Ошибки доверия

      Я стоял за спиной Александра, внимательно наблюдая за ходом игры. На днях Елена, как и обещала, научила нас играть в дурака, игра настолько всех захватила, что вот уже третьи сутки почти все играют без остановки. Первый день мне тоже было интересно, а потом как-то надоело, и в итоге я теперь соглашаюсь побыть только в качестве зрителя. Конкретно сейчас в столовой нет только самой Елены, у которой опять очень много работы, и она по вечерам из медотсека почти не вылезает.       Кон игры близится к завершению, у приятеля на руках осталось только четыре туза. Под Александра пошёл Синий крестовой дамой, которую, разумеется, тот без проблем отбил. Никто ничего не подкинул, и Александр выложил Чёрному три оставшихся туза, включая козырного.       – Да как ты это делаешь, чёртов сын?! – подскочил афроамериканец. Это всё становится уже даже смешным.       – А на меня ещё бочки гнали, когда мне пару раз тузы достались в покере! – возмутился Красный.       – Потому что тогда карты раздавал ты, а сейчас я, – прошипел Синий, и Красный тут же унялся, скорчив недовольную мину.       – Может у него есть вторая такая же колода карт, и он просто подменивает карты? – предположила Жёлтая.       – Вы такие смешные, – Александр беззаботно потянулся, делая вид, что ему нет совершенно никакого дела до этого разговора. – Хотите фокус покажу? Кон только доиграйте.       Остальные участники игры переглянулись, но ничего не ответили. В дураках в итоге остался Чёрный с тузами.       – Я предлагаю запретить Оранжевому играть в карты! – возмутился он себе под нос.       – Делайте что хотите. Но сначала, Чёрный, тасуй колоду. Я могу закрыть глаза, ты можешь делать это не при мне, хоть из столовой уйти, но я не увижу карты.       Чёрный недоверчиво на него посмотрел, собрал со стола карты и начал тасовать их, убрав руки под стол. Остальные внимательно следили за Александром, тот на его действия даже не смотрел.       – Готово.       – А теперь, дай мне вытащить из колоды любую карту.       Чёрный развернул веером карты рубашками вверх и протянул их Александру. Приятель вытянул одну карту и, даже не переворачивая её себе лицом, показал собравшейся вокруг публике.       – Это туз, верно?       Так как я стоял за его спиной, карту я увидеть не смог, и мне пришлось обойти стол, чтобы на неё взглянуть. В его руках действительно был червовый туз. Все ошарашенно смотрели на карту, а Александр самодовольно улыбался, понимая, что он прав.       – Так, а ну дай её сюда, – Синий резко выхватил из его руки карту и принялся её вертеть, внимательно изучая края и проверяя поверхность на свету. – Она чистая, – наконец он вынес свой вердикт.       – А если ещё раз? – предложил Чёрный.       – Вряд ли получится снова, но можно попробовать, – пожал плечами приятель и вытянул вторую карту из колоды, показав её нам. Это валет пики. Он повернул её к себе. – О, ну вот, я же говорил. Не каждый раз работает.       – Чувак, и давно у тебя такое? – Чёрный всё же находился под впечатлением.       – Да чёрт знает. Вот сколько возился с картами – почти всегда крупные сами в руки лезут. Не постоянно, разумеется. И я даже не смогу это как-то объяснить. Я не чувствую чего-то особенного, не предугадываю, какой масти и достоинства та или иная карта, просто беру первое, что попадается под руку, а оно часто оказывается чем-то крупным. Или во время игры само попадется. Просто фортуна, не более того.       – Если тебе так часто везёт, на этом можно было бы столько денег заработать… – представив это, Красный даже присвистнул.       – Можно. Но я считаю, что не нужно. Ладно, на сегодня я ваш карточный кружок покину и дам вам возможность спокойно поиграть. Я с вашими картами весь режим сбил, спать по пять часов не очень весело. Всем до завтра.       