Родственные души

Наступал вечер. Принцесса, как и пару дней назад, стояла на пристани и наблюдала за тем, как солнце заходит за горизонт, окрашивая небо в ярко-розовые и персиковые краски. Она была одна: все пираты ужинали в таверне, полной алкоголя, что, конечно же, не предвещало ничего хорошего. Поэтому девушка отказалась идти с ними. К тому же ей совсем не хотелось есть. Казалось бы, Мисаки застала такую красивую картину: лёгкие облака, словно белая морская пена, не спеша двигались по пёстрому небу, водяная гладь сверкала, словно тысяча драгоценных камней, а вокруг царила тишина. Но её сердце неспокойно. Окусаву терзали те же мысли, возникшие в её голове несколько дней назад. Увидит ли она ещё когда-нибудь эту красоту? Сможет ли ещё сделать глоток свежего воздуха? Ответ прост: нет. Какому правителю хоть раз выдавалась свободная минутка, чтобы так стоять и смотреть на небо? Да, скоро она выйдет замуж. Скоро станет королевой Осмурга. Но что ей это даст? Ещё больше удушающих платьев, гору дел и вечное сидение в стенах замка? Нет, спасибо, она и так этим насытилась. Никто её не спрашивает. Никому не интересны её чувства и мысли. Все используют принцессу для своей выгоды. Даже её родной отец. Он говорил, что любит её, что готов сделать всё для её счастья и комфорта. Но почему он ни разу не спросил её о том, из-за чего она столь часто обмахивается веером, когда ей перетягивают корсет? Почему он не интересовался причиной её проблем, а просто дарил ей новые платья и украшения? Мисаки становится тяжело дышать, но не из-за корсета: тот остался в каюте капитана. Её шею словно обхватили руками, сильно сжав со всех сторон. Почему она не замечала всего этого раньше? Почему поняла, что её ужасно обманывали, только сейчас? Сердце болит, а в глазах начинает неприятно щипать, как тут раздаётся до жути знакомый голос: — Эй, ты чего раскисла? Окусава поднимает свои глаза, полные отчаяния, на капитана. Что он здесь делает, да и в такое время? Хотелось бы ей знать. — Попрошу не вмешиваться в мои личные проблемы. — с трудом отвечает принцесса. — Это ещё почему? — нахмурила брови разбойница. — Потому что вы мне всё равно не поможете. Да и зачем вам знать причину? Будто дел поинтересней у вас нет. — Ну, в какой-то степени ты права, — вдруг согласилась Каору, заняв место рядом с Мисаки и устремив свой взор на небо, — сидеть и выпивать с этими балбесами мне уже надоело. Тут она тихо усмехнулась, достав из кармана своей куртки курительную трубку, набитую табаком и начав разглядывать уже её. — Ну а ты-то почему здесь? — Какая вам разница, почему? — язвит Окусава, однако капитан не обращает на это особого внимания. — Скажите честно, вам ведь только этот чёртов кулон от меня нужен, да? — Мне твой кулон и даром не сдался. Я просто хочу узнать, откуда он у тебя. — раздражённо вздыхает Каору. — А что касается твоей кислой физиономии, можешь не рассказывать, если хочешь. Но тебе будет вдвойне легче, если выговоришься кому-то. Принцесса молчала. Какой смысл рассказывать все свои тяготы какому-то пирату? Он даже не поймёт её: для всех уже в порядке вещей то, что выдают замуж не по любви. Однако… Может, ей и в правду станет легче? Может, она наконец поймёт, что это её долг и смирится со своей участью? Когда казалось, что вопрос уже исчерпан, когда разбойница уже не ожидала услышать ответа и продолжила созерцать пейзаж, Мисаки тихим, надрывающимся голосом сказала: — Я не знаю, что делать. Каору удивлённо перевела взгляд на чуть ли не плачущую от безысходности девушку, однако ничего не произнесла. — Я совсем не знаю, что мне делать. — повторила Окусава, безотрывно глядя в одну точку и не пытаясь сдержать подступающие слёзы. — Скоро всё изменится. Скоро я буду жить в другом королевстве. Я знаю, что должна, но… — тут