Родственные души

Мисаки бежала без оглядки. Дыхание уже давно сбилось, однако девушка не останавливалась, а лишь крепче сжимала подол платья, тем самым приподнимая его, дабы он не путался под ногами. Принцессу словно тянуло к той самой пристани, на которой она когда-то стояла и с тоской всматривалась вдаль, надеясь увидеть что-то. «Да я сумасшедшая…» — мысленно ругала себя Окусава, ведь на то, чтобы произносить брань вслух, не было сил, — «испортила шторы, стянула простынь… Ради чего? С чего бы вдруг Каору появиться именно сейчас?..». Но в глубине души всё же оставалась надежда, что разбойница ждёт её, а потому девушка продолжила бежать по слабоосвещённым улицам. Где-то вдалеке одна за другой загораются звёзды, самую малость освещая тёмно-синее небо, цвет которого кое-где переходил в более светлый. Позади грозно возвышался дворец, чьи окна словно наблюдали за принцессой, но так и не сообщали о её бегстве королю. А впереди наконец стала виднеться пристань, откуда открывался вид на бескрайнюю водную гладь, отражающую тёплый свет уличных фонарей. Мисаки ненадолго остановилась, чтобы перевести дыхание. Она чудом до сих пор держалась на ногах: те попросту не могли вынести такой нагрузки. Но вскоре девушка продолжает путь, всё же достигнув заветной пристани. Кашляя и опираясь обеими руками на ограждение, Окусава встаёт на носочки и прищуривается, однако желанных очертаний судна так и не было видно. Тем не менее, она совсем не собиралась уходить. «Нужно только подождать». — уверяет себя девушка, продолжая всматриваться вдаль. Так шли минуты, перерастая в часы. А часы — в томительное ожидание. Надежда погасла точно так же, как погас огонёк в последнем доме. Есть ли смысл стоять здесь и впредь? Может, пора уже начать думать о том, что их встреча невозможна? Ведь, если честно, сложно было поверить в то, что капитан её отыщет. — Ваше Высочество?.. — послышался чей-то знакомый голос, отчего принцесса тотчас вздрогнула и обернулась, оторвавшись от своего занятия. — Что вы делаете здесь в столь поздний час? Перед ней стоял капитан. Но не тот, который занимал все мысли Мисаки, а тот, который сегодня утром знатно её потревожил. — А мне бы хотелось узнать, что делаете здесь вы! — нервничая, находит ответ девушка, где-то в глубине души сгорая от стыда. Она уже давно хотела извиниться за свои резкие слова, однако сейчас вновь начала грубить. — Хозяин судна всегда непрерывно связан с ним, — робко подметил Стефан, — ну, знаете, мне довольно тяжело находиться на суше, ведь моя душа рвётся к морю. Вот я и прихожу сюда, считая часы до отплытия… Он замолчал, уже по выражению лица принцессы поняв, что как всегда болтнул лишнего. Правитель очень часто делал ему замечания, что нужно держать язык за зубами, но, видимо, все эти наставления до сих пор не принесли своих плодов. — Вот как… — тихо пробормотала Окусава, ещё больше чувствуя себя виноватой. Стефан всего лишь поинтересовался, а она нагрубила точно так же, как и утром. Потупив глаза, девушка наконец решает извиниться. — Кхм, прошу прощения, капитан. Я сегодня немного не в духе. — По вам видно. — без упрёка согласился тот. — Его Величество тоже заметил это. Что-то случилось? Мисаки вновь прикусывает нижнюю губу. Ему что, так интересно узнать все подробности? В таком случае, что ей ответить? — Просто немного волнуюсь перед свадьбой. Союз двух королевств — большая ответственность. — переводит взгляд на водную гладь девушка, надеясь лишь на то, что их диалог уже закончится. Но, похоже, этому не суждено сбыться. — А ваш жених… Ну, я имею в виду, принц из Осмурга, — вдруг начал Стефан после долгого молчания, нервничая не меньше, чем его собеседница, — он вам нравится? От такого вопроса Окусава дёрнулась, как ошпаренная. Что ещё значит это «нравится»? Всё это уже начинает походить на какой-то допрос, нежели случайную встречу. — Капитан, что за вопросы?! Признавайтесь, это мой отец вас послал?! — не выдержала Мисаки, чуя подвох. — Н-нет-нет! — испуганно пролепетал он, заикаясь и даже сделав шаг назад. — Ваш отец к этому не причастен! Просто… Я уже давно хотел сказать вам, ну… Стефан снова замолчал, неловко переминаясь с ноги на ногу, как будто бы боясь закончить. А принцесса в то время ожидала ответа, с негодованием глядя на юношу, тем самым заставляя его побледнеть ещё сильнее. Однако вскоре тот всё же решается, мысленно прощаясь со своей жизнью: — Ваше Высочество, вы уже давно мне нравитесь, и я больше не могу хранить это в тайне. Я не хотел говорить это сейчас, когда накануне у вас свадьба, но… Быть может, если вы не хотите выходить за принца, вы… Согласитесь уплыть со мной?.. Капитан и сам не знал, на что надеется: Окусава и так ясно дала ему понять, что отнеслась к союзу весьма серьёзно. Но что, если ему повезёт? Хотя шанс этого был очень и очень мал. В какой-то степени Мисаки стало даже жаль Стефана: его слова были и впрямь искренны, да и сам он был неплохим парнем, вот только… Сердце девушки занято и будет занятым разбойницей. — Мне жаль, но я уже влюблена в другого, — наконец произнесла она, тяжко вздыхая, — и мой выбор остаётся неизменным. Я уверена, что когда-нибудь вы встретите человека, с которым захотите провести остаток жизни, но… Поверьте, я им точно не стану. — Я так и думал… — тихо усмехнулся капитан, в чьей улыбке была скорее грусть, нежели радость. — Вы сильно выдали себя, Ваше Высочество. Это кто-то из пиратов, верно? Я видел, как вы прижимались к нему на корабле. Но не бойтесь, я не расскажу об этом вашему отцу. Просто скажите правду. «Как он догадался?!» — пронеслось в мыслях Мисаки, и вовсе опешившей от такого неожиданного заявления. — «Неужто и впрямь так заметно, что я влюблена в Каору?.. Тем не менее, я не должна говорить ему, что испытываю подобное к девушке. Кто знает, чем всё это обернётся?». — Вам показалось, капитан Стефан. — собрав волю в кулак, холодно отвечает принцесса, смотря прямо в глаза юноше. — Не знаю, чего вы себе там придумали, но между мной и пиратами никогда не будет ничего общего. Когда-то за любовь к человеку своего пола сжигали на костре. И в некоторых королевствах подобное продолжается и по сей день. К счастью, в Дангдоре такие наказания прекратились, но это ещё не значит, что население теперь относится к этому равнодушно. Многие люди до сих пор считают однополую любовь чем-то постыдным, а некоторые — даже преступлением против воли Бога. А что же наша Мисаки? Ей было всё равно, и она никогда не задавалась вопросом, хорошо это или плохо. До этого момента. — Как скажете, Ваше Высочество. — лишь пожал плечами Стефан, не имея смелости расспрашивать девушку и впредь.

