — Мы лечим террористку? — спросил врач-инвалид. — Я же сказал — представьте. Если хотите со мной работать привыкайте к метафорам. — И вы не скажете нам ее имя, — продолжал интересоваться инвалид. — Вы думаете, что ее болезнь как-то связана с ее именем? Интересная гипотеза. Итак, встречайте, наша пациентка, — сказал Рихтер. В конференц-зал вошла Марина и села на стул около доски. — Итак, приступим к допросу. Начинайте, — приказал Рихтер. — Скажите, а давно у вас появилась синестезия? — спросил у нее мужчина лет сорока, под тридцать девятым номером. — Недавно, — ответила Марина. — А вашей семье было что-то подобное? Может быть, какие-нибудь психические заболевания? — Нет. По крайней мере, я не слышала. — Вы принимаете лекарства или наркотики? — Нет. -Ее ответам можно верить? — спросил тридцать девятый у Рихтера. — Вы думаете, я бы оставил дело Савиновой ради обычной наркоманки? — возразил Андрей. — А вам можно верить? — неожиданно спросила у него невысокая девушка с двадцать четвертым номером. — Должны же вы кому-то верить, — ответил Рихтер. — А не заболел ли кто-то в вашей семье или на работе? — на этот раз обратилась девушка к пациентке. — Нет. — Вы часто бываете на высоте птичьего полета? — спросила девушка под тринадцатым номером. — Почему вы спрашиваете? — поинтересовался у нее Рихтер. — Летчики долго сидят неподвижно. Мог образоваться тромб и привести к эмболии мозга, — ответила она. — Интересный выбор, — похвалил девушку Андрей. — Вы сами сказали, что мы бы по-прежнему разбирали случай Савиновой, если бы это дело было бы обычным, — объяснила Тринадцатая. — Наша пациентка часто летает, — подтвердил Рихтер. Итак, 13, 32 и 39. Сделайте ЭЭГ, МРТ и ангиограмму. Кто еще считает, что террорист действовал в одиночку — разбейтесь на группы и сделайте анализ крови и анализ кала, кто не любит, когда не в футболе назначают пенальти — вы не правы и чудом не уволены. Сделаете анализы на ЛПС и посев. Кто не знает, что такое пенальти — вот ее адрес, вломитесь к ней в дом и узнаете, что она скрывает. — А может, мы просто спросим у нее ключи? — предложила девушка азиатской внешности под вторым номером. — Если бы у слова «скрывать» было бы другое значение, я бы попросил ключи. А так, они нам не нужны. Если хочешь жить и работать в России — учи русский язык, — посоветовал ей Рихтер. — А что делать остальным? — спросил у него врач-инвалид. *** Остальные отправились мыть автомобиль Рихтера. — То есть, я столько лет учился в медицинском институте, чтобы просто мыть машину, — возмущался инвалид. — А ведь нас тридцать человек на три места. — Да тут дел-то всего на полчаса, — возразил ему молодой человек под восемнадцатым номером. — Все равно. Это унизительно, — продолжал возмущаться тот. — То есть, для тебя труд — это унизительно, — понял восемнадцатый. — Тогда с тобой все понятно. — Это с тобой — все понятно, — сказала ему двадцать четвертая. — Ты либо наивный, либо строишь из себя святого. Это нормально, что мы, квалифицированные врачи, моем чужую машину, как какие-то попрошайки. — Да что тут мыть? — спросил восемнадцатый. — Зато у нас есть возможность чему-то научиться у лучшего диагноста России. — И чему мы у него научимся? — вновь спросила у него девушка. — Мыть машину? Неужели ты не понимаешь, что мы остались за бортом. Хочешь, я расскажу, что будет дальше. Мы протрем у Рихтера пыль в кабинете, постираем ему всю одежду, а потом он нас уволит. Лично я не намерена это терпеть. Кто со мной. Бунтарка выкинула свой номер и быстро покинула стоянку. Вскоре за ней увязались все, кроме восемнадцатого, который спокойно продолжал мыть машину. *** Тем временем вторая, симпатичный молодой человек под десятым номером и самый старший из кандидатов, у которого был двадцать шестой номер, пытались попасть в квартиру пациентки на втором этаже. Десятому удалось забраться по пожарной лестнице на балкон. — Слушайте, а может он пошутил? — продолжала переживать вторая. — Да он всегда шутит. Лучше, лишний раз перестраховаться. Да и ты же