Ночь нежна

Костя вновь засмотрелся на телефон и притормозил у колонны, скорее случайно, чем специально, скрываясь за ней от большинства посетителей галереи. Даня шёл к нему медленно, всё ещё наблюдая за тем, как почти смущённая улыбка меняется сосредоточенностью, когда парень, что нравился ему до дрожи в коленках, придумывал, что бы такого написать, чтобы сильнее порадовать его брата. Злость накатила внезапно, щедро подпитанная обидой - Костя ведь ему нравился таким, какой был, для него не нужно было притворяться весёлой сногсшибательной девицей. И эта обида, возможно, была бы не такой смертельной, выбери Кучаев и правда какого-нибудь высокого блондина, как в недавней фантазии старшего Чалова, но он то выбрал Федю.. ФЕДЮ, его, чёрт возьми, родного брата. Костя был всецело поглощён беседой, заметив Даню только тогда, когда тот подошёл вплотную и сжал его запястье в своих пальцах, выворачивая руку и выхватывая выскользнувший из онемевшей ладони телефон. Заполучив, что хотел, Чалов бесцеремонно затолкал Кучаева в самый угол за колонну. - Эй, верни! - Привет, Николь, как поживаешь? Дёрнувшийся было за телефоном в ответку Кучаев замер, должно быть впервые так долго, хоть и испуганно, всматриваясь в лицо Дани, осознавая должно быть кто именно перед ним стоит, и чьим братом он является. - К-как ты меня наз… - Костин голос запнулся, а в следующую секунду, вероятно грубее, чем следовало, Даня прижал его к стенке, нетерпеливо ткнув пару кнопок на так и не успевшем погаснуть телефоне. - О, а вот и переписочка, где ты пудришь мозги моему братцу… Да, Коля, он же Николь, он же Константин Кучаев? Костя сглотнул, безвольно опустив сначала протянутые в сторону своего телефона руки, а потом и глаза, не в силах выдержать ликующий взгляд старшего Чалова. Злости ни на грубость, ни на то, что Даня в принципе влез и раскрыл его, не было, наоборот было до одури стыдно и хотелось сейчас же исчезнуть. - Да это не по настоящему, прикол такой… - Ага, думаю, Федя тоже поржёт. - Даня скептически фыркнул, почти что брезгливо одёргивая от Костиного воротника сжавший ткань кулак и небрежно вложив телефон обратно ему в руку. Кучаев вскинул на Чалова настолько жалкий и умоляющий взгляд, что у того в груди едва не треснуло пару рёбер. Было на самом деле больнее, где-то глубоко внутри, за рёбрами, и выносить эту боль не было никакого желания. Даня через силу заставил себя отвести прикипевший к лицу парня взгляд и развернуться. Но он успел сделать только шаг. Теперь уже он оказался на месте Кости, который, собственно, нервно вцепившись в его руку, дёрнул его обратно в угол, ближе к себе. Зачем… - Пожалуйста, не рассказывай Феде, не надо говорить, я перестану писать ему, но он не должен знать, что это был я… пожалуйста… - Быстро затараторил Кучаев, всё ещё не отпуская из захвата пальцев его ладонь, и Даня с горечью подумал, что это их самый длинный разговор, и самое длинное прикосновение, и как горько, что виной тому всего лишь не слишком приятные обстоятельства. - Я сделаю всё, что попросишь, только не говори, хорошо? Да? Старший Чалов на мгновение притих, с трудом переключая своё внимание с того насколько близко к нему сейчас объект его обожания, осознавая сказанные напоследок Костей слова, и совсем не весело, даже почти зло ухмыльнулся. А чего ему в принципе терять? Теперь то… - Всё, что попрошу, говоришь? - Надежда в глазах Кости сменилась неприязненным опасением, он резко одёрнул руку, едва не сделав опасливый шаг назад, но слова обратно в рот уже не запихаешь. - Ладно, когда вернёмся из музея, дождись меня во дворе. Даня оставил ошарашенного парня в углу одного из залов “третьяковки”. Он вновь нашёл брата, всё оставшееся время экскурсии больше не пытаясь выследить в толпе лохматый затылок, лишь рассеянно провожая взглядом сливающиеся в одно разноцветное пятно картины, да изредка отмахиваясь от риторических вопросов Феди, почему бы Николь перестала ему писать. Мысли его были далеко, и он и правда всерьёз задумался о том, правильно ли поступил, и о том, что же ему теперь делать со свалившейся на него прелестями шантажа властью.

