Ты потеряла его, так смирись.

— И что будешь с этим всем делать? — парень устремил незаинтересованный взгляд на девушку и вальяжно раскинулся на кресле, закидывая ногу на ногу. — Ну, Феликс дал мне карту и пару нужных бумаг, — девушка кинула на столик тяжёлую стопку документов, отчего над ним промелькнули мелкие частицы пыли. Развернув большую карту на весь стол, она начала водить по ней пальцем, одновременно придерживая, чтобы та не свернулась в прежнее положение. — Империя Веленор находится прямо через море и по территории незначительно больше Обелии. Военнно-морскими силами они значительно превышают наши, всё-таки Обелия не развита в морской торговле и тому подобное. Но между империями простилается небольшой городок, прямо вдоль моря — Бирра, или же, как его ещё прозвали, «Свет». Это звание было дано городу как символ мира меж Обелией и империей Веленор после подписания мирного договора. — Так почему они решились на войну после подписания прошлого договора? — Бывший император погиб и на замену ему пришел его сын — молодой император Ян. — И чего же хочет молодой император? — Жениться. На мне. Лукас резко напрягся, это было видно сразу. Видно по суженому необычайно резко зрачку, по сжатой ткани дивана в его руке и по злобному сверлящему взгляду. Маг тут же успокоился и, расправив плечи, уселся в прежнюю позу. — Но ты ведь не хочешь этого, верно? — Ещё спрашиваешь? На самом деле, у меня есть одна теория и, я думаю, это было бы весьма логично. Поскольку после дебюта император Ян не сватался ко мне, да и в лицо меня не видел ни разу, думаю, он предложил такой исход событий исключительно ради контроля над Обелией, поэтому самый худший вариант для нас — это ввести Дженнет как официального члена династии Обелия, а именно провести вечер в честь её вступления в дела государства и выдать замуж за этого самого императора. Пусть она и является моей кровной сестрой, её дебют так и не осуществился, хотя не знаю, нормально ли это всё в принципе. — Худший, потому что химера станет значительной помехой? — Не только, — девушка немного помедлила. — Я не хочу нести на себе ношу за то, что насильно выдала Дженнет замуж, это ведь зверски. — Только не говори мне, что сейчас волнуешься о ней. Не забывай, кто с самого начала хотел избавиться от тебя, — как ни странно, именно сейчас он не мог совладать со своими мыслями, его же слова и ввели его в ступор. Но ситуация такая, по-другому было нельзя, либо Дженнет выйдет за него замуж, либо погибнет значительное количество людей, и в итоге все отвернутся именно от правительства, ведь это всё — последствия их выбора. — Ну давай посмотрим на ситуацию под другим углом. Если бы Клод не вспомнил меня и захотел бы выдать замуж за кого-нибудь потехи ради? — Не мели ерунды. — Ты просто не хочешь признавать своей неправоты. — Атанасия, если ты думаешь, что человеческие тела не воспламеняются, ты очень сильно ошибаешься. Хотя, если тебе до сих пор непонятно, я могу показать методом практики, например, на молодом императоре или на белобрысой псине, кто тебе нравится больше? — Ты невыносим. — Ты когда-то в этом сомневалась? — игривая ухмылка расползалась по довольной роже. — Так, стоп. По твоим словам вся эта тирада с войной — постановка, и всё это ради подчинения Обелии под его власть? То есть, иными словами, он изначально не собирался устраивать мертвое побоище, надеясь на то, что мы выберем именно выгодный ему вариант? Смехотворно, — парень плюхнулся на кровать, попутно смеясь с простоты плана молодого императора, но всё же его действия были эффективны. — Не стоит смеяться, воистину благоразумный правитель и выбрал бы подчиниться империи, ведь учитывая, что на момент подписания прошлого договора империи признали ничью, силы империи Веленор значительно выросли, и это действительно проблема, — она взяла какой-то документ и пробежалась по нему глазами. — Клод не хочет, чтобы я туда ехала, пусть на простые переговоры, но даже если мы официально впишем Дженнет в дела династии, с ней всё равно должен кто-то поехать, а поскольку Клод не сможет этого сделать, это сделаю я. Лукас медленно поднялся, потянувшись и обойдя стол, встал за спиной сидящей. — То есть ты хочешь сказать, что как только туда приедешь, не начнёшь выгораживать химеру и жертвовать своим будущим ради империи и государственного