голос принцессы стал дрожать. — Всем на меня плевать. На протяжении всей жизни я была марионеткой в чужих руках. И остаюсь по сей день. Даже то, что я говорю это сейчас, бессмысленно. Ведь я не играю никакой важной роли в этом мире. Капитан испытывал смешанные чувства. С одной стороны, ему было жаль Мисаки, но с другой, он всё ещё не мог понять того, почему это говорит принцесса. Личность, у которой есть всё. Правда, сама разбойница была такой личностью, которая совершенно не видела ценности в людских богатствах, ровно так же, как и ценности в своём существовании, однако о представителях королевской семьи она имела другое мнение. Думала, что те прямо как её пираты: жаждут большего и не могут насытиться. — Разве не все принцессы мечтают о свадьбе? — спрашивает Каору. — О жизни в роскошном дворце со своим ненаглядным принцем на белом коне? — Жизни?! Это не жизнь, а жалкое существование! — не выдержала Окусава. — Вы все говорите, что я должна быть счастлива в этой тюрьме, не имея возможности даже выйти на улицу! Не имея возможности свободно принимать решения! И это вы называете счастливой жизнью?! В таком случае лучше умереть, чем терпеть всё это! Разбойница была потрясена. Ещё ни разу ей не выдавалось встретить такого человека, который бы утверждал, что жизнь в замке — лишь жалкое существование. Тогда чем является жизнь простых крестьян? Уж точно не сказкой. — И тебя даже дорогие платья и украшения не радуют? — как бы продолжает мысль принцессы Каору. — Да что от них толку?! Это всего лишь вещь, собирающая пыль! — рыдает бедная Мисаки, закрывая лицо руками. Теперь сомнений больше не оставалось. Каору наконец нашла свою родственную душу. Такую же обреченную, как и она. Которая потеряла всё, имея все богатства: от самой себя до смысла жизни. А Окусава продолжала горько плакать, ведь то, что она наконец выговорилась кому-то, нисколько не помогло ей смириться со своей гнусной участью. Принцесса не сможет уговорить оба королевства отменить свадьбу, ведь все решения уже давно были приняты, причём даже без её согласия. — Послушай, — вдруг произнесла разбойница, настроившись вполне серьёзно и не собираясь сейчас насмехаться над бедной девушкой, — в этом мире люди уже давно забыли про справедливость. Тут каждый сам за себя, понимаешь? Никого не интересует чужое мнение. Всем лишь бы забрать себе как можно больше и протиснуться наверх. — тут Каору осторожно берёт руки плачущей Мисаки, которыми та закрывала лицо. — Им выгодно то, что ты так легко поддаёшься. Но они даже не представляют, на что ты способна. — Но я ничего не смогу сделать! — отрицает принцесса, подняв поблёскивающие от слёз глаза на капитана, — Свадьба уже назначена, и никто не станет меня слушать! — Ты и не обязана им ничего говорить. Нужно действовать, а не болтать, э… Ты так и не сказала, как тебя зовут. — немного отходит от темы разбойница. — Мисаки, — представилась та, в последний раз всхлипнув и вытерев слёзы, катившиеся по щекам. — Отлично, Мисаки. Так вот, если ты приняла осознанное решение не выходить замуж, я могу тебе в этом помочь. Только прошу, не реви так. Ещё ничего не произошло, а ты уже убиваешься. — Помочь?.. — с надеждой переспросила Окусава, однако тут же опомнилась. Она же разговаривает с пиратом! О какой честной помощи тут может быть речь? — С чего бы вдруг вы станете помогать мне? — Может, с того, что мне просто хочется? Люди не всегда должны объяснять свои поступки. Принцесса ещё больше засомневалась. Услышать такое от капитана бандитов можно далеко не часто. Но разве у неё есть другой выбор? Если девушка не согласится, итог ей уже известен. Однако рисковать ей всё равно было страшно. — Я подумаю над вашим предложением, капитан. — произносит Мисаки, задумчиво переводя взгляд вдаль, на темнеющее небо.