***

Костя ждал его за воротами, прислонившись к ограде и, что характерно, держал ладони в карманах, а не перед лицом с зажатым в них телефоном, явно не пытаясь испытывать судьбу и на время забив на переписку с Федей. Это не могло не радовать, и Даня помедлил прежде чем подойти, словно бы впервые разглядывая во всех доступных ему подробностях долговязую фигуру этого чем-то зацепившего его за живое парня. Костя был похож на потерянного встрёпанного воробья, и то и дело поднимал руку, чтобы провести ею по волосам, не приглаживая их, а делая только хуже. Он никуда не смотрел, опустив взгляд куда-то в район собственных кроссовок, и старший Чалов едва не задохнулся от внезапно накатившего отвращения к самому себе. Перспектива затащить понравившегося парня на свидание шантажом очков самооценки не прибавляла, а факт того, что этому собственно парню нравился его брат и вовсе добивал, предлагая обзавестись беспросветной депрессией. А главное, что в мыслях своих, и самых смелых фантазиях, одним свиданием он не ограничился, довольно большое количество времени посвятив размышлениям на что Костя в принципе может пойти под угрозой разоблачения. Он выдохнул, усилием воли прогоняя из головы посторонние мысли и заставляя себя сделать первый шаг, придав лицу нарочито издевательское выражение. - Ну что, готов? Кучаев вздрогнул, взглянув на него, и только сильнее нахмурился, принявшись жевать нижнюю губу и неприветливо буркнув в ответ: - К чему? - К расплате за враньё. - Чалов хотел выдержать драматическую паузу, но, глядя на то, как нехорошо бледнеет цвет Костиного лица, быстро добавил. - Да не бойся, просто посидишь со мной в кафе, угощу тебя кофе и поговорим. Ухмыльнувшись со всей доступной ему доброжелательностью, Даня подхватил Костю под руку, потащив его в сторону ближайшей приличной кофейни. Кучаев тут же выдернул руку, засовывая ладонь в карман, но тем не менее покорно и молча пошёл рядом, лишь раз за всё время спросив: - А если я не хочу разговаривать? - Тогда, боюсь, разговаривать тебе придётся с Федей, и не думаю, что он будет в принципе говорить, скорее орать и пытаться тебя придушить… - Чалов пожал плечами, мельком глянув на понуро кивнувшему то ли ему, то ли собственным мыслям парня. Совесть мучала его чуть меньше, нежели десять минут назад, в конце концов он не принуждает Костю ни к чему ужасному, а разговоры… он может и сам говорить, лишь бы слушали, а там глядишь нелюдимый ботаник и вовсе решит, что проводить с ним время оказывается не так уж плохо. Они углубились в парк, сокращая дорогу до неблизкого заведения, продавая расстояние за уверенность, что они не натолкнутся на толпу знакомых лиц. Даня шёл, шурша уже начавшими осыпаться листьями, прислушиваясь к монотонному шарканью шагов рядом, и неожиданно понял, что вот сейчас, в данную минуту, просто имея возможность идти рядом с Костей по тихому осеннему парку, он почти счастлив. Если бы Костя ещё позволил ему снова взять его за руку…

