Ночь нежна

Косте почти не удалось поспать этой ночью. Версия, озвученная Даней, была слишком логичной, слишком похожей на правду (на желанную правду), и никак не желала покинуть голову, раз за разом возникая перед внутренним взором и требуя собственного осмысления. Итак, что он имел? Primo (*во-первых) — Федя, который не станет говорить с ним из соображений попрания собственной гордости. Опять же, если Данина теория верная, но допустим… Secondo (*во-вторых) — он сам, который, разумеется, тоже первого шага не сделает, ибо получит в ответ вагон и маленькую тележку предъяв по поводу его одержимости футбольными звёздами. И в итоге имел он… двух идиотов, которые стоят в шаге друг от друга и молча пыхтят, не в силах каждый преодолеть глупые условности их несовершенного общества. Нет, тут нужно было как-то схитрить. Придумать, как ему подойти к Чалову, но так, чтобы тот понял — это не прихоть, а вынужденная мера в почти безвыходной ситуации. Главный вопрос: зачем ему может понадобиться подойти к Феде? Николь попросила передать любовное послание? Бред какой…из Рязани в любом случае почтой, так почему не сразу в руки? С поручением лектора тоже вряд ли выйдет — по учёбе они никак не пересекаются. Даня? Определённо нет, в очередной раз воспользоваться патологически отзывчивым парнем он не посмеет. Костя медленно выдохнул, потерев лицо ладонями и, перевернувшись на другой бок, буквально уткнулся носом в обретшую свой новый дом на его кровати Федину кофту. Обоняния коснулся едва ощутимый запах знакомого дезодоранта, и под ключицей тут же нудно заныло. Ну конечно! Найденное решение локомотивом врезалось в голову, прогоняя остатки сна, и Кучаев притянул к себе мягкий плюш, зарываясь в него лицом. Плохо, что он затянул с возвратом вещи, но одну неделю оправдать ещё можно, да и, верни он её сразу, его маленький и трескающийся по всем швам план, как обратить на себя внимание младшего Чалова был бы сейчас невозможен. Ещё какое-то время Костя потратил на сочинение убедительной легенды и попытку предугадать Федину реакцию, чтобы подготовиться к его вопросам заранее, уснув только к утру, да и то в скором времени разбуженный будильником на учёбу. __________ Федю он заметил во дворе, как обычно в окружении своих сокомандников. Повстречать Чалова одного было, кажется, физически невозможно, по крайней мере на памяти Кости такое произошло всего раз — когда тот тащил его за руку сквозь дождь в подтрибунное помещение. Он опять улыбался и словно светился, в этот раз стоя смирно и не размахивая руками, а слушая кого-то из своих друзей, и это чёртово сияние выжигало все здравые мысли из головы Кости. Некоторое время он просто стоял, пользуясь тем, что собравшаяся во дворе галдящая толпа служит неплохой маскировкой, глядя на Федю, даже любуясь, словно бы в последний раз, пытаясь запомнить самые мелкие черты лица, завивающуюся кудряшками чёлку и глубокие ямочки на щеках. Кучаев сжал ладонь на перекинутой через одно плечо лямке рюкзака. Если Даня всё же ошибся, то этот раз может стать и правда последним. Действовал он быстро, пока не успел передумать или просто осознать возможные последствия. Просто подошёл к стайке футболистов и, не дожидаясь, когда Федя первым заметит его. Осознав, что большинство из его сокомандников отвлеклось на вторжение к ним незнакомого парня, твёрдо бросил в толпу: — Чалов, надо поговорить, отойдём? Улыбка пропала с лица Феди. Всё внимание футболистов окончательно перекочевало на влезшего к ним без спроса чужака, и кто-то тут же риторически поинтересовался не нужно ли Костю ещё и поцеловать в задницу. — Эй, всё в порядке. — Тут же осадил друга Федя и кивнул Кучаеву, отходя с ним в сторонку. Костя чувствовал себя глупо. Идея с кофтой уже не казалась такой удачной, и при мысли, что совсем скоро Чалов просто высмеет его за неё при всей своей компашке, заставило стыдливо загореться щёки, и