внутри меня идёт война

Он вдруг расхохотался: — Пошутили и хватит, — еле успокоился он, но под моим осуждающим взглядом опять напрягся: — Я вообще то серьёзно, — с толикой обиды, но со сталью в голосе сказала я: — Да ладно, — Федя вроде как-то сначала призадумался, а потом опять усмехнулся, — Да на кой это тебе? — Блин, я всегда хотела испытать что-то подобное, хотела побывать на поле боя, узнать что да как... — уже начала я, как Фёдор перебил меня: — Э, не-ет. Это тебе не научные статьи читать. Это серьёзная опасность, ответственность, да как угодно! Если ты вдруг подумала, что мы там так, прохлождаемся, не-ет! Это очень серьёзное дело, — пытался он отговорить меня, — Да ты ещё и девушка. — Тебе ль мне указывать на половую принадлежность! — вспылила тут же я, — Почему-то как у меня в косметичку лазить, так Федя первый! Как в платьях танцевать и серьги носить, так Федя первый! Неужели ты, в здравом уме и смысле, будешь разделять людей по их полу? Не ты ли говорил, что не важно мужик то или баба? — он аж пристыдился с моих слов: — Да дело не в этом! Ты даже не подготовлена ни к чему... — Ну подготовишь! — Басманов устало закатил глаза и ничего не ответил, — А если откажешься, так я тебе больше помаду не дам. — Ты чего?! Катя, блин... Ну как так то, — я знала, что это больное место и поэтому надавила: — Всё я сказала! — так мы и спорили на счёт помады и моего участия в опричных войсках. Потом вдруг Федя затих и сказал: — Знаешь, я уверен, что у вас дома мне бы понравилось, — я уставилась на него, а после расплылась в улыбке, — У вас свобода слова, нет этих заядлых принципов, вы очень развитый народ, никто не осудит и... А если осудит, — он посмотрел ровно мне в глаза и взял мою руку, — То всегда получишь поддержку, — Фёдор замолчал. Он вцепился в мою ладонь, будто она была спасательным кругом и также уставился мне в глаза, не отведя взгляда. Он словно что высматривал, боялся потерять, но в тоже время думал о чём то своём, разгадывал что-то... Не в силах свободно соображать под этими васильково-голубыми глазами, я что-то начала говорить: — У нас тоже не всё так гладко, — я попыталась засмеяться, но получалось хихиканье умирающей вороны, — Не везде признают... — слова давались с трудом, так как я вечно проглатывала писк восхищения. Внутри меня, наверное, совершался апокалипсис. Всё мешалось, кружилось, пыталось вырваться наружу, а я сопротивлялась. "Вот если что-нибудь ещё вытворит, я в обморок прямо здесь упаду". И ведь выдумал... Пока я распиналась перед ним, пока объяснялась и пыталась отвлечься, Фёдор вдруг поднёс мою руку к губам и поцеловал ее, сначала еле-еле, а потом вдруг с каким-то животным наслаждением. Не знаю как та рука, которая была у него (я мысленно уже отпилила её и подарила ему), но вторая тряслась, как в лихорадке. Благо дело я спрятала её в траву и было не так палевно. Я вся напряглась не в силах отказать ему, будто он гипнотизировал глазами. Воздуха катастрофически не хватало, но рассудок всё ещё сохранялся. Я подозревала, что сейчас что-то будет... Вдруг взгляд Феди поменялся. Он стал звериным, будто голодная пантера смотрела на свою жертву. Я, не живая не мёртвая, зачем-то улыбнулась этому взгляду. В эту же секунду Федора оказался в притык ко мне и впился в мои губы. Долго и с наслаждением целовал он, словно мои губы были для него кислородом. После он взял меня за талию и усадил к себе на бёдра, не отнимаясь от поцелуя. Его не интересовало как я отреагирую, да я почему-то не сопротивлялась. Чем только думала в этот момент было не понятно. Он быстро стянул с меня водолзку и распустил мои волосы. Ему всегда нравилось, когда я носила волосы на роспсук и он часто заставлял меня расплетаться, когда мы оставались наедине. Этот