***

А на корабле тем временем было неспокойно. С того момента, как Каору простилась с возлюбленной, на судне возникало множество споров, касающихся принцессы. И разбойнице было крайне неприятно их слышать. «Да она просто подкупила нашего капитана! Сами подумайте: как он мог в неё влюбиться?» — твердил один. «Хорошо, что эта девчонка наконец ушла! С ней на нашем судне какой-то кавардак творился!» — говорил второй. Но что удивительно, большинство пиратов всё же было на стороне капитана. Разумеется, так подействовали убедительные речи Хагуми и Кокоро (за что Каору втайне благодарила их), однако споры, нередко переходящие в драки, не угасали. Обе стороны оставались при своём мнении, и примирить их мог лишь сам капитан. Но как? Разбойнице не хотелось доказывать перед кем-то искренность своих чувств к Мисаки. К тому же, никто и не поймёт её: пиратам несвойственны нежности. Поэтому сейчас, сидя в своей тускло освещённой каюте, капитан обречённо склонил голову над письменным столом, смирившись, что положить конец спорам и колким высказываниям в сторону возлюбленной невозможно. Однако оставался ещё один вопрос, тревоживший Каору не меньше, чем предыдущий. Она обещала вернуться за принцессой. И, безусловно, разбойница сдержит слово, но для этого ей нужен был план. А придумать его из-за постоянных распрей она была не в состоянии. — Капитан, — позвал её знакомый робкий голос, когда дверь в каюту распахнулась, — Лиса хочет поговорить с вами. Девушка перевела усталый взор на матроса. Что же понадобилось Имаи в столь поздний час? — Скоро буду. — коротко отвечает Каору, наконец встав из-за стола и посмотрев на своё отражение в треснувшем зеркале. Из-за бессонной ночи фиолетовые локоны были растрёпаны, то там, то тут вылезая из причёски. — Вы слишком много работаете, капитан, — подметила Хагуми, осмелившись шагнуть в каюту, — вам следует отдохнуть, а то скоро на ногах держаться не сможете. — Работаю? — переспросила разбойница, вновь переведя взгляд на рыжую. — Я ещё не сделала ни черта, чтобы вновь встретиться с ней. Надеюсь, ты понимаешь, о ком я говорю. Разумеется, речь шла о Мисаки. Угрызения совести не давали Каору уснуть, вот она и думала, как бы ей поскорее выполнить обещание. Впрочем, это была не единственная причина, почему она не спала этой ночью. С каждым часом, проведённым без возлюбленной, невыносимая тоска охватывала бандитку всё больше и больше. — Не говорите так! Вам просто нужно время! — старается успокоить капитана девчушка. — Да и к тому же, помните, что мы не оставим вас в трудную минуту! Даже если некоторые продолжают болтать о ней всякие гадости… Всё равно, мы же команда! И друг друга не бросим! Подобный настрой просто не мог не вызвать у разбойницы улыбки. Да уж, у Хагуми была такая особенность: убеждать в чём-либо даже самых упрямых. Ведь, согласитесь, сложно же было продолжать стоять на своём, когда перед тобой такая очаровательная девчонка? Так что, может быть, у них ещё есть шанс покончить с конфликтами на корабле? — Ты права, — кивнула Каору, собирая волосы в низкий хвост, — когда-нибудь всё придёт в норму.