разозлиться на глупую реакцию организма, что, впрочем, заставило лицо только сильнее покраснеть. — Я пришёл вернуть тебе кофту. — Скороговоркой выпалил Кучаев, чересчур резко расстегнув на рюкзаке молнию и вытащив из неё прозрачный шуршащий пакет с толстовкой. Ему хотелось побыстрее от неё избавиться, словно это она была причиной всех его проблем, и того, что он стоит сейчас перед Федей, не смея поднять глаз, испытывая величайшее чувство неловкости и при этом до гадкой жгучей волны в горле понимая, что стоит ему уйти и он всё на свете продаст, чтобы вновь оказаться с Чаловым рядом. Или хотя бы вернуть эту дурацкую кофту себе… — Что-то ты долго её нёс. Костя зло усмехнулся, ну конечно, отключить в себе защитного говнюка — это было бы для него слишком щедрым подарком. Где же скрывается тот милый и ласковый Федя, который общается с Николь и о котором рассказывает ему Даня? Ау? Злость и обида вновь обжигающе рыкнули где-то в грудине. Сколько уже можно, словно слепой котёнок пытаться напиться молока и раз за разом обжигаться о налитый в блюдце кипяток. — В грязное бельё кинул и забыл, вчера нашёл и решил отдать. Уж извини, что не постирал. — А я уже подумал, что ты её кому-то продал, ну или себе, как сувенир оставил… — Мне. Твоего. Ничего. Не нужно. — Костя с такой силой всучил Феде кофту, что тот даже отшатнулся назад. Всё, хватит, достало. Закинув на плечо всё ещё расстёгнутый рюкзак, Кучаев развернулся, быстро зашагав прочь, обратно к парку, понимая, что низачто не сможет сегодня думать об учёбе. Это был его последний шанс и последняя идея, как привлечь внимание Феди, заговорить с ним, и, если не сработает, если не получится пробиться глубже, за циничную защиту, не выйдет хоть чем-то заинтересовать, выбившись из однообразной толпы окружения… -…да стой ты! Кучай! На плечо очень знакомо и с хлопком опустилась чужая ладонь, останавливая Костю и заставляя умолкнуть забивший уши шорох сухих листьев под ногами. Кучаев наконец-то услышал далёкие гудки вечной пробки проспекта, чужие голоса и тяжёлое дыхание, прервавшееся парой тихих некультурных высказываний, догнавшего его Чалова. Он обернулся. Федя стоял, упершись ладонями в колени, совсем, как он, когда пробежал самый мокрый марафон в своей жизни. — Тебе… точно надо попробоваться… в команду. — С паузами выдал футболист, наконец-то придержав дыхание и медленно выдохнул, восстанавливая сбившийся ритм сердца. — Едва за тобой угнался. — А что бежал? Вспомнил, что забыл мне дать автограф? Федя смерил хмурого и нахохлившегося парня серьёзным взглядом. Непривычным, совсем без улыбки, заставившим Костю внутренне напрячься, ожидая какого-то очередного подвоха. Он не мог припомнить, когда бы видел Чалова вот такого — не сияющего… Настоящего? — На самом деле извиниться хотел. Нет, вот такого Кучаев точно не ожидал. Подобное никак не вписывалось в его картину мира, и, видимо, нечто такое изобразилось на его лице, что Чалов поспешил пояснить. — Ну, за то, что наговорил тогда в раздевалке, да и сейчас, если честно, вёл себя, как болван. — Ещё слабо сказано… — Всё ещё пребывая в шоке осторожно прокомментировал Костя, словно пробуя, как неокрепший лёд, новую реальность на собственную дозволенность — не треснет ли. — И, кстати за кофту спасибо, она всё же от формы. Хорошо, что было не холодно, тренер раздетым бы на поле не пустил. — Федя ухмыльнулся, почесав собственный затылок, а Костя всё ещё стоял и смотрел на него, словно увидел какое-то небывалое чудо. Оно и правда было почти чудом — просто стоять рядом с Федей, разговаривать с ним, смотреть на него, и при этом не чувствовать, как холодный голос забивает в тебя гвозди. Теперь и он увидел того самого, настоящего Федю… и придётся Николь потесниться. — Где-то совсем близко раздался звонок, и оба парня синхронно подпрыгнули. — Да чтоб тебя! — Выругался Чалов и, ещё до того, как понял, что творит, схватил