случай не стал исключением... Насладившись видом, он снова прильнул к губам, уже с какой-то жадностью и остервенением. Я не заставила себя долго ждать и стала расстёгивать ему рубашку. Он довольно мурлыкнул, будто добился заветной цели и мягко взяв меня за шею, уткнулся в мои волосы. Говорить что случилось дальше, думаю не стоит, так как все всё поняли. Надо только сказать, что такой радости и удовольствия я не испытывала ещё никогда. Близость этого человека дурманила голову, его взгляд заставлял сходить с ума. Тогда я поняла, что это не он попался на крючок, а я. После долгого наслаждения друг другом, мы с каким-то облегчением улеглись вместе на траву. Ни слова не сказав, мы поняли друг друга. Так и лежали, прикрыв глаза. Я понимала, что он не спал, и он догадывался, что не спала я. Я повернулась на левый бог, чтобы хоть как-то перевести эмоции, но сильная требовательная рука прижала меня, как только я это сделала. Он сразу же прильнул ко мне поближе и всё также уткнулся в мои волосы, прижавшись ко мне всем телом. Это не могло не вызывать улыбку. Так я ещё долго лежала, размышляла и многое поняла. Например, что этот его жест был не для показания, что я его и он теперь никуда меня не отпустит, а что это был жест доверия. Ему было хорошо со мной, он держался за меня и не хотел отпускать, понимая, что дороже человека он теперь вряд ли найдёт. В таких размышлениях я и уснула. Вздохнув прохладный воздух раннего утра я с плохо скрываемой улыбкой сладко потянулась и повернулась, чтобы рассмотреть своего спутника. На удивление за спиной никого не оказалось. Это сразу заставило протрезветь меня. Я заметила только-только выползающее солнце, не успевшее ничего осветить. Поэтому всё вокруг приобретало какой-то серый оттенок. И даже трава будто стала блёклая. Обнаружив, что я осталась одна, я принялась обыскивать взглядом хоть какие-то признаки Басманова. Ничего. Но вдруг до меня долетели плескания воды. Не знаю чем думая, я отправилась к той самой речке. И конечно я увидела выходившего из него Басманова. Он шёл, погрузившись в свои мысли, но только заметив меня улыбка показалась на его лице: — А водичка не холодна? — спросила я его, подходя ближе: — Так ты сама попробуй, — усмехнулся он. Я как-то скептически проглядела на реку и что-то начала высматривать в воде, как вдруг сильный толчок заставил меня оказаться чуть ли не на середине этой речушки. Я попыталась беспомощно махать руками, но это лишь вызвало смех Федоры. И вот я оказалась в воде. Поток оказался на столько холодным, что я чуть не утонула от такой неожиданность. Хорошо, что я умела плавать, а то бы... — Дурак! — резво выкрикнула я с середины реки, придя в себя. Это вызвало ещё один приступ смеха Феди. Ему вот было смешно, а вся моя сменная одежда сейчас была полностью сырой, а мне в ней ещё ходить: — А если бы я плавать не умела? Ты головой то пользуешься вообще?! — я уже подплывала к берегу, а Фёдор с наигранной опаской отходил от него, — Ну Басманов...ну зараза! А ну иди сюда, — я наконец-то выпругнула на берег и бросилась за умирающим со смеху Федей. Так мы и бегали: он, постоянно спотыкаясь из-за смеха, я, злобно шипя и хлюпая ногами. Когда я немного отошла, то он осмелился подойти ко мне: — Это вообще-то была моя последняя одежда! — жалобно протянула я, стуча зубами. На глаза наворачивались слёзы, из-за лютого холода: — Да ладно тебе...