внутри меня идёт война

Я уже хотела с лёгким сердцем выходить и продолжать свою прогулку, как услышала рядом с собой чьё-то сопение. Не успела повернуться, как раздался тихий бас: — Не гоже это, царскому советнику по углам жаться, да прятаться. Ты всё-таки решаешь важные государственные дела, такого великого государства как Русь! — я ещё с первой строчки признала голос Скуратова, но от оцепенения ужаса не смела двинуться. Когда же я смогла отойти от этой недо-немой сцены, то развернулась и увидела обычную каменную стену за собой. Ни капли присутствия человека, вообще ничего. Я озадаченно взглянула на белокаменную стену и у меня появилось сильное влечение притронуться к ней. Словно гипнотизированная, я уставилась в часть стены и не могла оторваться, надеясь, что она даст мне все разгадки на накопившеяся тайны. Дотронувшись до стены, я ощутила сильный холод и уже хотела убрать руку, как вдруг ощутила мощный внутренний толчок. Меня будто сшибло волной сильной скорби. Воспоминания о участи страны заставили меня сильно помучиться, ведь это и вправду было ужасно. Русь ещё не успела отойти от нашествия ига, как началась опричнина, далее смута и бесконечные войны. Вдруг в моей голове стали проносится куски битв этих времён, как гибли мирные люди, как русских уводили в рабство и какое бесчинство творилось на земле. Это всё сильной болью отозвалось в моём осознание, а когда я попыталась избавиться от этих воспоминаний, то боль только усилилась и я упала на колени. Не убирая руки от злосчастной стены, свободной рукой я схватилась за голову. Мгновенье и от этих ужасающих битв остался лишь неприятный осадок боли. Я опешившими глазами оглядела маленькое помещение, в котором находилась и вдруг почувствовал прилив сил. Груз ответственности лёг на мои плечи, но мне от этого стало наоборот комфортнее, я сильнее почувствовала власть. Радуясь такому раскладу, я выбежала из дворца, вдыхая приятный холодный воздух. Он пьянил и дурманил голову. Наслаждаясь прекрасным днём, я даже не услышала как отряд опричников приблизился к Слободе: — Врачевателя, быстрее! — услышала я клик и тут же повернулась скрепя сердце, надеясь на лучший исход. Мимо меня проскакали пару опричников, а следующие доносили кого-то на руках. Я не успела разглядеть кто это был, но заметив Федору я успокоилась и смогла вздохнуть свободно: — Федь! Что случилось? — он как-то воровато заозирался, услышав мой голос, но потом пришёл в себя и растянулся в улыбке, — Кого сейчас они пронесли? — А, это то... Афанасий твой учудил, — ответил он, тут же потеряв интерес к беседе: — Как?.. Я же сказал тебе присматривать за ним! — тут же разозлилась я: — Золотце, ты сказала мне следить, чтобы он с колдуном не общался, так вот он и не общался! — ухмыльнулся Басманов, а я грозно засопела, — Ладно тебе, не кипятись. Пойдём лучше отпочиваем, а то я проголодался, — и закинув мне руку на плечо он против моей же воли повёл меня на кухню: — Ну что, будешь опять меня кормить? — съехидничал он, тыкая в меня ложкой: — Да иди ты... — Перестань! Ничего с ним не случится. Помучается маленько и ладно. — Ты не он, не понимаешь... — Чего там не понимать?! Бездельник, да и только, ещё и комедию строит, — обиделся на мои слова Федора, — Кстати, а как ты так сегодня красиво ресницы накрасила? — Всмысле? — удивилась я неожиданному вопросу: — Ну они у тебя такие прикольные... Прям сучки взгляд! — и он принялся разглядывать мой макияж: — Хех, просто взяла кисточку потоньше, — Федя одобрительно кивнул, а потом посмотрел на предоставленный обед. Заметив, что я совсем не проявляю никакого внимания к еде и провалилась в свои мысли, Феденька решил позаботиться обо мне: — Возьми что ль хоть сметану поешь. — Не, спасибо. Она слишком жирная. — Правда? — Правда. Хотя очень полезна для кожи лица... — только я унеслась в свои мысли, как услышала странный хлопок. Повернувшись, я увидела, как опричник чуть ли не всю сметану из тарелки налепил на лицо, а теперь пытался открыть глаза: — Федя, блять, я же не буквально! — заметив эту