***
Окусава спала долго, ни разу не проснувшись за ночь. Ей снилось, будто бы она уже прибыла в Осмург: всюду её встречали радостные возгласы жителей. Позади волочился длинный шлейф свадебного платья, блестящего, но почему-то переставшего быть таким тяжёлым и неудобным. Рядом с принцессой шла знакомая ей рыжеволосая девчонка, с которой они недавно спорили о чём-то, и помогала держать белоснежный подол, дабы тот не испачкался в земле. — Прошу меня простить за столь глупый вопрос, но… Куда мы идём? — робко спросила Мисаки, совсем не понимая, как она тут оказалась. Неужели все эти дни ожидания пролетели так быстро, что уже успели забыться? — Ну надо же! — удивилась… Хагуми, верно? Её имя было запомнить не так-то просто, — Нашей принцессе из-за всей этой кутерьмы память отшибло! Напомню: мы идём на твою свадьбу с самым лучшим человеком на свете! Теперь Окусава ещё больше озадачилась. Так значит, она всё-таки выходит за принца? Но что в таком случае здесь делает одна из разбойников, которыми распоряжалась… — Каору!.. — тихо, почти шёпотом, ахнула Мисаки, заметив вдалеке возлюбленную, — Ты вернулась! Не успела она даже подбежать к ней, как всё вокруг вмиг исчезло, словно тот корабль, растворившийся в тумане. Перед глазами была лишь жуткая и пугающая темнота. Разумеется, до того момента, как принцесса наконец открыла глаза. «Это был всего лишь сон?» — разочарованно проносится в мыслях девушки, осматривающейся по сторонам. Казалось, что ещё совсем недавно Окусава всей душой ненавидела пиратов за их жестокость и алчность и считала замужество своим долгом, но сейчас она мечтает о встрече с разбойницей, представляет то счастливое мгновение, когда они наконец увидят друг друга и от радости даже потеряют дар речи. В какой же момент всё пошло не так? Наверное, когда она, расплакавшись, поведала капитану о своих переживаниях и впервые не была осуждена за них. Потому что Каору была точно такой же. А то, что она являлась одной из пиратов, было уже не так важно на тот момент. — Ваше Высочество, — внезапно прервал размышления принцессы Стефан, войдя в каюту, — корабль прибыл в Дангдор, так что… — Ч-чёрт возьми, стучитесь, прежде чем войти, капитан! — Окусава даже подпрыгнула от неожиданности, совсем не следя за своими выражениями, — Для чего, по-вашему, двери придумали?! Первое время тот не мог вымолвить ни слова, не ожидав такой грубости от утончённой девушки, жившей во дворце, однако он не стал отвечать ей тем же, хотя бы потому, что времени на такие разговоры не оставалось. — Кхм, прошу прощения, Выше Высочество, но я стучался, и не один раз. Похоже, Мисаки так замечталась, что даже не услышала стука в дверь! Принцесса тотчас покраснела от стыда, но признавать своё поражение не хотела, дабы Стефан не заподозрил неладное. — Я вам не верю! — фыркнула она, скрестив руки на груди, — Вы стучались недостаточно громко, чтобы я могла вас услышать! К тому же, в каюте гуляет ужасный сквозняк, из-за которого совершенно не слышно то, что происходит по ту сторону двери! Да и вообще, вы могли дождаться меня снаружи! С каждым словом девушки капитан всё больше и больше чувствовал себя виноватым перед ней, хоть та и несла полнейшую чушь, поверить в которую мог разве что дурак. Но Стефан не был дураком, разве что… Немного неравнодушным к принцессе. — Ещё раз прошу прощения, Ваше Высочество, такого больше не повторится. Буду ждать вас снаружи. — произнёс тот, прежде чем поспешно выйти из каюты, оставив Окусаву краснеть и стыдиться своих слов. «Боже, что я наговорила…» — думает Мисаки, потирая глаза и вставая с постели, — «Не надо было так грубить ему. Он всего лишь зашёл сказать, что мы уже прибыли». Но что она могла поделать, когда ей казалось, что о её мечтаниях вот-вот узнает весь экипаж? Странное чувство, верно? Иногда ты увлекаешься чем-то столь сильно, что уже не можешь оторваться от своего занятия: тебе кажется, что всё вокруг перестаёт существовать, что ты остался один со своими творениями или мыслями. В твоей голове толпятся всё новые и новые идеи, а фразы, которые до этого момента были слышны только тебе, как будто становятся громче, словно их способны услышать и другие люди. И когда кто-то вдруг возвращает тебя в реальность, ты пугаешься, а всё, о чём ты думал, исчезает, как по щелчку волшебной палочки. И тебе кажется, что все твои мысли были лишь монологом, что всё это время ты говорил сам с собой вслух, вовсе не замечая этого. Вот и принцесса, замечтавшись о встрече с разбойницей, позабыла обо всём на свете, перестав слышать даже довольно громкий стук в дверь капитана Стефана. А когда тот вошёл, девушка не на шутку перепугалась: её буквально оторвали от любимого человека, пусть и находившегося рядом с ней лишь в её мечтах. Но сейчас не об этом. Мисаки, выйдя на палубу, наконец увидела то, что ей видеть ни при каких обстоятельствах не хотелось: родное королевство, в котором её ждал отец.***
Всё, что произошло дальше, Окусава почти не запомнила: в воспоминаниях отложились лишь серые пустынные улочки, через которые пролегал путь во дворец. Её мысли были заняты совсем другим, а именно — предстоящей встрече с отцом. Скучал ли он по ней? Считает ли он до сих пор, что девушка обязана выйти замуж? Очевидно, что да. Перешагнув порог и пройдя несколько коридоров, принцесса оказывается в тронном зале и видит его. Тревожного, постоянно всматривающегося в окна, короля. — Доченька! — произнёс он, не дав сказать ей и слова, — Боже мой, ты жива! Девушка не успевает ничего ответить, как отец мигом срывается с места и заключает её в крепкие объятия. Так же, как её обняла Каору, когда дарила ей сладостный поцелуй. — Я так волновался! Я думал, что ты погибла! — вполголоса восклицает он, в то время как на его глазах даже выступают слёзы, — Господи, ты бы знала, как мне было плохо без тебя! Я никогда больше не позволю этим гадким бандитам отнять мою доченьку!.. Теперь Мисаки и вовсе не знает, что сказать. Она была уверена в том, что не может вызвать у своего отца таких слёз и переживаний за неё, не понимала, что тот хоть и считал, что богатства и деньги стоят превыше всего, любил он прежде всего свою дочь — единственное, что у него осталось от семьи. Правда, любил он её очень и очень странно, думая, что новое платье с драгоценностями может заглушить любую моральную боль, однако он всё же старался. Старался сделать её счастливой даже этими ничтожными способами. И очень сильно за неё тревожился, когда та оказалась в плену бандитов. — Отец, мне надо тебе кое-что сказать… — наконец промолвила Окусава, нерешительно обняв короля в ответ. — Позже, позже, милая! — вытирает слёзы он, после чего отстраняется, — Должно быть, ты очень голодна! Боюсь представить, в каких условиях ты была на корабле у этих пиратов! Вот что: я прикажу мисс Вуд умыть тебя и переодеть к завтраку, а там уж рассказывай всё, что хочешь!