слышала. Он сказал взломать, значит — взламывай, — ответил ей десятый, пытаясь открыть балконную дверь. — Давайте, залезайте. — Да я бы с радостью, но у меня радикулит, — ответил двадцать шестой. — А я не хочу, чтобы меня арестовали и депортировали в Киргизию, — Ответила вторая. — А что же ты так не хочешь на свою родину? — с издевкой спросил десятый — Потому что там платят в десять раз меньше, чем в Москве. А моим родителям еще трех детей поднимать, — объяснила вторая, но затем все-таки полезла на лестницу. — Ребят, впустите меня, пожалуйста, когда откроете, — попросил их двадцать шестой. — Извини, дедуля. Но тут личные соревнования, а не командные, — сказал ему десятый и, отвернувшись, продолжил взламывать дверь. *** Не успел восемнадцатый отмыть машину, как бунтарка вернулась. — Что передумала? — спросил он. — Нет, — ответила она. — А зачем же тогда уходила? — удивился восемнадцатый. — Чтобы они ушли. Чем меньше человек — тем больше шансов получить работу, — сказала девушка. — Отойди от машины. — Мы же ее еще не домыли? — удивился восемнадцатый. — Я украла у него ключи. Отвезем ее на мойку. Судя по тому, что Рихтер послал людей вломиться в квартиру пациентки, он не очень ценит чужие вещи. *** вторая и десятый безрезультатно пытались открыть балконную дверь, когда та неожиданно открылась с другой стороны. В ней тут же показалось лицо двадцать шестого. — Сказал соседу, что я — ее дядя и беспокоюсь за племянницу, — объяснил он. — Кстати, очень приятный мужчина. Его дочки учатся в МГУ. вторая и десятый зашли в дверь, даже не поблагодарив двадцать шестого. *** А. Тринадцатая, тридцать вторая и тридцать девятый уже были в ординаторской и рассказывали Рихтеру о том, что показало обследование. Впрочем, Андрей был больше увлечен монитором компьютера. — Следов тромба нет. Уровень эритроцитов слегка повышен. А так анализ крови ничем непримечателен, — рассказал тридцать девятый, тоже уставившись в монитор. Тут Рихтер наконец-то отвернулся от компьютера и заметил, как смутилась тридцать вторая. — Никогда не видели обнаженных девушек? — спросил он. — Да, нет, — тихо ответила она. — Просто ее смущает, что рядом с обнаженной девушкой находится обнаженный дельфин, — объяснила Тринадцатая. — Это — морская свинья, — поправил Рихтер. — Может быть, мы подождем? — спросила у него Тринадцатая. Но Рихтер, казалось, уже не слышал ее. Он увидел, как мимо ординаторской прошел его бывший подчиненный — Владимир Калинин. Хотя с момента увольнения прошло всего чуть меньше месяца, Володя сильно изменился. Возможно потому, что сделал очень короткую стрижку, отрезав свои кудри. В какой-то момент глаза Рихтера и Калинина встретились, причем Андрею показалось, что бывший коллега посмотрел на него с обидой. Рихтер тут же поднялся и бросился в коридор. А Тринадцатая продолжала говорить: — Высокий уровень эритроцитов может значить… — Отравление угарным газом, — договорил Рихтер, высматривая Калинина, который успел исчезнуть. — Высокий уровень эритроцитов можно объяснить многим, — возразил тридцать девятый. — И чем же можно объяснить то, что наша пациентка похожа на зажигалку? — спросил Рихтер, выходя в коридор. В коридоре Калинина уже не было. Вместо этого Рихтер чуть не столкнулся с двадцать четвертой. — Андрей Александрович, мы помыли вашу машину, — отчиталась она. — Ты не видела парня с голосом героя-любовника? — спросил Рихтер. — А разве голос можно увидеть? — резонно заметила та. — Верно. Может быть, ты вернешь мне ключи? И помести пациентку в барокамеру — потребовал он у двадцать четвертой. Замешкавшись, она отдала ключи и отправилась выполнять приказ Рихтера. В барокамеру она отправилась вместе с восемнадцатым и Шестым — улыбчивым светловолосым парнем. — Высокое давление и кислород очистят ваш организм от угарного газа, — начал объяснять он пациентке. — Чтобы избежать токсического воздействия кислорода, проведём несколько кратких циклов. Пока он подключал Марину к аппаратуре, Восемнадцатый отозвал двадцать четвертую, которая не выпускала