Ошибки доверия

      Совету медика я всё же решил последовать, и остался в отсеке до следующего дня, так как появилось чувство, что слабость во всём теле может меня где-нибудь подвести. Стоило мне утром только подняться и надеть форму, как дверь открылась и в помещение ворвались Александр и Жёлтая.       – Белый! – крикнула девушка и подбежала ко мне, Александр остался стоять у входа, прислонившись плечом к дверному косяку и сложив руки на груди. – Мы так за тебя все волновались! Как ты себя сейчас чувствуешь?       – Уже в порядке, что со мной будет-то? – усмехнулся я и слегка обнял девушку, которая, очевидно, очень хотела ко мне прижаться, но стеснялась. Краем глаза я взглянул на Александра, он на нас даже не смотрел.       – Оранжевый когда нас разбудил, многие сначала не поверили ему даже. Только когда Елена подтвердила, что пульса почти нет, все поняли, насколько всё серьёзно, – она шмыгнула носом.       – Ну что же вы такие все сентиментальные, всё уже закончилось. Расскажите мне лучше, что сейчас на корабле происходит.       – Пока ничего, все ждут, когда ты полностью придёшь в себя. Елена советовала лишний раз к тебе не наведываться, да и Оранжевый стойко стоял на охране твоего спокойствия, меня лишь два раза к тебе подпустил. Только сегодня утром мне сказал, что ты уже очнулся и твоё состояние значительно улучшилось. Ещё он мне рассказал о том, что с тобой произошло, и о Коричневом. Мы больше никому ничего на этот счёт не говорили, решили, что сначала надо всё обсудить с тобой. Ты думаешь, Коричневый мог это сделать?       От новостей, что Александр сам решил держать Жёлтую в курсе событий, так ещё и позволял ей подойти ко мне, пока я был без сознания, у меня даже глаза на лоб полезли. Это было… Необычно. Так ещё и ей первой сообщил о том, что я уже в сознании, и даже вон стоит вдалеке и не встревает в разговор.       – Не знаю… Я не уверен. Но думаю, что это нужно обсудить со всеми коллективно и принять общее решение.       Девушка от меня отстранилась и посмотрела на Александра. Тот продолжал разглядывать стоящий рядом с входом стеллаж с разноцветными колбами и пробирками.       – Оранжевый, а ты что скажешь? – спросила у него девушка.       – А что я могу сказать? Никаких явных доказательств у нас снова нет, но ситуация довольно мутная. Я согласен, что Коричневый ведёт себя очень странно и словно вечно скрывается, и что его персоне стоит уделить повышенное внимание. Меня напрягает то, что он ничего не сказал про то, что видел Белого в столовой, и что он вообще сам там был. По-хорошему, прижать бы его вообще к стене, может тогда бы он заговорил.       – Оранжевый! – возмущённо крикнула на него девушка.       – Нет, ну а что? Он сам не понимает, что всеми своими действиями вызывает подозрения? Может, он и не предатель, ибо если убийцей взяли его, то на что вообще координаторы и операторы смотрели? Он одним своим вечным молчанием привлекает слишком много внимания к своей персоне. Но что-то делать с этим явно нужно. Может, если припугнуть его, то он хотя бы немного начнёт вести себя иначе и не морочить нам всем голову. Это, разумеется, если он правда ни в чём не замешан. А если замешан, то может стать более осторожным. Так что тут по-любому будут риски. Что с этим делать – пусть Белый сам решает.       Я всё ещё не считаю, что Коричневый тот, кого мы ищем. Но может, если на него хоть немного надавить, он и правда хоть что-нибудь скажет и объяснит? Попробовать можно. Разумеется, давить нужно в пределах разумного и главное – вовремя остановиться.       – Мы созовём собрание. Там предъявим Коричневому факты его подозрительного поведения и потребуем объяснения. Сбежать, как он всегда это делал при попытке с ним поговорить, у него не выйдет. Только давайте не прямо сейчас, чуть позже.       – Обещайте, что вы не перегнёте палку. Оранжевый, учитывая твою заносчивость, особенно ты. Пожалуйста, не сломайте человека, который, может быть, просто запуган всем происходящим, – обратилась к нам девушка.       – Сделаю всё, что в моих силах, – прямо ответил Александр. Мне даже непривычно от того, что он отвечает Жёлтой совершенно серьёзно и без колкостей. Что между ними произошло, пока я лежал в отключке?       – Обещаю, – тоже ответил я. Девушка, вроде бы, немного успокоилась. Возможно, мне стоит поучиться её чуткости.       