Ошибки доверия

      Впереди мелькнул силуэт девушки. Джессика! Не помню, когда она последний раз выходила из своей каюты. Вероятнее всего, мы просто не пересекались по чистой случайности, но факт остаётся фактом.       — Жёлтая… — тихо я окликнул её. Девушка оглянулась, кинула на меня взгляд, который я не смог как-либо распознать, и ускорила шаг. Это ещё что за выходка?! — Джессика! — мне не осталось ничего другого, кроме как устремиться за ней.       Догнать её у меня получилось уже только в отсеке кают. Я, конечно, мог буквально побежать за ней по коридору, но тогда бы точно отпугнул девушку, да и ещё лишнее внимание и подозрения рисковал навести в свою сторону.       — Пойдём, поговорить надо, — схватил я Жёлтую за руку и потащил в свою комнату.       — Белый! — зашипела она, пытаясь вырваться. — Отпусти, иначе я закричу!       — Кричи.       Я затянул Джессику в комнату, прежде чем она успела принять решение — действительно ли стоит начать кричать и звать на помощь. Девушка от возмущения фыркнула, оттолкнула меня в сторону и наконец смогла освободить свою руку. Я не стал как-то сопротивляться и дал ей возможность принять самостоятельно решение — уйти или всё же остаться и поговорить. Она несколько секунд стояла в раздумьях, в итоге вздохнула и уселась в кресло. Вот сразу бы так, без всех этих показательных выступлений.       — Не объяснишь мне, почему я должен за тобой бегать? — уселся я на кровать напротив.       Джессика хмыкнула и со злорадной ухмылкой глянула на меня. Девушки… Раз с одного подхода не получилось, решила попробовать зайти с другого? Или как это у них работает?       — На самом деле, я просто очень не хотела начинать этот разговор. Ну давай, спроси у меня это. «Жёлтая, почему ты проголосовала за Чёрного? Где же твой гуманизм и милосердие?!». И знаешь, что я отвечу? — я отрицательно покачал головой. По эмоциональной и несдерживаемой речи Джессики, видно, что у неё накипело очень многое. Девушка чуть ли не захлёбывается в порыве собственной ярости, злобы и, очевидно, отчаяния. — К чёрту милосердие. К чёрту справедливость, к чёрту лицемерную доброжелательность. Пусть горит это всё в адском пламени. Я устала, Фридрих. Устала делать вид, что всё хорошо, устала смотреть на фальшивые улыбки и слышать лживые речи. Устала дрожать и бояться, что сегодняшний день для меня может стать последним. Устала жить с мыслью, что, вероятнее всего, больше никогда не увижу лица любимых людей, что не вернусь домой, что так и останусь навечно в этой чёртовой бездне, — её голос дрогнул. Вся решимость и твёрдость иссякла, ещё немного, и девушка сорвётся. — Я всю свою жизнь была охотником, с самого раннего детства. Может, это моё наказание? — последовал всхлип. — На моих руках слишком много крови, и я почти никогда не испытывала жалости к добыче, находящейся под прицелом оружия. Я спускала курок с невероятным азартом, и каждый раз, когда свинцовая дробь достигала своей цели, чувствовала неимоверное ликование. Мне никогда не было жалко кролика, мне была совершенно безразлична его судьба и гибель. А сейчас я сама… этот чёртов кролик, и ничего… я совершенно ничего не могу с этим сделать… — Джессика уже даже не пыталась как-то сдерживать поток слёз и эмоций. — Я понимаю, что я всё это заслужила, вот только ни черта от этого легче не становится. Я устала жить с этим камнем на своей душе… и я совершенно не знаю, что мне делать…       Девушка подскочила с кресла и зарылась пальцами в своих волосах. Я тоже встал, притянул её к себе, позволяя ей вылить всю накопившуюся боль. Джессика больше не пыталась меня оттолкнуть, как это было всего пару минут назад в коридоре, и сама прильнула ко мне, уткнувшись в плечо. Её тело вздрагивало от всхлипов, дыхание было тяжёлым и прерывистым, и мне ничего другого не остаётся делать, кроме как утешающе гладить девушке по голове.       — Ты сама же сказала, что всегда была охотником. Ну так и будь им до конца, не позволяй себя запугивать и делать дичью. Ты — Охотник, Джессика, и я уверен, что очень хороший, и более того, как бы ты сейчас на себя не наговаривала, ты способна проявлять те самые справедливость и милосердие, которые сейчас готова проклинать. Не дай обстоятельствам потушить тот свет, который есть в тебе.       Девушка продолжала стоять, ещё крепче обхватив меня руками. Она ничего не отвечала, но я почувствовал, что напряжение начинает её понемногу отпускать. Дверь каюты плавно раскрылась, и в комнату заглянул Александр. Джессика не повернулась и не глянула на пришедшего, но я почувствовал, как она затаила дыхание. Приятель, как обычно, не очень вовремя, и похоже, что он сам это прекрасно заметил. Юноша остался в дверном проёме, не решаясь зайти в каюту и с немым вопросом уставился на меня. Я слегка мотнул головой в сторону, давая понять, чтобы он пришёл позже, на что Александр кивнул в ответ и скрылся за дверью.       — Фридрих… — тихо прошептала Джессика, не отрываясь от меня.       — Что? — так же тихо произнёс я после нескольких секунд безмолвия, не прекращая гладить девушку по спине.       — Зачем ты это делаешь? Зачем поддерживаешь? — она всё же отстранилась.       Я отпустил её и задумался. Если мыслить очень глубоко, и правда, зачем? Имею ли я чувство какого-то долга на душе? Да. Но почему?       — Это сложно объяснить. Просто я не могу поступать никак иначе. Жизнь мне не раз подавала один наглядный пример: в любой, даже в самой страшной ситуации, главное — оставаться человеком. И я делаю всё, что в моих силах, чтобы не оступиться с этого пути.       Возможно, это правда. Возможно, больше самой смерти я боюсь хоть на тысячную долю процента уподобиться своему отцу, и только этот страх держит все мои чувства и действия в жёсткой узде, на подсознательном уровне регулируя моё поведение. Могу ли я назвать себя действительно хорошим человеком? Не знаю. Искренни ли мои поступки? Сейчас я даже сам не совсем в силах разобраться. Но Джессику мой ответ устроил, или она просто сделала вид, но вопросов никаких не задала.       — Ладно, спасибо тебе. Снова… Я пойду к себе, да и Алекс заглядывал, не надо говорить, что это был не он или что это не важно.       Я смерил девушку оценивающим взглядом, стараясь понять её моральное состояние. Не сказал бы, что оно удовлетворительное и стабильное, из-за чего я не уверен, что стоит её сейчас отпускать и оставлять наедине с самой собой.       — Если ты считаешь, что одиночество пойдёт тебе на пользу — я не смею тебя задерживать. Но если ты действительно понимаешь, что нуждаешься в общении, то я всегда рад составить тебе компанию.       Джессика поёжилась, словно от холода, и обхватила себя руками, оглядывая каюту, будто бы ища, за что здесь можно зацепиться.       — Ну, если честно… — замялась она. — Зови тогда и Алекса что ли. Разбавлю вашу крепкую мужскую дружбу своей женской персоной, — девушка хихикнула, кажется, даже искренне.       Уговаривать юношу нанести визит долго не пришлось, и он оказался совершенно не против компании Жёлтой. Ну или мастерски не подал вид. Способности Александра до сих пор остаются для меня тайной, покрытой мраком. Но парень охотно схватил упаковку кофе с какой-то коробкой и уже через несколько мгновений ставил чайник в моей каюте, вскрывая упаковку печенья. Откуда она у него? Сам же говорил, что все запасы в хранилище закончились. Похоже, теперь понятно, благодаря кому.       — Ну что, чем займёмся? — Александр начал переводить взгляд с меня на Джессику и обратно в ожидании каких-либо предложений. Девушка пожала плечами, а я вообще никак не отреагировал. Понятия не имею, чем можно занять досуг в такой обстановке. — Вот спорим, что, если я начну вам что-то предлагать, у вас сразу появится масса собственных вариантов? Смотрите, можно поиграть в карты на раздевание, или можно…       — Я сразу пас, — перебила его Джессика. — Ты же всё время выигрывать будешь.       — Так это же самое прекрасное в этой игре! Какие же вы скучные и не умеете отрываться по полной…       — Алекс, скажи, все финны такие невыносимые, или ты один отличился?       — О, я уверен, что это ты ещё шотландцев не встречала. Вот ты говоришь, что это я мерзавец, но уверяю тебя, что после знакомства с некоторыми представителями этой национальности, ты бы поняла, что я ангел во плоти.       — Ага, только хвост вон торчит и рога немного выпирают, — парировала Джессика. Как же мне нравится наблюдать за их общением, такой химии я ещё никогда ни у кого не замечал. — Люцифер ведь тоже ангел. Причём, самый прекрасный и любимый из всех, какие были у Господа. Ничем хорошим для него это не закончилось.       Юноша разлил кипяток по чашкам и протянул мне чай, а Джессике кофе, и поставил рядом коробку с печеньем, а сам уселся в кресло.       — Отлично, раз карты на раздевание вас не устраивают, давайте поговорим о религии. Говорил же, вы сразу найдёте тему после моих предложений. Касаемо Люцифера, я готов поспорить с тем, что ничем хорошим для него это не закончилось. Да, его изгнали с Небес, зато он стал единственным полноправным повелителем Ада. Ни один другой ангел такой чести не оказался достоин. Так что ситуация довольно спорная. Но я соглашусь с тем, что у любимчиков бога ничего никогда хорошо не заканчивалось. Помнится, я даже как-то читал Библию. Довольно интересный фанфик, особенно до рождения Иисуса. Но мне не нравится концепция распределения миров после смерти и параметры, по которым происходит распределение по этим мирам.       — Что, знаешь, что встреча с самим Люцифером тебе обеспечена? — ехидно улыбнулась девушка, откусывая кусок овсяного печенья.       — Если по системе семи смертных грехов, то да.       — Аж интересно стало, не желаешь нам исповедаться в своих грехах?       — Жёлтая, вот лично тебе — не желаю. Если перечислить в общем: гордыня, похоть, гнев и алчность. Четыре попадания из семи, тут без вариантов. При этом, я готов половину этих грехов оспорить. Вот возьмём похоть. Что там было про рукоблудие? Поздравляю, уже вся мужская часть населения должна гореть в аду и две трети женской вместе с ними. Что плохого в сексе без обязательств, если на него согласны обе стороны? «Беспорядочные» половые связи ни для кого совершенно никакого вреда не несут, если мозгов хватает не связываться с мудаками и не хватать венерические. Пункт про извращения я тоже не понимаю. Во-первых, что такое извращение вообще в целом? Для кого-то это уже попробовать новую позу. Во-вторых, снова вопрос: если никто от этого против своей воли не страдает, то что плохого-то? Вот никогда этого не понимал. В свою очередь, если начать говорить о насильниках, педофилах и так далее по списку в данной категории, то такие личности заслуживают гореть не только в аду, но и в нашем живом мире. Но христианство всё сгребло под одну гребёнку, не разделяя эти понятия. И так я могу отозваться совершенно о всех грехах и заповедях. Мне нравится идея загробного существования души. Но то, как это преподнесено в религии, меня совершенно не устраивает. И я бы с радостью согласился на аудиенцию с самим Сатаной даже просто поболтать с ним о жизни и выпить чашечку кофе за одним столом, не сомневаюсь, мы бы смогли найти общий язык, но, если говорить именно в библейском ключе — такую честь я считаю несправедливой и незаслуженной.       — Ты мыслишь плоско и прямолинейно, — Джессика подхватила данную тему разговора. Мне лишь остаётся сидеть молча со своим атеистическим мировоззрением и пить дальше чай. — Смысл грехов не в том, что ты должен всю жизнь их не совершать, иначе попадёшь в ад, а в том, что нельзя позволять им уничтожать свою душу, и в умении в них раскаиваться. А до того, что ты рукоблудишь по ночам, уверяю тебя, даже если Бог и есть, ему абсолютно никакого дела нет.       — Спасибо, от этого мне стало гораздо легче жить, — съехидничал Александр, допивая залпом кофе из чашки.       — Надо же, как вы ловко ходите по тонкой границе божественного и порнухи, — я правда старался держаться, но в итоге просто не смог не прокомментировать весь этот странный разговор. От двух его крайностей становится смешно. — Джессика, ты говоришь, что смысл религии в покаянии. Значит ли это, что человек, который всю свою жизнь совершал ужасные поступки, но под старость лет образумившийся и вымаливающий у бога прощение, имеет все шансы попасть в рай?       — В теории — да. На практике же очень редко встречаются искренне раскаивающиеся люди, если они всю свою жизнь жили не по совести. В основном это всё показной спектакль на случай «а вдруг и правда после смерти что-то есть, надо срочно как-то прикрыть свою задницу». Разумеется, такой номер точно никак не прокатит. Однако, если мысли и чувства человека искренни, то…       — Стой, — перебил юноша, — то есть ты серьёзно придерживаешься мнения, что можно всю жизнь творить всякую хрень, потом в ней от души покаяться, и тогда врата рая тебе открыты?       — Если ты осознал свои ошибки, то почему нет? Даже ты, Алекс, всё ещё можешь попасть в лучший мир, хотя, честно, вот будь бы я тем чуваком с крыльями за спиной, который стоит на страже у тех самых врат, выкинула бы тебя за шкирку с небес куда подальше. Ты же в раю начнёшь всех подбивать на игру в карты на раздевание, а закончится это какой-нибудь оргией.       Парень захохотал, я тоже не смог сдержать смех, давясь чаем. Представить более смешное, но и в то же время, настолько же реалистичное зрелище едва возможно. Сама девушка, похоже, воссоздав в собственной голове образ только что сказанного ею же, тоже залилась смехом.       — Жёлтая, всё не могу понять, в какой момент ты настолько хорошо смогла меня узнать, — с трудом отдышавшись протянул Александр. — Мы явно свернули в нашем диалоге не туда, вернёмся в начало. Джессика, вот ты считаешь, что любой человек, осознавший свою вину и раскаявшийся, может попасть в рай. Даже наш предатель, который вырезал уже половину экипажа? Ты и его готова оправдать?       — Мы не знаем его мотивов, его мыслей, зачем, и, главное, для чего или из-за чего он это делает. Быть может, у него просто нет другого выбора.       — Ты ошибаешься. Выбор есть всегда и у всех. Киллер убил людей. Но он мог их не убивать. Какая цель должна быть, чтобы после совершения убийства нескольких невинных людей, для тебя открылись врата рая? И я не вижу смысла в покаянии. Если у тебя сразу не хватило мозгов не совершать какие-то ужасные вещи, то никакую вину с тебя этот факт не снимает. Даже в нашем мире работает принцип «незнание правил не освобождает от ответственности». Ни в одном суде никакой страны не получится, нарушив закон, сказать судье: «Ой, а я не знал, что это делать нельзя, извините пожалуйста, я так раскаиваюсь», а в ответ получить: «Полностью оправдан». И я считаю, что точно так же работает и там наверху. Преступление есть преступление, ничто не может его оправдать, и за ним обязательно последует наказание.       — Да? Ты предложил выкинуть убийцу за борт. Это точно такое же убийство и преступление. Получается, что в твоём же мировоззрении ты и сам заслуживаешь наказания. Однако, не похоже, что тебя это как-то волнует.       — Это не преступление, а банальная самозащита и борьба за выживание. Даже в судах нанесение увечий и даже убийство при самозащите уголовно не наказуемо.       — Ой, надо же, так оказывается, не всякое преступление есть преступление. И к слову, это не самозащита. Самозащита будет, если на тебя человек напал с ножом, а ты ради собственного выживания ударил его кирпичом по голове, в результате чего преступник погиб. А если ты идёшь убивать человека, который сам является убийцей, но при этом он тебя в данный момент никак вообще не трогает, то под описание самозащиты это уже не подходит. Это самосуд. А он, как известно, незаконен и уголовно наказуем.       — Да что ты говоришь?! А если я знаю, что в планах этого человека убить меня и моих близких, даже если он в данную минуту сидит на унитазе, и убиваю его, чтобы предотвратить свою или чью-то ещё гибель, это не самозащита?! Жёлтая, не начинай меня раздражать! Я готов простить чьи-то ошибки, если человек в них не только раскаивается, но и действительно их исправляет. Но совершённое убийство невозможно исправить или смягчить никак и ни перед кем. Именно поэтому я не могу оправдать никакое убийство, если оно совершено не с целью защиты себя и других людей.       — Но порой даже киллер убивает других людей с целью защитить кого-то другого. Мы не можем утверждать, что предателя не принудили совершать убийства шантажом или как-то ещё. Быть может, его семью взяли в заложники и сказали: «Мы их освободим, только если ты вырежешь несколько других человек».       — Жёлтая, ещё немного, и я начну серьёзно думать, что это ты убиваешь здесь людей и ищешь для себя оправдание, — процедил Александр сквозь зубы.       — Да причём тут вообще я?! Мы просто не знаем ситуацию целиком, и мы не можем утверждать что-то конкретное! Любой человек при тех или иных обстоятельствах имеет шанс на прощение.       — То-то ты готова была всех прощать, когда вместе со мной отдала голос за Чёрного несколько дней назад!       Почему разговаривают они вдвоём, а глаз начинает дёргаться у меня? В чём вообще смысл этого разговора? Лично я его нить уже потерял.       — Вы как закончите, позовите, — проворчал я, налил в чашку из чайника ещё кипятка, хотя, уже скорее просто тёплой воды, и вышел из каюты. Пусть сами разбираются, как хотят, я принимать участие в этом совершенно никакого желания не имею.       В коридоре я наткнулся на Синего. Последнее время он довольно часто покидает свою каюту и сидит в одиночестве. Чёрт знает, что происходит у этого британца в голове. Конкретно сейчас он сидит в кресле с очередной газетой (сколько у него их?) и, похоже, разгадывает сканворд. Мужчина удостоил меня хмурым взглядом исподлобья, и снова уткнулся в свою газету. Я сел в соседнее кресло и отхлебнул из чашки те помои, которые сейчас там находятся вместо нормального крепкого чая.       — Почему газеты? — нарушил я гробовую тишину.       — Что?       — Почему ты используешь газеты? Сейчас есть столько цифровых ресурсов, а ты выбираешь обычные бумажные газеты.       Синий отвернулся и, похоже отгадав какое-то очередное слово, сделал запись. Он молчал и больше не обращал на меня совершенно никакого внимания. Ну нет — так нет, уж за ним бегать со своими разговорами я точно не намерен. Я снова сделал глоток из чашки, чтобы хоть как-то замять повисшую паузу.       — Совокупность имущества, принадлежащего юридическому лицу или предпринимателю, — задумчиво прочитал британец себе под нос.       — Актив, — даже не задумываясь, выдал я ответ.       — Экономист? — вопреки ожиданиям какой-нибудь шутки с гейским контекстом, мой суровый собеседник взглянул на меня совершенно серьёзно.       — Угу.       Он кивнул и сделал запись.       — Я не доверяю технике, — не отрываясь от своей газеты, британец, похоже, отважился всё же поговорить по душам. — Она постоянно ломается, выходит из строя, банально просто разряжается. Когда тебя изолируют от способов связи с внешним миром, порой именно обычный клочок бумажки может обеспечить твоё выживание. Ну и в конце концов, чувствовать пальцами тонкие шершавые листы и ощущать запах бумаги с печатной краской в разы приятнее, чем держать в руках тяжёлый кусок холодного металла.       Я уставился на дверь своей каюты. Не перегрызли эти двое там ещё друг другу глотки? Вроде, криков слышно не было. На самом деле, если разобраться, тема для обсуждения и правда захватывающая. Какое убийство может быть прощено? Наверное, то, которое пошло на пользу обществу. Но эта палка о двух концах — если кому-то пошло на плюс, значит, определённо, где-то есть минус. Но если плюсы перевешивают, есть ли смысл считаться с этими незначительными минусами?..       — Синий, я знаю, что ты убийца, — мужчина посмотрел на меня с прищуром, но ничего не ответил. — Не стану даже спрашивать, сколько людей тебе довелось уничтожить во время военных действий. Наверняка, не только солдат, но и мирных жителей. Как ты считаешь, если после смерти и правда есть рай, ты заслуживаешь в него попасть? Заслуживаешь ли ты прощения?       — Нет после смерти никакого рая. И прощения нет ни для кого и ни перед кем. Но если даже начать фантазировать на данную тему, в рай мне дорога закрыта вовсе не из-за совершённых убийств. Прощение я вымаливать не стану — это слишком низко. Нужно уметь сохранять гордость, даже если чувствуешь, что ты обосрался.       — Неужели только из-за личной гордости ты бы подверг себя вечным мукам?       — Мальчик, мир этот стоит и строится только благодаря людям, имеющим чувство собственного достоинства. Когда тебе кажется, что для тебя всё кончено, только гордость не позволяет тебе сдохнуть назло ублюдкам, жаждущим твоей смерти. И втоптать свою гордость в грязь, идя на какие-то уступки или что-то у кого-то вымаливая — это значит втоптать в грязь и себя самого. А человек, который позволяет смешивать себя с грязью, точно не заслуживает никакого прощения, даже если оно будет ему дано.       Впервые встречаю подобную позицию. Она довольно необычная. С такими суждениями ему бы сейчас зайти вон в ту палату, где находятся Александр и Джессика, и их дискуссия не закончилась бы до самого возвращения на Землю. Это, конечно, всё очень интересно, но возникает один небольшой вопрос…       — Почему не заслуживает?       — Как, по-твоему: пропивший всё своё имущество законченный алкоголик должен заслуживать новую квартиру от государства? То, что он сам опустился на дно общества, способно сделать его каким-то особенным?       — Нет, конечно. Но неужели для тебя откинуть свою гордость — это всё равно что опуститься на самое дно?       — Никак иначе и быть не может. Пока у человека есть чувство собственного достоинства, он действительно что-то значит для себя самого — вот что важно на самом деле. Предать свою гордость — это значит предать себя. Такие люди слабы и жалки, а слабость не стоит никакого прощения.       Насколько же Синий сложный человек… Я даже не могу понять своё мнение об этих высказываниях. Если так подумать, то в словах каждого можно найти рациональное зерно. Вот только вопрос так и остался открытым — может ли совершённое убийство быть прощено?.. Достаточно ли для него просто раскаяться, или его можно только заслужить исправлением своих ошибок? Или прощение — это действительно удел слабых и его никто не заслуживает? С этими размышлениями свихнуться можно. Никогда не любил философию.       — Спасибо, твои слова действительно заставили меня глубоко задуматься.       Я встал с кресла, взял с собой чашку и поспешил покинуть отсек кают.