из рук планшет, в сторону. — Нам надо следить за показателями пациентки, — сказал он ей. — Я и слежу, — ответила двадцать четвертая. — Тогда почему ты не выпускаешь из рук свой планшет? — спросил восемнадцатый. — Просто я слежу за другой своей пациенткой. Я не хочу уходить со старой работы, пока меня не возьмут на новую. И не надо меня осуждать, — сказала она, заметив осуждающий взгляд восемнадцатого. — Я ничего не говорил, — начал оправдываться он. — Зато посмотрел, — сказала двадцать четвертая. Тем временем, Шестой заметил тревожные показатели сердцебиения у пациентки. — О, нет. Это же сердечный приступ, — с ужасом сказал он. — Нет, просто мне что-то нехорошо, — сказала Марина, прежде чем потеряла сознание. Восемнадцатый и двадцать четвертая тут же подбежали к пациентке, чтобы оказать ей первую помощь, а Шестой направился к выходу. — Позови кого-нибудь на помощь, — попросил его напарник. Но Шестой вернулся с дефибриллятором. — Здесь же нельзя. Это барокамера. — Разряд, — сказал Шестой, не слушая коллегу, и, приложив дефибриллятор к телу пациентки, включил его. Марина тут же загорелась. Пока Шестой бегал за огнетушителем под вой пожарной сигнализации, Восемнадцатый накрыл пациентку одеялом. Тут и подоспел его коллега и брызнул огнетушителем на Марину. Когда все потухло, Шестой прикоснулся к ее шее и сказал: — Вроде сердцебиение нормализовалось. — Зато нас теперь уволят, — понял восемнадцатый. *** Утром все кандидаты и Рихтер вновь собрались в конференц-зале. — Даём ей азот и антикоагулянты. Электролиты и повторное ЭКГ в норме, — отчитывался Шестой. — Приступ был вызван не процедурой. — Так, и что же может вызывать синестезию, повышение эритроцитов и сердечный приступ? — спросил у кандидатов Рихтер. — А самовозгорание пациентки вас не интересует? — ехидно поинтересовалась двадцать четвертая. — Разве нормальный врач принесёт электроды в кислородную комнату? — И ты его не остановила. Значит, или думала, что сработает, тогда ты — лицемерка, либо, что он налажает тогда ты — маленькая злобная стерва, — не поддержал её Рихтер. — Так что же вызывает…? — Синдром Такаясу, — предложила диагноз одна из кандидаток. — Без сыпи не бывает, — возразила её сестра-близнец. — Болезнь Уиппла. — Ага, без болей в животе, — не согласилась она. — Хватит, ваша дискуссия отвлекает всех присутствующих здесь мужчин, — остановила их Рихтер. — Вы обе правы в том, что обе неправы. — А если это кардиомиопатия? — предположил двадцать шестой. — Структурная аномалия вызывает сердечный приступ и выбрасывает тромб в мозг, что приводит к синестезии. — Сколько вам лет? — спросил Рихтер, внимательно выслушав кандидата. — Двадцать пять, — соврал двадцать шестой. — А что, это важно? — Понятно, малолетка. Значит, делаете чреспищеводную эхоКГ. И возьмите себе в помощь ваши положительные делители: вторую и Тринадцатую, — приказал Рихтер. — А остальные идут в буфет и ищут десять источников инфекций. Каждый. *** Рихтер также отправился в буфет, где сразу нашёл Родионова. Андрей тут же украл у друга один из бутербродов со сливочным сыром. — Я бы не советовал тебе, — тут же произнёс Родионов. — Некто семнадцатый утверждает, что сливочный сыр может служить источником листериоза. И зачем ты присвоил каждому номера, как заключённым? Не можешь запомнить их фамилии? — Мне так удобнее, — ответил Рихтер. — Лучше скажи, что здесь делал Калинин? — Володя? — удивился Родионов. — Когда ты его видел? — Вчера вечером у ординаторской. — Интересно. Просто после того, как ты его уволил, Володя вернулся в Новосибирск и устроился на работу неделю назад, — рассказал Родионов, приведя друга в замешательство. — Символично, что ты увидел именно того человека, которого уволил сам. Неужели, это значит… — Ничего это не значит, — возразил Рихтер. — Я просто увидел кого-то, похожего на Калинина. К тому же, у него была короткая стрижка. — А если Калинин просто привиделся тебе таким, каким ты хотел его увидеть. Ты же всегда хотел, чтобы он отстриг свои кудряшки. Очень интересно