Ты потеряла его, так смирись.

Шорох. Мёртвый скрип от каждого шага. А вокруг сквозняк. Холодно. Кто-то тихо крался меж ложами моряков, и этот кто-то явно не скрывал опаски. Человек волновался, оборачивался, крался так тихо, что крысы в камбузе позавидуют. Затхлость и мерзкий мужской пот, который уже напрочь въелся в их одежду, постель и тела. Всё это исходило от этого места, хотя то и неудивительно, просто обстановка непривычна ей, да и у людей здесь понятия и жизнь другие. В теплые ночи, или же еле прохладные, перед отбоем люк оставляют открытым, дабы хоть немного проветрить сие помещение. Ещё шаг. Резко остановилась. Дыхание сбилось, замерло. А сердце бьётся, пульсирует, сначала резко, а затем медленно, будто она в трупа ходячего превратилась. Его стук заполнил всю комнату. Руки сжались в кулаки, хотя та до сих пор отгоняла плохие мысли. Мужская рука сжимала одежду со спины, только легко, почти незаметно. Паника. Ноги словно вата, а шея и вовсе затекла без возможности развернуться. Темень. Лицо она бы вряд ли увидела. «Второй… четвёртый… шестой, седьмой», — посчитала та про себя. Девушка точно не знала, кто и где лежит, но от стены седьмой гамак — это Рон, вроде. Та медленно обернулась, так, что шейные позвонки предательски хрустнули, не хватало ей ещё кого-то разбудить. Челюсть сжалась, а затем расползалась в лёгкой улыбке, только без утешительного вздоха, сейчас та старалась вовсе забыть о существовании звуков. Моряк тихо посапывал себе под нос, бормоча непонятные слова или даже предложения. Тот часто пил, пусть и не до потери памяти, о-о, она у него была чётче некуда. Видимо, бредни какие-то снятся, да не важно оно, главное что спит. Но тому похвально, даже без сознания был тут, ощущал, чувствовал, слышал, да на утро, слава богу, не вспомнит ничего, а если и вспомнит, спихнет всё на пьяный бред или на сон наяву. Конечно, зачем кому-то посреди ночи сбегать куда-то, не так ли? Какой сейчас час? Первый? Второй? Знать не знает, откуда ж у неё часы. Зато хоть за днями она следит, пятые сутки в плаванье сразу от посадки. Уж за ними она следить обязана. «Одиннадцать. Осталось ровно одиннадцать дней». Через одиннадцать дней в столице империи Веленор, городе Хале, состоится собрание совета, но только вот никто не ожидает увидеть вместо ведущего советчика Обелии саму принцессу, что сейчас официально приходится заменой императора и по идее находится во дворце. Но это даже к лучшему. Застать их врасплох явно не будет лишним, да и ей бы хотелось лично проконтролировать этот процесс, дабы не оставаться в невиденьи. Девушка плавно убрала жёсткую мужскую руку, положив её рядом со спящим телом хозяина, и медленно, на носочках поторопилась покинуть место. Встав одной ногой на ступень, она поднялась и, услышав под собой тихий скрип, почти треск, с испуганным видом замерла будто изваяние. Звук был настолько громок, что, казалось, смог бы разбудить любого, или это уже она была так озабочена происходящим, что каждый шорох казался молнией в преддверии шторма. Все так же мирно спали, издавая лишь храп и неразборчивое сопение. Все они в один момент будто подстроились друг под друга, вдох за вдохом, и так все вместе, а дыхание у всех ровное, никто из колеи не выбивался. Ступила второй ногой, постараясь переступить через одну ступень, дабы быстрее выбраться из этого кошмара, да рост не позволил, заставляя ту ежиться от каждого шага. Все они сопровождали скрипом, неприятным таким, резким, да и в её положении это и было самым страшным, хотя нет, самым страшным было резкое пробуждение кого-либо