Фантастическая четверка

      — Либо ты дописала и забыла сдать, либо ты дописала и потеряла эту тетрадь по праву, здесь другого варианта нет, — Рада взбивает яйцо в чашке, постукивая по внутренним стенкам стакана, со сколотой ручкой. Самодельная надпись горячим клеем «лучшей сестре», давно потеряла свою былую четкость. Кухня, вмещающая в себя трех людей, освещалась настольной лампой и предрассветным светом из окна. Зеленые жалюзи мирно покачивались с каждым дуновением ветра из-под прикрытой форточки.       — Либо ты вообще ее не заводила, — предлагает свой вариант Камила и велит младшей сестре: — Не налегай на шоколад.       — Да ладно тебе, у нее подготовка к ОГЭ. Давай, ешь, — Рада пододвигает стул Арины ближе к столу, отрезает кусок сыра на хлеб.       Телефон поочередно звенит от разных уведомлений, съезжая со стола.       — Я больше склоняюсь к первому варианту, — хмыкает Даша. Руки швыряются в сумке, доставая каждую вещь на пол коридора.       Арина подхватывает сделанный бутерброд и убегает в неосвещенный коридор. Шуршит курткой и кричит прощание, захлопывая дверь с особой силой.       — Одних беспризорников отправили, остались вы, — Камила складывает руки под грудью.       Будущий криминалист убирает ложки и пустые тарелки в раковину, — те тонут под водой, как Титаник в одноименном фильме, — правой рукой переворачивает поджаренную колбасу на сковородке.       — Ну, а что мы? Пока не найду тетрадь ни шагу не сделаю, — протестует Даша.       — Если только на кухню, — подает тонкий намек Жданчик. На тарелке со стертой золотой окаймовкой шипит яичница с самой дешевой колбасой. Студентам нынче тяжело выживать. В ее руке и остывший кофе, и вилка с куском помидора.       Завтрак проходит в тишине, лишь мелкие перепалки за кусок хлеба разрушают ее. У каждой на теле висит, даже не сидит, футболка с надписью «Лениногрские нефтяники». Белая ткань давно пожелтела. Культуризм и любовь к Отчизне, она такая.       Им всем скоро двадцать три, а они второкурсники своего института. Бывшие отличницы, но больше склоняются к хорошисткам, решали примеры на переменах и политические проблемы, от зубов отскакивали формулы по химии и давали списывать одноклассникам. Они не забеременели в восемнадцать и не боялись рассказывать о первом опыте со старшеклассником в пыльной комнате на скрипучей койке, потому что этого не было, нет. Но им двадцать, а они еще молоды и питаются чем попало в местных столовых с ржавыми ложками и пластмассывами тарелками. Единственное, что они помнят со школы это морковный салат каждую неделю и частые соперничества.       Им нужны деньги и хорошая нервная система. Но деньги получить легче не от родителей, как это происходит с начала учебного года, а самим, чем то, что дается еще в утроби. Одну из них ждут в участке и одновременно на лекуциях, две остальные попивают разбавленный кофе и не спешат на учебу. Они еще молоды, но со взрослыми взглядами на жизнь с седьмого класса, когда решили, куда идти, если не получится по специальности. Казалось бы это были подростковые шутки, но работа манит и зовет и приличие хочется оставить позади. Там, где и среднее учебное заведение. ***       Университет выглядит как картинка, четко выведенная в фотошопе мастерами-программистами. В легком тумане, нежданно-негаданно нагрянувшем на маленький городок, ему бы рекламировать себя в трейлере очередного хоррор-триллера, основанного на реальных событиях. Будь Даша автором этого фильма, она бы всунула туда кадры побегов студентов с лекций, — у нее вообще-то много таких фотографий, — нуарные комиксные вырезки убийств и даже интересные факты, по типу «как скрыть отпечатки пальцев женским лаком». Даше вообще-то этого знать не положено, ни в коем случае не должно пригодиться. Ночные посиделки в шерстяных толстых носках и пижаме, испачканной мороженым и газировкой, с подругой — и вот очередная статья в гугле, вторая с конца.       