Дверь в отсек распахнулась, и к нам зашла Елена.       – Так, вы двое, на выход, – она посмотрела на Александра и Жёлтую. – А ты останься, сейчас я ещё раз всё проверю, и только тогда можешь быть свободен.       Интонация женщины не подразумевала никаких возражений, поэтому Жёлтая и Александр быстро покинули помещение. Я сел обратно на койку и терпеливо ждал, пока Елена снова прицепит ко мне какие-то датчики и сверит показатели приборов. Никогда не любил посещение больниц. Нет, не скажу, что я боялся или ещё что-то в таком духе. Просто неприятно. Все эти провода, компьютеры, присоски, которыми тебя могут напичкать с ног до головы, настораживают, чувствуешь себя подопытной крысой, хоть сам и понимаешь, что никакого вреда от них не будет.       – Всё в порядке. Александру я этого не говорила, у него и без того нервы шалят, но тебе скажу. Тебе очень повезло, что ты очнулся. Когда анализ показал процент содержания вещества в крови, честно, я подумала, что тут уже спасать нечего. Если бы твой приятель позвал меня хотя бы на пять минут позже, мы бы точно не смогли ничего сделать. Будь ему благодарен и постарайся, чтобы мои труды были не напрасны. Не нужно безраздумно кидаться в опасность, жертвуя своей жизнью. Второй шанс даётся немногим, Фридрих. Не упусти его и используй с умом.       До встречи, Белый.       – Хорошо. Елена, я не подберу слов для благодарности…       – Это и не нужно, – женщина перебила меня. – Лучшая благодарность – это то, что ты сейчас сидишь живой и здоровый. А теперь иди, многие хотят тебя увидеть.       Я всё же скованно поблагодарил медика и вышел в коридор. Стоило мне было только зайти в столовую, как меня чуть не сбили с ног.       – Белый, воскрес, подонок! – подлетели ко мне Красный и Чёрный и заключили с двух сторон в очень крепкие объятия.       – Если вы меня сейчас не отпустите, то второго воскрешения может не случиться, – прохрипел я. Американцы тут же опомнились и отпустили меня.       – Как же ты всех напугал, сукин сын! Больше никогда так не делай, слышишь?! – запричитал Чёрный.       – Ладно, так уж и быть, не буду. А теперь, ублюдки, признавайтесь, кто из вас ставил на то, что я сдохну.       – Это Красный!       – Чёрный, вот ты конченный, – Красный ударил его по плечу. – Белый, ничего личного, это был чисто спортивный и финансовый интерес, – поднял он руки.       – Я в этом не сомневался, – усмехнулся я. Американцы отошли в сторону, и ко мне подошёл Синий.       – С возвращением, – протянул он мне руку.       – Спасибо, – я пожал его ладонь. Мужчина пристально несколько секунд всматривался в моё лицо, не разжимая рукопожатие, потом улыбнулся и покинул отсек.       Еле отделавшись от американцев, я тоже вышел из столовой и направился искать приятеля. С ним мне определённо нужно многое обсудить. Искать долго не пришлось – он был в своей каюте и что-то смотрел в ноутбуке.       – Я зайду? – заглянул я в комнату.       – Заходи, конечно. Тебя Елена уже отпустила из своего плена?       – Да, – я прошёл внутрь и сел на кресло напротив койки, на которой располагался напарник. Я смотрел на него в ожидании хоть каких-то действий и разговора, но он лишь молча смотрел на меня в ответ. В итоге я понял, что говорить первым нужно начинать мне. – Ну что, рассказывай, что у вас тут произошло.       – Да ничего не происходило. Все находились в напряжённом ожидании момента, когда ты очнёшься. Нашу утреннюю смену все согласились поделить между собой, даже не посоветовавшись со мной.       – Это всё замечательно, но я про тебя и Жёлтую.       – А что у меня и Жёлтой?       – Не прикидывайся, что не понимаешь, о чём я. Я не слепой, Александр, и прекрасно вижу изменения в ваших взаимоотношениях.       Юноша тяжко вздохнул и уставился в пол, о чём-то размышляя.       – Фридрих, ты только очнулся. Может, стоит об этом поговорить, когда всё наладится? И так сейчас проблем хватает.       – Ты смеёшься? Посмотри на наше положение. Что и когда должно наладиться? Дальше будет только хуже, кому, как не тебе, это понимать.       – Тут ты прав, – он снова вздохнул и посмотрел на меня. – Хорошо. Если так хочешь, можем поговорить, – он закрыл и отложил в сторону ноутбук. – Ты просил меня на той неделе разобраться в себе и своих чувствах с эмоциями. Скажу честно, я сначала попытался найти альтернативный выход из ситуации, но, как видишь, ничего хорошего из этого не вышло. Возможно, я бы и дальше просто убегал от проблемы, считая, что для неё сейчас не место и не время. В принципе, я и сейчас так считаю, но раз уж так сложились обстоятельства и тебя так это всё волнует… Пока ты лежал при смерти, трое суток я ничего не мог делать, кроме как думать. Думать, анализировать, копаться в себе. Ты сказал мне тогда, что я ревную. Ты прав. Я ревную тебя к Жёлтой. Но теперь, когда я это чётко осознаю, я способен это контролировать, и обещаю тебе, Фридрих, что я больше ни одного слова не скажу тебе против девчонки.       Возможно, ещё несколько суток назад я бы очень испугался этого ответа. Возможно, он бы очень сильно выбил меня из колеи и пошатнул мои отношения с Александром. Но после того, как я чуть ли не побывал на том свете, это всё кажется таким мелочным и простым. Сейчас мне вообще половина моих проблем кажется накрученной. Я действительно сам всё усложняю, только почему-то чтобы понять это, пришлось пережить смерть. В конце концов, мне кажется, Александр мне вчера в медотсеке чуть в любви не признался, уж новость о том, что он ревнует меня к Жёлтой, вообще не удивляет теперь.       – И это всё? – спросил я у напарника. Он сидел молча в ожидании моей реакции.       – А ты готов что-то ещё услышать? Я тоже не слепой, Фридрих. Я выполнил твою просьбу и ответил на твой вопрос. Если ты так хочешь продолжения этого разговора, то выполни и мою просьбу. Разберись теперь в себе ты сам. Разберись со своим прошлым, пойми, готов ли ты его отпускать и идти против принципов, которые с детства тебе внушали. Готов ли сбрасывать с себя цепи, которые для тебя стали родными. Твоя задача гораздо сложнее, чем моя. Ты сможешь с ней справиться? Даже нет, я не так поставил вопрос. Ты сможешь, но захочешь ли?       – Сделаю всё, что в моих силах, – сухо ответил я. Александр краем губ улыбнулся, но в его глазах не было даже тени улыбки.       – Если что, я готов ждать столько, сколько это потребуется. А теперь давай закончим эту психологию, чего-нибудь поедим и устроим психологию всему экипажу, в частности Коричневому.       – Отличный план, мне нравится.       Мы вышли в коридор и приятель устремился вперёд, но мне что-то не давало покоя. Что-то было не так, только понять, что конкретно, не получается. Я остановился, прислушиваясь к ощущениям. По коже прошёлся лёгкий сквозняк.       Мы среди вас.       – Ты чего замер? – обернулся Александр, когда понял, что я не иду за ним. – Господи, да ты словно призрака увидел. Что случилось? – подошёл он ближе.       – Ничего, – я с трудом собрал всё своё самообладание, чтобы произнести хотя бы одно слово. – Пошли скорее.       Я сам рванулся в столовую как можно быстрее, обгоняя Александра. Судя по всему, я заработал себе ещё одну фобию. Что останется от меня, когда всё это закончится? Нам обещали оказать помощь и реабилитацию по истечению срока, но мне кажется, что восстанавливать и реабилитировать будет уже просто нечего.       Проблемой оказалось ещё и то, что я так и не смог запихнуть в себя ни ложки съестного. От одного вида и запаха пищи меня почти выворачивало наизнанку, наверное, я ещё не полностью отошёл от последствий передозировки или препаратов, которыми меня напичкали от этой самой передозировки. В любом случае, Александр сел один есть за стол, а я просто стоял в стороне и терпеливо ждал, когда напарник закончит трапезу, и мы устроим собрание. Чтобы не так напрягать своим присутствием, даже принялся изучать состав на любых упаковках, которые смог найти в шкафу. Не знал, что у большинства продуктов, которые являются вполне обычными в нашей жизни, такой огромный состав. Одно молоко чего стоит. Ну да, неудивительно, почему оно не портится по несколько месяцев, так ещё и в холодильнике его можно не хранить.       – Созываем? – Александр поставил тарелку в посудомойку. Я кивнул.       Через несколько минут в столовой собрался весь экипаж. Как выяснилось, все уже знали или предполагали, что состоится собрание, поэтому никто никаких вопросов по его поводу не задавал и не возмущался.       – Ну что, Белый, рассказывай по порядку, что произошло, когда и с кем. Если ты, конечно, не по собственной воле препарат проглотить решил, – уставился на меня Синий.       – Скажу сразу, у меня нет никаких фактов и доказательств. Вечером, когда мы играли в покер, после того, как все разошлись, я вернулся в столовую за ноутбуком. Здесь я встретил Коричневого, который искал в ящике ложку. На столе стояла моя чашка с недопитым чаем, из которой я сделал пару глотков. Пока мы сидели коллективно, к ней точно никто не притрагивался, вечером я кроме этого чая ничего в пищу не употреблял. Думаю, вопросов, как меня могли отравить, не остаётся. Зато есть другой вопрос: кто это мог сделать? Коричневый, тебе есть что сказать? Ты почти всё время молчишь, может, стоит уже наконец заговорить?       Мужчина уставился на меня своими синими глазами. Только сейчас почему-то я стал всматриваться в его черты лица, обычно глаза привлекали к себе слишком много внимания, и остальные черты в деталях не запоминались. В целом, я бы мог назвать мужчину красивым. Чёрные волосы, острые скулы, густые брови… Если бы он вёл себя уверенно и твёрдо, харизме его оставалось бы только позавидовать. Наверняка на Земле на него очень часто оборачиваются, если, конечно, хоть там он более открытый.       – А что я должен говорить? Я зашёл за две секунды до того, как зашёл следом ты. Никого здесь не было. В коридоре, по которому я шёл, тоже по пути никого не встретил.       – По какому коридору ты шёл? – эта деталь довольно важная, потому что если он пришёл, по его словам, за две секунды до того, как пришёл я, то я должен был видеть или слышать его впереди, но никого поблизости в коридорах я не замечал.       – Со стороны медицины.       Красный присвистнул, Александр наклонился вперёд в сторону к Коричневому и пристально на него уставился.       – Что ты делал в коридоре со стороны медицины? Напомню, наши каюты находятся в совершенно другом направлении, – заговорил Александр. Жёлтая на него настороженно посмотрела, но ничего говорить не стала.       – Я делал обход всего корабля в конце дежурства. Синий должен был сообщить в это время Красному и Чёрному, чтобы они приступили к своему патрулю, и следить за расположением людей на корабле. Насколько я знаю, все в это время находились в отсеке кают или возле него. По крайней мере, в задней части корабля никого точно не было.       – То есть, ты некоторое время находился абсолютно без алиби, так ещё и рядом с отсеком, где можно раздобыть препарат, я всё верно понимаю, никаких деталей не потерял? – продолжал Александр гнуть. Я даже не знал, что он способен настолько давить на психику, что-то определённо было в его интонации, что заставляло подчиняться, но чем сильнее пытался Александр надавить, тем более стойким становился Коричневый. Это походило на какую-то ментальную битву.       – Совершенно верно. И что же вы теперь сделаете? Выкинете меня за борт? У вас есть хоть одно доказательство того, что это сделал именно я? Или вы настолько поддаётесь панике, что готовы опуститься до уровня животных и устранять каждого, оказавшегося не в то время не в том месте, даже ни в чём не разобравшись? С такими темпами вы убьёте больше невинных, чем сам убийца.       – Когда дело касается выживания, понятия человечности и уровня животных становятся довольно размытыми. Вполне логично, что мы, стараясь спасти собственные шкуры, будем избавляться от тех, кто ведёт себя подозрительнее всего. Из нас всех ты, Коричневый, самый скрытный член экипажа, о тебе никто ничего не знает, ты вечно в свободное время запираешься в своей каюте или во время каких-то общих мероприятиях молчишь и ведёшь себя незаметно. Когда Жёлтую, по её словам, чуть не убили в электрике, ты был в своей каюте. Там есть вентиляция, по ней вполне можно быстро и незаметно перебраться в нужный отсек. Назови хоть одну причину, почему мы должны считать, что это не ты убийца.       Молодые люди пристально смотрели друг на друга, казалось, что ещё немного, и от напряжения между ними начнут появляться вспышки молний. Никто не решался прервать этот безмолвный поединок, все лишь замерли и тоже напряжённо наблюдали за происходящей картиной. Коричневый не отвечал, но сейчас он выглядел очень самоуверенно, испепеляя Александра своими ледяными глазами. Приятель ему тоже не уступал, но эту молчаливую битву прервал всё же первым.       – Вот что. Я предлагаю устроить голосование. Пусть каждый на листке напишет имя, ну в нашем случае цвет, того, кого он подозревает в убийствах. За кого будет больше голосов – тот на выход. Вы сами нарываетесь, дорогие мои, всё становится слишком серьёзно и опасно, сколькими жизнями мы ещё должны рисковать и жертвовать? Будем сидеть и ждать, пока нас всех не перебьют? Если у вас нет конкретного подозреваемого, можете поставить прочерк.       Эту идею в первую очередь поддержали Синий и Красный. Остальные несколько секунд переглядывались, принимая важное решение. Я же не мог поверить в услышанное. Мы договорились, что просто немного надавим, а сейчас Александр предлагает выкинуть кого-то за борт. Что он задумал и для чего? Почему опять меня ни о чём не предупредил? Меня это начинает всё больше и больше настораживать.       Несколько минут посовещавшись, почти весь экипаж всё же согласился на голосование, ответ не дали только я, Жёлтая и Коричневый, но тут мнение большинства всё равно взяло своё. Александр принёс листы с ручками и раздал каждому, а сам сел на место и принялся что-то писать в листок, закрывая его рукой от остальных. Я не торопился голосовать и наблюдал за остальными. Жёлтая тоже к ручке не притронулась и смотрела на окружающих.       Я почувствовал лёгкий пинок в ногу и недоумевающе посмотрел на напарника, который демонстративно от меня отвернулся. Лишь потом я перевёл взгляд на его лист, который располагался так, что видеть содержимое мог только я. Там стоял прочерк. Смекнув, что к чему, я тоже поставил прочерк и кивнул Жёлтой. Девушка взяла ручку и сделала на своей бумажке помарку.       Остальные отозвались, что они проголосовали, и сдали листы. Я забрал их из рук Александра и сам принялся считать голоса. Стояло пять прочерков и три голоса за Коричневого. Как жаль, что я не знаю ничей почерк, кроме Александра, и не могу сказать, чьи конкретно это голоса.       – Сегодня обойдёмся без жертвоприношений, – я озвучил результаты.       – Предлагаю устраивать такие голосования после каждого покушения на чью-то жизнь, – сказал напарник. – Коричневый, сегодня тебе повезло, но если ты не перестанешь вызывать своими действиями вопросы и подозрения, то в следующий раз удача может от тебя отвернуться. Подумай над этим хорошо. Думаю, на сегодня все свободны.       Никого не дожидаясь, Александр поднялся и пошёл к выходу. Проходя мимо Жёлтой, он еле заметно кивнул девушке. Она тоже встала и пошла за ним. Мне ничего другого не осталось, кроме как последовать их действиям. Мы шли по коридору, ничего не говоря друг другу, и лишь когда зашли в каюту к Александру, Жёлтая разразилась гневной тирадой.       – Оранжевый, ты совсем чокнутый, скажи мне?! Договорились же, что вы слегка надавите, а в итоге человека чуть не убили!       – Ну не убили же, – приятель улыбался и выглядел очень самодовольно. – Я знал, что сегодня никого не вышвернем, как минимум потому что прочерки поставил я, ты и Белый, а Коричневый сам за себя голосовать бы не стал. Была вероятность, что он проголосует за кого-то, и тогда, если бы голосование решили пропустить только мы втроём, то мнение четырёх человек перевешивало бы. Но всё обошлось.       – А если бы не обошлось?! Если бы было четыре голоса за него и три прочерка, что бы вы делали?! Правда выкинули бы за борт?! Чем ты думал вообще, когда задумал эту затею, скажи мне? – не унималась девушка.       – Если бы, да если бы. Не случилось же ничего! На это и был стратегический расчёт. Зато теперь пусть хорошенько подумает, прежде чем на несколько суток, не вылезая, в своей норе закрываться. А давить на него не так просто, как казалось. Чем сильнее ты на него давишь, тем сильнее он даёт отпор. Это ещё вопрос, кто кого сломать мог вообще. Я просто не видел никакого другого выхода из сложившейся ситуации, вот и пришлось прибегнуть к крайней мере.       Жёлтая всё ещё выглядела недовольной, но больше спорить не стала. Я тоже сначала очень удивился, когда Александр предложил устроить этот суд, и изо всех сил сдержался, чтобы прям там при всех не спросить, какого чёрта он творит, план же был совершенно другой. В конце концов, девушка ушла к себе в комнату, а я остался с приятелем, чтобы обсудить дальнейший план действий, ибо, как показал личный опыт, наших нынешних мер предосторожности явно недостаточно, и с этим надо срочно что-то решать.