из находящихся здесь, и здесь — не именно в этой комнате, а на всём корабле. Конечно, девушка знала, что ночью не могут спать все, всё-таки те пять дней на корабле дали своё. Не могут спать не из-за жестокой бессонницы, а попросту поста, который некоторые члены команды носят на себе. Ночью кто-то должен дежурить, это и дураку понятно, но девушка нехитрым способом смогла подслушать разговор капитана. Он назначал время, по которому они дежурят на этой неделе. Сначала Рон, с девяти до одиннадцати, потом Джо, с одиннадцати до часу, ну, а после Ноэль, он до трёх. Дальше она и не слушала. Понятное дело, что если что-то будет не так, дежурный отвлечется и будет вынужден оторваться от штурвала, а после бежать за подмогой. Поскольку Рон и Джо уж давно как спят, на верхней палубе сейчас один Гуэйн, а значит остаётся дело за малым, просто отвлечь. Сначала прямо за его спиной упадет бочка с порохом. Послышался тихий грохот. Немного замедлив магию, та сделала падение плавным, лишь в самую последнюю секунду полностью отпустив предмет. Ей не нужно было фееричное пробуждение всей команды, это в её случае было невыгодно, лишь то, чтобы это заметил картограф, как оно и случилось. Тот обернулся, резко оторвав руки от штурвала. Глупо, капитан бы так не сделал, ведь первое, что следует делать ведущему корабля, так это намертво приклеиться к штурвалу, и даже мысли проскочить не должно о том, чтобы уйти с поста. Понятное дело, поступить так можно только в случае стихийного бедствия или когда команда срочно понадобилась для какого-то действия. Но это даже к лучшему. — Порох рассыпался. Блядство, — с неким раздражением произнес тот. — Ладно. Тут не так много, соберу по-быстрому, да и черт с ним. Как и ожидалось от этого идиота. Всё точно по плану. А вскоре фонари, освещающие ночную гладь, совершенно случайно погаснут, всего лишь неудачное стечение обстоятельств. — А-а! Что за херня?! — мужчина резко отскочил, прижавшись к бочкам с порохом. — Ну и что теперь делать! Ладно, корабль в темноте я точно не поведу, придется сбегать за подмогой. Палуба тихо скрипела под нежными ступнями, еле прогиналась. Девушка была без обуви, подумала, что та слишком громкая, а лишние звуки ей не нужны. Корабль не новый, дряхлый, потрёпанный совсем, да оно и неудивительно. Раз они что-то замышляют и для этого им нужно оставить корабль, зачем же брать лучший, новый, для такой грязи и этот подойдёт. Шаг за шагом. Скрип, стук. Благо тот, кто дежурил за штурвалом, оказался полнейшим ослом, тем самым дав ей прекрасный шанс пробраться в трюм. Скрип открывающегося люка, затем та медленно прикрыла его. Крышка аккуратно соприкоснулась с защёлкой, не издав ни единого шороха. — Идеально, — та всё так же осторожна, не следует забывать, что она не проверяла Гуэйна на слух. Села на пол, сняв с плеча сумку. Девушка торопливо расстегнула змейку, достав свечу, спички и книгу. Треск зажигающейся спички. Она была прямо напротив глаз. Языки пламени трепещали и подпрыгивали. Багряные, золотистые, опасные. Зрачки, направленные на мерцание огня, также окрасились в алый, только вот совсем не магическим способом, это вполне обыкновенно, просто обращают внимание на это нечасто. Зажёг свечу, девушка наконец перестала опасаться обожженных пальцев. Закрытый люк без единой щели позволял свету спокойно находиться внутри, конечно, она могла бы осветить помещение с помощью магии, да лишний раз тратить ману не хотелось. Подтянув книгу поближе, девушка открыла загнутую днём страницу. Да, она позаботилась открыть её заранее, но времени на саму читанину