Ночь нежна

Дождь всё не кончался. Мелкие холодные капли отвесно падали с неба, словно серая краска, драпируя улицы монохромом, сбивая с деревьев последние жёлтые листья и пряча разноцветную мозаику мощёного плиткой двора под стылым графитом луж. Волосы уже совсем намокли, холодный ручеёк то и дело срывался с затылка за шиворот, но Костя не замечал этого, казалось бы, совсем мелкого неудобства. Он стоял у ворот, там, где уже привык ждать каждый день после учёбы Даню, не оглядываясь в поисках того, кого ждал на этот раз, лишь изредка доставая из кармана телефон и, сгорбившись, чтобы дождь не слишком сильно заливал экран, перечитывал последнее посланное им Феде сообщение. Громкое топанье и плеск воды он услышал ещё издалека, поднимая взгляд на скачущего между особо глубоких луж Чалова, натянувшего на голову капюшон. - Блин, дождь! - Остановился он возле Кости, высказав очевидное подтверждение погодного явления, и недовольно посмотрел вверх, на плотные серые, явно не имеющие планов куда-либо деться в ближайшее время, тучи. - А я думал прогуляться… - Он перевёл взгляд на уже совсем промокшего Кучаева, словно увидев его впервые, и резко спохватился. - Ты что тут стоял весь этот час?! Федя нахмурился, всё ещё не отводя от своего нового знакомого взгляда, явно пребывая в каких-то раздумьях, и Костя почти не сомневался, что Чалов пытается решить для себя, всё ли у него, у Кости, в порядке с мозгами. Он поджал губы, едва не чертыхнувшись. Сейчас, выбор спрятаться под крышей и дождаться Федю там казался единственно логичным и верным, вот только пять минут назад Кучаев не мог думать ни о логике, ни о правильности того, что он делает. Не думал вовсе, раз за разом прокручивая в голове присланное Федей сообщение, зацикливаясь на тех буквально травящих и удушающих его словах, мыслями пребывая где-то в том моменте, когда его ожидание подойдёт к концу, и человек, который он думал никогда о нём такого не скажет, который не должен был такого говорить, просто засмеётся, заверив, что Кучаеву всего лишь показалось. - О, знаю! Идём! - Внезапно прервав размышления вдруг оживился Федя, и схватив Костю за руку, дёрнул его в сторону, уводя вбок почти уже опустевшего здания. Чалов не шёл, за ним пришлось бежать, не всегда понимая, куда правильней будет поставить ногу и частенько угождая в глубокую лужу, расплёскивая вместе со стылой водой маленькие золотые ромбики берёзовых листьев, похожих на стайки аквариумных рыбёшек, поскальзываясь на грязи и осклизлой, слипшейся вместе жёсткой охре с крон красных дубов. До широких дверей подтрибунка им пришлось, сокращая дорогу, пересечь изумрудно-зелёное футбольное поле, чавкающее под ногами словно неглубокое болото и молчаливо и с осуждением проводившее их погасшим табло. Горло уже понемногу саднило, болью встречая рвущийся на вдохе в лёгкие холодный воздух. Остывший уже совсем по осеннему ветер неприятно облизывал мокрую шею, пробивал насквозь вымокшую толстовку, добираясь до распаренной спины, и лишь замёрзшие за время ожидания под дождём пальцы горели в стискивающей их обжигающей ладони. Федя ворвался внутрь, потащив за собой и Костю, в два широких шага затормозил о шершавый кафель и, отпустив его руку, шумно выдохнул, пару раз искренне и счастливо усмехнувшись. Костя его радости не разделял. Он остановился, согнувшись едва не пополам, упершись ладонями в коленки и пытаясь восстановить сбитое дыхание. - А ты неплохо держался, не хочешь в команду? - Мне вообще можно здесь находиться? - Проигнорировав его вопрос осведомился Кучаев и, кашлянув, прочищая горло, наконец-то выпрямился, всматриваясь в нутро длинного тёмного коридора. - Ну ты же здесь. - Вновь усмехнулся Федя и, не дожидаясь Кости пошёл вперёд, открывая невидимую в темноте дверь и щёлкая выключателем. За дверью оказалась всего лишь раздевалка - скамейки по периметру небольшого квадрата без одной стороны, стол в центре и так же расположенные в виде буквы “П” личные шкафчики за скамейками. Пока Костя неловко мялся на пороге, разглядывая незнакомую территорию, Федя метнулся в соседнее помещение, вернувшись оттуда со стопкой снежно-белых полотенец. Водрузив оную на стол, он расправил одно из них и, не