Александр поднялся из-за стола и направился к выходу. Я попрощался с экипажем и последовал за ним, но у дверей появилось какое-то странное неприятное чувство. Я обернулся и глянул ещё раз на стол, за которым сидели собравшиеся люди. Чёрный уже успел раздать карты, и все углубились в процесс игры. Кроме Коричневого. Он прожигал своим ледяным взглядом мою спину. Заметив, что я смотрю на него, мужчина несколько секунд посмотрел мне в глаза, а потом отвернулся, не обращая больше на мою персону совершенно никакого внимания. Я задумчиво хмыкнул себе под нос и поспешил догнать приятеля, который уже давно скрылся за поворотом в коридоре.       – У тебя это только с картами работает? – когда Александр уже зашёл в свою каюту, я смог его догнать и остановился в дверном проёме. Юноша сел на койку и принялся снимать с себя комбинезон.       – Вроде да. А что? Хочешь попробовать это проверить и применить в поиске убийцы?       – Было бы неплохо, если бы из этого действительно можно было извлечь какую-то пользу. Ты серьёзно никогда больше ничего странного в себе и вокруг себя не замечал? Никаких предчувствий или ещё что-то в таком роде?..       – Что ты хочешь услышать сейчас от меня, Фридрих? Что я какой-то маг в десятом поколении и мне этот дар достался от прабабки украинки? Надо же, ты меня раскусил, вот тебе моё первое пророчество: следующей жертвой станет либо Елена, либо Коричневый.       – Придурок, – фыркнул я и скрестил руки на груди. – Почему вообще именно они?       – Не знаю, – пожал он плечами. – Как и с картами – первое, что взбрело в голову и само вырвалось. Я надеюсь, ты только не станешь это воспринимать как-то серьёзно. Если бы всё, что я говорил, сбывалось – на Земле произошло бы уже двадцать две войны, снова появился Советский Союз, восстали нацисты и землю три раза попытались захватить инопланетяне.       – И не собирался. Ладно, спокойной ночи, я тоже спать пойду.       Я зашёл к себе в комнату и лёг на кровать, уставившись на холодное мерцание гирлянд над головой. На часах только десятый час вечера, но мозг уже плавится от усталости. Последняя неделя выдалась довольно напряжённой. На удивление, все прогнозы не сбылись, и ни на Рождество, ни после него ничего не происходило. Все ведут себя как обычно, никто не выводит из строя корабль, поэтому из-за этого затишья пришлось снова перейти в тягостный режим ожидания и гадать, когда и по кому убийца нанесёт удар. Но он не торопился. Хотя, будь бы я на месте предателя, я бы тоже, наверное, не стал ударять в сам праздник – все находились на взводе и держали ситуацию под контролем. Я бы выжидал, когда обстановка станет более расслабленной, и только тогда совершил нападение. Коричневый явно ошибся в своих расчётах как минимум датой. Но Александра я всё равно держу по возможности всегда в зоне видимости – я так и не нашёл в себе смелости рискнуть жизнью приятеля, поэтому стараюсь проводить с ним всё свободное время, даже порой глупо и необоснованно навязываясь. Как именно такое моё поведение трактует у себя в голове юноша, я стараюсь не думать. Весь этот рой мыслей на самые различные волнующие темы изо дня в день утомляет всё больше и больше, словно тугой петлёй затягиваясь на шее.       За всеми тягостными раздумьями я сам не заметил, как погрузился в беспокойный сон, но вырвал меня из него требовательный громкий стук в дверь. Пришлось встать с кровати и выглянуть в коридор, чтобы понять, что могло послужить причиной для такого наглого вторжения ночью. У дверей стояли американцы. Красный был бледный, как призрак, Чёрный, если бы не его цвет кожи, наверное, не сильно бы уступал своему напарнику, ибо выражение лица у него было то ли напуганное, то ли потерянное, то ли вовсе ошарашенное.       – Белый, Елену убили, – сиплым голосом произнёс Красный. До меня сейчас не доходит смысл этой фразы, и я некоторое время молча стоял, даже не понимая, какие от меня сейчас требуются действия.       – Что?.. – это единственное слово, которое я смог выдавить из себя спустя несколько секунд или вовсе минут. Время словно прекратило свой ход.       – Нам сообщил это сейчас Синий, он находится в медицинском. Мы, прежде чем сломя голову кидаться проверять, решили сначала сообщить тебе, – заговорил Чёрный, у которого, похоже, единственного в данный момент имеется дар полноценной речи.       Не дожидаясь больше ни одного слова, я со всех ног кинулся бежать в медотсек, по пути моля всех богов, которых только знаю, чтобы это было либо ошибкой, либо шуткой, за которую потом юмористы огребут как следует.       Дверь в отсек была открыта, но из коридора ничего странного видно не было. В голове укрепилась надежда, что всё действительно в порядке, но она тут же развеялась, стоило было зайти внутрь. Возле стены рядом с дверью в полусидячем положении я увидел фигуру женщины и склонившегося над ней Синего.       – Что случилось?! – не контролируя себя, я сорвался на крик.       – Всё то же, что уже и происходило. Ножевое ранение. Произошло совсем не давно, быть может, несколько минут назад, – голос Синего был абсолютно невозмутим и спокоен. – След ранения точно такой же. Куда вы дели тот нож?       Я почувствовал, что меня начала охватывать паника. Что ещё немного, и я просто сойду с ума, если не уже. Как такое возможно? Чёрт возьми, почему такое возможно?!       – Мы… Мы спрятали его… – слова приходилось выдавливать из себя через силу, тяжело было не то что говорить, а даже дышать. Я сел рядом с Синим, внимательно вглядываясь в лицо Елены. Если бы не тонкая струйка свежей крови, которая стекала с губ, казалось бы, что рыжеволосая женщина просто смотрит куда-то сквозь меня, о чём-то задумавшись.       – Значит, либо предатель его нашёл, либо вы нашли не орудие убийства, – британец одним движением руки закрыл веки на лице русской. – Из нас всех она была больше всего достойна жизни. Я восхищался ею.       Было понятно, что последние фразы были мыслями вслух, и вряд ли я вообще должен был их слышать. Синий никогда не демонстрировал ни к кому привязанности и тёплых чувств, это уже стало абсолютно обыденностью и порядком вещей. Видеть его эмоциональное состояние сейчас было так же странно, как и мёртвое тело женщины.       Через несколько секунд в отсек забежали американцы, а вместе с ними Жёлтая и Александр, который, похоже, единственное, что на себя успел нацепить из одежды – это джинсы и не застёгнутая рубашка. Глядя на вошедших людей появилось чувство чего-то неправильного. Словно что-то в картине перед глазами не так, не хватает какой-то одной детали.       – Где Коричневый?! – осенило меня. От осознания этой мысли я вскочил на ноги.       – Не знаем, он первый пропал, – ответил Чёрный.       – Мы заканчивали дежурство, – принялся рассказывать события последних минут Синий. – Я остался в коридоре кают, чтобы проследить, что никто не пойдёт в одиночку бродить по всему кораблю, а Коричневый делал обход перед завершением нашей смены. Обычно это занимает от силы минут пять, ну вы же сами прекрасно знаете, но его не было ни пять, ни десять, ни пятнадцать. На сообщения он тоже не отвечал. Красный и Чёрный остались сторожить комнаты, а я пошёл искать без вести пропавшего. Тело я нашёл первым, а что случилось с этим скитальцем – чёрт знает.       Слушать я дальше не стал и побежал на поиски мужчины. Какой же я идиот! Коричневый меня в два счёта обвёл вокруг пальца, убедив сделать акцент на Александра и потерять бдительность по отношению к другим членам экипажа, это была такая превосходная возможность просто отвести наблюдения в сторону и совершить убийство! Он не собирался меня предупреждать о чём-то, он всего лишь заставил моё сознание тревожиться только за одного единственного человека, который здесь мне дороже всего. Ну как я мог так легко повестись на эту уловку?! Почему расплата за эту ошибку столь болезненна и непоправима? Почему расплачиваются за неё другие, а не я сам?!       