не было, её подло отвлекли. Поднесла свечу к книге. Света от неё было достаточно, поэтому близко подносить не стала, боясь сжечь вовсе, правда вот капля воска капнула. Плохо, ещё больше портить книгу было неуместно, да и ей не нравилось такое, ведь к книгам она относилась с настоящим уважением. «Следует понимать, что каждая вещь имеет историю. Чья она? Откуда? Что символизирует и прочее. Чтобы узнать происхождение какого-либо предмета для детального изучения, следует провести ритуал. Он подходит как для опытных магов, так и для юных, почти необученных. Проводить ритуал должен один человек, соответственно и рядом никого тоже быть не должно. Вам следует поднести руку над предметом и, закрыв глаза, сфокусироваться на нём. Представьте, как ваша мана медленно окутывает его и, плавно перетекая по воздуху, обволакивает. В вашем разуме появится тихое звучание, таким образом, вы можете многое узнать у самого предмета. Вещи, поверьте мне, многое могут о себе рассказать…». Отложив книгу в сторону, девушка поставила на пол свечу, стараясь придать ей равновесие, пожара ей-то точно не хватало. Пошарясь рукой в сумке, предмета та не обнаружила и с неким испугом начала ощупывать карманы. — Да! Вот оно, — надев рубиновое кольцо на палец, девушка демонстративно приподняла руку, бегло взглянув на него. Камень блеснул. — Неплохо. Всё же без особой возни та сложила ладони вместе. Девушка была сосредоточена, даже чересчур. Брови изогнуты в ломаную полосу, глаза закрыты, губы подергиваются постоянно, морщины выступили на лбу и переносице, они то проходили, оставляя то же гладкое и нежное лицо, то вновь появлялись, портя всю малину. «Всё должно выйти. Другого варианта у меня нет». Всё это было рискованно, даже слишком, но идти на риск — уже в её крови, она не могла по-другому. Ради чего всё это? Ради спасения родины? Людей? Потому что та хотела избежать войн, но и не хотела брака? Пусть и не своего, но Атанасия категорически отнеслась к такому заявлению императора, и пусть её никто и не просил, но та пообещала сделать всё возможное, поклялась. Нет. Всё не так. Она делает это ради одного. Та не хочет, чтоб, когда её отец встал на ноги, он услышал о войнах, лишних браках или о том, что Обелия решила подчиниться каким-то псам. Вшивым, мерзким собакам. Конечно, прежние причины также оказывали на неё влияние, но всё же она хочет, чтоб он встал и услышал пение птиц и празднества в честь свободы, теперь уже вечного света. А он обязательно встанет. Встанет на ноги и станет счастливейшим человеком, а она готова на всё ради этого. Потому что дело правителя — всеми силами защищать своё государство, пусть и цена тому будешь ты, да плевать. Эти граждане полагаются лишь на тебя, у них нет другой защиты. — Êlveŋestō marięnta kālißto. ẞevel devoļ menňavoas. Всё. Никакого голоса нет, и ничего ему подобного тоже. Ничего нет. А значит вот он, её конец. В гнилом трюме, набитом товарами и драгоценностями. Ромом и какой-то едой. Бочки с мясом для солонины. Вот оно. Здесь её конец. Та было хотела открыть глаза, а вскоре и книгу в море выкинуть, но что-то кольнуло. Прямо в палец. Будто игла. — Откроешь глаза — и всё насмарку, а выйдешь прямо сейчас — и тебя обнаружат, а это будет ой как нехорошо. — Кольцо? — та вскрикнула, тут же закрыв рот рукой. — Какое я тебе кольцо, идиотка! Я — великий демон, поработивший тысячи душ! Кольцо? Нашла как опорочить мою честь. — Голос мужской. Неприятный, грубый. Будто мужчина еле на ногах стоит, да пепел с него сыпется. — Демон? — та недоверчиво повторила слова собеседника. — А кто