В аудитории жарко и пахнет дезондарантами, тех, которые даже не рекламируют. Даша раздраженно взмахивает тетрадью, глаза бегают по стене в поисках часов. Полтретьего заканчивается вторая пара; она опаздала в полицейский участок намеренно. Рядом с ней сидит Рада. Она поднимает голову, когда карандаш для глаз, уже источенный до основания, выпадает из пенала и подкатывается к ее листу. Сегодня она даже не собрала волосы, оставила висеть отдельными прядями у лица. Рада оттянула футболку от спотевшего тела и пододвинула лист к Даше.       Даша вообще сама заметила, что с недавних пор подруга ест на лекциях. Она достает из рюкзака батончик и шуршит им. Останавливается. Снова шуршит и вытаскивает полностью, марая пальцы в шоколаде. Даша фыркает, принимаясь переписывать ответы. Ей бы сейчас сидеть в кафе и маленькими кусочками поедать клубничный чизкейк, да запивать ароматным эспрессо. Но она сидит на праве уже целых сорок минут! и нагло списывает ответы на тест по предмету, который знает на отлично.       — Я всегда ем, когда нервничаю, — шепчет зачем-то Рада. — Право мне не очень нравится, я больше по криминалистике. Ну знаешь, следы, расследования и улики, — все также продолжает она, набив щеки шоколадом. — Сегодня ты мало ела. Не хочешь?       — Она смотрит прямо сюда, — говорит Даша. Очевидно, что она имеет в виду преподавателя. И Рада нагибается ниже к столу, стыдливо краснея. Но жевать не перестает. Беспалова чувствует на себе ее взгляд. Раде чудится, что брюнетке здесь не место. Ей бы в театр в бархатном платье в пол выступать, ходить под руку с партнером на вечеринки в честь хорошо законченного концерта и смотреть с обложек модных журналов по всей Европе.       Если бы Жданчик нравились и девушки, вообще-то так и есть, она бы точно запала на Дашу. Они бы завтракали в кровати тостами и свежесваренным кофе, одевались как те парочки из Кореи в парные одежды и раскрывали серьезное дело вдвоем, загадачно удачно закрывали его и на выданную зарплату уезжали к морю. Но у Рады есть парень, с прибережным загаром и запахом хвои на теле, а Даша одна и ей никто не нужен, как все считают.       К ее рукам скользит листок, старательно заполненный широким заковыристым почерком. Даша смотрит на Раду, а Рада — на нее, и ей кажется, еще бы пару секунд, и она предложит ей сбежать, чтобы уехать в кафе на превышающей скорости или даст второй наушник, в котором играет лофи-хип-хоп. Но девушка лишь складывает вещи в сумку, в одной руке тест, в другой бутылка с водой — из родника за городом — говорят, она чистее тех, что продают, и спускается по ступеням, легкая и непринужденная. ***       — Я подожду тебя снаружи, — Рада легонько сжала плечо Даши, поддерживая. Жданчик села у двери, уложив на коленях рюкзак.       — За избежание этого допроса я бы продала даже допуск к запросам и частым сайтам нашего физрука. А там, к слову, есть что может заинтересовать, — как бы между прочим вставляет Даша. И ждет приглашения, постукивая по стене отросшими ногтями.       — Откуда ты?..       — Я не могла не помочь ему в переносе проекта на рабочий стол, — и в этом вся Даша.       После допроса Беспалова находит ее у автомата с газировками и батончиками с запредельными ценами. Она сидит на предложенном офицером стуле, подперев щеку кулаком, на коленях — рюкзак, с раскрытой на нем учебником по психологии.       — Вставай, — Даша махает рукой перед глазами подруги. Ладони жутко вспотели, ими можно сковородки вместо масла протирать, поэтому Даша прячет их в карманах пальто. За ней следует Рада, не распрашивая о том, что было в комнатке с облупленной краской перед детективом или кем он там являлся — она не запомнила. Но так даже лучше. ***       — Зачем мы здесь?       Такси подъехало прямо к скорой помощи, загородившей дорогу поперек. Полицейский отряд в полном составе окружил одну из главных улиц города. Любопытные жители то и дело заглядывали в гущу событий. Разгонять их пришлось новичкам-криминалистам, приехавшим на первую реальную операцию. На фоне слышался женский плач и полицеская радиостанция.       — Еще один труп, — Даша осталась сидеть на месте пассажира, постукивая пальцами по ноге в туго обтянутых джинсах. Первая вышла Рада, на лице маска и запотевшие в миг круглые очки.       Их встречает молодой парень в рубашке и незастегнутой красной куртке. Усталый, невыспавшийся взгляд оживает при виде девушек.       — Это ты мне позвонила? Подняла всех моих друзей на уши, — Даша и не краснеет, стоит и пожимает широкую руку парня. — Я Арсений, третьекурсник.       — Даша, да-да мы учились вместе, если ты помнишь. А эта девушка, которая сопит, как моя бабушка — Рада, ей вообще то и надо тут быть — практика и все остальное. Так, где тело? — девушка торопит парня.       Познакомились они в классе восьмом, Арсений был в девятом и готовился к выпуску. Камиль, тот парень без самоконтроля и всплесками ревности, закадычный друг без знания стоп-слова. Было время, когда он задирал их, а в следующем месяце пригласил на вечеринку в честь пятнадцатилетия. Даша не собиралась идти, ведь и Раду не пустили. Но так оказалось, что Даша и Арсений стали победителями в игре, которую она так и не поняла, просто потому что Арсений сравнял баллы в конце. Призом являлся подростковый максимализм и романтизм каждого действия, поэтому их и закрыли на целых! пять минут затхлой комнате. Никто и не знал, кроме самого именниника, что это время они рубились в «сабвей серф» и заглатывали остывшую картошку фри, кем-то забытую на тумбочке.       Он ведет их к покрытому телу черным пакетом. Кровь просачивается сквозь ткань и образует хлюпающую под ногами лужу, и Даша морщит свой красивый прямой нос. Ей нужно привыкнуть — работа состоит не только из кучи бумаг и вызовов в десять утра, когда тело уже остыло и улики расстоптали соседи убитого.       Тело жертвы, так не вовремя оказавшейся на улице поздним вечером, стынет с каждым порывом ветра. Кожа бледная-бледная, проглядываются синие нити вен и спутанные блондинистые волосы — и новая работа в морге. Ей кажется по голове молотком дали, но это не точно, определяет Даша на глаз.       — Да уж, это тебе не зарубежные сериалы смотреть и одновременно конспект списывать, а настоящее дело, — громко величает Жданчик. У нее весь лоб закрыт шапкой, новой черной, — достала со дна рюкзака, — и так ярко выделяющейся среди недавно выпавшего снега, лишь брови смешно двигаются. Подстать ей самой.       — И не пить тебе кофе, раз так узко размышляешь. Не каждый раз я пропускаю, а вот ты…       — О, какие люди! Рамазан, — разговор прервался на восклике Рады. Последующая реакция сильно отличалась от их встречи с бывшим «спортсменом-красавчиком-и просто троечником».       Незнакомец, среднего роста с блокнотом в руках, названный Рамазаном, вяло помахал в ответ, и тут же был отвлечен врачом, в наспех накинутой на узкие женские плечи куртке водителя.       — Рамазан?       — Да, — Рада согласно кивнула, все также продолжая рассматривать сделанные снимки.       Даша долго вглядывалась в овальное скуластое лицо, чьи узковатые глаза быстро бегали по местности, пока сам так называемый Рамазан руководил небольшой группой следователей. Но после пяти минут размышлений она выдала свой вердикт:       — Не помню такого.       Подруга отвлеклась от свежих фото и отдала их «куратору» Арсению, стоявшему без дела. Родственница погибшей горячо плакала, сотрясаясь от внезапной истерики, и Рада отвела подругу подальше, зная ее дальнейшую реакцию на горе человека.       — Татарин по происхождению, всегда стригся налысо, — подсказывала она, но не найдя от Даши понимания в глазах, продолжила. — Типичный представитель задротов, хвастался своими знаниями в химии.       — А! Да-да, — воспоминания былых дней хлынули в голову. — И где мы его теперь видим? В полицейской форме у трупа. Как иронично.       Тело заносят на носилках в скорую, и увозят в морг. Беспаловой на похороны идти или нет — она еще не решила на самом деле, страшно. В голове пустота, а на руках записка-напоминание от ушедшей в сторону криминалистов Рады: «полпервого, черная одежда, не забудь».       И в «яндекс.погода» обещают дожди следующие три дня.