Костю за руку, рванув обратно во двор. Дыхание у Кучаева сбилось сразу. Нет, не из-за бега, из-за того самого чувства — холодно, ветер бьёт по лицу и забивается в рот, не позволяя нормально вдохнуть, и только горячая ладонь сжимает его руку, обжигая, и мелкими каплями отправляя жар выше по руке, через локоть, к готовому разорваться сердцу. Федя словно опомнился, затормозил, отпуская Костину руку и, бросая взгляды куда-то в сторону, туда, где за редким частоколом голых деревьев виднелось футбольное поле. Вновь посмотрев на Кучаева он зачастил: — Слушай, давай дубль два, я правда хочу с тобой поговорить, после учёбы только. — В этот раз мне лучше сразу домой свалить? — С сарказмом заметил Кучаев, уже немного отойдя от шокового состояния и позволив себе усмешку. — Нет, дождись меня. — Строго оборвал его Феди и тут же добавил, смягчая тон. — Пожалуйста. Только если дождь пойдёт — спрячься, не стой столбом. Федя засмеялся. Последнюю фразу он произнёс уже убегая в сторону подтрибунка, а Костя всё продолжал стоять, будто забыв о влиянии прогулов на его учёбу, готовый простоять во дворе весь день, снова дожидаясь Федю. Телефон едва ощутимо провибрировал в кармане. Кучаев быстро достал смартфон из кармана, ожидая очередное сообщение от Феди, мол встретил твоего брата, всё же извинился, он славный малый… «Привет! Приходи сегодня в гости, обещаю, что больше никакого алкоголя. :) Покажу кое-что интересное и вообще уже соскучился.» Палец неуверенно смахнул сообщение в сторону, временно оставляя смску без ответа. Не до неё сейчас. Прости, Дань, не сегодня. __________ В этот раз погода побаловала если не солнцем, то, хотя бы, отсутствием дождя. Низкие серые тучи полностью скрыли небо, но погода тяготела больше к холоду, нежели к сырости — приближающийся ноябрь уже вовсю дышал заморозками. Костя всё же соизволил приобщиться в этот день к некоторым аспектам учебного процесса — остаться и ждать Федю во дворе на весь день было глупостью, — но сосредоточиться на чём-то помимо мыслей о Чалове так и не вышло. Кучаев вновь достал телефон, сознавая, что потратив почти всю ночь на изобретение своего глупейшего, и только чудом сработавшего плана, совсем забыл о существовании Николь. Чтоб эта девчонка вообще исчезла — Федя вот о ней, разумеется, не забыл, и диалоговое окно содержало несколько утренних непрочитанных сообщений от футболиста. Костя пробежался по ним взглядом — обычная ни к чему не обязывающая болтовня, пожелание доброго утра и… предложение сходить на матч Лиги Чемпионов в ноябре. Кучаев чуть не взвыл, всё же привлекая к себе некоторое внимание тем, что стукнулся лбом о парту. Он уже месяц охотился за билетами на этот матч и сходить на него с Федей было бы пределом мечтаний. Да он даже готов на сутки влезть в тело ненавистной блондинки с аватарки приложения, лишь бы иметь этот шанс, но увы — ни ей, ни ему подобное не грозило. Выдохнув и слегка успокоившись, смиряясь со своей судьбой, Костя всё же ответил на сообщения, скрепя сердцем отказавшись от посещения матча. Чалов, как это частенько случалось, ответил тут же, явно немало раздосадованный и вновь завел песнь о том, как ему хочется наконец-то поскорее встретиться, подержаться за руки, поцеловать хотя бы в щёку, коснуться волос… «Встретиться ему с ней хочется, а со мной ему встретиться не хочется?» — возмутился про себя Кучаев (его то волосы он мог хоть обтрогаться!) и, сумев даже избежать внутреннего приступа отчаяния за то, что половыми признаками не вышел, ответил какую-то банальность, что ему тоже жаль, но пока не выходит. Внезапно накатившее любопытство заставило позабыть о возмущении, и Костя быстро, пока ещё не успел передумать и струсить, приписал в конце сообщения: «Лучше расскажи, какие у тебя сегодня планы?» По спине прокатилась обжигающе ледяная волна. Это было немного нечестно — притворяясь другим человеком пытаться выпытать у