ещё?! Кого призывала, того и получила. — Но я не призывала демона! — интонация обозленная. Жёсткая. — Ах, точно. Меня ведь заточили в этой побрякушке. Гадость, — презрительный монотонный голос будто винил во всём именно её. — Ладно. Пусть так. Но слушай сюда, колечко, никакие демоны мне не нужны, всего-то чутка информации. И если ты мне её не дашь, значит толку от тебя никакого, — голос был смелым, резким, но не стоит забывать о шепоте, хотя этот шепот был с резкими претензиями. Ей не стоило бояться этого существа, демон, не демон, да плевать, оно в кольце, а значит сделать ничего не может. — Да ладно! И что же ты сделаешь? Мне, знаешь ли, тоже не в радость таскаться с какой-то недоучкой! — Я выкину тебя в море и ты загниешь на морском дне, если, конечно, твоё золото не поддельное и тебе хватит веса достать до дна. — Конечно, она блефовала. Даже если кольцо не принесет никакой пользы, ей всё-таки придётся каким-то образом подложить его на нужное место, ну, а если нет, выход другой. Она подкинет его Ноэлю. Пусть подло, но всё же деваться ей некуда. Почему именно ему? Ну, во-первых, он произвел на неё крайне противное впечатление, хоть это и не повод, но факт остаётся фактом, их неприязнь не скрытна, значит и ей стесняться нечего. Ну, а во-вторых, капитан не посмеет ничего ему сделать, ведь это не его слуга, а императора, а значит здесь, по крайней мере, он в безопасности. Конечно, от императора наказание можно ожидать и похуже, да тут всё просто, у Гуэйна есть информация, а значит он с лёгкостью сможет шантажировать того, если, конечно, смелости хватит. — Эй, давай без оскорблений. Сама вызвала, а потом ещё и начинает. «Будешь гнить на морском дне, будешь гнить на морском дне!». Тьфу на вас, королевское величество! — прежняя фраза явно не оставила того в спокойствии, а значит, она нашла точку давления. — Не буду спрашивать, откуда ты знаешь, кто я, но дашь ли ты мне нужную информацию? — девушка недоверчиво сморщилась и грубым тоном произнесла: — Мне не нужны бездари. — Да я ведь не кольцо, откуда у меня твоя информация?! — тот непонимающе вскрикнул. — Ну это уже не мои проблемы. — без предупреждений открыв глаза, девушка поднялась и, затушив свечу, стала складывать вещи. Но что-то резко укололо, на что та скривилась. Прямо в тот палец, попав в нервное окончание. Та глянула на него, крови не было, но боль всё так же пульсировала. — Эй, перестань так делать, или я выкину тебя прямо сейчас! Ещё раз уколол. Ещё и ещё. Значит, когда он не может говорить с ней, может лишь уколоть? — Ладно! Только прекрати этот цирк, — та недовольно закрыла глаза. — Назад живо! — голос в голове крикнул так неожиданно, что та не смогла ослушаться, да и что-то тяжёлое потянуло её в указанном направлении. На верхней палубе раздался шорох, а затем и шаги. Люк открылся, сопровождая гнусный скрип, а двое матросов взглянули вниз, благо те не взяли фонари, да и ночь глухая, глаза слепнут. — Ну и что там?! — раздраженный голос послышался сверху. Голос капитана. Резкий, обозленный. Тот, видимо, только встал, вот и зол, ходит, бурчит. — Я услышал голос и подумал… — растерянно произнес второй, пока та тихо обустоилась за бочкой. — Гуэйн, не морочь мне голову. Разбудил среди ночи, а сейчас ещё и бред всякий несёшь. Перетрудился, так и скажи. Я разбужу кого-нибудь и поставлю тебе на замену, — выдох, напряжение пропало, остался лишь полусонный голос капитана. Роберт. Точно. В записке было написано, что его имя — Роберт. А ведь она его и не знала совсем. Капитан да капитан. — Да… сэр… Я совсем бредить