***

Они ещё долго стояли на пристани в полном молчании: одна была полностью погружена в свои мысли, а вторая просто любовалась серебристой от лунного света водой. Однако вскоре совсем стемнело, а потому нужно было возвращаться в деревню. — Ты не голодна? — нарушила молчание Каору. — Немного. — В таком случае нам следует вернуться. Кстати, смотри, что дал мне мой юнга, — вдруг произнёс капитан, после чего достал из кармана ту самую курительную трубку. — Щедрый малый. — Так ты куришь? — Ох, если бы. Мне хватило того раза, когда я закашлялась так сильно, что чуть не упала за борт. — тихо усмехнулась разбойница. Принцесса удивлённо посмотрела на капитана. Как сильно нужно было ей кашлять, чтобы иметь риск свалиться с судна? Впрочем, Мисаки и сама не знала ответа на этот вопрос, ведь она никогда не брала в руки трубку. — И как же так получилось? — интересуется девушка. — Ты правда хочешь это знать? — улыбнулась Каору. — Эту историю даже мои пираты не слышали. — Ну, если хочешь, можешь рассказать её. Честно говоря, капитан и не думал, что у них завяжется разговор. Однако он давно хотел поделиться этой историей хоть с кем-то, а потому и начал рассказывать: — В общем, это случилось около четырёх лет назад. Тогда я ещё не была капитаном, а оттого мой экипаж, слава Богу, и не застал это недоразумение. Насколько я помню, почти каждый третий матрос на том корабле имел у себя в кармане трубку и при каждом удобном случае покуривал её. Одна я и ещё несколько девчушек никогда не притрагивались к трубке, не имея даже малейшего представления о том, как её курить. И очень зря, ведь потом экипаж ещё долго смеялся над этим… Окусава внимательно слушала, чувствуя непривычную теплоту от слов капитана. Подобные истории ей рассказывала мисс Вуд, когда они в очередной раз примеряли платья или отдыхали после трудного дня. —…и в один день я поспорила с ними, что смогу! Ну и, конечно же, я не знала, что табак в той трубке был невыносимо крепким, и стала курить её, словно всю жизнь этим занималась! Только потом у меня подогнулись коленки, и я стала кашлять так, что со стороны казалось, будто я болею чахоткой. Естественно, почти все вокруг захохотали, и лишь пара-тройка матросов спохватилась и удержала меня, чтобы я не свалилась в воду! Тут и Мисаки стала тихо смеяться, прикрывая рот рукой. Она и не думала, что в прошлом капитан был таким глупым выпендрёжником! Глупым, но забавным. — Это не смешно, чёрт возьми! — заметила хихиканье принцессы Каору, которая, впрочем-то, и сама готова была в любой момент рассмеяться. — Ты знаешь, как меня только не называли? Меня прозвали «заядлым курильщиком», а кто-то додумался сократить это прозвище до «ЗаКу́ри»! Теперь-то Окусава и вовсе не выдерживает, начав смеяться так, что на её глазах выступили слёзы. Во дворце она почти никогда не смеялась: хохот считался чем-то неприличным, а потому дамам и принцессам приходилось держать себя в руках. Хотя и повода для забавы у них особо не было. Но сейчас некому её осудить, никто на неё не смотрит, разве что разбойница, которая сама чуть ли не разрывалась от смеха. — Только не говори мне, что ты опять плачешь! — пытается отдышаться Каору, покашливая в кулак, однако, слыша звонкое хихиканье Мисаки, чуть ли не падающей на землю, опять не сдерживается и уже закрывает себе рот рукой, дабы прохожие не подумали, что эти двое сошли с ума. — Всё, всё, хватит, на нас уже люди смотрят! И правда, жители деревни в это время как раз возвращались с работы в поле, проходя мимо пристани. И, разумеется, видя этих двух, в недоумении на них таращились. — Ладно, пошли, — произносит капитан, когда девушка наконец успокоилась и перевела дыхание, — становится холодно. Окусава, кивнув, следует за разбойницей в тускло освещённую