Я нёсся по коридорам, заглядывая в каждый отсек. Двигатели, реактор, охрана, электрика… Везде пусто, и нет совершенно никаких следов недавнего пребывания кого-либо в данных помещениях. На пути следующим было хранилище. Я вошёл в отсек и от зрелища, оказавшегося прямо перед моими глазами, захотелось орать от ужаса. Коричневый висел в воздухе с петлёй на шее в виде ремня от комбинезона, подвешенный за трубу, которая шла вдоль потолка. Закричать мне не позволил только застрявший в глотке ком тошноты. На полу рядом с телом стояла картонная коробка, на которой я увидел выдавленные, похоже, тупым предметом кривые буквы, складывающиеся в слова: “Я ошибся. Вам не выиграть”. Тупой предмет тоже оказался рядом – рядом с этой коробкой лежала погнутая ложка. Некоторое время я просто стоял и смотрел на надпись, совершенно не зная, как её нужно воспринимать. В конечном итоге я поспешил покинуть хранилище, ибо находиться здесь наедине с висельником было чуть ли не до потери сознания жутко, и направился к остальным.       В коридоре напротив входа в медицинский я увидел Александра, который стоял, опёршись спиной о стену и скрестив руки на груди. Похоже, сейчас он находился где-то глубоко в своих мыслях, не обращая внимание на происходящее вокруг. Но мне сейчас откровенно совершенно плевать, о чём он там задумался.       – В своём пророчестве ты ошибся одним союзом, – я схватил его за руку и прошипел ему прям на ухо. Юноша дёрнулся и посмотрел на меня. В глазах его я отчётливо увидел сначала испуг, похоже, от моего неожиданного появления, а следом непонимание.       – О чём ты?..       – О чём я?! – меня начинает порядком раздражать весь этот театр и маскарад вокруг да около. Никто ничего не знает, никто ничего не понимает, никто ничего никогда не видит и не слышит, а люди продолжают гибнуть. – Пойдём, я покажу, о чём я.       Не выпуская руку напарника и не дожидаясь какой-либо его реакции, я потащил его за собой обратно в хранилище. Когда Александр увидел открывшуюся перед ним картину, я почувствовал, как он вздрогнул и замер.       – Так что ты там говорил? Следующей жертвой станет либо Елена, либо Коричневый? Александр, ты ничего не хочешь мне объяснить?! – всё моё хвалёное самообладание трещало по швам, контролировать свои эмоции уже просто нет совершенно никаких сил, и я еле держусь, чтобы не приложить стоявшего передо мной юношу хорошенько к стене.       – Фридрих, ты думаешь, я в этом как-то замешан?! – он вырвал свою руку из моего захвата и подошёл поближе к трупу, рассматривая сначала его, а позже и стоящую внизу коробку с надписью. После прочтения предложений его лицо скривилось. – Он сам повесился, как я могу быть к этому причастен? И неужели ты думаешь, что если бы я действительно что-то знал и играл во всём происходящем какую-то роль, я бы так просто тебе прямо всё выложил перед инцидентом? Смысл мне тебя о чём-то предупреждать, если я сам собираюсь совершить убийство? А если брать теорию о том, что у предателя может быть сообщник, и подозревать, что им являюсь я, так меня бы убили за то, что я что-то тебе выкладываю. Ладно там хотя бы намёки какие-то, но ты, чёрт возьми, стоял в коридоре, нас мог услышать кто угодно, я бы не стал так бездумно рисковать своей безопасностью, и твоей, кстати, в том числе. Господи, я же вообще бездумно ляпнул… – похоже, до него только сейчас начинает полноценно доходить вся масштабность происходящего. Он снова повернулся к покойному Коричневому. – Надо его снять… Нет, сначала сообщить всем, что случилось, – он посмотрел на меня, похоже, что-то заметив в моём лице. – Не вини себя за его смерть, Фридрих, этот выбор он сделал сам.       Как я могу не винить себя? К самоубийству Коричневого я здесь причастен больше, чем к любой другой смерти. Он же предупреждал меня… Даже если бы он не повесился, то его, вероятнее всего, выкинули за борт, потому что я сам уже был полностью уверен в том, что он обманул меня и является предателем. Наверное, мужчина это понял ещё до того, как все узнали о происшествии.       – Как у тебя хватает сил так спокойно реагировать? Так спокойно и рассудительно размышлять, когда у тебя прямо за спиной висит один чей-то труп, а в соседнем помещении в лужи крови лежит другой? – как я ни старался, взять под контроль дрожащий осевший голос у меня не получалось.       – Ты думаешь, меня это всё не очень сильно волнует? Научись уже заглядывать под маски.       Он подошёл ко мне вплотную и посмотрел в глаза, вынуждая меня поймать его взгляд. Я несколько секунд пытался в чёрной бездне его глаз разглядеть что-нибудь, но ничего не видел. Ни единого оттенка эмоций… Не знаю, сколько мгновений мы так стояли, пока меня не осенило. В его глазах ничего нет. Обычно они полны самым различным спектром чувств: азарт, смех, злорадство, возмущение, недовольство. Сейчас же взгляд его был пустой, погасший… Никогда прежде я не видел Александра таким, и не увидел бы, если он не показал.       – Пойдём, надо всё рассказать остальным, – юноша отстранился от меня и пошёл к коридору.       В медотсеке ничего за несколько минут нашего отсутствия нового не произошло. Жёлтая сидела на койке, глядя в пол, а Синий с американцами о чём-то спорил.       – Вы нашли Коричневого? – раздражённо протянул британец, когда увидел нас.       – Нашли. Он повесился в хранилище, – как можно спокойнее и равнодушнее произнёс я, стараясь не выдавать бушующую внутри панику.       – Как повесился?.. – прошептала девушка, подняв на нас взгляд, полный слёз, которые она безуспешно старалась сдерживать.       – На стенке, как красивая картина. Висит теперь и украшает отсек, – съязвил приятель.       – Жёлтая, отправляйся к себе в каюту. Мы сейчас уберём тела, – произнёс я. Девушка сейчас точно как минимум ничем не поможет, а, возможно, будет только мешать.       – Вот ещё! Я не останусь сейчас одна! – твёрдо и решительно заявила она, вскочив на ноги и вытирая влагу с щёк.       – Тогда перестань задавать глупые вопросы и не действуй на нервы, – процедил Александр.       – Кровь с пола оттереть сможешь?       – Смогу, – кивнула мне в ответ девушка. – Мне не привыкать убирать кровь. Ну, я же говорила, что мой отец охотник...       – Тогда Синий и Красный уберут тело здесь, а мы с Чёрным пойдём снимать Коричневого.       Спорить никто не стал, но в хранилище за нами решили пойти все. Разве что Жёлтая остановилась в дверях и не стала заходить дальше, наблюдая издалека за открывшейся картиной.       – Он облегчил работу убийце, – глядя на тело, пробубнил Синий. – Слабак.       – Может, он всё-таки не сам повесился?.. – осмелился предположить Красный.       – Его не было всего пятнадцать минут, невозможно за это время в одной части корабля зарезать одного человека и повесить второго, учитывая, что со стороны не видно никаких повреждений. Даже если предположить, что его быстро вырубили и не было никакой борьбы, чтобы подвесить в одиночку огромное тело – нужно много времени, будет убийца этим заниматься, учитывая, что его могут броситься искать сию секунду? Проще было просто вонзить тот же нож и ничем не рисковать. Ну или на совсем крайний случай, если вдруг Коричневый оказался свидетелем, а оружия у предателя уже не было рядом – задушить руками.       Безусловно, всё это было очень логично, вопросов больше ни у кого не возникло. Мы дали Синему материю, и он вместе с Красным и Жёлтой пошёл обратно в медицинский. Чёрный принялся мне помогать снимать висельника. Когда дело было сделано, мы уложили тело на чёрную материю и принялись его заворачивать.       – Он был достойным игроком, но слабым человеком. Надолго его всё же не хватило, – озвучил свои мысли Александр, наблюдая за нашими действиями.       Чувства, которые я испытывал, глядя, как тела выносят в открытый космос, не передать словами. Мы успели здесь все сблизиться, и потеря людей теперь вызывает не только страх за свою собственную шкуру, как это было раньше, но и щемящую боль в груди. Я всегда считал, что о покойниках лучше никак, но сейчас смерть Коричневого совершенно не волнует, а в том, что Елена больше всех из нас заслуживала жизни, я не могу не согласиться с Синим. Предатель знает о нас столько же, сколько и мы друг о друге, так какой надо быть бездушной сволочью, чтобы убивать людей после того, как они открылись тебе?..       