начал, наверное, — взявшись за голову, Ноэль пошёл прочь вслед капитану, последний раз обернувшись. — Вот так бы и сразу. Закрыли вход они громче, чем открывали. Просто захлопнули, лишний раз не морочась, хотя, им и не надо, просто за то время тишины она непривычно дернулась от чересчур громкого звука. На этом их разговор и закончился, а после окончания шорохов девушка смогла начать спокойно дышать. Всё же вся эта затея была чересчур рискованна, только вот осознала она это слишком поздно. — Ты помог мне? — А куда я денусь. Не очень-то и хочется сидеть в этом кольце. — Значит, есть способ освободить тебя? — проговорила златовласка, решив пока не вылезать из-за бочки. — Конечно, есть, идиотина. Правда вот тебе он не по силам, — то ли с какой-то грустью, то ли с отчаяньем произнес тот, даже не пытаясь скрыть это. — Всё-таки какая-то польза от тебя есть. Думаю, следует тебя оставить. — Ещё чего удумала! На что ж ты гожа, неумеха? А? Сдалась мне бездарность на голову. — Та промолчала, на секунду задумавшись о чём-то. — Эй! Ты чего это замолкла? Либо отменяй ритуал, либо не молчи! — Я не знаю. — Что не знаешь? — Я не знаю, как отменить его. Да и вообще, почему появился ты, я не с тобой говорить хотела?! — Да потому что читать уметь надо, тупица. «Единственное, что следует знать, если предмет уже наделён душой, к вам придёт не он, а тот, кто в нём обитает, поэтому следует аккуратнее относиться к этому». — А ведь всё верно, она же не дочитала. Вся вина лежит именно на ней, и всё это её невнимательность. — Горе дитя, Дистель ведь писал это, а ты сама сглупила. Да и привычка у него такая. Либо отворота нет, либо для тебя он недосягаем, — будто отчитывал, а всё равно не ругал. Спокойно, размеренно. — Ты знал Дистеля? — Ещё как знал. Он ведь мне душу продал, да ещё и за что. Смехотворно. «Хочу магию сильнее, чтоб человека с того света найти мог!», — проговорил тот, будто насмехаясь. — Глу-пец. Весь ваш род глупцы, оно сразу видно. — Мой род? — слова демона не на шутку насторожили девушку. Де Нест Дистель Мартин. Де Нест, не Обелия. О какой связи может идти речь. Да и демону врать незачем, так что же всё-таки всё это значит? — А-а, так ты не знала? Он ведь предок твой. И сын его твой предок и отец. Да не бери в голову, сдох собачьей смертью, да и фамилия исчезла, ничего интересного. Только вот сын его не знаю откуда фамилию династии вашей достал. Она ведь была и до их фамилии, а тут и после, и всё из-за него. Сам себя нарек да и продолжил род. — Значит, у моей династии была другая фамилия? — Ну, фактически так и есть, да продержалась она на одном Дистеле и закончилась с бесом пополам. — На секунду он помедлил, а затем резво вскрикнул: — А-а-а. Нет! Брат его. Делеор, вроде. Так же нарекся, да и помер так же. — А ты откуда знаешь? — Да хотел посмотреть, на кого этот дуралей душу променял. А там. Безымянная могила на пустыре, не более. Вот и говорю — весь твой род не иначе глупцы. — Замолчи, — грубая интонация на секунду осекла демона. — Что ты сказала? — Никто не смеет, — жёсткий голос врезался в голову, — называть мой род глупцами. — Похвально. Да ты же и не знаешь всего, а тут без всяких церемоний защищаешь их. — Так расскажи. — Не-ет, не так быстро. Чуть позже, тогда у меня будет гарантия, что ты меня не выбросишь. — Почему это не выброшу? — Да потому что тебе эта информация поперек горла стоит, да и не успокоишься, пока всё не узнаешь, — черт шептал исподтишка, шипя да хихикая в сторонке, а ведь знал, так оно и есть. — Ладно. Твоя взяла. Я даю тебе клятву, и ты попадаешь под моё