парня, что он о тебе думает, да и в памяти ещё было живо то, что Федя писал о нём в предыдущий раз… Костя с замиранием сердца ожидал ответа, вновь, как и ночью пытаясь просчитать свой следующий шаг, и почти готовый к тому, что Чалов выдаст в очередной раз что-то очень обидное. Нет, даже ждал этого, надеясь, что хоть что-то сейчас сможет остудить и унять бурлящую в крови эйфорию, потому как уже знал, что чем больше ты ожидаешь, тем больнее потом оказывается не получить желаемое. Но реальность вновь пошла иным путём, не позволив ему использовать выдуманные заранее заготовки. И если утром он просто напросто позабыл всё, по настоящему разозлившись на заносчивую копию парня, в которого он втрескался, то сейчас… «Собирался в гости к брату, у него небольшие проблемы, просил помочь. Это срочно, поэтому поеду сразу после учёбы и поговорить нормально не выйдет. Ещё один вечер без тебя, я так скоро зачахну. А что моя принцесса делать собирается?» Костя дважды перечитал сообщение. Даже «принцесса» так не резала глаз, как смысл написанного. Неужели Федя уже забыл о том, что они должны были встретиться после учёбы? Или он не планировал, что их хм. разговор продлится долго? Или проблемы у Дани и впрямь серьёзные, и это важнее какого-то малознакомого парня? Почему тогда Даня ему о них не написал? Или утреннее предложение это подразумевало? От зашкаливающего количества вопросов даже голова разболелась. Быстро отписавшись о том, что мол пойдёт гулять с подружками, Костя сослался на занятость и сунул телефон в карман, пытаясь сосредоточиться на хмурой серости за окном и игнорировать вибрирующий карман — Федя всегда оставлял последнее слово за собой. Лектор усыпляюще гудел у доски, тоном почти не выделяясь на фоне завывающего где-то в вентиляции сквозняка, и это подействовало успокаивающе, позволяя хоть немного привести мысли в порядок. Писать сейчас Дане и узнавать о том, что у того случилось будет глупо — можно спалиться, если тот расскажет о его экстрасенсорном благородстве брату, а Федя припомнит, что никому, кроме Николь об этом не рассказывал. Остаётся надеяться, что младшему Чалову хватит порядочности не сбежать сразу, а всё же встретиться с ним, объяснив, что их разговор откладывается, и, может быть упомянет при этом Даню и его проблемы. Они как-никак всё же знают друг друга, вместе учатся… О том, знает ли Федя, что он общается с его братом куда теснее, Костя не имел ни малейшего понятия. Да и не мог сейчас рассуждать об этом всерьёз — сорвавшиеся планы сильно подпортили настроение, ещё раз напомнив о том, что его ожидания это только его личные проблемы. Сегодня не было дополнительных курсов, а потому Костя закончил в то же время, что и большинство учащихся, и во двор его вынесло вместе с общей гомонящей толпой, стремящейся как можно быстрее оказаться подальше от места, где весь пол был засыпан крошками того самого гранита, который грызло тут не одно поколение. Он даже не успел ничего сообразить, как кто-то, вцепившись ему в руку повыше локтя, выдернул его из общего потока. — А я думал ты в отместку заставишь меня тут окочуриться. — Усмехнулся Федя, когда Кучаеву наконец-то удалось восстановить равновесие и посмотреть, кому это он так сильно понадобился. — Я не злопамятный. — За что тебе спасибо огромное! — Чалов театрально приложил руку к груди и рассмеялся, чем внёс в голову Кости ещё больше сумятицы. Он вовсе не выглядел взволнованно или расстроенно, совсем не походя на того человека, у брата которого случились какие-то там срочные проблемы. Даже больше, вместо того, чтобы по-быстрому объясниться и уйти, Федя и вовсе кивнул через опустевший двор на ворота и, подтолкнув его локтем в бок, двинулся к выходу, явно приглашая Кучаева следовать за собой в парк. — Вовремя ты кофту вернуть решил, сегодня околеть можно. — Пробормотал прервав бесконечное шуршание листьев Федя, повыше натягивая выглядывающий