спросив, накинул его Косте на голову. - С-спасибо… - Тихо и слегка смущённо пробормотал Кучаев, принявшись вытирать капающие с волос капли подрагивающими от холода руками. - Если сильно промок - у меня тут кофта от спортивок осталась. Не то, чтобы я её не надевал ни разу, но она чистая, а главное сухая. Костя не ответил, когда Чалов, не ожидая его согласия в принципе, отпер один из шкафчиков с приклеенной поверх матового дерева девяткой, и вытянул из неё тренировочную толстовку в символических цветах команды. Он всё ещё не мог понять, в какой миг земля перевернулась и он оказался один на один с Федей в безлюдной раздевалке его команды, в месте, которое раньше посещал лишь в фантазиях, представляя себе общую мужскую душевую и самого Чалова в ней. Когда его прикосновения к нему стали вещью такой обыденной, а не только лишь далёкими несбыточными мечтами, а теперь ещё и его кофта… - Давай, раздевайся. Если футболка тоже мокрая, и её сними. Кучаев замер, зло прогоняя из головы двусмысленность вырванной из контекста фразы, сказанной не как просьба, а скорее, как не терпящий возражений указ к действию, и нервно рванул молнию на своей толстовке, из последних сил душа разыгравшееся воображение, рисующее, как он, ухватившись пальцами за край футболки, тянет её вверх, обнажая грудь и плечи, теряет за тонкой тканью на мгновение из вида Федю и, выпутавшись наконец-то из одежды, натыкается на потемневший голодный взгляд. Как Чалов срывается с места, грубо вжимая его в деревянную дверцу шкафчика, скользит обжигающей ладонь по насквозь мокрой, прилипшей к бедру джинсе и шепчет в самые губы, что он давно всё знал, что ему нужен был лишь повод остаться наедине и избавить его от одежды... Мир моргнул, возвращая Чалова обратно к столу, о который тот опёрся задом, и Костя, с благодарностью кивнув, забрал у него из рук кофту, натянув мягкий, но плотный плюш на оголённые плечи, мгновенно ощутив впитавшийся в ткань запах Фединого дезодоранта, и неосознанно погладив сквозь ткань собственные руки. Телу сразу стало теплее, а вот душа рвалась прочь отсюда, вновь под проливной дождь, куда угодно, только подальше от Феди, которого и видеть то просто подле себя сил не оставалось. - Хах, представь, твоя сестра попросила меня быть с тобой поласковее. - Усмехнулся Чалов, и Косте всё же пришлось поднять взгляд от туго охвативших его запястья манжетов, дабы понять, что не нашедший в его коротком стриптизе ничего требующего внимания футболист уткнулся в свой телефон и в данный момент быстро набирал какой-то текст на сенсорной клавиатуре. Кучаев в который раз поблагодарил собственную паранойю за то, что первым делом отключил оповещение в приложении. Было бы неловко сейчас услышать сигнал о входящем, и если бы от первого можно было бы ещё отбрехаться, то от второго или третьего… да и зачем ему лишние подозрения. Жаль только прочесть то, что написал Федя он сможет только когда окажется от него подальше. - Представляю… - Хмуро отозвался Костя, спрятав собственную мокрую одежду в рюкзак, и Чалов наконец-то отлип от телефона, вновь расплывшись в улыбке. - Не удивился? Значит она тебе обо мне рассказала. - Костя лишь на миг успел задуматься о том, как он только что чуть не спалился, мысленно обозвав себя имбецилом и решив, что отныне нужно три раза подумать, прежде, чем один раз ляпнуть, когда Федя уже вновь заговорил, отвлекая его и заставляя сосредоточиться на реальности. - Я собственно о ней и хотел поговорить. Ты не подумай, что я ей не доверяю, но сам понимаешь, главный форвард команды и всё такое, меня уже клеили девчонки и… как бы так сказать - не всегда всё хорошо заканчивалось. На последнюю фразу Кучаев вопросительно приподнял бровь, но Чалов только отмахнулся, доверительно пересев со стола к нему на скамейку, чем вызвал новый нехороший спазм у Кости в горле, и продолжил. - Она просто, понимаешь… классная, и я хотел бы узнать, она и правда такая классная? Костя мгновение промедлил с ответом, пытаясь осознать не только сказанное, но и то, что от этих слов он почувствовал: вновь ту щенячью радость от того, что Федя назвал его классным, ведь это он писал ему всё от первого до последнего слова, или же уже