Родственные души

— Вот это да! Нехило мы их обобрали! — удивлённо разглядывает добычу одна из разбойниц. — Да чего тут только нет! Капитан, к нам в трюм всё не влезет! — Я прекрасно это знаю, Хагуми, — невозмутимо ответила девушка с фиолетовыми волосами, словно всё так и задумывалось, на что первая ещё больше недоумевает. — Но… Что же нам тогда делать с этим?.. Оставить то, что не вместится, здесь?.. Каору без особого энтузиазма вновь осматривает блестящие драгоценности, после чего наконец отвечает: — А кто сказал, что мы должны оставить их? Перед ними лежат целые горсти золотых монет, доверху набитые украшениями сундуки, но даже это не вызывает у капитана улыбки, в отличии от других пиратов: те сразу же принялись обыскивать весь корабль, радуясь каждой ценной находке. Теперь Хагуми и вовсе запуталась. Иногда их капитан словно загадками говорит! Неужели так сложно сразу прямо сказать?! — Поясню: мы не будем забирать всё на наш корабль, — снисходительно объясняет Каору, видя непонимания в глазах девчонки, — часть мы оставим здесь, но это судно точно не пропадёт зря. — А-а-а… — протянула рыжеволосая, не совсем догоняя до капитана. — А что будет с этим кораблём, когда мы поплывём дальше? — Он поплывёт с нами, глупая, — усмехнулась Каору, — мы посадим за этот корабль кого-нибудь из нашей команды. — Но так ведь нельзя, капитан! — возразила Хагуми. — А что, если… — Кто сказал, что нельзя, если можно? — похоже, ей уже надоело спорить с этим матросом. — Послушай, мы ведь не будем разделяться, так что всё пройдёт гладко. Да и к тому же… Каору переводит взгляд на других разбойников, которые старались набрать в свои ладони как можно больше золотых монет. Жадные черти, готовые отнять всё до последнего, лишь бы самим купаться в деньгах. —…Разве ты не хочешь поскорее запихнуть в наш трюм как можно больше этого добра? Последнюю фразу капитан стремился произнести с энтузиазмом, что у него и вышло. Натянутая улыбка впечатлила Хагуми, после чего та бодро кивнула и принялась помогать остальным. Наконец-то. Вскоре груз был распределён, и корабли двинулись. Пираты до сих пор обсуждали то, как же им повезло сегодня, в то время как Каору угрюмо смотрела вдаль, придерживая штурвал. Водная гладь успокаивала её, именно поэтому она чувствовала себя так спокойно, находясь в открытом море. Даже когда они сталкивались с вооруженными кораблями, даже когда был сильный шторм, и всему экипажу казалось, что пора проститься с жизнью, девушка сохраняла равнодушие и умело командовала разбойниками, так что в конце концов все беды оставались позади. Но даже сейчас она не чувствовала себя счастливой. На её корабле есть всё: алкоголь, мешки золотых монет, украшения и драгоценности, однако всё это «добро» не может заставить Каору хоть раз искренно улыбнуться. Капитан больше дорожит своей командой и судном, нежели какими-то блестяшками. И команда не всегда разделяет его интересы, а корабль не может доставить его туда, куда он хочет. Потому что всем остальным интересны только деньги.