хотя на тебя теперь смотреть жалко, — он оглядел меня и накинул мне на плечи свой кафтан, а сам обошёлся рубашкой. От моего радостного настроения теперь не осталось ничего, ведь я вспомнила о храническом насморке, который обострялся, когда я хоть на секунду замерзала. Пошмыгав носом он оказался полностью заложен: — Блять... — вырвалось тихо у меня. Я покосилась на Басманова, который как не в чём не бывало вышагивал рядом: — Федь, — он шмыгнул носом, который похоже оказался заложен спросил: — Чего? — Ты сам то не замёрзнешь? — он отмахнулся и всё также беззаботно зашагал. *** Лиза целый день была не в себе. Вчера я ушла гулять и не сказала куда пропала. Плюс ко всему не было вестей и про Басманова, который тоже неведомо куда пропал. Лиза уже себе столько всего напридумывала, что ей до дурки оставалось несколько шагов. Да ещё и царь вчера весь день был занят и не мог отвлечься от важных дел. Поэтому то Лиза вскочила сегодня ни свет ни заря и беспокойно дожидалась у царских палат пробуждения Грозного. Она ходила взад-вперёд и вздрагивала от каждого шороха. Но вот послышались шаги, причём очень близко и видимо они приближались. "Кого это в такую рань к царю несёт" удивилась Лиза и стала поджидать, притаившись. Вскоре Лизиному вниманию был представлен низенький мужичок, худенький в потёртом красном кафтане. Он подозрительно заозирался, подойдя к палатам Грозного и уже хотел направится дальше по коридору, как столкнулся с Лизой: — Далеко ль это мы? — с издёвкой спросила Лиза, гордо поджимая мужичка к стене: — Я... Я... — терялся он, тревожно озираясь по сторонам: — Ну, дорогой мой, мы не в Германии чтобы так разговаривать, так что давай по русски, — она уже почти впечатала его в стену, при этом просто грозно шагая в его сторону: — Я ж просто свечки зажигаю! — вдруг опомнился он: — А спички где? — переигрывая спросила она: — Т-так вот шёл за ними, а тут ваша светлость...и... — и высвободившись от неё он убежал куда глаза глядят. Убедившись, что её никто не видит Лиза гордясь выпрямила спину и подумала "Ух как я его!" И как настоящий стражник теперь гордо маячила около царской опочевальни. Через пару минут её ликование было нарушено приходом крупного мужика с рыжей бородой в форме лопаты и ещё пары людей: — По какому праву тут шастаяшь? — зло спросил этот с бородой-лопатой. Лиза, внутри растерявшись, сумела вспомнить мои советы по обращению с здешними, перевела дыхание и выпалила: — Разуй глаза и посмотри с кем говоришь, — гордо заявила она, — А тут я сон царя сторожу. — А на кой же ты это делаешь? — подавившись смехом спросил мужик: — Так вас где-то черти носят, а он тут без стражи! — как отрезала сказала она: — От тебя то больно много помощи, — заявил, смеясь, главный: — Ну уж по больше вашей, — и с гордо поднятой головой она упархнула оттуда, ибо чем ещё крыть не знала. Убежав подальше от злополучных дверей Лиза перевела дыхания от нахлынувшей радости. Она прям сияла от того, что смогла так всех послать, заткнуть и всё в этом духе. Так радовалась, что даже не смогла идти. Но вдруг в её голове всколыхнулась мысль обо мне пропавшей и тут же улыбка сошла с её лица. Как она посмела радоваться, когда её подруга безвести пропала! Каясь, она побежала на улицу за помощью. Выбежав на улицу она стала оглядывать местность и думать к кому бы она могла подойти с такой просьбой. Но это ей не пригодилось. Переведя взгляд на лесную тропинку она заметила идущую меня рядом с Басмановым. Лиза тут же подбежала ко мне и вцепившись в плечи начала свои распросы: — Ты где была? Куда пропала?! Я за тебя так волновалась... — поток её мыслей был нескончаем. Она говорила быстро, иногда запинаясь и постоянно повышала интонацию. Такой встречей она сбила меня с толку и я только стояла в её крепкой хватке и хлопала глазами: — А почему ты вся сырая? — наконец заметив, отошла она от меня и оглядела с головы до ног. Басманов хитро усмехнулся Лизиному выражению лица и произнёс: — Видимо искупаться захотела, — я ткнула его локтём в бок, чтобы тот заткнулся. Он и вправду заткнулся, только продолжил угарать со всей ситуации.