блага? — пальцами он туго сжал её плечи, ощутимо опираясь на них. — Только не лги мне. Терпеть не могу ложь, — сладко прошептал он ей на ухо. — Да с чего ты взял вообще? Я разве настолько самоотвержена? — Именно, дорогая, — прервал её возмущенную речь парень. — Поэтому ты туда и не поедешь, — вальяжно пройдя к высокому старинному шкафу и следя за её неотрывным взглядом, он встал на носочки и достал какой-то лист с верхней полки. Театрально кашлянув в кулак и расправив бумагу у себя перед глазами, он стал читать с выражением, словно этот документ был знаком ему ранее и явно радовал его. — Я, Клод де Эльджео Обелия, великий император Обелии, провозглашаю. Моя дочь, Атанасия де Эльджео Обелия, не имеет права пребывать в море и передвигаться на любом водном транспорте. В случае нарушения капитана и его команду ждёт неминуемая смертная казнь, — он ехидно улыбнулся, протягивая ей лист, будто говоря «На, посмотри, убедись!». Девушка на секунду зависла точно мертвец. Её взгляд был где-то далеко, не здесь, и в нём сумбурно читалось: «Смертная казнь? Почему? Почему невиновные люди должны будут умереть из-за её действий? Почему Клод пошел на это, ведь моё отправление туда — самый выгодный вариант? И почему Лукас так рад? Разве моя жизнь ценнее жизней всех этих граждан?! Разве они должны страдать только потому что их император запретил мне выезд за границу? Нет. Определенно нет. Они всего лишь невинные люди, а мы со своими деньгами и властью распоряжаемся ими как душе угодно. Паскудно, но разве можно по-другому? Желая спасти судьбу всей империи, я могу саморучно убить целый экипаж. Идиотское чувство». — Твои планы пошли крахом, не так ли? — пусть это и мерзко, потешаться над ней в такой ситуации, но ему плевать. Его волнует лишь она и никто более, поэтому он только рад такому бессмысленному, но эффективному закону. А Клод всё продумал. Создал закон сразу после совета и поручил Робейну отдать его Атанасии, ведь знал, что она захочет поехать туда, и просто поехать — мягко сказано. Но девушка уж точно не станет рисковать жизнью людей, тем более нескольких, ей это не чуждо, она слишком хрупка для того, чтобы принести кому-то вред. — Что за взгляд мертвеца? Он сделал это, чтобы спасти тебя и твою неуклюжую задницу. Твой отец сейчас волнуется за тебя больше, чем ты сама, а в том, что вместо тебя поедет кто-то другой, нет ничего страшного. Он сел рядом с ней и всё же что-то его тронуло. Сочувствие. Она была полна доброты, мягкости. Готова помочь и поддержать, не смотря на скверный характер, любила народ и верила, что и вправду имеет долг перед империей, перед гражданами. Разве человек с такими добрыми намерениями достоин таких слов? Зелёная среди правительства, её видно сразу. Зато чистая и открытая, она именно та, кого и вправду заботят их мизерные деньки, которые они тихо доживают в своих лачугах, и её неисчерпаемый долг, с осознанием которого она жила, до сих пор паскудно терзает её существо. — Перестань. Ты и так достаточно сделала для этих людей. — Нет, — она прервала его. — Я не сделала ничего. Абсолютно ничего. Ничего за всю свою гребаную жизнь, — всё тот же пустой взгляд. Она сломлена сейчас, хрупка как никогда прежде. Её просто разбили. Все её планы летели коту под хвост, а смысл существования на секунду куда-то исчез, потерялся. Она и сама это давно осознала, настолько она прониклась этой ответственностью, что сейчас сама себя в ней утопила. Это её одержимость улучшить жизнь этого народа привела к таким последствиям. — Они служили мне, выполняли все прихоти, а я что? Я ничего не сделала для них! Я просто бесполезный кусок мяса. Сумбурное ощущение и у того, и у той. Она вся погрязла в себе, начала гнести и душить себя, только где-то внутри, где этого не видно, но чувствуется словно напрямую. Он же погряз в её идиотизме. Самоотверженный идиотизм. Он никак не мог поддержать её, ведь и сам был в ступоре — что же творится у неё в голове, что за ересь она постоянно несёт. Не может же человек, которому и так дан краткий срок, быть готовым на смерть, лишь бы пару мизерных жизней спасти. Эгоистично звучит. Безумно эгоистично, но это золотая истина, и это истина, за которую нельзя судить, ведь она разносторонняя. — Лукас, — такой нежный, светлый голосок, тихий-тихий. Она так наивно и по-детски глянула на него, а