из-под ветровки мягкий плюшевый ворот толстовки. Костя даже вздрогнул от звука его голоса, слишком погрузившись в собственные мысли. Попытки нанизать всё происходящее на общую нить логики проваливались в самом начале и единственным более-менее здравым объяснением происходящего было то, что Федя просто наглым образом соврал Николь о Дане, чтобы не говорить, что идет гулять с ним. А не сказал он в свою очередь потому, что боялся — Николь, вспомнив о его обещании извиниться, начнёт расспросы. Но ведь Федя извинился, так в чём же дело? Не хочет, чтобы она думала, что имеет над ним такую власть? Голову вновь прострелило болью, а потому Кучаев был очень даже рад, что Чалов первым нарушил молчание, отвлекая его от разрастающейся в голове теории заговора. — А ты гулять собрался? — Свежий воздух полезен, да и теперь думать надо, куда пойти посидеть, пока мы тут кони не двинули… Заметив, как едва не жующего собственный воротник футболист вздрогнул, Костя не сдержал улыбки — по какой бы причине Федя ни скрыл их невинную прогулку, а заканчивать её прежде времени было не в его планах, даже не смотря на пробирающий до костей промозглый холод. И отличная во всех смыслах идея сама пришла ему в голову. — Тут недалеко кофейня есть. Там вкусно, не дорого и обычно не очень много народа. Не сказать, что позвать Федю в место, которое по праву могло называться «его с Даней местом» было ошибкой — Косте правда нравилась эта кофейня, тут всегда вкусно пахло, приветливые девушки-официантки не забывали улыбаться, а людей и правда оказалось не очень много, позволив им занять пару удобных кресел с маленьким столиком у самого окошка, — но, стоило младшему Чалову оказаться напротив него, как восприятие совсем немного размылось, атаковав сильнейшим дежа-вю. Костя застыл, с неприличным любопытством уставившись на Федю, словно видел того впервые. Тот, быстро пролистав короткое меню и добравшись до заветных горячих напитков, принялся водить по листу пальцем, вчитываясь в названия. «Совсем, как Даня» — пронеслось у Кучаева в голове, и он силой заставил себя отвести взгляд, пока его не спалили. Нет, Федя был совсем не похож на Даню, как ни странно, даже как брат. Разве что дезодорант у них одинаковый, да жесты… — Молодой человек, а вы уже готовы сделать заказ? Костя дёрнулся, поняв, что рядом с их столиком стоит одна из официанток. Федя уже отложил меня в сторону, вероятно что-то заказав. Как же он мог так погрузиться в собственные мысли, что всё прослушал… Хорошо хоть не в первый раз тут, а заказывал он всегда одно и то же… — Да, большой капучино и шоколадный чизкейк. Всё. да… спасибо. Быстро захлопнув собственное меню, на которое он даже не взглянул, Кучаев вручил его девушке, улыбнувшись как можно дружелюбнее и стараясь не подать вида, что для того, чтобы заметить направленный на него скептический взгляд Чалова даже боковое зрение не нужно — кожей ощущал. — Ты какой-то потерянный что ли… — Задумчиво произнёс Федя. — На учёбе что-то случилось? — Да нет, задумался просто. — Костя неосознанно вынул из общей кучки упакованную в маленький пакетик зубочистку и принялся вертеть её в пальцах. — Всё никак не пойму зачем ты со мной поговорить хотел. — Я же вроде уже озвучил. Хотел узнать о Николь. Кучаев едва удержал себя от того, чтобы скривиться. Опять эта девчонка, и как он мог забыть. — И о чём же ты хотел узнать? — Ну вот к примеру, она сказала, что её любимый футболист это Месси, правда? Костя на мгновение словил шок. Они, конечно, не раз обсуждали аргентинского нападающего, но чтобы он говорил о подобном? Либо он был в бреду, либо путал что-то Федя. — Вообще-то Иньеста. Ну, до того, как ушёл. Чалов расплылся в улыбке. — Проверку прошли, оба. Ступор прошёл не сразу. Так он просто проверял его! Костя с трудом удержал в себе возмущение, но, стоило тому поутихнуть и он принял тот факт, что это было самым логичным