деревушку. Почему-то она совсем не замёрзла, хоть временами и дул холодный ветер. Этот простой разговор будто бы грел её изнутри, проходя по всему телу и задерживаясь в области сердца. Мисаки не помнит, когда в последний раз чувствовала такое: разговоры с мисс Вуд, безусловно, очень радовали её, однако такого тепла она никогда не ощущала. Разве что поздними вечерами, когда она, укутавшись с головой в одеяло, обнимала подушку. Это помогало уснуть ей: девушка представляла, что мама здесь, рядом. Наконец капитан и принцесса были на месте. Открыв массивную деревянную дверь, Каору пропускает Мисаки вперёд. Та медлит, однако всё-таки заходит. Всё помещение было занято пиратами, которые оживлённо обсуждали что-то между собой. На удивление они почти не были пьяны: похоже, вчерашний урок пошёл им на пользу. «А вот и вы, капитан!» — встаёт из-за стола Хагуми, подбегая к разбойнице. — «Где вы пропадали?». Позже она переводит взгляд и на Окусаву, отчего в рыжей голове уже начинают появляться догадки. — Не столь важно, Хагуми, — невозмутимо отвечает Каору, — лучше усади её за стол. Кстати, надеюсь, вы не забыли найти принцессе место на нашем новом корабле, как я и просила? Юная разбойница даже язык от этого прикусила: она совсем забыла об этом поручении, что уж говорить о других пиратах. «А мы разве не будем ночевать здесь?» — вдруг спросил кто-то из них, на что у капитана даже глаз немного задёргался. — Дайте-ка угадаю, вы уже купили все комнаты в этой таверне? — делает глубокий вдох Каору, дабы хоть как-то сохранять спокойствие. Хотя как ту можно оставаться спокойным, когда весь твой экипаж — сущие дуралеи? — Мы забыли, капитан, клянусь! — снова пала на колени Хагуми, но бандитка лишь отмахнулась, подойдя к хозяину этого заведения, после чего наклонившись к нему и перейдя на шёпот. — Можно ли вернуть деньги обратно? — Денег не возвращаем. — как назло улыбнулся тот, отчего все присутствующие, включая Мисаки, уже приготовились к самому худшему, заткнув уши. — Да где только такие сукины сыны берутся?! — не выдерживает Каору, ударив кулаком по столу так, что хозяин вмиг перестал улыбаться, а стеклянная бутылка с алкоголем, которую он держал в руках, полетела на пол. — Каких идиотов я впустила к себе на корабль?! А этот старый хрыч ещё лучше! Что значит «денег не возвращаем»?! — Я-я имел в-в-в виду, что мы возвращ-щаем т-только п-п-половину оплачиваемого, — сразу же исправился перепуганный мужичок, надеясь, что это как-нибудь загладит ситуацию. — Половину?! — с гневом переспросил капитан, во взгляде которого будто сверкали молнии. — Половину ты своей мамке вернёшь, а сдачу себе оставишь, а нам возвращай всё до единого, чёрт ты бессовестный! Хозяин не стал перечить и сразу же кинулся к мешку с деньгами, после чего не только вернул им потраченную сумму, но и предложил бесплатный ночлег и бутылку рома в придачу. В общем то, что пираты снова нагрешили перед капитаном, наоборот обернулось им удачей. Правда, от этого разбойница не стала менее злой на них. «Ей-Богу, убила бы их, если бы не были моими товарищами». — мысленно негодует она, сев за барную стойку и сделав пару небольших глотков рома, дабы хоть немного успокоить свои нервы. Не хотелось ей разбрасываться бранной речью перед принцессой, ох, как не хотелось! Но что тут поделаешь, когда твои бандиты — настоящие идиоты? Кстати о принцессе: Мисаки была просто потрясена тем, как хозяин беспрекословно отдал все деньги Каору — обычно девушек тут даже в расчёт не берут. Однако Каору не простая девушка. Их взгляды пересеклись. Сердце сильно заколотилось, когда капитан пригласил её сесть рядом. Окусава делает вид, что не ожидала этого приглашения и никак не хотела сама подсесть к нему, но вот незадача — её выдали алые щёки.