наблюдать за подавленным чувством вины, — не поверил ему Родионов. — Да нет у меня никакого чувства вины, — разозлился Андрей и, бросив бутерброд в чай, ушёл. А Родионов хитро ухмыльнулся. *** Пока Рихтер интересовался своими бывшими подчинёнными, его потенциальные отвезли пациентку на процедуру. — Сейчас мы введём эндоскоп вам в пищевод, чтобы выяснить, есть ли проблемы с сердцем, — начал объяснять двадцать шестой. — Процедура очень неприятная. Просто глотайте. Обещаю, все будет хорошо. — Она готова, — сказала Тринадцатая, подготовив пациентку. — Не хотите попробовать? — спросил двадцать шестой у своих помощниц. — Ага, чтобы, если мы ничего не найдём, Рихтер обвинил бы меня, — отказалась вторая. — А может, если мы что-нибудь найдём, он вас похвалит, — продолжал настаивать двадцать шестой. — А почему вы сами не хотите? — спросила у него. Тринадцатая. — Просто я уже много раз делал эту процедуру. Рихтеру будет неинтересно, — ответил он. — Понятно, значит, просто не хотите, — догадалась Тринадцатая. — А почему вас это интересует? Простите, я не знаю, как вас зовут, — испугался чего-то двадцать шестой. — Зовите меня по номеру, — сказала Тринадцатая, забрав у него эндоскоп. — Не я здесь пациентка. *** После процедуры Рихтера в коридоре атаковала целая толпа врачей. — Структурной патологии сердца не выявлено, — сказала ему вторая. — Никаких тромбов, никаких аномалий развития. — Я так понимаю, что вы преследуете меня не для того, чтобы сказать, что вы ничего не нашли, — догадался Рихтер. — Было небольшое трепетание, — ответила вторая и, споткнувшись, упала на каталку. — Запомните правила нашего дифференциального диагноза. Когда я иду, вы следуете за мной. Когда я останавливаюсь, вы тоже останавливаетесь, — объяснил Рихтер, — Что там с трепетанием? — Было трепетание предсердий, — на этот раз ответила Тринадцатая.- Я проверила два раза. Ошибки быть не может. Это может быть вызвано избытком гормонов. — Двадцать шестой, а почему я поручил сделать эту процедуру вам, а ее сделала она? — удивился Рихтер. — А разве это имеет какое-то значение? — ушел от ответа тот от ответа. — Нет, просто мне интересна ваша мотивация, — ответил Рихтер. — Десятый, двадцать четвертая и тридцать девятый, сделайте тест ТРГ на гипотиреоз. — Но это может вызвать второй сердечный приступ, — не согласилась с ним вторая. — Зато мы окончательно убедимся, что это вызывает щитовидная железа, — сказал Рихтер, вызывая лифт. Вскоре диагност вошел в лифт и, увидев, как все кандидаты хотели зайти вместе с ним, предупредил: — Я езжу один. *** Вскоре врачи, которым было поручено провести тест, были в палате пациентки. — Гормоны стимулируют работу щитовидной железы, поэтому не беспокойтесь, если покраснеете или вспотеете. Это значит, что щитовидка работает, — объяснил Марине тридцать девятый и, заметив у нее родинку на лице, добавил: — И я могу удалить вашу родинку. Я — пластический хирург. — Не надо. Мне нравится, как я выгляжу, — отказалась Марина. — Странно, если вы всем довольны, тогда почему мешаете на вас лечить? — спросил тридцать девятый, глядя на показатели пациентки. — С чего вы взяли? По-вашему, зачем я здесь? — волнуясь, поинтересовалась Марина. — Тогда зачем вы придумали все эти ограничения? — не отставал от нее тридцать девятый. — Эй, ты не слишком сильно на нее давишь? — вмешался десятый. — А вдруг это проверка Рихтера на то, сможем ли мы выбить из нее признание? — Мне жарко, — сказала Марина. — А что вы нашли у нее дома? — спросила у десятого двадцать четвертая. — Ничего особенного, — ответил он. — Вы были у меня дома? — с ужасом спросила Марина. Ее пульс становился все чаще, а давление — все выше. А затем Марина с ужасом поняла, что снова начала слышать глазами. — Вы меня выдадите! — крикнула она и стала пытаться освободиться от датчиков. — Это ненормальная реакция. Пульс и давление повышены, — заметила ее показания двадцать четвертая. Тем временем Марина отцепила от себя все провода и с криком: «Не трогайте меня!» выбежала из палаты.