картину выругалась я. Басманов лишь выляпил на меня удивлённые глазёнки, которые блестели из под плотного слоя сметаны: — Идём отмываться, горемыка, — и чтоб эта балда не врезалась не во что по ходу в купальню, я придерживала его всю дорогу. Наконец, с горем пополам отмыв неудачный эксперимент Федоры по созданию масочек, я смогла отойти от накатившего ещё на пол пути к бане смеха. По началу Басманов дулся, то что я смеюсь над его выходкой, но вскоре сам не выдержал и заржал. А как можно было понять, начав смеяться, нам было очень трудно остановиться. Поэтому сейчас, еле держась на ногах мы выплали на улицу: — Всё, успокаиваемся, я тем более тебе кое-что предложить хотел, — сказал Фёдор Алексеевич, присаживаясь на лавочку. Я уселась рядом с ним: — Ну и что же предложить хотел? — продолжая из подтишка посмееваться над ним, спросила я: — Как по мне, мы уже давненько не развлекались, — мечтательно произнёс брюнет и я тут же приметила в его глазах дьявольские огоньки, — Поэтому предлагаю как следует оторваться! — Тебе того цирка с медведем и Серебряным не хватило? — спросила, зевая, я: — Да ну их! Такие шоу государь у нас часто устраивает, а тут я хочу прям зажечь! — И что же ты предлагаешь? — Расскажу, если согласишься. — Ладно, тогда без меня. И перед царём я за тебя оправдываться не собираюсь. — Хорошо-хорошо, рассказываю. Короче, государь собирается устроить на днях богатый пир. Придут человек восемьсот, по крайней мере на столько рассчитано. Ну а ты знаешь что обычно бывает у нас на пирах: все напьются вдребезги, будут петь песни и танцевать. — Федь, я от таких пирушек уже устала, — лениво протянула я, незаинтересованных предложением Фёдора, — Одно и тоже. Начинает смахивать на анархию... — Да ты дослушай! — перебил он меня и энергично стал размахивать руками, — Давай отомстим всем обидчикам и повеселимся над ними. Устроим реальную гулянку, заимев тем самым власть, — он посмотрел на меня в предвкушении согласия, я же скептически оглядела его: — Звучит не презентабельно, — поморщилась я, оценив чего нам это будет стоить: — Я же знаю, что ты любишь веселиться. А представь на сколько весело у нас может получится это дело! — Ох, Федора... Опять втягивает меня в непонятно что... — Ну золотко, не ломайся, соглашайся давай, — притянув меня к своей груди умолял тот, — Я тебе такой праздник устрою... Что на всю жизнь запомним это веселье! — я уткнулась ему в грудь, не зная что делать. Но мои раздумья прервало ощущение твёрдого предмета под щекой. Я сначала не поняла в чем дело, а потом меня осенило: — Басманов... — тут же отпрянула я от опричника, — Ты что, у колдуна что-то взял?! — грозно зыркнула на брюнета я и старалась держать себя в руках, пыхтя от гнева как самовар: — С чего такие вы... — было начал Алексеевич, но я не смогла этого слушать: — Ты меня за дуру то не держи! Не девка тебе какая-нибудь! А ну сознавайся и вещицу мне эту в руки, — гордо взглянула я на Федю. Тот немного поколебался, но я стояла на своём: — Отдашь эту штуку, я соглашусь на твои махинации, но с условием, что ты в жизни больше не пойдёшь на ту проклятую мельницу! — моё согласие и твёрдый тон не оставили у Басманова ни капли сомнений и в мои руки упал кожаный мешочек. Я покрутила его для вида, осматривая, и бросила на Федору злой взгляд: — Значит договорились! — выкрикнул тот мне вслед, отчего я покачала головой, думая, что в очередной раз влипла в мутную авантюру. Так бы я и шла, крепко задумывшись, если бы на мой взор не попали боярские ботинки и я чуть с кем-то не столкнулась. Отпрянув, я увидела перед собой Годунова с толпой ещё каких-то бояр: — Советник, — серьёзно сказал тот. Я молниеносно оценила ситуацию и тут же переменилась в лице, став более деловой. Глазами я подтвердила, что разрешаю продолжить говорить Борису, хотя в голове очень испугалась из-за толпы бояр, таившейся за его спиной: — Ваш суд над представителями боярства был столь скор и жесток, что это переходит все возможные границы. Мы считаем, что вы должны отказаться от своей должности.