хранение. Рассказывай, — та нехотя повелась на уловку, а с его стороны лишь молчание. Сплошное молчание. Затем резкий смех. Будто игривый. — Да на что мне твоя клятва? Все вы, люди, лживые скоты. Вам кость сломать, да и расколитесь сразу, и всё, клятвы станут бессмысленны. Животный страх, понимаешь? — та задумалась. Будто его слова что-то значили, хотя такое редкость для неё. С чего бы ей доверять какому-то бесу. — Хорошо. Но ты скажешь мне, когда настанет то твоё время. И ты с ним не затягивай, у меня тоже терпение не резиновое. — Конечно! — будто на радостях прошипел черт. — Но ты будешь должна мне кое-что. Услуга за услугу. — Девушка вскинула бровь. Что она может дать «великому демону»? — Свобода. Освободи меня. — Но как я это сделаю? Ты ведь сам сказал, что я ни на что не годна. — А я и не отрекался от своих слов. Лукас! Он ведь ещё жив, верно? Только он способен освободить меня! — Значит, ты хочешь, чтобы я попросила его? Знаешь ли, мои просьбы дорого стоят. — Прошу. — Та замолкла. А у него интонация мягкая, почти беспомощная. — Я прошу, освободи меня. Я не выдержу и дня в этой железке! А он, по-видимому, уже весь её мозг прошерстел. И про мага узнал, и про статус, да неизвестно, что он ещё знает, чертов бес. — Ладно. Я попрошу его. Но ты расскажешь мне всю историю. От начала и до конца. Договорились. Как тебя зовут? Тот будто нехотя, с каким-то презрением ответил: — Алистор. Но для тебя я великий демон, повелитель ада Алистор! — уже и вовсе по-мальчишески произнес тот. — Повелитель ада? Разве он бы смог застрять в какой-то побрякушке? — Ну-у, так уж вышло. Высшие силы захотели меня свергнуть и долго думали, куда меня засунуть, в итоге мне под дверь принесли эту штуковину, а я подумал: «Неплохая такая вещица, будет подчеркивать моё бесподобство», а оно вот так, а потом… Вообще, почему я должен говорить об этом?! Прицепилась ко мне со своим повелителем ада, совсем моё достоинство уничтожить хочешь?! Глупая женщина, — пробубнил тот себе под нос последнее. — А оно у тебя есть? — голос замедлился. А взгляд перед лицом размытый, непонимающий. —Достоинство. У тебя есть достоинство? Ты находишься под властью этой глупой женщины, а значит, тебе следует забыть о своём достоинстве, ведь теперь ты подчиняешься мне. — Я никогда не прислуживал женщине и не собираюсь делать этого! — А у тебя нет других вариантов! Умру я, и ты навсегда останешься в этом кольце. Так что получше оберегай меня, Алистор. Тот замолчал. Не желал отвечать, переступать через гордость, или же попросту не знал, что ответить. Понимал, что так оно и есть. — Вот так-то лучше. На секунду ей показалось, что позади что-то скрипнуло. А затем и вовсе потянуло её за шиворот. Глаза испуганные, бегают, руками отбивается. — Думал, я не найду тебя, идиот неотёсанный! — крик послышался за спиной, та резко обернулась, а глаза по пять копеек, будто оледенели. Сколько этот осёл мог услышать? Хотя, называть его ослом в таком истоке событий даже глупо. — Отпусти меня, придурок! — отодвинув мужчину от себя руками, девушка ударила ногой под дых, что дало ей лишнюю секунду. — Не-ет, с психами стоит разговаривать по-другому, — тот не отпустил, так же держа за шкирку. А сам он задыхался, покашливал. — Ты ведь шизоид, да? С предметами разговариваешь? Ебаный псих, — голос безумный. Будто игривый. Девушка влепила тому резкую, отрезвляющую пощечину, на что тот откинул её в сторону, будто бродячую шавку. Не медля, та потянулась за сумкой. Книга. Ей нужно забрать книгу. Если она не сделает этого, ей конец. — Никуда ты не уйдешь, шизофреник