Мы сидели за столом в столовой. Вроде, нужно столько всего обсудить, а говорить вообще не хочется. Так и находимся в тишине уже несколько тяжёлых минут. Нас осталось всего шестеро. И чем меньше людей, тем больше вырастает подозрений абсолютно к каждому. Я сам сегодня сорвался на Александра, просто потому что он оказался рядом. Если не считать напарника с Жёлтой, основных подозреваемых остаётся всего трое – Чёрный, Красный и Синий. Вопросы есть ко всем.       – Синий, ты дежурил с Коричневым, как так получилось, что Елена была одна в отсеке и никто этому не придал значения?       – Так она часто до самой полночи со своими пробирками там сидела, приходила уже вместе с Коричневым, когда тот делал обход перед завершением дежурства. Вся команда была в поле зрения. Кроме вас двоих, – на последнем предложении он сделал особый акцент, и все уставились на меня и Александра. – Или вы заявите, что спали вместе?       – Нет. Мы не спали вместе, – опередил мой ответ Александр. Он ведь мог бы сказать, что мы действительно легли в одной комнате, и тогда никаких вопросов к нам не было. Ну, по крайней мере, никаких существенных.       – Тогда не вижу ни единого повода, чтобы снимать с вас подозрения.       – Мы когда начали всех будить, – подключился к разговору Чёрный, – Белый был в форме, но с очень помятым из-за сна лицом. Я не думаю, что он успел за десять минут до того, как мы к нему постучались, сбегать совершить убийство, а потом, как ни в чём не бывало, крепко заснуть. Оранжевый тоже был заспанным и уже без формы. Чёрт знает, на самом деле.       – Убийца в любом случае вряд ли в медотсек попал через вентиляцию, – заговорил Красный. – Жертва бы услышала, что в вентиляции кто-то и есть, и даже, пока он будет вылезать, она бы увидела лицо и убежала всем сообщать об увиденном. Если предполагать, что предатель действовал через вентиляции, то, получается, он из каюты через шахты попал сначала в другой отсек, где людей нет, а потом уже через парадные ворота зашёл в медицину. То есть, он должен был знать, что конкретно в данную минуту никого не будет поблизости. Оранжевого не было с нами почти три часа, он не мог быть в курсе событий и нашего месторасположения. Если бы он ползал по вентиляции под каждой из кают, чтобы удостовериться, есть в комнате человек или нет, я бы точно услышал звуки. Вероятность, конечно, есть, что это он или Белый, но главными подозреваемыми я бы их не назвал – они со всеми нами наравне.       Синий кивнул и не начал ничего оспаривать.       – Кстати об этом, расскажите мне в деталях, кто где был последний час, и как вы все разошлись, – опомнился я. Мы ведь действительно не знаем, что у них тут происходило после нашего ухода.       – Да все вместе мы были. Впятером играли в карты, потом, так же все вместе, в половину двенадцатого покинули столовую. Я, Чёрный и Жёлтая разошлись по каютам, а Синий и Коричневый, насколько я знаю, остались в коридоре. Что между ними происходило дальнейшие полчаса – понятия не имею.       – Ничего не происходило. Сидели за столом, я кроссворд разгадывал, а Коричневый в планшете что-то читал. Когда время было без пятнадцати, как и положено, он направился на обход. Это был последний раз, когда я видел его живым.       – То есть, у тебя, Синий, тоже нет алиби? – уточнил Александр.       – Нет, – твёрдо ответил британец.       И снова никакого толку. Это мог быть как Синий, так и кто-то из тех, кто находился в каюте, передвигаясь через вентиляцию. Как же мерзко осознавать, что тварь, убивающая экипаж, прямо в эту минуту сейчас сидит с нами и разговаривает, как ни в чём не бывало.       – Есть смысл устраивать голосование? – поинтересовался напарник. – Кто-то готов отдать голос за конкретную личность, или на сегодня смертей достаточно?       – У меня нет ни единой теории, – подала голос Жёлтая, которая до этого сидела тихо.       – Оранжевый, не надо, – ответил я за всех. – Не сейчас, по крайней мере. Всё равно ни у кого нет никаких зацепок. Давайте лучше обсудим, что нам дальше делать с дежурствами. Нас осталось всего шестеро, мы постоянно держимся вместе. Есть ли смысл держать строгий график патрулирования в паре по восемь часов?       – Я всё ещё не вижу смысла от дежурств ночью, – после нескольких секунд раздумий первым ответил Синий. – Как видите, в этот раз они совершенно не помешали совершить убийство. Нас осталось всего шестеро, все мы уже достаточно научены жизнью в данных условиях, что нельзя вылезать ночью из комнаты. Если предатель захочет устроить саботаж – он просто через вентиляцию проникнет в любой уголок корабля и тихо сделает своё дело.       Подтверждением слов Синего служил опыт с ситуацией в коммуникации. От проблем с кораблём ночные смены действительно не спасают, а о каких-то очень серьёзных нарушениях сразу же предупредит сигнализация.       – И какие у тебя будут идеи? – я решил выслушать позицию британца. Если он критикует, то пусть и предлагает.       – Убрать ночные смены, но при этом сделать и чёткий режим подъёма и отбоя. Например, ровно в двенадцать ночи убеждаемся, что все живы и целы, и расходимся по комнатам. Мы же всё равно вечера проводим в одной компании. Если даже кому-то захочется побыть одному – он сообщает всем о том, что он отправляется к себе.       – Но мы же не можем быть всё время вместе… – заговорила Жёлтая. – Ладно вечером, а утром? Ты предлагаешь просыпаться нам всем в одно время и по будильнику в назначенный час вылезать из комнаты, а потом весь день толпой слоняться по кораблю?       – Про утро и день я ничего не говорил. Я не отрицаю, что наблюдатели в это время нужны. Просто силы, потраченные на ночные парные посиделки, можно направить в более нужное русло. Нас и так тут осталось раз два и обчёлся, и тратить два человека на бесполезную работу довольно глупо.       – Хорошо, кто во сколько встаёт обычно? – выслушав обе позиции, я начал подводить какие-то итоги. Большинство ответили, что, учитывая пришедший в норму режим ложиться к двенадцати, подъём в основном около десяти утра. – Значит, я предлагаю такую схему. С одиннадцати до двенадцати ночи находиться можно только в компании с кем-то в коридоре отсека каюты. То есть в одиннадцать, если вы сидели в столовой играли в карты, вы собираете их и идёте раскладывать за импровизированным столом в том коридоре. Но уже в двенадцать вы все расходитесь по своим комнатам и не выходите из них ночью. В восемь утра я и Оранжевый поднимаемся. Если кому-то куда-то надо будет сходить – приходите и обращаетесь к нам, кто-то из нас проводит. Ни в коем случае не ходите сами. Наша смена до часа дня. Дальше у кого-то до шести вечера, ну и последняя до одиннадцати. Кто когда и с кем – решайте сами.       – В целом, неплохо, но что, если ночью срочно надо будет, например, зайти в медотсек? – поинтересовался Чёрный.       – Надо значит выбрать двух людей, которых придётся разбудить – с одним сходить, куда нужно, а второго просто проинформировать об этом, чтобы было чёткое алиби. Есть желающие на эту должность? Желательно, чтобы у вас был чуткий сон, чтобы услышать стук в дверь. В целом, я вполне могу выдвинуть свою кандидатуру.       – Я тоже чутко сплю, – заявила Жёлтая.       – Если возражающих нет, то можем на этом и договориться. Разберитесь только теперь, кто возьмёт дневную смену, а кто вечернюю.       После нескольких минут переговоров, пришли к согласию, что Чёрный и Красный остаются в паре и забирают вечер, а Жёлтая с Синим день. Девушка явно не была от этого в восторге, но сильно упираться не стала. Я взглянул на часы – уже третий час ночи. Превосходно, мне менее чем через шесть часов вставать, и не факт, что я вообще сегодня засну. Голова уже просто раскалывается от всех последних событий и размышлений. Никаких важных тем для обсуждений больше ни у кого не нашлось, и мы разошлись по своим каютам. Как и предполагал, глаз мне сомкнуть до самого утра так и не удалось.