внутри меня идёт война

Коня никак не пришпорить. Уж в очередной раз я огляделась, подумывая спрыгнуть с скакуна, но тут же отбросила эту мысль. Если бы я на такой скорости слетела с двух метров высоты, то меня бы собрали по косточкам. Я вновь вернула взгляд на опасные сухие палки и сдавленно сглотнула. "Ну вот и всё" подумала я и закрыла глаза, как совсем неподалёку раздался топот копыт. Я распахнула глаза и не успела сообразить, как Ясный уже свернул в другую сторону, а я летела прямиком вниз. Благо дело я успела сообразить и ловко спрыгнув, встала на ноги, но по инерции меня всё равно занесло назад и я упала на землю через левую ногу. Всё прошло в течение трёх секунд. Сейчас, лёжа на земле, я могла бы хоть привести мысли в порядок. Почему-то сейчас мне было как никогда спокойно, пусть моё сердце и отбивало чачотку. Через пару секунд такого лежания у меня в поле зрения появился голубой расшитый серебром сюртук: — Катерина! — воскликнул знакомый голос голубоглазого иностранца, а вскоре показался он сам, — Позвольте я сначала помогу вам встать, — он протянул мне руку, но я даже не обратила на него внимания из-за быстроты происходящего и лишь неряшливо бросила: — Не надо, мне и тут хорошо... — я шумно вздохнула, чем вызвала крайнее беспокойство случайного спутника. Прикрыв глаза, я сосредоточилась на своих ощущениях и услышала, что к нам кто-то бежит: — Катя, Катя! — раздались голоса Басманова и Лизаветы. "О, мои" подумала я, в очередной раз пытаясь утихомирить прыгающее сердце: — Не уж то вспомнили? — съязвила я, когда надо мной спустилась два знакомых лица: — Фух, — Лизе явно не хватало дыхалки, а Федя увидев, что всё в порядке немного отстранился: — Жива – это хорошо, — сказал он: — Спасибо, что пояснил, — начинала злиться на эту безответственность я, — Руку бы что ль подал, — иностранец удивился, что я только что отказала ему о помощи, но укоряла Басманова в том, что он не подал мне руки: — А сама не встанешь? — спросил опричник, глядя сверху вниз. Я не сильно хлёстнула его по ноге и, чуть оперевшись на эту же ногу, поднялась. Пару секунд я была занята очищением себя от листьев, а потом ощутила на себе взгляд иностранца: — А, ты тут, чёрт бы тебя побрал, — шёпотом проговорила я, — Благодарю за помощь, извольте представиться. — Ах, да! Вильям Гацорсский! — представился, фамильярно отставив назад ножку, он. На удивление, Вильям говорил по русски практически без акцента: — Благодарю, Вильям, за готовность придти на помощь. Но в силу своей занятости, покидаю вас с мои спутниками, — он покорно мотнул головой и хотел сказать ещё что-то, но я уже увела друзей куда подальше. Басманов с интересом и не скрываемым недовольством постоянно поклядывал назад и всё наровился вырваться из моей хватки, а Лиза шла словно в тумане ничего не понимая, прямо как тряпичная кукла: — А что это за петух тут крутится? — спросил Федя, всё ещё пытаясь разглядеть спину уходящего прочь иностранца: — Совсем от славы глаза ослепли? — покачала я головой, — Этот "петух" уже которую неделю тут, — Фёдор глянул с каким-то неудоунием и недовольством: — Да... — протянул он, — Ну смотри у меня, а то решишь с петухами водиться... — Мне и одного хватает. — Кого это? — встрепенулся от моих слов опричник, готовый самолично наброситься на конкурента: — Ты, — ответила я, сохраняя прежнюю невозмутимость. Федя крякнул от недоумения, а Лиза наконец-таки подала голос: — Так, петухи и курицы, где Ясный? — мы сначала с недоумением посмотрели на неё и потом, в ту же секунду, нас словно молнией осенило: — Ясный! — прокричали мы в отчаянии друг другу в лицо: — А куда он мог убежать? — В каком направлении? — начали тут же суетится мы: — Ребят, давайте сохранять спокойствие, — говорила Лиза. Всё-таки удивительная была у неё черта: в какие-то неважные моменты она чувствовала особую важность и возбуждённость, взятые из воздуха, а в серьёзные жизненные неурядицы она как ни в чём не бывало существовала. Вот так и сейчас, когда казалось бы, что нужно паниковать, она совершенно не хотела принимать участие в общей суматохе. А всё-таки, это сыграло нам на руку, ведь я и вправду задумалась трезвыми мыслями: — Конь он умный, обученный. Скорее всего просто испугался и сейчас прячется где-нибудь, так что сам вскоре прискачит. — Будем надеяться, — немного успокоившись, процедил Басманов. Постояв в тяжёлых думах ещё несколько минут мы решили разойтись по комнатам. *** На следующее утро я проснулась на удивление рано. Или это Лиза поздно очнулась? Оказалось, что всё вместе. Мне слишком сильно припекло солнышко, да я ещё и вчера до обеда проспала, а Лиза, умотанная беготнёй, выдохлась и теперь отсыпалась: — Ого, — произнесла подруга, когда всё-таки я решилась открыть глаза, — Что это мы так рано? — я на это лишь сладко потянулась, зевая. Лиза уже сидела на кровати, медленно приходя в себя после сна. Я же осталась по своей привычке валяться в пастели. Ничего не предвещало беды, но она с утра пораньше пришла, а точнее прибежала: — Просыпаемся! Солнце уже встало, а я до сих пор вижу ваши сонные лица – не порядок, — вместе с этими словами раздался звук открывающейся двери: — Ой, бля... — осознав что происходит, я закуталась в одеяло с головой: — Так, одна уже проснулась, — Федя с невиданной дерзостью вошёл в комнату: — Ты чего тут забыл?! — возмутилась Лиза: — Вас на ноги поднимать пришёл! — он повернулся к моей кровати и с секунду задумался, а потом приобрёл такое же безмятежное лицо: — Просыпайся, золотко, — он потрепал меня по плечу через одеяло, я не реагировала, — Ты вынуждаешь меня на крайние меры... Да вы посмотрите! Она же смеётся над нами, — услышав мой ржач из под покрывала, добавил Федора. Посмотрев ещё с минуту на меня, Федя принял те меры, которые решал предпринять. Он залез холодной рукой под покрывало и приложился ладонью к моей шее: — Ай, блин, Басманов! — тут же подпрыгнула я, опалив опричника взглядом. Я даже не заметила, что он встал перед моей кроватью на одно колено, чтобы лучше видеть меня: — Ба, да перед тобой мужики уже на коленях стоят! — удивилась Лиза. Я перевела свой убийственный взгляд и немного опешила от увиденного. Федя было сначала тоже растерялся, но быстро натянул хитрющую улыбку на лицо: — Ну а что ж мне перед своей царевной на коленях не стоять? — Лиза чуть не грохнулась от такого с кровати, а моя бровь высоко поднялась: — Твоя царевна? — переспросила с ноткой стали в голосе я, — Твоя царевна сейчас делит брачную пастель в одиночестве, сгорая от ревности, — с таким же напором я закуталась в одеяло и уставилась в стену. Во время моего очередного припадка ярости Федя очень изменился в лице. Оно вдруг стало очень понурым, расстерянным, испуганым. Точь-в-точь такой же взгляд как из фильма 91 года. Мне вдруг стало не по себе и очень страшно от той мысли, что я смогла причинить на столько сильную боль ему. В силу своей гордости опричник не мог находиться в помещение, но покинул его с достоинством, даже не хлопнув дверью. Лиза осуждающе перевела на меня взгляд: — Он конечно та ещё сука, но... — Но?! — выкрикнула я — Ты сама его зверем в моих глазах делала, а сейчас у тебя уже "но"? Хотя чему я удивляюсь... Ты же привыкла влюбляться в моих мужиков, — пока