мелкий! — снова схватил, только теперь уже поднял над землёй, да так, что края кофты стали давить на горло. — Будешь у меня ослиную мочу пить, в грязи лицом валяться людям на потеху. Думал, стащишь королевскую цацку и дело с концом?! Ты так же и с Обелийского дворца подвесок натырил, мерзкий вор? А? Отвечай, кому говорю! Зачем ты это сделал?! От непрерывной тряски девушка совсем потеряла четкость картины, на что тот, мерзко ухмыльнувшись, замахнулся. Наконец поняв, что её в любую секунду могут убить, та из последних сил словила мужскую руку. — Я просто люблю всё, что блестит, — гадкая ухмылка. Топиться так топиться по полной. — Ах ты мерзкое животное, ну я тебя! — с новой резвостью произнес тот, на что его быстро заткнули. — А ты уверен, что все поверят именно тебе? — Не смеши меня, дуралей! — от нервных криков матросы повставали с постелей, ведь имели за должное знать, что происходит в нижней части корабля. — А если я скажу им, что ты сам мне его подложил, потому что побоялся, что тебя раскроют? А на меня-то всё свалить легко, да? Как тебе такой план? — тот на секунду опешил, замолк совсем. Это было очень неожиданно, но ещё одной попытки не произошло, так как сзади послышался чей-то крик, который смог пробудить ещё нескольких матросов. — Святая Адель! Святая Адель! — все метешились, заголосились. Теперь же было понятно, что вся команда в сборе и вовсю готовится к чему-то важному. Последней атаке. — Мерзость, — презрительным голосом произнес мужчина, держа девушку за шиворот. Только вот непонятно, обращался он к ней или к обстановке, что происходит на верхней палубе. Смекнув, что если их заметят, девушка просто так не сдастся, тот резво откинул её и поднялся к выходу. — Пискнешь, и я лично прострелю твою пустую голову! Пусть словам этого человека подчиняться ей вовсе не хотелось, а наоборот, идти наперекор, но всё же угроза подействовала должным образом, и та замолкла. Люк захлопнулся, а затем послышался скрип замка. — Нет, нет, нет! Только не это! — та быстро поднялась и, постучав по крышке, поняла, выхода нет. На палубе послышались выстрелы, только вот непонятно было, кто в кого стреляет, да и зачем. Но ей было плевать, та билась и из последних сил долбила крышку люка. — Либо доски слишком толстые, либо они совсем оглохли! По всей видимости, все наверху были слишком заняты и просто не обратили внимания на непонятный грохот. Но ведь Ноэль не может быть настолько подлым, чтобы просто взять и оставить её там, хотя не стоит забывать, что изначально именно она хотела подставить мужчину. — Точно, магия! — будто с облегченной радостью та принялась что-то колдовать, а руки совсем дрожали, то ли от страха, то ли от нестабильного потока маны. Искры. От ладоней исходила лишь пара искорок, которая никак не смогла бы ей помочь. А выходит, это конец?.. «Ничего не выходит», — девушка поникла и, спустившись, присела на пол. — А может оно и к лучшему, у них там перестрелка какая-то, а я в целости да сохранности, — даже слегка улыбнувшись, та вновь взбеленилась, и с новым приступом ярости стала бить доски, уже даже не обращая внимания на сам вход, просто поверхность. — А если корабль потопят, выходит, я тоже ко дну пойду?! — та стала кричать, биться. Со злости раскидала все бочки и прочие предметы по трюму, потом вновь поднимая и кидая с новой волной озверения. Деревянные бочки с треском ломались, а сундуки издавали только глухие звуки, что никто бы и вовсе не услышал. Нет! Нет, нет, нет, нет, нет… Так не должна оборваться её жизнь! Нет! Всё ещё не закончено! Это ведь не может быть её концом…