***

Вечер прошёл скомкано, словно игра в одни ворота. Даня раз за разом задавал вопросы обо всём, что могло прийти в голову, желая разговорить и прогоняя прочь чувство, что не так это должно происходить между парочками, забрёдшими в тихую кофейню, чтобы согреть руки о горячую чашку после долгой прогулки. Но и они, честно говоря, не были той самой парочкой, познакомившись, с небольшим допущением, лишь сегодня утром, в музее. Костя же не желал расслабляться, давая односложные ответы, не делая даже попытки превратить похожую на допрос беседу в приятное общение, и с каждой минутой лишь больше хмурился и замыкался в себе. - Чего ты хочешь? - Голос Кости прозвучал слишком неожиданно, вырывая Даню из собственно размышлений о том, как поступить дальше, и он недовольно поморщился от неукрывшегося от него в этом голосе напряжения. - Хочу, чтобы ты наконец-то выпил свой капучино, а то остынет, не зря же я его тебе заказывал… - Махнул он рукой на пузатую кружку перед сидящим напротив него будто нахохлившийся воробей на ветке парнем, и теперь поморщился уже Кучаев. - Я не о том. - Резко оборвал его Костя. - Если бы тебя так уж задела… вся эта ситуация, ты бы сразу всё рассказал Феде, или читал бы мне проповеди о том, как плохо врать и создавать фейков. Но мы сидим здесь, ты задаёшь все эти вопросы ни о чём... а стало быть тебе от меня что-то нужно. - Я ведь уже ответил - хочу просто поговорить. - Даня бездумно бросил взгляд за окно, где на улице уже растекались ранние осенние сумерки и вновь перевёл взгляд на Кучаева, который на этот раз пристально и с подозрением смотрел ему прямо в глаза, не оставляя иного выбора, как наконец-то окончить этот цирк и сдаться, немного, разумеется, приукрасив правду. - Ну хорошо… ты ведь помнишь, что мы учимся вместе? А даже не говорили нормально ни разу. Вот и считай, что я просто хотел узнать тебя получше, что за человек пишет моему брату и не задумал ли он какую-то хрень. - И как, узнал? - Да вот не особо, из тебя всё клещами вытягивать приходится. На недолгие пару мгновений воцарилась тишина, и Костя снова отвёл взгляд, явно в очередной раз испытав смущение. И даже в относительно шумной обстановке заполненной в это время суток наполовину кофейне, Даня, кажется, расслышал, как скрипнули у того от напряжения зубы. - Я скажу один раз, и… надеюсь ты больше не будешь спрашивать. Я втрескался в твоего брата, ясно? - Кучаев говорил тихо, не поднимая головы, и в какой-то момент Чалову показалось, что тот перед ним оправдывается. - Это не прикол никакой, я правда по парням, понимаешь? И… ты можешь как угодно к этому относиться, можешь побить меня даже, только вот именно поэтому мне ничего от него не нужно, и ничего я не добиваюсь, и уж точно не задумал, как ты сказал никакой хрени, я знаю, что ничего хорошего из всей моей затеи не выйдет, но мне правда хотелось с ним хотя бы поговорить, потому что иначе со мной он бы не стал… Тихий голос умолк, и теперь не сразу заговорил уже Даня. Предполагать это одно, а услышать чётко и ясно озвученное вслух уже совсем другое. По правде сказать, он до последнего надеялся, что всё же ошибся и всё это глупая шутка, а Кучаев, как не хотелось в это верить, задумал что-то нехорошее, втираясь Феде в доверие. Стало быть нет, и стало быть, всё и правда слишком серьёзно. Воздуха вокруг стало слишком мало, и Чалову мучительно захотелось покинуть внезапно показавшийся душным зал кофейни, оказаться на свежем воздухе и проветрить потяжелевшую голову. - Я могу идти? - Произнесённый на грани слышимости вопрос Даня два не пропустил мимо ушей, рассеянно кивнув и даже не посмотрев вслед парню, с видимым облегчением сорвавшемуся с места. Всё и правда прошло совсем не так.