взгляд мокрый, поникший. — Если я просто перемещусь в ту империю, я ведь не нарушу этот закон? Она и сама понимала — Клод не глуп и не стало бы ему быть маразматиком. — Глупая. Любую империю защищает защитное заклинание, и только с разрешения императора туда могут проникнуть магическим способом. Не всё же так просто. — Смешно, — блондинка издала лёгкий смешок, но после паузы резко продолжила: — А я ведь надеялась, хоть и знала ответ, — взгляд в пол, такой одинокий, пустой. — Надежда — это не глупо, если она есть, значит, человек живёт не зря, а если её нет, он и не живёт вовсе. — Он аккуратно поднял её лицо, положив руку на девичью щеку. Маг и сам не мог поверить в то, что только что сказал. Когда это он перешёл на сопливые мелодрамы? Когда стал нести подобную чушь? Но это помогло. Она и вправду будто ожила, зашевелилась. И искорка в глазах горит. Снова жива и снова готова идти против законов, и он точно знал это. Всегда знал. *** Брюнетка стояла возле небольшого прилавка и выбирала себе очередную незамысловатую вещицу. Последнее время её мысли были где-то не здесь. Она не глупа, и сама поняла, что раз Атанасия не выйдет за того молодого императора, — а кто ей позволит, Клод же выгородит именно свою любимою дочурку, — выдадут именно её. Насильно, не насильно, без разницы. Да она и в помине этого императора не видела, а ей предстоит с ним долгая и мучительная жизнь, ну как с ним, с ним и с его бесконечным количеством наложниц. Возможно, ещё и с женами какими-то, она не знает, нет, ей скорее просто плевать. Если есть власть и деньги, то почему бы и нет, сейчас ей как-то не важно, за кого она якобы выходит, она всё ещё полагается на план, который выведет её сухой из воды и со всевозможными привилегиями. Ей, скорее всего, даже и увидеться с этим императором не посчастливится, но, как говорится, что не делается, делается к лучшему, а это определенно ей на руку. Девушка заинтересованно перебирала шляпки: розовая, бежевая, нежно-голубая — нет, всё не то. Безвкусица какая-то. Мимо взгляда промелькнула кисть руки, на которую она не сразу обратила внимание. — Вот эта вам очень к лицу, — девушка оглянулась. Симпатичный молодой человек с яркими, огненными волосами и темными-темными глазами. Довольно необычная внешность. Сам парень был высок. Широкие плечи, остро выраженные скулы, графичные руки и до невозможного прекрасная осанка. Паренёк шустро надел на девушку темно-амарантовую шляпку из бархата и поспешно вручил даме зеркало. — Что за наглость?! Ты мне всю прическу истрепал, идиот! — Взгляните и попробуйте сказать, что вам не нравится эта шляпа, — чертова ухмылка лишь подогревала интерес к вызывающей персоне, пока девушка недовольно разглядывала своё отражение. — Ладно, это весьма неплохо, но всё же тебе не следует так обращаться к своей принцессе, — уже спокойным, ровным голосом произнесла девушка. — Сколько с меня? Старичок, сидящий и ожидавший именно этого вопроса от девушки, бодро приподнялся и произнес: — Для вас, моя принцесса, у меня… — Не стоит. Я не бедна и имею возможность заплатить полную стоимость, — холодно и спокойно произнесла девушка, кинув в руки старику мешочек золотых монет. — Но здесь слишком много, Ваше Высочество! — воскликнул мужчина, взглянув внутрь мешочка, на что девушка лишь улыбнулась и отправилась в сторону кареты в новой шляпке, что идеально подчеркивала её блестящие каштановые волосы. — Слишком пафосно, не находите? — красноволосый парень, глядя вслед брюнетке, продолжил разговор с продавцом. — Тише, небось услышит кто-то, а потом ни тебе, молодой, ни мне не сдобровать! — шепотом произнес старик. — Ты совсем ещё парень, тебе ещё жить да поживать, а в темницу попасть — жизнь загубить. Это тебе ещё повезло, раньше скажешь что-то вслед Его Высочеству, так тебя сразу на эшафот или в петлю, а сейчас — времена добрые, принцесса Атанасия — дочь императора Клода пришла, думает о нас постоянно, праздники какие-то или же повышения денежные, всё для нас делает, да жаль не все тут у нас такие. Закончив свою речь, старик ушел торговаться с посетителем, а парень, развернувшись и облокотившись на стойку, произнёс: — Именно так и глаголят уста, сломленные деньгами, — довольно хмыкнув, он направился в своём направлении. «Грубить своей принцессе? Так вот, значит, какая ты, принцесса Атанасия».