Ночь нежна

Утро, даже несмотря на затянувшееся в этом году бабье лето, уже не греющее, но по летнему яркое солнце и отсутствие привычных для этого времени года дождей, показалось Чалову серым, если не сказать мерзким. Этим утром Даня впервые не пошёл на дополнительные курсы по живописи, посещение коих, даже не смотря на всю его любовь к искусству, не носило иной цели кроме как лишние пару часов в день иметь возможность лицезреть Костин затылок. Он не знал, что явилось тому большей причиной - тот факт, что он наконец-то смог поговорить с Кучаевым, или же то, каким именно вышел тот разговор. Да, до милой беседы тому допросу с последующим откровением и поспешным бегством парня, явно не желающего пребывать в его компании дольше необходимого, было как до Китая ползком. И если раньше можно было просто погрызть себя за отсутствие должного упрямства, за то, что предпочитал каждый раз после побега от него Кости принять добровольную сдачу позиций, сейчас горькая правда не позволяла ни хаять ни жалеть себя. Насильно мил не будешь, и был ли в поведении Кучаева повинен шантаж, или то, что Даня был как-никак братом парня, которого тот обманул, пусть и от отчаяния, было ясно как день, что просто разговаривать, пусть не как с Федей, но просто перекинуться парой фраз с ним, Костя не имеет ни малейшего желания. А потому, он немало удивился, когда его, задержавшегося на мгновение в воротах, чтобы поправить на спине рюкзак, едва не сшиб с ног всё тот же встрёпанный воробей, занимающий все его мысли. - Идём! - Только и услышал Даня, когда бесцеремонно вцепившийся в его локоть парень, силой потащил его в парк, петляя между всё более сереющими, теряющими своё золотое укрытие деревьями. Он остановился, лишь когда вокруг них не осталось никого, достаточно удалившись, чтобы гомонящая толпа, покидающее место учёбы, не смогла бы ни услышать, ни увидеть их вместе. Костя замер, отпустив его руку, словно бы не решаясь сразу обернуться и заговорить, и Даня едва не поморщился, заметив, как у того мелко подрагивают сжавшиеся в кулаки ладони. - Ты ему рассказал всё, да? - Чего? - Переспросил Даня, не от того, что был удивлён вопросом, а от того, что и правда, задумавшись о чём-то своём, попросту не расслышал. Кучаев обернулся, посмотрев на него, снова прямо, не отводя взгляда, с какой-то дикой смесью обвинения, отчаяния и… смирения. На его щеках не было больше так часто посещаемых его в кофейне накануне красных пятен, вместо этого щёки заливала восковая бледность. - Ты рассказал ему всё? - На этот раз ещё тише, как-то сдавленно, словно тяжело было дышать, повторил Костя. - Обо мне? О том, что это я ему пишу? - Нет. - Ответил Даня спокойно, и едва сдержался, чтоб не отступить на шаг от раздавшегося в ответ вскрика. - Не ври! - Костя опасливо и резко осмотрелся, словно сам испугавшись громкости своего голоса, но вокруг по прежнему не было ни души, и как-то сник, с нажимом потёр лицо ладонями, продолжив вновь тихо и сбивчиво, будто бы выдавливая из себя постыдные слова. - Не ври, пожалуйста… Я… я написал ему сегодня, что не мог отвечать, дела были, а он сразу спросил меня… нет ли у меня брата Кости, который учится тут. И ты не пришёл сегодня, я подумал… Даня с облегчением выдохнул, усмехнувшись, привлекая к себе полный надежды и непонимания взгляд явно успевшего известись за это утро догадками парня. - Да, прости, не пришёл, было, если честно, стыдно за вчерашнее. Зато я понял, что шантаж, это не моё… - Ответил он честно и без обиняков, тут же поспешив продолжить, чтобы Кучаев ненароком не сошёл с ума от внутренних переживаний. - Успокойся, я и правда ничего не рассказал Феде. Но с братом каюсь - моя оплошность. Мне когда Федя впервые показал эту его… Николь… (Чалов вновь не удержался от улыбки) Я тогда ещё не знал, что это ты и пара тонн фотошопа, просто сказал, что похожа на парня Костю с которым я учусь. Мы оба тогда решили, что ты можешь оказаться её братом, ведь... Он хотел сказать “ведь вы одно лицо”. Хотел, но не успел договорить, вернее ему попросту не дали, потому что метнувшийся к нему одним прыжком Костя буквально повис у него на шее, с облегчением выдохнув. - Господи, спасибо! Спасибо! Это объятие длилось лишь секунду, может быть на долю мгновения дольше, но, когда Кучаев наконец-то отпрянул, неловко, но со счастливой, хоть и немного нервной, улыбкой одёргивая рукава куртки, когда пропало горячее дыхание прямо в ухо, тяжесть рук на его плечах, чего-то ещё, может быть запах, как пишут во всех этих пресловутых любовных романах, Чалову на самом деле показалось, что уже наступила зима. Долгая и бесчеловечно холодная зима. Ему потребовалось ещё некоторое время, чтобы наконец-то прийти в себя и услышать, что Костя продолжает что-то неловко и очень быстро и сбивчиво бормотать. - Извини, что я с криком, я просто подумал… Не надо так, я лучше сам писать перестану, но если он узнает, пойми… Это хорошо если просто подрались и всё забылось, но я не смогу каждый день видеть, как он смотрит на меня, как на… Он запнулся, и Даня неожиданно для себя вновь обрёл дар речи, с удивлением обнаружив, что при словах о Феде нет больше той резкой и обидной злости, как в галерее, есть только жалость к этому влюблённому дурню. Жалость и какое-то странное, почти неестественное желание защитить, сделать так, чтобы из его глупой затеи не вышло, как он сам выразился вчера, какой-нибудь херни, только иного рода. Чтобы ото всей этой ситуации не пострадал сам Костя, чтобы продолжал не нервно трястись или озлобленно сопеть, а улыбаться и радоваться, как вот сейчас, хотя бы и своему выдуманному счастью. - Понимаю, - Он не удержался, вновь приобняв Кучаева за плечи, сделав вид, что просто разворачивает его и направляет в сторону мощёной дорожки, чтобы не стоять больше в грязи посреди кустов, и отчаянно сопротивляясь желаю снова ощутить на своих плечах тяжесть чужих рук, в этот раз, однако, обняв и сам в ответ, крепко прижав к себе. - А ведь Федя наверняка ещё и растреплет всем вокруг о том, что ты сделал, и жизнь твоя превратится в ад. Поэтому согласен, если ваше общение свернёт куда-то не туда, то я найду способ его прекратить. Кучаев шёл рядом молча, вероятно переваривая его слова или раздумывая над собственными, и не пытаясь выбраться из-под Даниной руки, что не могло того не радовать. - Дань, ты… спасибо в общем, и вчера… я наверное испугался просто того, что ты всё узнал. - Ты не спеши благодарить, Коля. - Произнёс Даня строго и прижатый к его боку парень ощутимо, даже через куртку, напрягся. - Я ведь плату попрошу. - Это какую? - Неуверенно озвучил Кучаев, и Даня не удержался от широкой хитрой ухмылки. - Как это какую, посидишь со мной в кафе, я угощу тебя кофе, и поговорим. Как там у тебя, кстати, в остальном с Федей? Интимных фоток не просит?