***

Мисаки разглядывает новое свадебное платье. «Всё готово к завтрашней церемонии, Ваше Высочество», — доложила мисс Вуд, отчего принцессе стало ещё тяжелее дышать. Завтра её уже здесь не будет. Она начнёт абсолютно новую в жизнь в незнакомом ей королевстве. И это немного пугало. Однако принцесса подавляет в себе страх: она должна это сделать. Хотя бы ради своего отца, не говоря уже и о подданных. Ведь союз королевств — это большая ответственность, а девушка просто не может всех подвести. Поэтому остаётся только кивнуть и натянуть улыбку — всё, чему Окусава прекрасно обучена. А ведь платье, должно быть, дико неудобное. Придётся надеть узкий корсет, в котором трудно было не задохнуться. Но Мисаки отбрасывает эти мысли в сторону, говоря, что платье прекрасно. Очень пышное и блестящее, а это на свадебной церемонии самое главное. «В таком случае, примерьте его, Ваше Высочество», — с улыбкой отвечает мисс Вуд, отчего по коже принцессы пробегают мурашки. Ну вот, очередное испытание. Окусава не запомнила, сколько им потребовалось времени, чтобы затянуть корсет и надеть ещё пару дополнительных юбок, прежде чем полюбоваться самим платьем, тяжелым и не совсем приятным на ощупь. Ей не нравилось. Возможно, со стороны она и выглядит красиво и, как выразилась прислуга, великолепно, но сейчас девушка едва держалась на ногах. В глазах темнело, а коленки подкашивались, отчего Мисаки чуть не упала на пол, если б не вовремя подхватившая её мисс Вуд. — Ваше Высочество, с вами всё в порядке?! — обеспокоенно спросила служанка, усадив принцессу на стул. — Ваше Высочество! — Да-да, конечно, не волнуйтесь, мне просто нужен свежий воздух… — отнекивается Окусава, тяжело дыша. — Простите, я, должно быть, слишком сильно затянула вам корсет! — извиняется женщина, взяв с туалетного столика веер и начав обмахивать им пострадавшую. — Мы можем его ослабить! Мисаки не видит смысла сопротивляться дальше, понимая, что, если мисс Вуд не сделает этого, она сейчас упадёт в обморок. Всё, включая свадебное платье, через несколько мгновений оказывается на полу: служанке было не до того, чтобы аккуратно складывать всё в кучу, да и к тому же пол мыли регулярно, так что вряд ли он успел испачкаться. Принцесса жадно делает глоток воздуха, после чего ей становится более-менее лучше. — Как вы себя чувствуете, Ваше Высочество? — осторожно спрашивает служанка. — Лучше, — с хрипом отвечает Окусава, несколько раз покашляв, — думаю, мы можем продолжить… — Нет-нет-нет, пока вам совсем не полегчает, продолжать примерку мы не будем! — Но мы же скоро отплываем… В сию секунду дверь в комнату бесцеремонно распахнулась, после чего в неё зашёл сам король и, мягко говоря, пришёл в ужас, увидев свадебное платье, валявшееся на полу. Вообще, он хотел послать сюда слугу, однако, когда дело касалось его дочери, некоторые формальности уходили на второй план. — Это что ещё такое?! — воскликнул он, отчего мисс Вуд тут же подскочила и бросилась к правителю. — Ваше Величество, это не то, о чём вы думаете! Её Высочеству стало нехорошо во время примерки, вот я и… — Это не повод бросать такое дорогое платье на пол! Впрочем, мы ещё поговорим с вами на эту тему, Вуд. — с негодованием отрезал король, подойдя к своей дочери, которая, кстати, тоже вскочила и бросилась подбирать одежду и корсет. — Доченька, через полчаса мы отплываем, тебе стоит поторопиться. — Как?! Через полчаса?! — от всего этого у Мисаки голова пошла кругом. — Я ведь совсем не готова! — Поэтому вы, мисс Вуд, должны собрать и одеть её. Ах, да, сделайте уже что-нибудь с её волосами, я не могу на это смотреть! Отец терпеть не мог, когда Окусава ходила с распущенными волосами: он считал это чем-то неприличным и разрешал это только тогда, когда та ложилась спать. А всё остальное время принцессе делали самые разнообразные причёски, завивая прямые локоны так, что тем невольно приходилось подчиняться. Зато, когда девушка уединялась, она могла и отбросить в сторону корсет, и заново причесать свои волосы: её никто не видел, а потому было уже всё равно. Король выходит из комнаты, сказав, что будет ждать дочку вместе с прислугой внизу, после чего дверь закрывается, и мисс Вуд начинает в панике бегать туда-сюда, пытаясь найти нужные вещи. «Я ведь совсем ничего не приготовила!» — бормочет она, открывая шкаф и заглянув внутрь. — «Почему Его Величество раньше не зашёл?! У нас теперь столько дел! А ведь ещё надо выбрать наряд!» Служанка быстро выгребает несколько платьев, после чего спрашивает: — Ваше Высочество, какое из них вы хотите надеть сегодня? Мисаки уже хочет сказать банальное «без разницы», однако вспоминает, что мисс Вуд ответила ей на это в прошлый раз, а потому не собирается совершать прежних ошибок. «Что значит без разницы?! Нельзя так небрежно относиться к своему гардеробу! Женщина должна уметь подбирать одежду на любое мероприятие!» — возмущалась тогда прислуга. — Вон то, пожалуйста, — указывает на светло-голубое шелковистое платье принцесса. Оно было одним из её любимых, в нём не так тяжело дышать, и по весу оно не тяжелое. Служанка одобрительно кивает и кладёт остальные наряды обратно. — Хороший выбор, Ваше Высочество, — хвалит она, заулыбавшись, — как раз под цвет моря. Девушке опять затягивают корсет и делают причёску: низкий пучок на голове с вплетенными в него ленточками. Окусава уже привыкла к тому, что её постоянно переодевали и заново одевали, так что для неё приготовления пролетели незаметно. И она не успела даже глазом моргнуть, как пришло время прощаться. — Мисс Вуд, я буду скучать по вам, — тихо, почти шёпотом произнесла Мисаки, чувствуя, как к горлу подступает ком, препятствующий тому, чтобы сказать что-нибудь ещё. Служанка в ответ молчит, тоже не в силах промолвить хотя бы слово, после чего не сдерживается и крепко обнимает принцессу. — Ваше Высочество, прошу вас, будьте осторожны, — дрожащим голосом прошептала она, решив всё-таки дать волю слезам, катившимся по щекам, — я буду очень сильно за вас волноваться. — Даю слово, — взаимно обнимает прислугу Окусава, едва сдерживаясь от того, чтобы начать всхлипывать. Но времени на долгие объятия у них не оставалось. Король уже ждёт их, а судно скоро начнёт отплывать, поэтому мисс Вуд через несколько мгновений отстраняется и суетливо достаёт бирюзовый кулон в виде сердца, после чего протягивает его девушке. — Пусть эта вещь напоминает вам обо мне и вашем отце. По щекам уже во всю катятся слёзы: Мисаки стоит на пристани и в последний раз смотрит на прислугу, сжимая кулон в своей ладони. Ей не хочется расставаться с ней, однако она и не может отступить: таков её долг. «Ну же, доченька моя, чего ты так плачешь?» — ласково произносит отец, поглаживая девушку по плечам. — «Впереди у тебя новая жизнь, при чём в одном из самых богатых королевств! Разве это не прекрасно? Некогда унывать, у тебя в жизни ещё столько всего приключится!» Он прав. Окусава не может жить лишь одним прошлым, нужно двигаться дальше. Особенно, когда это означает союз двух королевств.