решением со стороны Феди. Если бы он согласился, желая поддержать сестру, то стал бы абсолютно бесполезен, как источник знаний о ней. Но сейчас у Чалова в предвкушении блестели глаза. Остаток вечера Костя чувствовал себя, как на допросе, отвечая на всевозможные вопросы, начиная от того «какие цветы она любит», до наболевшего «когда она вернётся из Рязани». На большинство из них хотелось просто ответить «Да откуда я знаю?», но вид буквально смотрящего ему в рот Феди так близко плавил ему мозги, и Кучаев отвечал уже не задумываясь о том, что говорит, выдавая за пристрастия Николь свои собственные. Это он с детства смотрел матчи Барселоны, не спуская глаз с Иньесты, это ему нравились розы, и это он… это ведь был всё он. Время пролетело быстро, Костя не заметил, как кроме них в кафе никого не осталось. Он закончил рассказывать какую-то историю из своего детства, заменив одну из знакомых девчонок в ней на свою якобы существующую сестру, и замолчал, не в силах отвести взгляд от Фединого профиля. Тот смотрел в окно, откинувшись на спинку своего диванчика. Он бы всё отдал за то, чтобы хоть раз обнять его. Кучаев даже сжал и разжал ладонь под столом, пытаясь вновь возродить то ощущение, когда Федя держал его за руку — жар чужого тела… Чалов повернул голову, посмотрев прямо на него, и Костя почувствовал, как лицо пытается залить краска, словно бы он тут чем-то непотребным занимался. Пытаясь выйти из дурацкой ситуации, он шумно выдохнул и потёр ладонями собственные щёки. — Слушай, мы сидим тут уже долго, завтра опять на учёбу, надо домашку ещё успеть… — Последний вопрос, ладно? Тебе же Николь говорила обо мне. Что она сказала? Костя затянул паузу, застигнутый подобным вопросом врасплох. Ну не мог же он всё на свете продумать! И Федя расценил его молчание по своему. -Я не скажу ей, что ты проболтался. — Она… просто сказала, что решилась написать. Долго боялась, вдруг ты окажешься не таким, каким себе представляла, но ты и правда оказался идеальным. Что ты красивый, нравишься ей. Она ведь ходила на футбол, видела тебя на поле. Ей нравится, как ты играешь, как двигаешься на поле, как искренне радуешься, когда всё получается, и даже когда ты злишься, эти неподдельные эмоции цепляют чем-то. — Кучаев осёкся, поняв, что всё ещё сидит, глядя Феде прямо в глаза и буквально признаётся ему в любви. Он резко подскочил на ноги, сунув руку в карман и вытащив телефон. — Всё, время! Меня уже ищут! Бросив на стол несколько соток, которые с лихвой должны были покрыть его заказ, Костя схватил рюкзак и куртку, и ломанулся к двери, даже не думая задержаться, чтобы надеть их на себя. Он просто хотел сбежать как можно скорее, сделав это аналогом действия «провалиться со стыда под землю». Уже почти у самой двери его нагнал окрик Феди: — Кость! Ты классный! Давай ещё как-нибудь посидим? Кажется он не ответил. Костя быстро удалялся от кофейни, не разбирая дороги углубляясь куда-то вглубь парка, совсем не в ту сторону, где находилась его общага. Идиот! Идиот, идиот! Он же только что чуть в открытую не спалился! Ему оставалось только сказать «я тебя люблю!», чтобы разрушить всё, что успел собрать на руинах собственноручно же устроенного хаоса. Нога зацепилась за какой-то корень, и Кучаев едва не полетел на землю, в последний момент извернувшись и вместо этого врезавшись в дерево. Он стоял, прислонившись к холодной коре лбом, пытаясь отдышаться и признать правду — быть рядом с Федей ему было физически противопоказано. Нет, не так, об этом он уже давно знал. Тогда что? Правда заключалась в том, что за вечер Федя не захотел узнать ничего о Косте. Ни одного грёбанного вопроса. Шмыгнув носом, Кучаев наконец-то отлип от дерева, вновь взяв телефон в руку и сняв блокировку. Сообщений ни от Дани, ни от Феди не было. Зато было одно от него. «Дань, ещё не поздно приехать?» «Уже ставлю чайник!» «Если что, это было согласие) уже жду»