знакомую обиду и злость, потому что она уже давно не была им, потому что Николь существовала отдельно, это она была классной девчонкой, а он был лишь дурнем, не способным догадаться спрятаться от дождя под козырьком крыши. - В смысле “и правда классная”? - Ну… допустим мы часто говорим с ней о футболе. Согласись, для девчонки это странное увлечение. Она и правда его любит? Или просто гуглит, чтобы показаться мне интересной? Сдержаться и не фыркнуть не получилось. - И часто ради тебя кто-то так изгаляется? - Конечно, я же звезда. - Улыбка Чалова теперь буквально слепила, и Костя так и не смог понять, серьёзен тот или издевается. - Ты вот например. - Я?! - Конечно. - Ничуть не смутившись возмущением Кости, продолжил Федя. - Я впервые тебя увидел, случайно, но двинул плечом, и сказал ждать меня, потому что мне вздумалось поговорить. А ты, вместо того, чтоб покрутить у виска и пойти домой, простоял… не знаю сколько ты там стоял, это было глупо… в общем весь промок, лишь бы меня дождаться и узнать, что же изречёт снизошедшая до тебя знаменитость. Скажешь, я не прав? На щеках Кости заалели уже знакомые красные пятна. Он стиснул зубы, чтобы не ответить сразу, не подумав, не ответить правду. Ведь Федя был прав лишь на половину. Да, он остался ради него, но не из-за того, что тот был местной звездой, а ради него самого. Будь на его месте другой известный парень итог был бы таким, каким предположил сам Чалов - Костя просто напросто бы забил на чью-то там хотелку. И от того, что он не мог сказать правду было обиднее вдвойне. Теперь, даже в своих глазах он выглядел недалёким идиотом, и, возможно, это не была такая уж неправда, учитывая количество ошибок, которые он совершил за последние дни, он точно разучился рассуждать здраво. Дышать было тяжело, и, впервые кажется, с того момента, как вышел из детского возраста, Костя ощутил себя таким потерявшимся, что с трудом проглотил вставший поперёк горла ком, не позволяя показаться слезам. Он поднялся со скамейки, закинув на плечо лямку рюкзака, и медленно шагнул вперёд. - Эй, ты куда?! - Федя подскочил сразу за ним, однако не попытавшись вцепиться ему в плечо, остановить или дёрнуть назад. - Я же тебя о Николь хотел спросить… - Вот у неё и спросишь. - Даже не пытаясь скрыть злость и обиду процедил Костя сквозь зубы. Он шёл быстро, не заметив, как преодолел тёмную кишку коридора и выбрался на сумрачную и сырую, продрогшую улицу, не отметив про себя, что дождь стих, хоть и не до конца, шурша редкими каплями по газону и рядам фанатских трибун, не помня, как добрался до ворот, где и повстречался сегодня с Федей, потерявшись в собственных чувствах, между радостью, от того, что тот за ним не последовал, и едва не завыв, словно раненый зверь, как-то вдруг внезапно поняв, что тот этого не сделал. Он во дворе был один. Сердце сжало тисками, заставив непроизвольно схватиться рукой за грудь и открыть рот, глубоко задышав, словно и правда переживший сердечный приступ бедолага. Сказка дала трещину, вымораживая внутренности и не давая ни единой лазейки к сомнениям, выдавливая в уголках глаз маленькие но невероятно жгучие капли. Костя и Николь это не один и тот же человек, а, стало быть, и отношение к ним тоже разное. У них могут быть одни на двоих мысли, увлечения, слова, но Николь девушка, и девушка симпатичная по всем параметрам, и ей ничего не нужно делать, чтобы оставаться желанной. А вот что бы ни делал Костя, как бы ни изголялся, её Федя будет на руках носить, а об него, даже не задумавшись, вытрет ноги. Дыхание успокоилось, хоть и не сразу, и на место водоворота обжигающих эмоций пришла ожидаемая пустота. Костю снова затрясло, только уже не от холода, а от того, что эта пустота охренеть как пугала, и было просто нельзя от неё отмахнуться, сбежать, нельзя было отвлечься на что-то или просто пожалеть себя в подушку. Чтобы с этим справиться нужен был кто-то, кто-то живой. Какими-то медленными, будто бы сонными движениями Кучаев сунул руку в карман джинс, доставая оттуда телефон и, смахнув с экрана не читая несколько сообщений от Феди, открыл обычное окно смс-диалога, негнущимися пальцами, пока не передумал, набивая короткий текст. “Дань, ты мне нужен.”