я это говорила, то поднялась с кровати, дабы Лиза лучше услышала мои слова: — Чего? — А что, ты думаешь я не знала как ты за моим бывшем ухлёстывала? На тот момент, когда мы с ним ещё встречались, но поссорились. Да всех я вас знаю. Нечего головой тут мотать. Всех знаю, кто за ним бегал тогда. И это ведь не один раз! О, боже! Называть Басманова бесчестным, только чтобы я с ним не водилась!.. — на меня вдруг нахлынула волна театральности и я начала говорить уже высоким стилем речи. Такое частенько случалось, в силу моей любви к классике: — Да что ты такое говоришь?! — возмущалась Лиза: — Молчи! Молчи, бесчестная! Слышать тебя боле не могу, видеть!.. — и я ушла по-английски из комнаты. Точнее выбежала в одной сарочке в свой кабинет. Неслась как полоумная, думая, что я в каком-то красивом романе. Ух, моя шиза... Бег мой остановил Вильям, который так вовремя появился из-за угла. Я, в силу инерции, немного пролетела вперёд, но мужчина во время меня поймал. Он недоумённо и с замешательством взглянул на меня, я тоже немного растерялась: — Сэр Гацорсский, — залепетала я: — Просто Вильям, пожалуйста, — с мягкой улыбкой проговорил он: — Ах, да, — провалилась я в свои чертоги, обдумывая план нападения, — Какая честь для меня, вести разговор с вами... — Да что вы! — вскинул брови голубоглазый в свою очередь, — Это для меня честь, говорить со столь обворажительной дамой, причём, занимающую не самую последнюю должность в стране, — он улыбнулся другой улыбкой, явно пытаясь что-то донести до меня. Я уловила этот жест: — Позвольте, продолжим разговор в моём кабинете, — я решила сыграть по правилам противника, чтобы в дальнейшем раскусить его планы, как орешек, — Здесь нас могут услышать, — добавила я шепотом, для большей убедительности, а потом, с гордо поднятой головой повела иностранца к библиотеке, не скрывая коварной улыбки. Дверь захлопнулась, а это означало, что птичка в клетке. Я не могла сдерживать улыбку и была в силах лишь сгладить её: — Вы, мадам, хорошо говорите по-русски, — начал иностранец: — Да и вы неплохо, — съязвила я, садясь за старославянскую книгу: — Кхм... Вы же понимаете, что я не про это? — присел на против меня мой гость, я оторвала взгляд от пожелтевших страниц и с интересом смотрела на посетителя, — Я думал, что вы согласитесь сотрудничать с родной страной, — после некоторого молчания начал Вильям, — Учитывая ваше положение при Иоане 4, не пользоваться такой доверенностью в своих целях – это в высшей степени потеря достоинства! — Потеря достоинства – это рассуждать так, как это делаете вы, — я начала заметно раздражаться: — Катерин, я бы в вашем положении не нервничал... — Спасибо за переживания, но я не беременна, — усмехнулась я: — Чувство юмора – это хорошо, но всё же позвольте продолжить мою мысль, — температура в комнате значительно накалялась, — Так вот, учитывая ваше положение и не пользоваться им в интересах вашей страны – это преступление государственных масштабов. — Да? — я откинулась на спинку кресла, — И по какому же закону меня судят? — Высочайшая воля и есть закон, моя дорогая. А я имею не мало власти и влияния при дворе. А вы – имеете не малое влияние здесь, в России, где воля государя тоже высший закон, понимаете к чему я клоню? — Понимаю, — сквозь зубы процедила я, — Но не собираюсь участвовать в ваших заговорах, — Вильям сдержал смешок: — Кажется я не о всех последствиях рассказал вам, впрочем, я думал, что вы сами догадаетесь. Если вы откажитесь выполнять мои требования, то ваша тайна вскроится, — я нервно вздохнула: — О какой тайне идёт речь? — Я знаю кто вы, мисс, и откуда вы.